Густая кровь

- Серана. - Позвала Юнора в приятной ночной тишине, подперев голову рукой и всматриваясь в ночное звездное небо, больше не укрытое тучами. - Как ты думаешь - я хороший человек? Серана изумленно расширила глаза, воззрившись на нордку, на чьей груди она расположила голову. - Конечно. - Растерянно, но все же довольно быстро, почти мгновенно, отозвалась леди Волкихар. - Почему ты?... Юнора тяжело вздохнула, рукой погладив голову возлюбленной. - Иногда мне кажется, что со мной что-то не так. – Произнесла она после некоторой паузы и опустила взгляд на аристократическое лицо. - Почему-то вспоминаются слова Партурнакса о том, что ему каждый день приходится бороться с естественной тягой править и доминировать. Что если со мной произойдет то же самое? - Во всех нас живет тьма. – С внезапной грустной улыбкой прошептала Серана, потершись носом о крепкое плечо охотницы. - Все зависит лишь от того, сможем ли мы ее обуздать. Свою собственную тьму я обуздала благодаря тебе. - Это как же? – Полюбопытствовала Юнора, незаметно даже для самой себя развеселившись. Но Серана не была весела, и ее голос был предельно серьезен. - Я не понимала простых человеческих радостей, когда ты высвободила меня. – Ее глаза также устремились к звездам, которые составляли компанию танцующим лентам Северного Сияния. – Проведя столько времени взаперти, мне даже было сложно начать улыбаться или воспринимать мир вокруг таким, какой он есть на самом деле. Думаю, ожидать родительской ласки и теплоты очень наивно от семьи даэдрапоклонников. Я даже не помню, в какой момент я перестала… быть человеком, в моральном смысле этого слова. Знаешь, у меня как будто какие-то неясные провалы в памяти и все, что я могу вспомнить – это одиночество, тоску, озлобленность и жажду власти. Наверное, именно поэтому я стала так увлекаться магией. Сначала, я хотела быть похожей на мать, но потом мои приоритеты изменились, и мой взгляд видел в ней лишь достижение цели. Неважно какой. Простая жажда силы и власти. Во мне что-то было неправильно и мне кажется, что я самолично к этому причастна. Поэтому, когда зашла речь о могуществе, которое сулило за собой служение Молагу Балу – после этого для меня все как в тумане. Я взошла на алтарь добровольно, но потом… передумала. Серана стихла. Воспоминания того ужасного обряда, который превратил ее в «Дочь Хладной Гавани» всегда отзывался в ней крайне болезненно и мерзко. Возможно, что именно поэтому она толком ничего не помнила все в ясных картинах? Реальность того была такой ужасающей, что ее разум и сущность пожелали вычеркнуть это из памяти? - Ты не захотела становиться «Дочерью Хладной Гавани»? – Шепотом спросила Юнора, искренне боясь потревожить старые раны вампирши. - Передумала. – Повторила Серана мрачно и нервно сжала ладонью волчью шкуру, которая укрывала их обнаженные тела. – Я помню, что видела ритуал превращения с матерью и когда пришел мой черед… в самый последний момент я хотела отказаться. – Серана зажмурилась и ее тело напряглось. Картинки нечетких воспоминаний зарябили перед глазами. Ей нужно было выплеснуть это и избавиться, словно от занозы. – Я просто не могла этого сделать. Молаг Бал знал об этом. Ему нравилось истязать меня и за то, что я стала сопротивляться – он наказал меня. Он дал мне могущество и силу Древней Крови, но в отличие от прочих – я не способна высвобождать ее, как отец. - Ты про трансформацию? - Да. – Серана открыла зажмуренные глаза, встретившись с утешающим взглядом нордки. – Только не знаю – способна ли ты делать это. - Мне все равно. – Юнора зарылась носом в густых прядях возлюбленной. – Мне не нужно могущество Древней Крови. Ты исцелила меня от ликантропии. Мне важно лишь это. - Да, но когда я узнала о своем «недуге», мне было не все равно. Молаг Бал меня использовал и словно отметил клеймом позора. Я имела силу, но не могла ею воспользоваться. – Серана уткнулась носом в чужую кожу, вдыхая породнившейся ей запах. Это смогло ее успокоить, как и объятья сильных рук, дающих понять, что все, что она говорила, не уходило в пустоту. – С того момента я как будто перестала жить. Не только физически: прежние радости потеряли краски, запахи оказались позабыты, вкус не ощущался. Была лишь жажда и нестерпимый голод, которые я не могла утолить. Я не жила, а существовала. Юнора не прерывала Серану. Та делилась с ней темной стороной своей личности, как когда-то она делала то же самое, приоткрывая тайну о жизни вервольфа и совершенных грехах. В этом взаимном раскрытии тайн друг другу пряталось то истинное «звено», что связывало их вместе. Оголение слабостей и воспоминаний, которых они стыдились и страхов, что их угнетали. Безмолвный и искренний жест того, что они доверяют друг другу и делятся сокровенным. Потому Юнора не смела перебить Серану или же перестать слушать. - Потом… - Серана сделала паузу, словно пыталась вспомнить, когда именно, но на деле лишь сделала глубокий вдох, который дал ей немного сил продолжить разговор. -...я встретилась с тобой. – Ее лицо озарила ностальгическая легкая улыбка. – Ты была со мной строга, но очень быстро прониклась теплотой, которую я попросту позабыла. Лишь с тобой я вдохнула полной грудью свежий морозный воздух и словно вспомнила, как дышать правильно. Картины обрели краски, запахи заполонили обоняние, а вкус пробуждал чувство голода, но не крови, а простой еды. Я вспомнила, что такое жизнь. – Она потерлась о плечо Юноры, словно кошка, прикрыв при этом на пару мгновений глаза. – А потом ты спасла меня. Я влюбилась. Мучилась и так радовалась от этого. Была счастлива, что смогла ощутить это прекрасное чувство и горевала от мысли, что ты никогда не будешь со мной. Я до сих пор, иногда, спрашиваю себя – не дурной ли это сон? Что если я все еще в саркофаге?.. Серана ненадолго прервалась и заговорила снова: - Даже если тебе суждено разрушить этот мир, я последую за тобой до конца. И здесь Юнора позволила себе глубоко изумиться. Нет, не глубокой преданностью Сераны, доказанной множество раз и множеством способов. А той глубокой истиной, скрытой где-то в подсознании драконорожденной, куда она никогда практически не заглядывала. Оно шептало ей, и проявлялось в остаточных думах, полных сомнения и беспокойства, просыпаясь от дремы каждый раз, когда она одерживала победу над великим противником или когда получала в свои руки что-то, как лук Ауриэля, чья тетива блестела сейчас в темноте, невольно напоминая о себе. - Ты ведь именно этого боишься? – Продолжала Серана наносить хирургические по точности слова, отдающие в уголки тела довакина волнительную дрожь вперемешку с ужасом. – Я разговаривала с Партурнаксом, когда ты спала после той медитации. Я спросила у него, чего ты можешь бояться, и насколько ты сильна. Он ответил – «Она покорила Первородного и стала сильнейшей. Она сильнее меня, тебя и любого из смертных. Тош Рака не зря сказал, что она стоит десятка моих собратьев. Мудрый же боится своего могущества. А Юнора боится своей силы очень сильно, потому сдерживает ее истинную мощь в себе. Она первая, кого я могу сравнить с древними Языками, жившими в эпоху угнетения вашего народа. От ее руки погибло очень много дов, и души каждого из них она поглотила…» - Это правда. – Глухо произнесла Юнора, робко нарушив тишину. – Я боюсь самой себя. Боюсь, что однажды потеряю контроль. Потому что каждый раз, когда со мной это происходило – наставал конец чьих-то жизней. Если я действительно дракон в человеческом теле, то я также подвержена вечной борьбе, связанной с тягой к власти. Драконы созданы, чтобы править. Так являюсь ли я для этого мира спасителем? Или же его погибелью? - Это как-то связанно и с Пожирателем Мира? - Да. – Голос нордки стал совсем тихим, словно она боялась, что упомянутый ими Алдуин, ушедший в небытие, каким-то образом услышит это. – В момент моего триумфа над ним, я не поглотила его душу. Он… просто растворился. Взорвался, если можно так сказать. И его душа не была мною поглощена. Партурнакс и Арнгейр сошлись во мнении, что Алдуин не исчез окончательно. Алдуин был не просто Первенцем Акатоша. Он был живым воплощением хаоса и распрей, нависших над Скайримом. Он питался душами тех, кто умирал в Гражданской Войне и лишь в самом Совнгарде с ним удалось покончить. Возможно, что он сам мертв, но его влияние и воплощение осколками разлетелись по всему Скайриму, задев и меня. Ты права, в каждом из нас есть тьма. Я слышу свою собственную тьму, когда убиваю. И она была во мне до вампиризма. Я ощутила этот странный зов, когда не стало Алдуина. Просто, именно сейчас, когда я дошла до конкретной точки нашего долгого пути и встретилась с Тош Ракой – до меня это дошло. Он видел во мне равную, и позволил осознать, что судьба Пожирателя Мира вовсе не такая, как ее понимают многие. Алдуин был тщеславен и жаден, как подобает Первенцу главного бога в пантеоне. Но мир все равно будет поглощен, чтобы смениться началом новой эпохи. Как драконы уступили свое владычество смертным; как солнце сменяется Массером и Секундой; как сменяют