***
— Ишʼваан, — зовёт Агата. Так звать умеет только она, потому что последний звук имени Ишʼваан прячется где-то в горчащей звонкой паузе между «ш» и «в», и у неё самой никак не выходит поймать его хотя бы на грани слышимости, а вот Агата его каким-то чудом произносит. Никогда, впрочем, не заговаривает об этом, а если спросить, сделает вид, что не понимает, о чём речь. Ну и чёрт бы с ним, думает Ишʼваан. Только бы звала. Когда она зовёт, можно чувствовать себя целостной. — Ишʼваан, — просит Агата. — Дождь идёт. Ты не могла бы поискать Лидию? Ишʼваан невозмутимо кивает и идёт собираться. Прячет под капюшоном по-мальчишески короткие тёмно-рыжие волосы, завязывает на лодыжках шнурки, чтобы не мокли в лужах, выходит из «Зачарованной башни» и садится на велосипед. Потому что Ишʼваан — Направление и Поиск, и что ни скажи — обязательно найдёт, интуитивно зная, куда нужно двигаться. Самый лучший в мире тайный сыщик, гениальный мастер, всеми признанный талант. И в том — сокровенный смысл её существования. И каждый раз, когда начинается дождь, Ишʼваан садится на велосипед и едет искать Лидию — хрупкий дух дождя с серебристыми волосами до пят. Единственная, кто может соперничать с Лидией в вопросе длины волос — Лианна-Лотта, тоненькая ольха, растущая под окном «Зачарованной башни», а в человеческом облике иногда остающаяся на ночь в одной из гостевых комнат. Теперь она отвлекается от горячего шоколада с мятой и машет Ишʼваан на прощание из окна. Ишʼваан едет, по привычке оглядываясь по сторонам, хотя смысла в том никакого. Всё равно вынесет туда, куда нужно. Но от этой привычки ей, видно, уже не отделаться. А несёт её сейчас к самой окраине города, и под колёсами велосипеда пенными гребнями вздыбливается мокрая от дождя мостовая. «Только бы её в лес не занесло, — думает Ишʼваан. — Не хочу в этот раз снова бросать велосипед у дороги». Она искала Лидию уже много-много раз, потому что Лидия очень уж редко появляется рядом с домом Агаты, гораздо чаще приходится ехать за ней на велосипеде. Но Ишʼваан находит подругу, где бы та ни была, даже с дерева снимала как-то раз. Тихая застенчивая Лидия уже даже перестала смущаться. Лидия, Ишʼваан и Лианна-Лотта — три принцессы из зачарованной башни, для которых загадочная волшебница Агата стала доброй феей-крёстной. Ишʼваан усмехается про себя, думая об этом. Она никогда не считала себя сказочной принцессой, она вообще не знала, кем же себя считать, пока Агата не дала ей этот прекрасный смысл — искать и находить, — заполняющий жгучую горькую дыру внутри, просто укрепив в ней магнитную стрелку, создав самый точный живой компас в мире — отведёт, куда угодно, дай только цель. И очень хорошо, что Агата поняла всю правду про неё первой. В городе не так уж и много настоящих злодеев, но зато чересчур много весёлых оболтусов с ветром в голове, чтобы чувствовать себя в безопасности среди них тому, что сам не хозяин своему таланту. Но Агата стала первой, и пусть теперь кто-нибудь попробует хотя бы в шутку обидеть ту, кого она взяла под своё покровительство. Останавливается Ишʼваан только на узенькой тропинке, засыпанной мокрой рыжеватой хвоей, липнущей к колёсам. С веток деревьев льётся вода. — Привет, — тоненьким голосом смущённо говорит Лидия. Обуви на ней нет, только лёгкое синее платьице да завеса шелковистых волос цвета нежного серебра. Ишʼваан передёргивает при взгляде на это, но Лидия дух дождя, ей не мокро и не холодно даже под самым страшным ливнем. — Садись, — говорит Ишʼваан, и Лидия аккуратно опускается на багажник, подбирает лёгкие юбки и клубком сматывает на коленях длиннющие волосы, обнимает Ишʼваан за талию, чтобы не упасть. — Ты опять говорила с ним? — спрашивает подругу Ишʼваан. Лидия утыкается носом ей в спину и вздыхает. Признаётся: — Сегодня не успела. Я же опять появилась в лесу. Старалась выйти к тебе побыстрее, вот и… Только всё это отговорки. Лидии не слишком нравится разговаривать со своим неизвестным возлюбленным при чужих, это правда, но, если других вариантов нет, её и это не остановит. В таких случаях принято сочувственно спрашивать: «Вы поссорились?», но в данном это совсем не вариант. Поэтому Ишʼваан молчит. Молчание