Диалоги на тетрадных полях

      — Пойдём, черепашка, украду тебя! — заговорщически подмигивает Джоэл и скалит в улыбке белоснежные зубы. Такому бы в рекламе сниматься. И говорит он сегодня чётче, чем обычно, даже не тараторит.       Ну как такому отказать?       — Всё-таки украдёшь? — безоружно улыбается в ответ Иай и залпом допивает кисловатый чай, на дне кружки остаются плавать красные ягоды.       — Украду, украду, обещал же, — наигранно вздыхает Джоэл и треплет Иая по волосам, благо, тот подошёл уже достаточно близко.       Джоэл, в сущности, наполовину свешивается в комнату, опираясь животом о край подоконника. Под окнами Хэлдар-кузнец устроил, значит, защиту от всяких волшебных проходимцев, как он их называет. Но специально для Джоэла Иай выпросил возможность проходить, маленький недочёт в магическом рисунке. Такой своеобразный пропуск. Хэлдар ворчал, правда, весь вечер, но уж это его ученик принял с должным смирением.       — Сейчас, — соглашается Иай. — Куртку только накину.       Пока он бегает за курткой и ботинками, Джоэл развлекается вовсю: воет, скулит в открытую форточку. Завершает всю эту какофонию зловещим хохотом, от которого где-то на улице начинает лаять собака.       — Перестань, — смеётся Иай. — Я уже готов, видишь?       Джоэл и правда его осматривает, будто не доверяет. А потом отталкивается локтями от подоконника, выпрямляется и церемонно протягивает руку.       — Пойдём, — говорит, — в Страну Фей. Ну-ка, закрой глаза.       И на мгновение, на те бесконечно долгие секунды, за которые Джоэл, кряхтя, помогает ему, крепко жмурящемуся, спуститься вниз, Иаю и правда становится страшно. С фейри станется заморочить голову и совсем по-настоящему увести в волшебную страну, откуда вернёшься только семьдесят да ещё семь лет спустя. И пока он неуверенно делает, всё так же закрыв глаза, несколько шагов по мостовой, сердце у него в груди трепещет от страха.       — Ну всё, всё, — тормошит его Джоэл, — открывай глаза, я тебя дальше за ручку не поведу!       И когда Иай открывает один глаз — второй всё ещё жмурит, — перед ним предстаёт самая обычная улица, даже не какая-нибудь из дальних, а та самая, что и должна быть у них под окном. Чудеса да и только.       — Это же наш город! — смеётся Иай от облегчения. Он тут всё знает, и если пойти дальше, то первый поворот направо будет к Агатиной башне, то можно свернуть и раньше, пройти быстрее, дворами, если только сумеешь не заплутать.       — А-ты-чего-хотел?! — от возмущения Джоэл снова начинает тараторить, но быстро успокаивается: — Феи тут живут? Живут! Вот тебе и Страна Фей!       И, не дожидаясь, когда Иай отсмеётся, тянет его за собой.       Ночь сегодня волшебная, это уж точно: тихий прозрачный хрусталь, почти слышно, как перезваниваются звёзды. Золотые колокольчики на невидимых с земли нитях. Иай улыбается от чистой радости, сам не зная, когда вдруг стало ему так хорошо. Когда треснула нерушимая броня колдовских доспехов, а наружу, словно желток, вытекло медово-золотистое счастье.       И, надо же, Иай совсем не чувствует себя надломленным от этого.       — Куда мы идём? — спрашивает он у Джоэла. Фейри стремительно шагает по улицам, но маршрут странный, будто он случайным образом сворачивает во дворы. Сошло бы за обычную прогулку, но не таким же шагом.       — Нас ждут, — подмигивает ему Джоэл. — Мы идём в гости к Аустее.       Никакой Аустеи Иай не знает, так что приходится положиться на Джоэла и надеяться, что он и правда знает, куда идти. Иай, правда, всерьёз начинает в этом сомневаться — слишком уж долго они кружат по разным проулкам. Но, впрочем, может быть, Джоэл просто специально его путает. С него бы сталось.       Как бы то ни было, а то, что они сдвигаются к западу города, Иай понимает быстро — слишком уж сильно тут пахнет морем, и это от почти пресного залива!       — Здесь живут корабли, — Джоэл понижает голос, и от этого ночь будто бы становится темнее, запахивается таинственным полумраком. У Иая по спине пробегает приятная дрожь, это почти как сидеть с Хэлдаром тёмной ночью перед Самайном, придвинувшись к огню, и слушать страшные старые легенды. Почти то же самое, только взаправду.       Когда они выходят на пустынный берег, никакой Аустеи тут не видно, и вообще никого нет. Иай вертит головой во все стороны и зачем-то крепче цепляется за пальцы Джоэла, будто перепуганный мальчишка.       Ну да, Иай, собственно, он самый и есть.       — Выходи! — орёт Джоэл так неожиданно, что Иай крупно вздрагивает. Специально поджидал, ну ещё бы. — Аустея! Я гостя привёл!       — Вижу, не шуми.       