друг друга времена года. Юнора сделала долгую паузу перед тем, как с глубоким вздохом призналась: - Иногда мне кажется, что частичка Алдуина отпечаталась внутри меня, навсегда сроднив с драконами и в то же время – отдалив от человеческой части. Я так хочу ошибаться. - Когда я назвала тебя драконом, я вовсе не это имела в виду, знаешь?.. – с гулким смехом фыркнула Серана, постаравшись вернуть разговору небольшую нотку юмора. Видя, что возлюбленная поддалась на улыбку, леди Волкихар принялась покрывать поцелуями ее кожу. – Несмотря ни на что, я своего решения не изменю. Если этому миру суждено сгореть или спастись – я буду рядом с тобой. В наступившей тишине спустя минуту повис тихий смех, постепенно увеличивающийся в громкости. Йозеф, выбравшись из-под груды сваленных в кучу вещей уставился своими алыми глазами-бусинками на хозяйку, которая с широким оскалом нависла над вампиршей и щекотала ее. Это было своего рода чертой, пересекая которую, они обе избавились от частички темных сторон, единожды приоткрыв их друг другу. И все же, в их разговорах, определенно, было над чем задуматься… *** Они спустились с горных дорог прямо к великим равнинам владения Вайтран. Если в северной провинции где-то и начиналось понятие о «правильной» весне, так это было именно это место. Свободный ветер, открытые пространства, всегда приветствующие жар солнца – именно здесь теплело быстрее, чем во всем остальном Скайриме, за исключением парочки отдельных мест. Равнины остались позади них и так долго маячащий перед глазами богатейший город провинции, наконец, стал по-настоящему, маня теплым светом своих огней. Все то время, что они были в пути – им с Сераной как-то не удавалось переброситься парой слов. Обе были взволнованны и угрюмо задумчивы по поводу грядущего. Неизвестность того, что их ждало в Вайтране – сжирала буквально изнутри, заставляя заранее думать о том, что делать в худшем из случаев. Благо, на подходе к первым фермам, что раскинулись вблизи города, Юнора и Серана поймали уже знакомый запах их подруги-Соратницы. Эйлы. Та трапезничала над упитанным оленем и умывала испачканную в крови морду и шерсть в реке, всполошившись, когда услышала их приближение. Но ее настороженность сменилась изумлением и радостью, стоило ей узнать обладательницу столь тихих шагов. - Где ты была?? – В лицо Юноре ударила волна из вонючего звериного дыхания, но она все равно была счастлива даже такому теплому вниманию к себе, совсем рассмеявшись, когда Эйла повалила ее на траву и стала лизать лицо, словно верный охотничий пес. Позже, сквозь радостное пыхтение послышался разгневанный рык и Соратница, дай она волю охватившим ее эмоциям, загрызла бы Юнору на месте. – Ты хоть понимаешь, что без тебя начало происходить?? Я и Фаркас искали вас по всей провинции, когда в Вайтран пришел предводитель Стражи Рассвета и начал всем с пеной у рта заявлять о том, что ты примкнула к вампирам и что люди должны опасаться тебя, едва завидят. Тебя разыскивают по всему Скайриму живой… - Эйла с севшим от напряжения голосом опустила поднятую до этого нордку на землю. -…или мертвой. Где вы обе пропадали? Почему никак не связались? Что, черт дери, произошло? От парочки послышался тяжкий вздох. Вкратце, они пересказали произошедшее, заставив Эйлу в обличии зверя удивленно приподнять уши и почесать за ними когтистой лапищей. - То есть для вас прошло пару дней в той долине, а здесь – целый год? – Недоумевала она, все еще чеша затылок. – Как так? - В любой непонятной ситуации всегда вини магию и порталы. – С небольшой вымученной усмешкой отозвалась Юнора и тяжко присела на широкий пень, срубленного пару лет назад дерева. - Я не поняла, чем тебя не устраивает магия? – Добавила Серана легкой толики иронии в разговор. – Признаюсь, иногда вместо мертвецов-бандитов я оживляла кроликов и куриц – но это я всего лишь промахивалась мимо цели. - Что ж, хотя бы юмор из вас не выветрился за это время. – Хмыкнула Эйла и, не стесняясь, почесалась в истинно собачьем жесте, показательно скалясь. - Что ж, в городе нас ждут, да? - Не совсем. – Эйла ополоснула морду холодной водой и встряхнулась, подняв в воздух несколько брызг. – Этот ваш Изран порядочно так промыл некоторым мозги по этому поводу, но прошло уже… - охотница вознесла взгляд вверх, считая. -…месяцев восемь или девять с тех пор. Узнать тебя, может, и не узнают, но как только это случится, будь уверена, в городе поднимется шум. Ты сама знаешь, после того, что случилось с сыном ярла – в городе с рьяной яростью относятся к любому проявлению черной магии, а уж тем более – к вампиризму или ликантропии. - А что случилось с сыном ярла? – Не смогла удержать Серана своего любопытства и Юнора с мрачным лицом коротко пояснила: - Один из сыновей Балгруфа стал очень… - Она пытливо подбирала выражение получше. -…проблемным: нелюдимым, мрачным, грубым и жестоким. Он задирал брата и сестру, грубил взрослым, издевался над животными и часто портил все свои вещи, кромсая их ножом. К мальчику водили разных магов и лекарей, дабы помочь ему. Те заключили, что на него наложили какие-то злые чары или то, что в нем сидит какая-то демоническая сущность. В итоге все закончилось тем, что мальчика однажды нашли повешенным. При нем была записка о какой-то Шептунье, заслышав о которой Балгруф сразу же стал сам не своим. Это было страшное событие. Ярл с тех пор стал совсем отстраненным. Дочка его не разговаривала с тех пор, как произошло все это, а оставшийся наследник, Фротар, стал совсем слабым и постоянно болеет. Юнора прервала монолог и с глубоким вздохом пробурчала: - Черт, теперь, я понимаю, что Балгруф меня просто отправит на костер, едва узнает, что я вампир. - Необязательно попадаться кому-то на глаза и вообще заявлять о себе. Ты хотела помощи Соратников, так, считай, что ты ее получила. – Эйла позволила себе шутливо толкнуть Юнору с пня, на что, потирая ушибленный бок, фыркнула на нее. – Пойдемте в Нижнюю Кузницу и все там обсудим. Надо покончить с планами одержимого психа, как можно скорее. А вопросами касательно твоей популярности – займемся позже, как говорится. *** Что ж, в этом потайном убежище Соратников мало что изменилось. Лишь запахи стали слегка другими, но не более того. Внеплановое собрание членов Круга, в которые не так давно вошли другие члены Соратников в лице Рии, молодой имперки, довольно возмужавшей за время, что они не виделись и Торвара, который, по заверениям Фаркаса чуть позже, бросил пить и стал умелым воином. Юнора и Серана не чуяли среди них оборотней, что наталкивало на мысль о том, что нынешние члены Круга перестали распространять этот «дар» среди них. Видимо, Эйла останется последней из Соратников, кто примет Охотничьи Угодья Хирсина. Впрочем, это было ее личное дело. Пересказав в который раз произошедшие события, Юнора и Серана задали вопрос, от которого зависела ближайшая судьба текущего состояния Скайрима. - Нам нужны союзники, чтобы одолеть Харкона и его орду вампиров. – Заявила с прищуром Юнора, обращаясь к собравшимся, что замерли в терпеливой тишине в залах священного места. – Я не могу просить помощи у кого-либо еще, потому что никто не станет меня слушать, а скорее отправят на костер. Стража Рассвета распалась, и оставшиеся ее члены занимаются неизвестно чем, а тех, кто готовы идти до конца - слишком мало. Вы – лучшие воины, которых я знаю. И вам я доверю свою жизнь. Пойдете ли вы со мной в этот поход? - Мой меч с тобой. – Без всяких сомнений и страха ответил Фаркас, красноречиво взяв свой клинок в руки. – И готов вкусить крови твоих врагов. - Моя стрела пронзит череп любого, кто посмеет встать у нас на пути. – Столь же воодушевленно протянула Эйла, усмехнувшись. - Как и моя секира, сестра по оружию. – Объявил Вилкас с решительным кивком. – Мы пойдем за тобой, ибо несмотря ни на что, в нашей памяти все еще ярко горит воспоминание о том, что Кодлак назвал тебя Предвестником. И коли тебе вести нас в бой – возложи на себя сей титул снова, пока Харкон не будет побежден. Юнора приятно изумилась. Она очень рассчитывала на теплый прием и реакцию друзей, но точно не ожидала, что она будет такой. В ее душе за долгое время, наполненное тягостными думами – стало очень тепло и радостно, оттого, что, несмотря на свою природу – ее верные друзья не отвернулись от нее и готовы сражаться, едва та кинет клич. Да, это именно то, что она так искренне полюбила в этом крепком союзе и от чего никогда не посмеет отвернуться. Братство. Честь. Отвага. И Юнора впервые приняла столь важный для Соратников титул, как «Предвестник» с волнительным трепетом и ответственностью, не желая от него отказываться. - Для меня честь принять этот титул. – Проговорила Юнора с благоговением и приложила сжатый кулак к сердцу. – Я гордо поведу вас за собой и да устрашатся наши враги. Эмоционального пика сия трогательная сцена не достигла. Нижняя Кузница будто несколько содрогнулась, когда на улицах Вайтрана послышался истошный вопль, явивший сразу после себя панический крик: - ВАМПИРЫ!! Все присутствующие переглянулись