её, видимо, настолько выразительно, что Лидия долго не выдерживает и продолжает: — То есть, нет. Не так. Всё не так. Я… Ишʼваан, я ведь знаю, какой он. Никогда не видела, а знаю. Но иногда, как сейчас, всё равно боюсь. А что, если на самом деле — не так? Или меня вообще слышат разные люди? Или… — она запинается, — или всё-таки один, но зато ему неприятно, и он просто не знает, как это прекратить? Она опускает голову и упирается лбом подруге в спину. — Значит, так, — твёрдо говорит Ишʼваан. — Значит. Так. Я сейчас буду говорить ужасно банальные вещи, которые ты и так знаешь, которые тебе совершенно необходимо услышать из уст другого человека. И пускай уж это буду я. Ты всегда чувствуешь, когда говоришь с этим человеком. И если бы это был кто-то другой, почувствовала бы обязательно. Она спиной ощущает, как Лидия кивает и слабо улыбается. — Значит, с первыми вопросами разобрались. Теперь дальше. Милая ты моя, если бы не он должен был тебя слышать — он бы и не слышал. Таких случайностей не бывает. Ты же не кого-то конкретного искала, а сначала просто говорила с собой. Но ему это почему-то не помешало. — Я ни разу не говорила, как меня зовут, — признаётся Лидия. — И не рассказывала, где и как меня найти. Очень глупо, да? — и шмыгает носом. — Не глупо, — решительно отвечает Ишʼваан. «Не глупо, — думает она. — Не глупо, потому что ты — просто маленькая принцесса из зачарованной башни, сказочная и наивная, приученная к доброму волшебству и струящимся под пальцами нитям судьбы. Конечно ты ждёшь, что всё сделается само, не твоя тут вина». — Я бы не смогла так, — тихо и серьёзно говорит Лидия. — Просто не смогла бы. Это неправильно. Но я очень, очень сильно хочу найти его! У Ишʼваан будто бы ток проходит от кончиков волос до самых пяток. Потому что слова уже сказаны, и ничего с ними не сделаешь. Потому что прозвучало простое заклинание «хочу найти». И потому что теперь Ишʼваан более не властна над собой, нет у неё выбора. Придётся ехать и искать прекрасного Лидииного принца, где бы он ни был. «Может, это не так уж и плохо, — прикидывает она про себя. — Главное — ссадить Лидию с велосипеда на первом повороте в сторону от „Башни“. А то Агата не обрадуется, если мы обе пропадём».***
Эржебет затаскивает промокшего до нитки Льюиса в светлый тёплый зал и заботливо вешает его куртку на батарею. Машет рукой Агате. — Он несколько дней грустит, — ябедничает она. — И почти ничего не ест! Агата взмахивает руками в притворном ужасе, хмурится и выдаёт волшебнику уютный клетчатый плед. Льюис отвечает ей проникновенным взглядом, мол, сделай с моей ученицей что-нибудь, сил больше нет. Но Агата и бровью не ведёт. — Вытяни подарок, — предлагает она и протягивает ему коробку. Спорить с ней глупо и бесполезно, поэтому Льюис не глядя опускает руку и достаёт маленькую куколку из шерстяных ниток на гибком проволочном каркасе. У игрушки длинные серые волосы, синее платьице и голубые глазки-бусинки. Льюис обводит её равнодушным взглядом и суёт в карман рубашки. Агата задумчиво щурится: — Думала её одной из своих девочек подарить, — говорит она. — Но ладно уж, раз досталась тебе. Смотри, заботься о ней хорошо. — Я прослежу, — обещает Эржебет. — Особенно раз уж это не удавшееся принцессино сокровище. А Льюис, едва дослушав, уходит за столик в дальнем углу, садится и напяливает большие белые наушники, в которых оглушающе играет тишина. — Ну, коллега, — кивает Агата, накладывая на тарелку куски пирога с яблоком и корицей. — И что планируешь с ним делать? Эржебет как-то неожиданно сразу вся сникает. Видно, вариантов у неё осталось не слишком много. Они искали по городу целый день, но так никого и не нашли, даже в Льюиса в наушниках тишина. — Только не рассказывай мне, в чём именно дело, — предупреждает Агата. — С вами, волшебниками, и так всё не просто, а уж если ты ещё и меня впутаешь… И ещё помни, что ты ни в чём не виновата. Льюис не просто старший маг, он ещё и твой учитель. А уметь ученикам решать учительские проблемы — это практически против законов мироздания. Но это не значит, что у тебя ничего не выйдет. Эржебет тут же поджимает губы, собирается вся, как маленький котёнок, готовящийся к прыжку за клубком — в игре, которая не совсем игра, а почти что будущая охота и горячая кровь на губах. И забирает у Лианны-Лотты две кружки с горячим шоколадом. Юная ольха доброжелательно кивает, прячет руки в большие карманы тёмно-зелёной кофты. — Всё без толку, — говорит Льюис Эржебет, от которой только что искры во все стороны не летят. — Ничего у нас не получится. «Пожалуйста, — изо всех сил желает про себя его ассистентка, даже глаза жмурит, хотя совсем уже не маленькая девочка, а так делала только в детстве. — Только бы всё получилось!»***
