Привет от мира «Прочти в моих глазах». Пост-эпилог.
Я просыпаюсь на рассвете. Шторы на окнах достаточно плотные, чтобы и полуденное солнце не потревожило твой сон, и все же я просыпаюсь, безошибочно определяя восход. Ты лежишь лицом ко мне, и твое дыхание легкими мазками ложится на мою руку. Замираю, вновь ловя себя на мысли, что совершенно зря поддался слабости и завел дурную привычку спать по ночам. Ведь мог бы смотреть на тебя гораздо дольше. Лицо твое сейчас расслабленно и безмятежно — еле удерживаю себя от того, чтобы не очертить его неверяще кончиками пальцев. Прошло два с половиной года, а мгновения недоверчивого изумления случаются до сих пор. И думаю, никогда до конца не исчезнут. Твое прощение и принятие — драгоценное чудо. Внезапно ты хмуришься и утыкаешься носом мне в плечо. Не выдерживаю — осторожно провожу тыльной стороной ладони по твоей щеке. Улыбаешься и вздыхаешь во сне. Хочется обхватить тебя руками, прижать к себе и, тихо шепча в макушку о том, как сильно ты мне нужен, никогда не отпускать. Но будить тебя сейчас — жестоко. С поражающей человеческое воображение ловкостью выбираюсь из постели, спускаюсь на первый этаж. Здесь шторы распахнуты и дымчато-розовый свет распыляется в воздухе, делая очертания предметов размытыми и эфемерными. Открываю дверь на террасу, окидываю взглядом сонный город. Еще очень рано: сиренево-лиловое марево окутывает горизонт, растекаясь акварелью по небесному холсту. Воздух прозрачен до звона. Утренний ветер обдувает лицо, даря удивительно человеческое ощущение свежести. Неслышно ступаю на кухню, принимаюсь за размеренный утренний ритуал — создание самого лучшего латте. Поначалу ты стойко отражал мои попытки следить за домом. К счастью, путем обстоятельных убеждений я смог добиться своего. Слишком сильно хотел заботиться о тебе, невыносимо желал вновь стать константой твоей жизни. Аромат идеально сваренного кофе тревожит даже мое обоняние, а высокая пенка выглядит весьма аппетитно и служит прекрасной канвой для запечатления сегодняшнего утра. Череда разноцветных сиропов дрожащей границей между землей и небом ложится на кремовое полотно, а теплый белый шоколад завершает картину, превращаясь в неясные облака. Дополняю поднос парой тостов с фруктовым джемом (у тебя совершенно испортился вкус, но я медленно и верно меняю его к лучшему: раньше на завтрак была яичница с беконом — верх небрежности по отношению к своему здоровью) и, задумавшись над выбором цветов (тоже головная боль: белые розы больше не в почете, никогда не угадаешь, что придется по душе в следующий раз), не сразу слышу тихие шаги. Ты обнимаешь меня со спины, вжимаясь носом между лопаток, и я застываю на середине движения. — Зачем проснулся так рано? — укоризненно спрашиваю, мягко разворачивая тебя к себе. Смотришь на меня, чуть прищурив глаза, и неожиданно серьезно отвечаешь: — Без тебя холодно. Устранение этого недоразумения мгновенно оказывается первостепеннейшей задачей. До кофейного рассвета ты добираешься спустя несколько часов и выпиваешь его холодным, довольно жмурясь. И я понимаю, что нарисую завтра.03.04.15.