между собой и уже через секунду поспешили на улицу, залитую лунным светом, ужасом и паникой горожан. По земле, подобно змеям, скользили густые тени, отбрасываемые крылатыми тварями, что парили в небе целым полчищем. Раскатистые звуки громкого писка перерастали в вой и клекот, сотрясая своим звучанием и заставляя некоторых людей попросту впасть в истерику или оцепенение. Это позволяло явившимся тварям пикировать вниз и безнаказанно утаскивать жертву с собой, где та либо безжалостно выпивалась досуха, либо истерзывалась или сбрасывалась с большой высоты. Какофония из криков тварей и их жертв заставлял Юнору словно пережить Хелген, с его обугленными трупами, огненным дождем и полной безысходностью происходящего. Вилкас без промедления открыл нараспашку двери Йоррваскра и громко приказал ближайшим горожанам запереться внутри, что те и сделали, пока Эйла и Юнора схватились за луки, а Серана за магию. Думать об осторожности того, что ее могут узнать или заметить было совершенно некогда, покуда на ее глазах происходили бесчинства и зверства. Нетопырей было так много, что они своим гвалтом заставляли чувствительных к слуху вампирш скалить зубы, но преодолевая эти неприятности, они исправно делали все, что в их силах, дабы сократить поголовье чудовищ. Сияющий лук Ауриэля освещал вокруг себя тьму, а стоило пустить Солнечную стрелу, попавшую прямиком в одного из «летунов» - в небе на пару мгновений возникла яркая вспышка, походящая на свет падающей звезды. Это заставило остальных нетопырей громко взвизгнуть и закрыть передними лапами блеклые глаза. Очевидно, эти твари ненавидели яркий свет, походящий на свет солнца. - Серана, Эйла! – Окликнула Юнора, ловко взбираясь на крышу Йоррваскра и натягивая тетиву до предела. – Твари ненавидят яркий свет! - Нужно зажечь жаровни по всему городу. – Тут же отозвалась Эйла, схватив факел и оперативно кинула его Рии. – Рия, вперед!! Серана, сможешь зажечь те жаровни, что наверху? - Лучше спроси, что я не могу поджечь. – Фыркнула иронично Серана, легонько ткнув охотницу в бок и, зарядив огонь в руке, меткой стрелой метнула его в сторону упомянутых жаровен, что находились на столбах города, зажигаемых лишь на праздники. - Залп стрел по моему приказу! – Послышался громовой голос капитана Кая из глубин Облачного района. Несколько тварей рухнуло с неба, подстреленные усилиями лучников. Город отстаивался достойно, нужно было отдать должное капитану и ярлу, что держал стражников наготове. Однако, несмотря на всю отвагу и умение стрелять, усилия будто оставались пустыми, ибо нетопырей было так много, что, казалось, вместо каждого убитого на их месте воскрешается новый. Нельзя было сказать точно, откуда произойдет следующая атака - крики напуганных горожан, хаос и гвалт разрушений словно манил их, из-за чего те не переставали бросаться прямо в толпу, где они хватали случайного прохожего. Улицы оказались залиты кровью и безжизненными телами. Юнора не знала куда ей деть глаза и как сосредоточиться на стрельбе, когда вампирский голод, раздразненный запахом пролитой крови, стал подобен цепному бешенному псу. Она долго не пила крови - в окружении свежих трупов это стало более, чем очевидно. Все же, несмотря на сковывающее тело слабость и напряжение, Юнора усилием воли заставила себя прогнать непрошенные мысли. Оцарапавшая ее пальцы тетива слегка образумила вампиршу и та пустила следом еще одну стрелу, инстинктивно пригнувшись от бросившегося со спины «летуна», чье пыхтение и клекот выдал его задолго до этого. Яркие вспышки лука Ауриэля, свет и жар зажженных жаровен помогал ясно видеть летучих тварей и безжалостно разить их одного за другим. - А-а-а!! - Истошный детский крик заставил Юнору вздрогнуть и покрыться холодным потом. Это была маленькая Мила Валентия!.. Она сорвалась с места тотчас. Ноги несли ее так быстро в последний раз лишь тогда, когда она спешила на помощь к Серане. Но, впрочем, в отличие от леди Волкихар, дочь Карлотты не могла о себе позаботиться. К ужасу не только Юноры, но и остальных горожан, спасающих свои жизни, дом лавочницы оказался объят огнем и стремительно разгорался, пока большинство горожан пытались спастись от нападающих тварей. - МИЛА!! - Голос Валентии, матери девочки, прорезал треск и гвалт свирепого огня. Она сама была вся в копоти, голос был хриплым и сорванным, видимо, от слишком громких безысходных криков. - Отойди! – Громовым голосом приказала Юнора и не дав себе времени на раздумья, бросилась в дом, хмурясь от дыма и безжалостного к ее коже огня. «Горячо-горячо-горячо!!» - Отчаянно мелькало в мыслях драконорожденной, пока она, кашляя, пробиралась сквозь столпы алого пламени и решительно выбила обугленную дверь детской. Перепуганная, зареванная и запертая стихией, Мила сидела в самом дальнем углу комнаты, обняв себя за колени. Увидев вторгнувшегося спасителя в лице Юноры, она тут же встала на ноги и побежала ей навстречу. Пол под ногами девочки с треском сломался, и она точно свалилась бы вниз, если бы только пришедшая к ней на помощь не обладала нечеловеческими рефлексами и не схватила ее за руку, рывком вытянув обратно. Не давая девочке опомниться, Юнора прижала ее к себе и, выбив окно детской, вылезла наружу, крепко схватившись за кровлю сверху окна. - Тебя вечно тянет на приключения! – Голос Сераны, послышавшийся внизу в столь язвительных нотках, что скрывали за собой искреннее беспокойство, слегка ободрил нордку, зацепившуюся вместе с девочкой за кровлю дома. Руки леди Волкихар протянулись в их сторону и Юнора, подмигнув перепуганной Миле, отпустила ее, позволив другой вампирше поймать ее. Сомневаться в том, что древняя вампирша сможет поймать хрупкого ребенка не было смысла. - Спасибо!! – Тут же воскликнула Карлотта, оказавшись рядом и мгновенно прижав дочь к себе, заливаясь слезами и покрывая поцелуями ее лицо. – О, Мила… Сверху послышался нечеловеческий вскрик, и Серана тут же метнула в устремившуюся в их сторону тварь острые сосульки, метко угодившие той в голову. Юнора со стоном спрыгнула с догорающего дома и коротко приказала: - Бегите в Йоррваскр или Драконий Предел! – Увидев изумление в глазах Карлотты и внезапный проблеск странного осознания, Юнора тут же отвернулась и громко гаркнула: - ЖИВО! Те сорвались с места, а Серана с обеспокоенным взглядом посмотрела в небо, где кружились и пикировали вниз нетопыри. Их численность будто не изменилась и пусть уже довольно большое количество валялись на земле окончательно мертвыми, угроза, нависшая над всеми, не становилась меньше. Твари не перестанут атаковать вплоть до самого рассвета – это обе вампирши понимали без слов, глядя на их свирепость и неугасающую жажду убивать, даже когда им удавалось отогнать многих из них. - У меня ощущение, что их меньше не становится. – Поделилась Юнора своими сомнениями, устремив мрачный взгляд к небу. Капнувшая ей на нос с небес капля заставила глаза сощуриться, и в ту же секунду в небесах громыхнуло, а мгновением позже на землю обрушилась практически сплошная стена дождя. Нордка с ужасом обернулась – ее взгляд с необратимостью взирал на то, как жаровни, одна за другой, потухали, переставая отпугивать своим жаром и светом нетопырей, чье настроение – судя по внезапному поднявшему гвалту и их устремленным вниз жадными светящимися взорами – улучшилось. Все внезапно стало в несколько раз хуже. - Блять. – Ругнулась Юнора несдержанно. Она мучительно оглянулась назад и сжала зубами нижнюю губу: тела убитых валялись практически на каждом шагу, и где-то даже над ними пировала одна из злобных тварей Харкона. Драконорожденная раздраженно пустила очередную стрелу в одно из чудовищ, бессильно опустив руки и закрыв глаза. Все, что происходило сейчас – было на ее совести. Не исчезни она, Харкон был бы повержен и столь ужасные картины не оказались бы перед ее глазами. Столько вариантов и столько сомнений в том, что могло быть, и все они сходились в простой истине того, что все жертвы сегодняшнего дня – это лишняя кровь на ее руках. Лук Ауриэля невольно обжег ее, когда слишком сильно сжала его в собственной руке, и с мрачным видом опустила приготовленную для выстрела стрелу. Ее всю сковывало и заставляло мелко дрожать – картины страшной резни очень хотелось забыть. Найти свою тихую гавань и прибежище от ужасов. Но крики и запахи на фоне раз за разом вырывали расплывающийся разум из омута, заставляя тот отрезвиться. - Юнора, надо что-то делать с этими тварями. – Хватка Сераны и ее голос заставили довакина интуитивно последовать за ней, упрямо игнорируя многочисленные жертвы на улицах. Стража, вооруженная луками, уже мало могла что-то противопоставить атакам крылатых чудовищ, которые подло пользовались тем, что их было практически не видно на фоне бушующей в небе грозы. Видя и слыша непрекращающиеся крики жертв, и видя неисчислимое количество нетопырей, Юнора мрачно вознесла взгляд к небу и нахмурилась. Она знала, что если она попробует Закричать, то все вмиг поймут, что довакин вернулась. Но вопреки всему этому, она сделала свой