Диалоги на тетрадных полях

      — Здравствуйте, сударыня, — скалится из-за стойки Милолли и с небрежным изяществом перегибается через неё, складывается пополам, как циркуль почти, и каштановая коса этаким незапланированным жестом скользит через плечо.       Показушник чёртов.       Ив надменно вздёргивает нос и кланяется, жестом, разученным у восточного ветра, ладони сложив у груди. Выходит просто замечательно церемонно, и как будто звук гонга оглашает зал.       — В библиотеке не шуметь, — цокает языком Ло и, наконец, выходит, чтобы подать Ив руку. Почти танцуя, они проходятся между рядами стеллажей.       — Чего прекрасная леди желает сегодня? — фыркает Ло. В библиотеке неожиданно пустынно, кажется, только в дальнем углу читального зала одинокий студент сидит за столом, обложившись стопками книг.       Ив бы, конечно, тоже следовало заняться чем-то таким. Но приходить к Ло «просто так» — гораздо веселее.       — Не знаю, чего желают прекрасные леди, — честно говорит Ив. — А я… — плечи всё-таки устало опускаются, будто за ними вовсе не полощут крылья, незримые в этом облике.       — А ты? — вежливо уточняет Милолли и вздёргивает бровь.       Ив молчит. В голове пусто-пусто, шариком катается из стороны в сторону страх. Если она ничего не придумает, Ло, конечно, не станет стараться ради неё. Ведьмин сын Милолли разведёт руками и вернётся за стойку, скажет, не нужны ему драконы, которые даже не знают, чего хотят. Надо хоть что-нибудь сказать, хоть какую глупость, про сказку, про лес волшебный, про замок на вершине холма… И пусть это всё совсем, совсем не то, но что-то — всегда лучше, чем ничего.       Ив молчит, и с человеческих её губ не срывается ни звука.       — Вот оно что, — очень страшно говорит Милолли. — Понятно.       И снимает кожаный плащ, с которым не расстаётся ни-ког-да, и вешает его на спинку стула, и косу деловито откидывает за спину.       Самая главная сила Ло — его нет на самом деле. Он — всего лишь наваждение, сон (и сын) Айрис, в этом мире оказавшийся почти её ровесником. Черноглазый мальчишка-Козодой, устроившийся работать библиотекарем, чтобы поближе быть к родным фантомным мирам.       Он идёт между книжных полок и задумчиво мурлычет себе под нос, перебирая корешки. Книги тут стоят не по алфавиту, хотя буквы — это, конечно, очень хорошо. И книги одних и тех же авторов не всегда стоят рядом, хотя чаще всего хотя бы парочка да оказывается на одной полке.       Из библиотеки Милолли делает карту, огромный трёхмерный план, из одной книги легко попадёшь в другую, если между строк обнаружишь тропу. Ло свою карту помнит наизусть со всеми строчками дорожек. Для Ив до сих пор загадка, как он сходу находит нужные книги.       — Вот эта, — со знанием дела говорит Милолли. Проводит пальцами по корешкам, выбирает среди всех изданий нужное. Оформление — это, видишь ли, тоже важно. Название Ив увидеть не успевает, Ло непередаваемо драматичным жестом распахивает книгу, широко ведёт рукой дугу, словно перед ним не обложка, а дверь.       Ну, дверь и есть.       И рука, обратившаяся птичьим крылом.       И рука, обратившаяся птичьим крылом, всё равно как-то умудряется схватить Ив за кончики пальцев и с силой дёрнуть — это Ло на вид только тщедушный и весь аристократичный из себя.       Ив не то чтобы и пытается удержаться на краю, неловко взмахивает руками (чтобы тоже обратились крыльями, но не птичьими, а драконьими) и падает в распахнувшийся проём обложки.       Только успевает спросить:       — А ничего, что ты библиотеку оставил? — прежде чем все мысли вынесет из головы шальной ветер.       — Она сама отлично справляется, я с ней на правах друга, — невозмутимо отвечает Милолли. Ив бросает на него косой взгляд, огненный глаз, рассечённый щелью зрачка, на секунду покрывается пеленой третьего века, прежде чем Ив расправляет затёкшую в человеческом обличье спину и издаёт торжествующий рёв.       Милолли не превращается до конца, меланхолично позволяет сущностям просвечивать друг сквозь друга, получается многослойная, как слюда, картинка: птица и Ло, Ло и птица.       Ив летит сквозь широко раскинутое небо форзаца, видит, как огненными вспышками на скорости полёта переворачиваются страницы.       — Не смотри, — ласково шепчет Милолли, зачем-то оказавшийся совсем рядом в этом головокружительном падении. — Там война. И у тебя внутри тоже, так что незачем складывать. Это книга, помнишь? Это книга.       Ло никогда не говорит «всего лишь книга» — ему ли не знать, что всё, произошедшее здесь, так же реально, как и за границами обложки и, кто знает, может где-нибудь там, далеко, кто-то пишет книги о нас?..       Но — это книга, и мы не в праве менять случившееся здесь, мешать ему пойти по заданному сюжету.       Ив не смотрит вниз. Она летит, крылья набирают силу, падение меняет направление на истончившуюся горизонталь. В перепонках притаился ветер, Ив кувыркается в его порывах и задевает крыльями верхушки облачных дворцов. Милолли каким-то чудом не отстаёт, летит по левую сторону от гребня.       Он сегодня танцует с ней.       Мы здесь, чтобы летать, чтобы быть теми, кто мы есть, и чтобы учиться не помнить о войне — не о той, что царит внизу, но о той, что у тебя в груди.       Ив не знает, сколько она задыхается этим сияющим ветром и синим небом. Ей нужно вернуться. Ей нужно вернуться: в конце концов, ждут экзамены и недописанная курсовая. В конце концов, сидящие с десятой чашкой кофе, одной на двоих, Кори и Келли. В конце концов, Ив даже отсюда видит негасимый маяк окна их квартиры.       И мир бросается ей в грудь, переворачивает, крутит водоворотом, Ив захлёбывается и задыхается его неукротимым простором, чувствует, как каменной крошкой осыпается с чешуи усталость…       Ло крепко держит её за руку и аккуратно помогает подняться с пола. Перед глазами у Ив всё ещё стоит многоэтажное панно, склеенное из разномастных кусочков, и на каждый прилеплено окно. Ив сходу находит своё собственное, почти оранжевое и увешанное гирляндами, а на подоконнике вместо кошки устроился сфинкс.       — Мне — туда, — говорит Ив.       — Да, — усмехается Ло. — Да. Тебе пора домой.       Он захлопывает книгу с небесным форзацем, изукрашенным разномастными облаками, и ставит на полку. До следующего раза.