Бар в переулке направо

Благословенной темноты больше не было. Каждая ночь наполнялась выстрелами и криками раненных. Нескладная черная птица больше не появлялась в баре. Через две недели у каждого умирающего солдата были черные кудри, а в беззвучном крике трескались до крови тонкие губы. Джон смотрел в бесконечно умные затухающие глаза и ронял скальпель. Джон просыпался. Он начал с особой четкостью видеть, что каждый день в баре похож на предыдущий. Все, что раньше казалось благотворно влияющими на расшатанную психику беседами, теперь было рутиной. Ватсон продолжал разговаривать с пьяными жалобщиками только потому, что этого требовала терапия. Каждый день тянулся и как-то плавно переходил в следующий, такой же тягучий день. Бармен не очень понимал, что его гнетет. Дело явно было в странном госте. И в темноте. Но не только внезапно полученная и вновь потерянная способность спать без кошмаров загнала Джона в это гнетущее состояние. Дело явно было в другом. Шерлок не сделал ничего невероятного, но его решения и поступки были за гранью чего-то неощутимого, и Ватсон пил какао за этой гранью. Поэтому все изменилось. Очередной день подошел к концу. Молли устало улыбнулась и внезапно со смешком сказала, что завсегдатаи бара уже придумали ему название. «У угрюмого Джо». Ватсон только кивнул, оценив иронию, и закрыл дверь за помощницей. Он прошелся по залу, выключая и так приглушенный свет настенных ламп, в темноте пошел к своей каморке, запнулся о что-то мелкое и емко выругался. Темнота строго шикнула. Ватсон напрягся, безошибочно развернувшись в сторону звука и нащупав ближайший стул. Бармен уже был готов бросить в неизвестного этим снарядом и тут же ударить растерявшегося противника, как тот продолжил знакомым голосом. - Я еще раз злоупотреблю твоим гостеприимством, - уже привычно, совершенно без вопроса. - Только в обмен на подробнейшее объяснение, зачем оно тебе снова понадобилось, - Джон неожиданно для себя улыбнулся. Шерлок молча прошел в сторону двери в жилую комнату. Ватсон последовал за ним, смутно ощущая, что теперь это место стало завершенным. Растянувшийся на матрасе детектив действовал умиротворяюще на расшатанные нервы доктора. - Я все еще хочу услышать, чем же ты сейчас занимаешься. Я имею право знать, с кем и почему вынужден делить матрас, - строгость вышла слишком доброй и напускной. Холмс вздохнул. Он дождался, пока его слушатель тоже ляжет на матрас и начал говорить. - Жил-был один мальчик. Он рос очень умным, умнее окружающих его детей, - Шерлок начал историю с той самой интонацией, с которой люди обычно неуклюже впихивают свою биографию в самолично выдуманные сказки, а потом делают вид, что не имеют никакого отношения к сказанному. Джон подумал, что это будет не биография.