выбор, когда ее взгляд в очередной раз поймал мертвые обескровленные тела горожан. - Беги в Йоррваскр. – Приказала она железно, одним своим голосом требуя немедленного повиновения стоящей рядом Сераны. Та опешила и едва хотела что-то сказать, как по одному только взгляду Юноры поняла, что именно та хотела сделать и покорно устремилась к дому Соратников, на крышу которого довакин оперативно взобралась. Дождь лил как из ведра и, увидев в черных облаках проблеск ярких оранжевых молний, Юнора сделала глубокий вдох, готовясь издать Крик, который она применяла раз или два за всю свою жизнь. Ее язык обожгло ту’умом, в горле поселилось тепло, все тело пронзилось маленькими иголками, когда из себя она низвергла могучий «Грозовой Зов». Strun-Bah-Qo Небеса разверзлись: черные тучи заискрились во множестве вспышек, после чего, с громким хлопком и треском, на землю устремились многочисленные разряды молний. Всполохи одного залпа молнии за другим стали разить землю с остервенелостью свирепого зверя. Поднялся громкий гул и над всем городом сгустились тяжелые черные тучи, пока с небес не ударил резкий порывистый ветер, а вместе с ним – усилившийся поток дождя. Безжалостные молнии принялись разить парящих в небе тварей, сокрушая одну за другой и заставляя их безжизненные тела падать на землю обугленными трупами. Громовой рев разверзнувшихся небес походил на гнев самой природы, направленный в сторону летающих чудовищ. Юнора часто задышала, мучительно опустившись на колени, и еле держалась за черепицу крыши, чтобы не соскользнуть с нее. Столь мощный Крик отобрал у нее слишком много сил, и темнота в глазах не заставила себя долго ждать. Звуки громыхающих молний и истошные вопли страдающих «летунов» немного приободрили нордку, дав понять, что ее усилия не были напрасными. Дрожащие ноги все-таки подвели ее, и она бессильно рухнула на землю, скатившись со скользкой черепицы. Где-то на фоне громыхающей стихии и воплей умирающих чудовищ – она услышала обеспокоенные голоса, которые затерялись во тьме ее сознания. *** Юнора открыла глаза, когда к ней в рот попала горячая и столь сводящая с ума капля чьей-то крови. Вампирский голод вышел наружу, и она бесконтрольно впилась клыками в гостеприимно подставленную кем-то конечность, начав жадно пить целебный для нее нектар, даже не потрудившись открыть глаза. Впрочем, когда она вернула себе ясность вместе с парой глотков чужой крови, она вздрогнула и отстранилась от руки, парой мгновений позже осознав, что это был Вилкас. Тот, нахмурившись от боли, потер крепкую руку на месте укуса и обыденно перевязал ее куском суконной ткани, пока растерянная Юнора хлопала глазами и медленно приходила в себя. Она была в Йоррваскре, на своей старой постели. Вилкас сидел на краю, Серана на стуле неподалеку (ее рука заботливо гладила ее по волосам), у стены подле двери, облокотившись и скрестив руки на груди, стояла Эйла. Судя по мрачным лицам и стихшему на улице шуму, беспорядки в городе прекратились, и сейчас рассветную зарю нарушал лишь шум дождя. По мрачным же лицам присутствующих, Юнора вполне быстро догадалась об очевидном. - Все слышали Крик, не так ли? – ее голос был хриплым – даже спустя пару часов горло нещадно болело от произнесенного ту’ума. - Его трудно было не услышать. – С легким саркастическим смешком отозвалась Эйла, оттолкнувшись от стены и мрачно сообщила: - Весь город теперь знает, что ты здесь. Вариантов все-таки не так много – не Седобородые же внезапно очутились в городе, а кто-то из горожан сказал, что даже видел тебя и узнал. - Черт, наверное, это была Карлотта. – Тут же застонала Юнора от безысходности. – Я так и знала, что она меня узнала, когда мы пересеклись. - Нам нужно бояться не этого. – Пробормотала Эйла все также мрачно. – Тебя разыскивают теперь по всему городу. Нам удалось тебя спрятать, но… Юнора вздрогнула, услышав вдалеке голос, пронесший по ее спине дрожь искреннего дискомфорта. Хриплый, тяжелый и полный агрессии... это был Изран. - Что здесь делает Изран? – Застыл на губах Юноры хриплый вопрос. - Прибыл не так давно, едва твари померли от грозы. – Сообщил Вилкас, медленно встав с кровати, где его место неторопливо заняла Серана. – Сказал, мол, держал путь в город, чтобы набрать новобранцев. Шелудивый пес он, вот кто! Все знают, что Стража Рассвета за последние полгода даже носу не высовывала из своего Форта, а тут, надо же – появились! Они тоже слышали тебя и рыскают по всему городу, говоря, что именно твое появление спровоцировало этих тварей напасть. Половина горожан уже гудят, как пчелы в улье. - Много умерло людей? – Обеспокоенно и тяжко поинтересовалась Юнора, рассеянно вытерев с губ остатки крови. - Много. – Однозначно отозвалась Эйла с нечитаемым лицом. – Раненых залечивают в храме Кинарет и… Юнора вскочила с места, едва заслышала это и, не помня себя от эмоций, тут же воскликнула: - Как много раненых?? - Около двух десятков. – Обеспокоенно нахмурилась Эйла, стараясь утихомирить Юнору, но Серана, поняв беспокойство нордки, тоже пришла в ужас. - Тех, кого поцарапали или укусили эти твари – заражаются «Вампирской Чумой»! От нее нет лекарства и все раненные либо умирают в муках, либо превращаются в «летунов»! - Как много в храме раненных именно от нетопырей? - Я не знаю! – Объявила судорожно Эйла и сквозь грохот грома послышался отчаянный женский крик. Острый слух Сераны и Юноры ясно услышал голос Израна, ворвавшегося в храм: «Убить всех зараженных «Вампирской Чумой»! Им уже не помочь! Вы лишь оттягиваете их кончину и подвергаете опасности других, когда те начнут обращаться!» - Послышался повторный панический крик, плач и звук ударов. - Он хочет убить всех зараженных. – Сообщила Серана окрепшим голосом, заставив Соратников взволнованно встать на месте в изумлении. – Но этот идиот не станет разбираться, кто из них заражен, а кто просто ранен! - Куда смотрит стража?? – Негодовала Эйла, сорвавшись с места вместе с Вилкасом. - Вилкас, стой, тебе нельзя идти! – Объявила Юнора, успев схватить Предвестника за руку. – Если он увидит мой укус, то ты тоже попадешь под подозрения. - Черт! – Ругнулся тот, поправляя ткань на руке, и коротко махнул Эйле головой, указывая на дверь: - Возьми Фаркаса и вмешайся! Не позволим какому-то чужаку раздавать приказы и вершить свое правосудие в нашем городе! Та кивнула и устремилась на выход, пока Юнора, встав на все еще слабые ноги, подошла к окну, сквозь которое нельзя было увидеть обстановку возле храма, но хотя бы услышать происходящее. Серана осталась неподалеку, также прислушиваясь к окружению и очень скоро до них донеслось: «В этом городе распоряжается ярл Балгруф, его стража и Соратники и я не вижу, чтобы ты был хоть одним из перечисленных!» - Волевым голосом отозвалась Эйла, громко хлопнув дверью в храме. – «Как ты смеешь врываться в священные залы храма и распоряжаться жизнями, что тебе не принадлежат?». Ответ Израна был не менее громким и решительным: «Вайтран нужно подвергнуть чистке! Вы опомниться не успеете, когда ваши родные и возлюбленные станут одними из этих тварей, как стало с вашим дорогим довакином! Где она? Я знаю, что вы ее прячете! Все слышали Крик! Он разнесся далеко за пределы города, и я уже слышал, что кто-то видел ее не только в Вайтране, но и в Картвастене». «Тебя это не касается, Страж!» - Юнора даже отсюда слышала то, как скрипела Эйла зубами в бешенстве, еле сдерживая себя от явного порыва наброситься на редгара. – «Сидел бы дальше в своем Форте, как крыса, нежели выискивать виновника событий. Эти твари напали целой ордой, и что-то я не видела твоих распрекрасных защитников, когда наш город утопал в крови и трупах!» «Не заговаривай мне зубы, Соратник» - Отозвался тот спокойно и, судя по раздающимся шагам – вышел за пределы храма – «У вас около двадцати потенциальных будущих «летунов» и если ты не видишь странного совпадения в нападении этих тварей и присутствия упырицы-довакина, то ты глупее, чем кажешься!» «Не смей связывать это нападение с той, кто проливал кровь, пот и слезы, защищая всех нас. Юнора героиня и заступница всех простых людей, и я не позволю твоим ядовитым словам ее порочить!» «Раз так, то где она сейчас, позволь узнать?» - Изран упивался своим замечанием и сарказмом. – «Я знаю правду, Соратник, и она тебе не понравится, когда я докажу это. Раз она такая замечательная, то почему исчезла? Почему прячется, как крыса, если вернулась и вовсе не является вампиром? Наверное, потому что она все-таки бросила всех вас и примкнула к кровососущим тварям, от которых я пытаюсь вас защитить!» Юнора бессильно закрыла глаза. Она могла, как угодно относиться к Израну, но даже в его словах была та правда, которую она пыталась всячески игнорировать. Люди были оставлены без ее защиты, и для многих она стала монстром, который без всякого сожаления убьет их ради своей жажды. Даже привкус крови Вилкаса, все еще тающий на ее языке – был прямым тому доказательством. «Я знаю, что вы прячете ее» - Заявил Изран твердо и решительно. – «Ничего другого я и не ожидал. Она только и