«Всё получится как нельзя лучше, — думает Ишʼваан. — До „Башни“ отсюда совсем недалеко, не придётся отправлять Лидию пешком через полгорода, даже если прямо сейчас сверну не туда». Хрупкая девушка в синем платье сидит, печально спрятав лицо на спине подруги. То и дело она выпрямляется, словно собираясь начать говорить с кем-то другим, но так ни разу и не выдавливает ни слова. Но когда велосипед останавливается прямо у дверей «Зачарованной башни», Ишʼваан только брови удивлённо вздёргивает в благодарности всем самым немыслимым богам удачи, соскакивает с велосипеда, дрожащими пальцами вешает замок и вбегает в здание — сил нет на улице стоять, когда её цель — здесь. «Вот не могла раньше попросить его найти! — думает она, бросая укоряющий взгляд на идущую следом Лидию. — Может, он у нас вообще каждый день бывает, чаще, чем ты». И даже зайдя уже в зал, она не может остановиться, только кивает Агате, а поднять руку уже не успевает, несётся в дальний угол, туда, где сидит за столиком светловолосый угрюмый человек, так не похожий на настоящего принца. Но поскольку кроме него Ишʼваан сейчас, в общем, ничего кругом не замечает, сомнений быть не может. Это он. — В чём дело? — робко спрашивает Лидия у всех присутствующих сразу, прикрывая за собой дверь. И Льюис мгновенно срывается с места, чуть не роняя стул. Переводит взгляд с куколки на девушку, стоящую у дверей. Смотрит жгуче и абсолютно безумно. А потом чуть ли не бежит, и Эржебет едва успевает сдвинуть ещё один стул в сторону с его пути. А он суёт Лидии в руки свои наушники. — В чём дело? — совсем уж тоненьким от смущения голосом спрашивает она, покорно надевая их, и тут же замирает ошарашенно, слыша в ушах собственные слова. Которые и слышно должно быть только тогда, когда она обращается к одному конкретному человеку. И она медленно открывает рот. Смотрит во все глаза. Так они и стоят. Эржебет издаёт торжествующий вой, совершенно не подобающий юной леди, но зато идеально подходящий нетопырю, коим она и является по сути своей. — Нашлись! — орёт она. Танцует на месте, выстукивая каблучками ритм, и хлопает в ладоши. — Ну что, так и будете, что ли, стоять?! И Льюис с Лидией, как по сигналу, вцепляются друг в друга — она встаёт на цыпочки, он наклоняется, чтобы удобнее было обнимать друг друга, почти сплавляясь в единое целое, под таинственным светом нежных облачных люстр под потолком. Лианна-Лотта, выглянувшая было с кухни на шум, застенчиво отводит взгляд в сторону. Быстро оглядывается остальных — не нужна ли помощь, всё ли в порядке, и ещё, так интересно, что же они делают, тоже не смотрят, или?.. Но Ишʼваан разглядывает промокшие носки кроссовок, слишком оглушённая свалившимся на неё двойным успехом, слишком тяжёлым смыслом, заполняющим изнутри, как тёплый и пушистый шар света. Агата обнимает за плечи светящуюся от гордости Эржебет. Лианна-Лотта поводит острым любопытным носиком и бежит спасать Ишʼваан — усаживает на стул и тащит ей только что приготовленный можжевеловый чай, самое то, чтобы не дать слишком яркому свету сжечь тебя изнутри. — Молодец, девочка, — с неподдельным восхищением говорит Агата. — Ну уж если у тебя вышло своего учителя сделать счастливым, то только в добрые волшебницы тебе и дорога! — Эржебет вся прямо раздувается от гордости, и на красивом от счастья лице сияют звёздами глаза. Лидия и Льюис не видят никого из них. Они стоят, крепко обнявшись, и не могут наглядеться. — Наконец-то я тебя нашла, — тихо-тихо шепчет худенькая маленькая девушка-дождь с каскадом серебристых волос. — Наконец-то я могу тебя видеть, — так же тихо отвечает ей добрый волшебник.