От носа корабля отделяется смутная фигура, Иай рот распахивает — ну ростра же, точно! И на борту судна, если приглядеться, смутно видно надпись — «Аустея». Но, конечно, не зная, где и что искать, так сразу и не найдёшь.       Хозяин корабля высоченный, как носовой фигуре и положено. И лицо у него суровое и всё какое-то жёсткое вырезанное из дерева. Но совсем не грубое, нет. И волосы золотые, это даже в тусклом лунном свете сложно не заметить. Такого цвета у живых обычных людей не бывает.       — Но Аустея — это ведь… — робко начинает Иай.       — «Всем мечам и кораблям дают девичьи имена»! — сходу обрывает его Джоэл. Будто готовился, ну честное слово, даже цитату подходящую подобрал. Иай качает головой, а фейри натурально светится от самодовольства.       — Пойдём, — напоминает о себе Аустея. Глядит на них обоих сверху вниз, как на разбаловавшихся детей. Иай сразу тушуется. К Аустее хочется обращаться на вы, а он даже не представился и…       — Я тебя знаю, ученик кузнеца Иай, — говорит Аустея прежде, чем Иай успевает собрать рассыпчатые слова в целую фразу. — Много о тебе слышал, — и в упор смотрит на Джоэла, приподняв одну бровь. Даже странно это как-то выглядит, на деревянном-то лице. Но выразительно, ничего не попишешь.       Дальше они идут в тишине, присутствие Аустеи даже шелест песка под ногами делает исключительно торжественным. И, вот уж чуда, даже Джоэла заставляет закрыть рот.       За песчаной косой горит костёр, и Иай уверен, что их ждут, ну вот же, тени, замершие на самой кромке тьмы и пламенного света. Но, стоит подойти поближе и моргнуть — они исчезают, никого нет рядом с огнём.       — Спасибо, что присмотрели за костром, — сурово говорит Аустея. От этого на душе у Иая становится легче — к кому-то же он обращается. Значит, не привиделось.       Иай садится на песок и греет заледеневшие руки, пока Джоэл и Аустея возятся, заканчивают какие-то свои приготовления. Высокая фигура ростры чуть колышется, расплывается под неверным светом. Вокруг фейри пляшут тени, и Иай щурится, позволяет им извиваться и расплываться, пока не начинает клевать носом.       — Ну-ка, цыц! — цокает языком Джоэл, то ли на него, а то ли на тени эти самые. Как бы то ни было, Иай садится ровнее, а контуры вокруг становятся чётче. Аустея передаёт ему глиняную пиалку, от которой пахнет вином и пряностями.       — Здесь живут корабли, — повторяет за самим собой Джоэл.       — Здесь они и умирают, — сурово заканчивает Аустея, и тут-то до Иая доходит.       Это то ли похороны, то ли поминки, называй, как знаешь. В пламени страшно и неестественно плавится чужое лицо, хотя это бред, конечно, никто там другую ростру не сжигал, это всего лишь сосновые ветки.       Это всего лишь смола.       — Мы прощаемся сегодня с нашей подругой, Ингрид, — торжественно говорит Аустея. Из четвёртой, лишней пиалы выливает пряное вино прямо в огонь. — Она видела больше морей, чем любой из нас, и ни один меридиан не смог стать ей преградой.       Джоэл пьёт, и Иай, следуя его примеру, пьёт тоже. Звёзды колышутся невидимой завесой, от костра расходятся горячие волны, у Иая кружится голова и как будто открываются глаза. Он видит, как тонкие шнуры собирают море складками вокруг земной оси, бурлящие и пенящиеся изгибы, клокочущие водовороты.       — Всё, всё, тебе уже хватит! — смеётся откуда-то сверху Джоэл и убирает от его губ пиалу.       — Почему ты не сказал, куда мы идём? — Иай хмурится и силится отыскать его взглядом. Не выходит, пока Джоэл сам не хватает его за подбородок.       — Ты здесь, потому что нам, кораблям, нужен человек, — отвечает вместо него Аустея. — И Джоэл предложил тебя. Не важно, знал ты её или нет. Памяти во мне хватит на десятерых, не то что на троих.       — А не рассказал, потому что… ай, ну сам догадайся! — машет рукой Джоэл. И не смеётся.       «Потому что я стал бы грустить, а Ингрид нужно совсем не это», — думает Иай. Пиала в его руках почти полная, надо же, как с одного глотка разобрало. Поколебавшись немного, он выливает остатки в огонь. Мир на пару мгновений снова просвечивает блистающими параллелями. Аустея одобрительно кивает.       — Я выбрал тебя, потому что Ингрид бы хотела, чтобы её последний подарок достался такому, как ты, — шепчет ему на ухо Джоэл. Иай не знает, о каком подарке идёт речь, но смутно чувствуется, как что-то изменилось внутри него. Будто сместилась призрачная ось координат, изменился центр восприятия.       И, уткнувшись лицом в собственные колени, крепко зажмурив глаза, он всё равно видит этот последний дар — пылающую на изнанке век, не дающую сбиться с пути, горящую ровно на севере, драгоценную, будто алмаз, единственную звезду.