может, что прятаться в тени, да за спинами своих товарищей, когда ее требуют к ответу. Я говорил, что так оно и будет, но меня никто не слушал. Точно так же, как Дозорные отказывались верить в угрозу вампиров и перед нами сейчас то, что вышло из всего этого!». - Юнора, стой! – Серана вцепилась в нее мертвой хваткой, одним своим взглядом и голосом, буквально, умоляя ее не делать того, о чем она подумала. Леди Волкихар мелко дрожала, а довакин дышала сквозь стиснутые зубы от бешенства и клокочущей внутри ярости. – Не надо, прошу тебя… - Серана прижалась к ней, тесно обвив рукам талию и уткнув нос между лопаток широкой крепкой спины. – Он знает, что мы слышим его и специально провоцирует, чтобы ты к нему вышла. - Я знаю. – Отзывается Юнора поникшим голосом, потупив взгляд в ноги и кладя слегка обожженные луком Ауриэля руки на ладони возлюбленной. – Но правда в том, - Она сжала задрожавшие холодные ладони и нахмурилась. – Что если я смолчу и не покажусь, то лишь подтвержу его слова. - Тебя казнят!... – Серана сжала зубы от безысходной злости на то, какой была нордка упрямой. Она знала, что та снова все решила, но в этот раз это было совсем не так. Она тоже хотела иметь решение и право на голос! Юнора не могла вечно принимать все решения и их ответственность на себя в одиночку. – Хоть раз, прошу, послушай меня. Не иди. Не надо. Уйдем из Вайтрана. Юнора. Пожалуйста. Ох, как же Юноре хотелось ответить согласием. Но она понимала, что вечно бежать и прятаться не сможет, как не пытайся. В особенности сейчас. Им нужна помощь для борьбы с Харконом и если смотреть правде в глаза, то потеряй она сейчас Вайтран, как свой «родной» город, на помощь других можно и не надеяться. Если уже пошли слухи о ее возвращении, в других провинциях они появятся тоже. Лучше выйти и встретиться лицом к лицу с тем, что тебя будет ждать, чем сидеть за спинами своих близких, в надежде, что они тебя защитят. Юнора посмотрела на мелко дрожащую вампиршу, прижавшуюся к ее спине и когда в комнате появилась Эйла, одним своим лицом буквально говорящая – «дело дрянь», она мягко отстранилась от Сераны, и провозгласила, глядя в сторону сестры по оружию: - Отведи меня к ярлу. Хватка возлюбленной на ее плече усилилась, Эйла изумленно вытаращилась на нее, а Вилкас понуро встал с постели, подойдя к ним. В глазах Юноры не было страха или сомнений – она мгновенно расставила собственные приоритеты и избрала себе цель. Риски были высоки, но при мысли о том, что она подвергнет опасности Соратников, а уж тем более Серану – все для довакина переставало иметь значения. - Ты спятила? – Эйла ощетинилась и Юнора уверена, будь она в форме зверя, загривок на ее спине встал бы дыбом только так. – Изран только этого и ждет! - Он уже знает, что я здесь и подбивает напуганных жителей к тому, что я виновата в устроенном вчера нападении. – Парировала Юнора окрепшим голосом, коротко прокашлявшись от вспышки боли в груди. – Ты знаешь, что они начнут ломиться сюда. Я лучше выдам себя, чем очерню собой вашу репутацию и подвергну опасности всех вас. - Не говори чуши, ты наша сестра по оружию! – Запальчиво отозвалась обладательница ликантропии, подойдя к нордке и схватив ее воротник. – Я скорее костьми за тебя лягу, чем позволю собственноручно подписать себе смертный приговор! - Именно поэтому ты должна отпустить меня. – Проговорила Юнора с выводящим из себя спокойствием, на дне которого она на самом деле пребывала в ужасе и все же, все равно оставалась непреклонна. – Я не собираюсь самолично натягивать на себя петлю. Я хочу обратиться к ярлу ради честного суда. Пусть меня судят ярл и его придворные. Вайтран дорог мне, потому что здесь я прожила лучшие годы своей жизни и приобрела имя, когда была никем. Я не хочу оставаться в воспоминаниях людей, как трус или чудовище. Хочу быть этим самым чудовищем на собственных условиях. Есть шанс, что ярл и его приближенные заступятся за меня. - Эйла, она права. – Объявил Вилкас и мягко расположил большую ладонь на плече охотницы, когда та медленно отступила от драконорожденной. – Юнора очень много раз спасала город, и если Балгруф однажды позволил ей заарканить дракона в городе, то с новостью о том, что она вампир – он как-нибудь справится. Ты, я и Фаркас пойдем вместе с ней, как представители Соратников, чтобы отстоять ее правоту. Не позволим Израну поливать ее имя грязью при нас. - Это может сработать. – Согласилась Эйла задумчиво и подошла к прикроватной тумбочке, на которой лежал завернутый в черную ткань лук Ауриэля, чей свет не проникал сквозь непроницаемую преграду. – Лук Ауриэля тоже сыграет свою роль. В конце концов, именно ты спасла Вайтран этой ночью. Я пойду к ярлу. Вилкас, позаботься об укусе и оповести брата. Я скоро вернусь. С этими словами охотница умчалась, Вилкас удалился вглубь залов, а Юнора медленно закрыла двери, чувствуя, как тягучая тишина становилась от мгновения к мгновению все более угнетающей и давящей. Она догадывалась, что Серана была, мягко говоря, не в радостях от ее затеи и решения и судя по тому, как та отрешенно отвернулась к окну, не потрудившись даже кинуть на нее взор, дальнейший разговор, если и состоится, то не будет приятным. Юнора с тяжелым сердцем подошла к возлюбленной и, едва хотела приобнять ее за плечи, как руки обдало искрой электричества, заставившей ее тут же отнять ладони и шикнуть. Серана тяжело дышала и, судя по всему, сквозь стиснутые зубы. В животе у Юноры свернулся тугой неуютный узел, не дающий ей преодолеть нависшее напряжение. Если так подумать, то они никогда не ссорились и даже не выходили на конфликт. Видимо, только что они прибыли именно к первому серьезному столкновению, которого нельзя было избежать. И, как это обычно бывает, ни у одной из них не было сил начать тяжелый разговор. Все-таки не в силах оставить Серану в одиночестве без каких-либо слов, Юнора заставила себя вновь подойти к возлюбленной и прошептать: - Я люблю тебя. Пожалуйста, помни об этом. Что бы ни случилось. – После чего, тихо ушла из комнаты, погруженная в мрачные мысли о грядущем, гадая, что ждет ее впереди: оправдание и поддержка или же казнь. *** Эйла прибыла к Йоррваскру в сопровождении капитана Кая и трех стражников. Юнора вышла на дневной свет, безоружная и покорно протягивающая руки, на которые немедля надели тяжелые крепкие кандалы. Весь город был уже на ногах после вчерашнего нападения и еще залечивающие раны горожане, большинство которых лишилось своих близких, взирали на них, кто со злобой, кто с беспокойством, кто с надеждой, а кто с презрением. Солнце над Вайтраном еще не достигло зенита, но нещадно палило ее уязвимую кожу, и она была рада хотя бы тому, что шляпу на голове никто не стал трогать. Юнора шла медленно, прекрасно слыша комментарии людей, большинство из которых откровенно не верило своих глазам, а оставшиеся гневно оскорбляли ее. Кто-то даже умудрился кинуть в ее сторону гнилой помидор, но к изумлению, тот врезался в поднятый щит Эйлы, которая шла по правую руку от нее, украсив лицо обнадеживающей улыбкой. Вилкас следовал по левую руку, а сзади, замыкая, следовал Фаркас. Когда они проходили храм Кинарет, то ненадолго остановились: капитан Кай и стражники встали для обсуждения дел, касательно тех, кто был заражен «Вампирской Чумой». Краем уха Юнора слышала возмущение граждан, чья громкость позволяла слышать это даже Соратникам, которые не имели чувствительного слуха. Среди гвалта, полного возмущения и негодования, разожжённых, она уверена, усилиями Израна, Юнора услышала тихие и слабые шаги тех, кого она хрипло попросила к ней подпустить и Соратники покорно отступили. Это были Мила и Карлотта. - Довакин… - голос Валентии дрогнул, но она, сделав глубокий судорожный вдох, все-таки покачала головой и мягко подтолкнула мнущуюся у ее ног Милу. Та, перевязанная в области рук и шеи от полученных ожогов, протянула ей синий горноцвет. На языке цветов – голубой горноцвет символизировал надежду, прощение и милосердие. Юнора почувствовала, как сердце в ее груди сжалось, словно она только что снова попробовала прокричать «Грозовой Зов». Она медленно наклонилась к Миле, опустившись перед ней на колени, и склонила голову. Дрожащие и потные ручки девочки вплели цветок в ее растрепанные рыжие, почти алые, волосы. Юнора осторожно посмотрела в глаза спасенной ею девочки и когда ту мягко обняли и прижали к себе руки матери, нордка прошептала: - Спасибо. - Нам все равно кем тебя считают другие. – Проговорила Карлотта тихим голосом, безмолвно кидая взгляд на беснующихся на заднем фоне людей. – Ты навсегда останешься для нас с Милой героиней, Юнора. - Пора. – Коротко отозвалась Эйла, тронув Юнору за плечо, и та медленно встала на ноги, еще раз кивнув девочке и женщине на прощание, перед тем, как возобновить медленный путь по направлению к «Драконьему Пределу». Вставшие перед глазами Юноры лица Милы и Карлотты, если честно, не сделали ей легче, а казалось, даже наоборот. Но легчайший аромат горноцвета, вплетенного ей в волосы, щекотал обоняние и вселял теплоту в сердце. Рассеянно, она даже подумала, что никогда не смогла бы почувствовать столь полно и сладко аромат этого скромного цветка, не будь она вампиром и вновь уныло вспомнила, что это была причина, по которой ее вели вверх по каменным ступеням. Она уже забыла, когда подобные огромные двери перед ней открывались без ее участия. В последний раз это было, когда она явилась в Вайтран после победы над Алдуином. Какая ирония, что сейчас, спустя всего лишь три года, ее ведут под своды дворца, как преступника и еретика. Когда огромные двери с грохотом закрылись за ее спиной, погружая всю залу в полутьму, Юнора буквально кожей почувствовала на себе пронизывающие взгляды стражников и прислуги. Ее повели не к пустующему трону ярла, а в боковую комнату придворного мага, Фаренгара. Стол и шкафы были убраны в сторону, и по центру комнаты стояла клетка, в которую Юнору безмолвно завели. Двое стражников остались подле нее, а остальные покинули комнату. Очень скоро в помещении показался Балгруф в сопровождении верной Айрилет. Лицо правителя было нечитаемым и мрачным, когда он садился на свой стул, поставленный прямо напротив клетки с Юнорой. По его правую руку сел Фаренгар, а по левую – капитан Кай. Верная Айрилет осталась недвижимой статуей за спиной своего господина, а советник пристроился неподалеку. Среди собравшихся не хватало лишь брата ярла – Хронгара. Где он был, и что с ним стало – Юнора не знала, но в тот момент она и не хотела знать. - Я так полагаю, - нарушил тишину Балгруф, выпрямившись в своем кресле. – Здесь собрались все, кто нам нужен. - Господин! – В комнату зашел один из стражников, дежурно отвесивший присутствующим короткий поклон. – К вашему собранию хочет присоединиться еще кое-кто. - Кто? – Неодобрительно нахмурился ярл. - Глава «Стражи Рассвета», господин. При этих словах Юнора напряглась и сжала тесно зубы. Она хотела промолчать, но не смогла сдержаться и высказалась, впервые нарушив тишину своим хриплым голосом: - Я пришла сюда ради честного суда, веря в честность и честь присутствующих. – Она кинула взор на Балгруфа. – У главы «Стражи Рассвета» нет чести и он сделает все, чтобы еще раз очернить мое и так запятнанное имя. - Я поддерживаю решение Юноры. – Отозвался Вилкас, невольно выступив вперед. – Именно из-за него в городе начались беспорядки, поскольку он начал подстрекать толпу и разжигать среди них ненависть, ярл. Балгруф задумчиво свел брови на переносице и проговорил стоящему в дверях стражнику: - Скажите главе «Стражи Рассвета», что я отказываюсь от его присутствия здесь. Мы судим драконорожденную по ее собственной инициативе и, учитывая этот чистосердечный поступок – я пойду к ней навстречу. - Да, господин. – Стражник удалился, а Айрилет безмолвно закрыла за ним двери, заперев их. Некоторое время в комнате царила тишина. Над городом прокатился звон колокола – жрицы Кинарет прощались с теми, кто умер этой ночью, и когда тишина возобновилась, Балгруф провозгласил: - Мы собрались здесь сегодня, чтобы предать суду драконорожденную, Юнору. Она обвиняется в даэдрапочитании; каннибализме – по-другому, в вампиризме… В комнату с пинка ворвался Изран в сопровождении двух Стражей в тяжелых доспехах. Айрилет в мгновении ока оказалась подле редгарда, приставив к его горлу острый клинок, а Соратники немедленно загородили собой клетку с Юнорой. - Что все это значит? – Громовым голосом поинтересовался Балгруф. - Я имею полное право присутствовать на суде этой кровопийцы! – Объявил Изран звенящим от ярости голосом. – Она обвиняется не только в том, что она вампир, но и в том, что она убила нескольких моих людей. Я требую правосудия. - Ты не имеешь права ничего требовать, Страж. – С низким шипением объявила данмерка, показательно дернув рукой с клинком в руке. – Ты думаешь, что твое бесцеремонное вмешательство… - Айрилет, - позвал капитан, встав со своего места. – Он прав, как бы это ни звучало. По законам, если у него есть в адрес Юноры свои обвинения, мы не имеем права отказать ему. Однако, я попрошу сдать всякое оружие и оставить своих людей. Это приказ и требование суда. - Хорошо. – Тот покорно расстегнул ремень, на котором крепился его боевой молот и передал его в руки Айрилет, которая вложила в ножны собственный клинок. Его люди безмолвно покинули комнату, а Изран занял своего место неподалеку от Фаренгара, скрестив руки на груди. - Итак, поскольку этот суд созвала довакин, я даю ей слово. – Объявил Балгруф, коротко указав ладонью в ее сторону, призывая ту говорить. Юнора глубоко вздохнула и, облизав пересохшие губы, проговорила: - Я собрала вас всех здесь потому что хочу раз и навсегда доказать всем, в особенности жителям Вайтрана, что я, несмотря на все обвинения, все равно осталась на стороне людей и не стала той, кем меня пытается выставить Изран и его «Стража». – Она подняла глаза от пола и решительно взглянула в лица присутствующих. – Я не монстр и не чудовище! И я никогда не посмею причинить зло невинным людям. - Треп и брехня! – тут же злобно отозвался Изран. – Ты кровопийца и убийца! Твое место на виселице или у палача на плахе! - Я попрошу воздержаться от эмоций. – Объявил ярл твердым голосом. – Скажу без прелюдий – я склонен верить в слова драконорожденной, однако… - Он нахмурился и посмотрел на Юнору так, что та немедленно почувствовала себя устыженной. -…куда и почему она исчезла из Скайрима? Мы ценим, что ты решилась на честный суд, но обвинения Израна тоже заслуживают внимания, поскольку большинство из них оказались правдой. Ты стала вампиром, довакин, к тому же, пропала из страны, а теперь, когда возвращаешься, город подвергается нападению невиданных монстров. Что ты можешь сказать в свое оправдание? - У меня были свои причины. – Начала Юнора, сделав маленький шажок в пространстве своей камеры. – Видимо, чтобы раз и навсегда избавиться от недосказанности, мне придется поведать вам всю историю. - В таком случае, говори. – Балгруф задумчиво откинулся на спинку своего стула, а Юнора с глубоким вздохом проговорила: - Около полутора года назад я присоединилась к «Страже Рассвета», когда по всей стране участились нападения вампиров. Изран отправил меня в Крипту Ночной Пустоты, чтобы я выяснила планы вампиров. Там я встретила женщину. Это оказалась древняя вампирша, которая попросила меня отвести ее домой. - Вот, откуда растут ноги всей этой проблемы. – Вновь вмешался Изран. – Тебе следовало убить ее, как поступил бы истинный охотник на вампиров! - В этом твоя проблема! – Объявила Юнора окрепшим голосом и пояснила остальным: - Изран никогда не видит разницы между опасными вампирами и теми, кто не представляет угрозы. Для него – все те, кто носят клыки – убийцы и твари, заслуживающие смерти. Я не убила эту вампиршу, потому что она не нападала на меня и никогда не пыталась этого сделать. В ней я не видела монстра или тварь, а обычную девушку, которая хотела к своей семье. Поэтому я согласилась помочь ей. Кем бы я была, если бы напала на ту, кто ничего мне не сделал и никак не угрожает? Убей я ее тогда - это было бы чистым убийством. - Хорошо. – Задумчиво изрек ярл и коротко кивнул, чтобы довакин продолжала. - Я отвела ее домой и вернулась обратно к Израну. – Юнора вновь облизала пересохшие губы, говоря медленно и обдумывая каждое слово. – Спустя некоторое время эта женщина вернулась и рассказала о том, что ее отец, Харкон, хочет лишить этот мир солнца, опираясь на запутанное и древнее Пророчество. Она пришла к «Страже Рассвета», потому что не хотела исполнения этого плана и хотела помешать ему. По большему счету, если бы не она – мы бы даже не знали, что задумал Харкон. Именно ее помощь поспособствовала тому, что эта борьба вообще началась и ты, Изран, можешь вертеться сколько тебе угодно, но даже ты это понимаешь. - Это правда, Страж? – Потребовал ярл того к ответу и тот, страшно сощурившись и нахмурившись, выдавил из себя короткое – «Да». – Что было дальше, Юнора? - Пророчество было записано в Древних Свитках. – Юнора слегка закрыла глаза и где-то под коркой у нее созрели картины и слова, отпечатанные в разуме. – Оно гласит следующее: «Среди детей ночи возвысится ужасный властитель. В эпоху смут и раздоров, когда драконы вернутся в мир людей, тьма смешается со светом, ночь и день станут едины. Кровь дочери Хладной Гавани ослепит глаз Дракона». Чтобы свершить это пророчество, Харкону нужен священный артефакт. - Какой артефакт? – Сосредоточенно спросил Балгруф. - Лук Ауриэля. – Отозвалась Юнора вкрадчиво. – С его помощью Харкон сможет исполнить Пророчество и тогда весь наш мир погрузится во тьму. Но, как следствие, этот же лук способен помочь разрушить Пророчество. И… - Юнора сделала глубокий вдох. -…эта причина по которой я и пропала. - Что ты имеешь в виду? – Осклабился Изран. – Каким образом это связано? - Ты думал, что Лук Ауриэля лежит где-то в аккуратном футлярчике в ближайшем оружейном магазине? – Не смогла Юнора сдержать своего комментария. – Это священное оружие хранилось не где-то в пещерах или катакомбах, а практически на другом конце света. В далеком краю, до которого нельзя было добраться обычным способом, а лишь через порталы. - Порталы? – Не смог сдержать своего восхищения Фаренгар и тут же поинтересовался: - Это была древняя магия Святилищ Ауриэля? - Да. – Удивленная осведомленностью мага проговорила Юнора с кивком. – Они были очень стары, но все-таки с помощью них я смогла достать Лук, однако, по возвращению, оказалось, что я исчезла на целый год. Вот, как это произошло. - Фаренгар, такое возможно? – Ярл бросил взгляд на задумчивого норда-мага. - Древняя магия очень непредсказуема, ярл. – Нейтрально отозвался тот. – Однако, я не могу не заметить, что самого Лука… - Он здесь. – Вмешалась Эйла и сняла со спины невзрачную доселе завернутую в ткань вещь. Охотница медленно и аккуратно распутала веревки и позволила черной ткани опасть на землю, являя из них сияющий блеск великолепного и потрясающего своей красотой Лука. - Это… Лук Ауриэля? – Изран, несмотря на свою злобу и пренебрежение, точно также, как и остальные, уставились на представленный им артефакт с широко открытыми глазами, полными восхищения и изумления. - Я думал, что мне показалось, когда я вчера видел вспышки света, что разили вампиров в небе. – Отозвался Балгруф с такими же восторженными нотками в голосе. - Я говорила правду. – Провозгласила Юнора окрепшим голосом, почувствовав в себе волну уверенности. – Я не знала, что магия сыграет со мной злую шутку, и что для всех я исчезну на такой долгий срок. Но я все-таки вернулась вместе с ним. - Что ж, доказательство у нас перед глазами. – Проговорил ярл, прокашлявшись и возвращая своему голосу прежнюю твердость. – Однако, как так вышло, что ты стала вампиром? Правды Юнора сказать не могла и посему, принялась убедительно лгать: - В ходе нашего путешествия, я получила смертельную рану, после которой я бы уже точно не оправилась и поэтому – меня обратили в вампира. – Она впилась взглядом в Израна. – Я знала о том, что Стража не станет слушать меня, потому что уже тогда они относились к моей спутнице с пренебрежением. - И именно поэтому ты прокралась к нам в Форт, как крыса. Если бы ты пришла к нам, мы бы исцелили тебя от этой заразы! - Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понять, что все так просто не закончилось бы. Ты бы убил ее, потому что думаешь, что она наложила на меня злые чары и соблазнила. - Да, потому что ты убила одного из наших рекрутов! – С ядовитой яростью объявил Изран. - Это правда, довакин? – Тут же спросил ярл и Юнора, потупив взгляд, призналась: - Да, я убила рекрута Стражей, Хрота. Однако, это была не совсем моя вина. - Что ты такое мелешь?? – Изран сжал зубы и оскалился. – Ты выпила его практически досуха! - Он первым на меня напал. – Отозвалась Юнора громко, невольно добавив к своему голосу дрожь ту’ума. – Кинулся на меня с ножом и вонзил его в ключицу. Я всего лишь защищалась. Я бы и пальцем не тронула невинного пацана, если бы только он сам меня не спровоцировал! - Ты можешь доказать его нападение? Если ты вампир, то любые твои раны заживают и регенерируют, правильно? – Неожиданно спросила Айрилет и в глазах данмерки Юнора увидела незримую тень какого-то понимания. Нордка чуть прищурилась и медленно кивнула. – Нож этого рекрута был обработан какими-то чарами или средствами против нечисти? Если так, то у Израна должен быть один из них, а у Юноры след от этого нападения. Все глаза уставились на Израна и тот, осознав происходящее, гневно смолчал, отвернув голову в сторону. Айрилет, не спросив кого-либо, отважилась сама подойти к Израну и безмолвно протянула ему руку, в которую тот, сжав зубы от ярости, протянул небольшой кинжал, покоящийся у него на бедре. Подойдя к клетке с Юнорой, данмерка оголила клинок, а Эйла, просунув руки сквозь прутья клетки, расстегнула ворот кожной брони, позволив той рухнуть на пол, после чего, открыть виды на обычную белую рубаху. Приспустив ее до ключиц, Айрилет оголила клинок и уставилась на оставшийся после нападения очень видный шрам. Спустя минуту, полную безмолвия, данмерка вернула лезвие в ножны, развернулась и провозгласила: - Рана и шрам оставлены точно таким же кинжалом. Юнора говорит правду. - Это все просто абсурд какой-то! – Гневно взбеленился Изран. – Вы действительно собираетесь оправдать эту упырицу?? - Эта «упырица» неоднократно спасала Вайтран и сделала это также вчера! – Объявил доселе молчавший Фаркас. – Она сражалась с летучими тварями и даже спасла из огня невинного ребенка, а ты, бесчестный пес, смеешь поливать ее грязью! - Тишина! – Ярл Балгруф величественно встал со своего места и подошел к клетке с Юнорой, остановившись неподалеку от нее и кинул взгляд на Израна. – Драконорожденная множество раз проявляла себя, как человек чести и праведности. Она созвала этот суд, чтобы очистить свое доброе имя, и я готов провозгласить свое решение. Ярл выдержал некоторую паузу, чтобы присутствующие его услышали: - Я снимаю с Юноры все обвинения и злодеяния, которыми ее наградили злые языки. Она останется таном Вайтрана и получит от нас всю необходимую поддержку для свержения Харкона, но при одном условии. – Он обратил свой взгляд на Юнору. – Ты должна исцелиться от вампиризма. Убедить нескольких человек в том, что ты не представляешь угрозы – возможно, но усилиями «Стражи Рассвета» - весь простой люд на взводе. Чтобы восстановить порядок – они должны знать, что их героиня не опасна. Таково мое решение и требование. - Да, ярл. – Покорно отозвалась Юнора, потупив взгляд в ноги и судорожно думая о том, как на это решение отреагирует Серана, оставшаяся в Йоррваскре. – Я выполню ваш приказ. - Отпустить. – Коротко приказал тот стражникам и те покорно открыли клетку, позволяя нордке выйти, после чего, избавили ее от кандалов. Ярл обратился к уже уходящему Израну: - Я попрошу твою Стражу удалиться из моего города и никогда больше здесь не появляться. Это ясно? - Как пожелаете. – Коротко отозвался тот, отбирая обратно свой молот и с истинно оскорблёнными чувствами спускаясь по ступеням холла. Когда все приближенные ярла, за исключением Айрилет и самого Балгруфа, удалились, Юнора позволила себе порывисто обнять правителя. Тот, опешив, замер на месте, а когда его отпустили, нордка провозгласила: - Я не зря всегда думала, что вы хороший человек, Балгруф. – Она искренне улыбнулась ему, невольно коснувшись голубого горноцвета в собственных волосах. – Именно ради таких людей я и вернулась в Скайрим. - Я верю, что избранная Седобородыми драконорожденная должна делать свое дело. – Отозвался тот с понимающим кивком. - Я слышал тревожные новости о «Вампирской Чуме». Довакин, скажи, это правда? Лекарства против этой заразы нет? - Боюсь, что когда Изран прав – он прав. – Мрачно проговорила Юнора. – Вам следует покончить со страданиями этих людей, если вы не хотите, чтобы к утру следующего дня они не обратились одними из них. Если эти твари нападут вновь – прячьтесь и зажигайте по всему городу как можно больше света – они его бояться. - Каждый должен принимать тяжелые решения. – Балгруф с мрачным лицом посмотрел на Айрилет и скомандовал: - Я не могу устроить резню собственных горожан в храме. Айрилет, прикажи паре людей, чтобы они заперли в камерах или клетках тех, кто имеет на себе укусы или царапины этих тварей. Если они обратятся, мы быстро их убьем, а если они выживут, что ж, хорошо. - Да, мой ярл. – Хускарл ушла, а Балгруф направился к своему трону, где возле него его ожидал Провентус. Юнора стала спускаться по деревянным ступеням, чувствуя в коленках неожиданную слабость, смешанную с облегчением. В самой глубине своей души она думала, что ничего не сработает, но вот она – полностью оправданная спускается по ступеням Драконьего Предела, чувствуя себя так, словно за ее спиной прорезались крылья. У подножья лестницы, возле самых дверей, ее ждала верная троица друзей по оружию. - Не верю, что все вышло. – Проговорила Юнора, позволяя обнять себя. - Это надо отпраздновать! Тут же бодро объявила Эйла, ткнув нордку в бок, на что та фыркнула и надвинула собственную шляпу ниже и глубже на глаза, когда деревянные двери вновь перед ней открыли, ослепляя светом солнца и не позволяя первые мгновения увидеть собравшихся у подножья главной каменной лестницы людей, замерших в ожидании. Юнора почувствовала в груди трепетное волнение и, намереваясь что-то сказать, ее опередила Эйла, громогласно объявившая: - Наша Драконорожденная вернулась к нам!! Толпа, некогда собирающаяся гневно закидать ее чем бы то ни было, громогласно зааплодировала, приветствуя, когда та вышла вперед, чтобы увидеть всех собравшихся. Она спускалась на ватных ногах, мысленно отсчитывая ступени – «раз, два, три, четыре…», пока не достигла самого низа и люди, совсем как раньше, расступились перед ней, провозглашая ей вдогонку теплые слова. Все вернулось на круги своя и, казалось, непреодолимая пропасть в целый год отсутствия окупилась за один ничтожный миг. Среди бесчисленных голосов и лиц простых людей Юнора смогла отыскать тех, кого действительно хотела поблагодарить от всего сердца. Мила и Карлотта приняли ее искренние объятья с улыбками, когда они встретились лицом к лицу. - Спасибо, что не переставали верить в меня. – Проговорила Юнора и даже позволила себе приподнять Милу за талию, чтобы та оказалась на одном уровне глаз с ней. – Особенно спасибо тебе. Твой горноцвет, кажется, принес мне удачу. - Ты сразишь всех монстров, Юнора? – С детской искренней надеждой спросила она, вглядываясь без какого-либо страха в ее светящиеся глаза, даже когда видела клыки нордки при ее усмешке. - Я буду бороться до тех пор, пока такие как ты, не будут спать спокойно. – Провозгласила воодушевленно Юнора и звучно поцеловала ее в лоб, после чего отдала в руки матери. – Сделаю все, что в моих силах. С этими словами она медленно ушла в сторону Йоррваскра, где троица верных друзей ждали ее у самых дверей. Внутри дома Соратников царил такой же радостный ажиотаж, как на улице, и все наперебой обсуждали радостную новость. Юнора очень хотела бы остаться и обсудить все это с остальными, но ноги сами несли ее вглубь помещений, туда, где она оставила возлюбленную, чтобы лично сообщить ей радостную весть. - Серана! – Она ворвалась в комнату, но не застала вампиршу на своем прежнем месте. Тугой узел беспокойства, скрученный в ее животе, казалось, завязался лишь туже, когда она не находила девушки на своем месте. Пройдя к месту, где та стояла в последний раз, когда она уходила, Юнора с подскочившим к горлу комом увидела на окне сложенный пергамент. Открыв его, Юнора судорожно прошлась взглядом по вздернутым надписям и уже через несколько мгновений сорвалась с места, помчавшись прочь из комнаты. Оставленное послание, упавшее на пол, гласило: «Упырица в обмен на Лук. Монумент Гьюкара. Сегодня ночью. Одна и без оружия». *** Она проклинала себя столько раз, что этого с лихвой хватило бы на то, чтобы подарить кому-то мгновенную смерть. Ей с трудом удавалось держать себя в руках, чтобы не поддастся окутывающей панике. Допросы и расспросы оставшихся тут Соратников ничего не дали – большинство из всех присутствующих покинули Йоррваскр на тот момент, когда ее повели на суд и это оказалось попросту идеальным моментом для того, чтобы незаметно проникнуть внутрь и похитить Серану. Да и судя по состоянию комнаты, та либо не сопротивлялась, либо похитили ее вовсе не из Йоррваскра. Быть может, та не выдержала и последовала вслед за остальными, беспокоясь за Юнору, и ее похитили уже на улице. Юнора этого не знала и не уверена была, что хотела знать. В конце концов – это никак не вернет Серану. То, что могло бы это сделать – Юнора завернула в черную ткань и несла на спине, хмурясь от слепящего глаза закатного солнца. Монумент Гьюкара находился на открытом пространстве великой равнины Вайтрана и его ориентиры было несложно заметить даже в самую кромешную ночь. Огромный монумент в виде черного столба, возвышающегося над необъятным морем пшеницы и травы – был подобен маяку посреди бескрайних вод. И направляясь к нему, верхом на Маркусе, Юнора понимала очевидное – ее ждала ловушка, засада или любой другой обман. Но как всегда бывает в подобных случаях – у нее не было выбора, когда ей угрожали смертью близкого человека. Она прибыла к месту встречи под покровом темноты, когда Секунда и Массер своими взорами наблюдали за действом, незамутненные облаками. Юнора чувствовала в груди, как сердце стало словно каменным, поскольку по-другому описать то, как оно ухнуло вниз, когда она увидела у монумента вооруженную группу Стражей Рассвета, среди которых присутствовал Изран. Она замерла на почтительном расстоянии от них и медленно слезла с коня, терпеливо ожидая того, когда Изран подойдет к ней. - Я ожидала, что у тебя хотя бы есть малейшие понятия о чести. – Встретила его Юнора ядовитыми словами, едва тот приблизился к ней для того, чтобы вести разговор. - Я веду войну против твоего вида, кровопийца. – Презрительно сощурился Изран, видимо, отказываясь обращаться к Юноре иначе. – И не позволю тебе владеть этим оружием. - Хватит трепать языком. – Юнора показательно оскалилась, больше не таясь и ярко демонстрируя свою природу в острых опасных клыках и сияющих гневом глазах. – Веди сюда Серану. - Сначала Лук. – Упрямо заявил тот, скрестив руки на груди. Юнора неконтролируемо рыкнула, но не посмела дать волю закипающему гневу, прекрасно понимая, что любое ее действие – это лишний повод навредить Серане, чей запах она чувствовала здесь и немного успокаивалась. Она сняла лук со спины и развязала ткань, демонстрируя то, что тот был настоящим. Изран махнул рукой, коротко обернувшись назад и пара его людей, обмундированных в тяжелые доспехи, зашли за монумент, и вышли оттуда с плененной вампиршей. Юнора почувствовала, как контроль над эмоциями медленно ее подводит, поскольку увидеть то, как ее возлюбленная была связана тяжелыми цепями, а на ее голове висел чертов мешок, откровенно чуть не дал ей толчок к очевидно глупому поступку. Ее медленно подвели к Израну и Юнора помрачнела. Тот безмолвно намекал на то, что она должна сама подойти к ним, чего она делать совсем не хотела, опасаясь… чего угодно. Она сделала пару шагов и замерла, смерив стоящих напротив нее Стражей взглядом, полным недоверия и злости, на что Изран последовал вперед вместе с пленной. Они замерли друг перед другом, когда расстояние меж ними составило пару шагов. Юнора с мрачным выражением лица протянула руку с луком вперед, а Изран настойчиво подтолкнул Серану вперед, позволяя той идти вперед. Юнора бросила Лук вперед, позволяя Израну схватить его, а сама нордка трепетно и крепко прижала Серану к себе, быстро и презрительно избавляя ту от ненавистного мешка на голове. Та молчала все это время, потому что во рту у нее находился кляп от которого Юнора ее избавила. Она бы принялась шептать о том, как ей жаль и умолять простить ее, но нордка без лишних слов начала отступать обратно к Маркусу, предпочитая приберечь остальные нежности на «потом». - Ю… Юнора… - слабо позвала Серана дрожа всем телом, едва они начали уходить. -…Ю… с-стой… Я… они... - Потом, Серана. – Умоляла Юнора, судорожно целуя вампиршу в лоб. – Пожалуйста, потом, мы должны… Юнора услышала вдали щелчок. Она узнала бы этот звук из тысячи – так спускался курок арбалета, а со свистящим звуком летел его болт. Серана толкнула ее на землю буквально в этот самый момент, и сразу после этого в воздухе раздалось два крика. Один был полон боли, а другой отчаянием и неверием. Серана рухнула на траву. Рядом обессиленно и тяжело рухнула следом Юнора, чьи дрожащие руки тянулись к торчащему из чужой груди болту. Те не слушались – дрожали, становились тяжелыми и отказывались двигаться. Что-то внутри ухнуло вниз с такой силой, что у нее потемнело в глазах, а изнутри вырвался даже не крик, а чистая в своем роде агония. Они обе не услышали того, как вдали раздался леденящий кровь вой и рык и как возле них, подобно черной густой тени, промчалась на четвереньках грозная огромная фигура косматого вервольфа. Тот без промедления сшиб собой рядовых рыцарей, чтобы добраться до устремившего прочь предводителя. Изран вскрикнул лишь один раз – за мгновение до того, как волчья пасть вонзилась ему в горло, разорвав то за считанные мгновения. Оставшиеся Стражи бежали прочь, но стремительная и яростная тень вервольфа настигла и их. Лишь когда последний из Стражей был безжалостно убит одним точным укусом за голову, Эйла, часто дыша, поспешила обратно, рассеянно вытирая окровавленную пасть и целя про себя: «Следовало сделать так с самого начала». Но когда Эйла начала возвращаться к оставленным позади Юноре и Серане, в небе прозвучал звук хлопающих кожистых крыльев. Следующее, что Соратница видела своими звериными глазами, было то, как над поляной взмыла фигура, объятая в черный плащ, с огромными крыльями. Она отбросила прочь Юнору, заставив ту отправиться в небольшой полет. Эйла зарычала и тут же бросилась вперед, совершенно не зная, кто это был и зачем ему нужна раненная Серана. Крылатая фигура опустилась на землю и подобрала вампиршу на свои огромные когтистые руки, после чего, обернулась в сторону приближающегося вервольфа, явив свой безобразный лик с серой кожей, с растрепанными короткими патлами волос и алыми светящимися глазами. - Передай своему хозяину, пес, что Серана, наконец-то, воссоединиться со своей семьей! – Рыкнул тот мужским голосом и, раскрыв огромные крылья, вмиг устремился в небеса, сотрясая пространство в громком эхе своего злорадного хохота. Эйла хотела броситься вслед за ним, хотя бы попытаться выследить, но вспомнив о Юноре, немедленно поспешила к ней. Та медленно пыталась встать, но лишь согнулась на земле, схватившись за грудь и живот, и дышала сквозь стиснутые зубы. Ее всю потряхивало, и когда сестра по оружию мягко коснулась ее плеча, все естество соратницы буквально сотрясло от волны ужаса, когда вслед за прикосновением последовал нечеловеческий рык… нет, рев. Рев такой силы и ярости, что сама земля и воздух сотряслись в едином толчке. Это был Голос рассвирепевшего разбуженного Дракона.