Запретный союз

      На другой день Дракула, посетив продолжающего пребывать в «карантине» друга, нашёл его на одном из балконов его роскошных апартаментов в компании бутылки любимого абсента. Был ранний вечер. Солнце едва нырнуло за вершины Карпатских гор, озаряя их величественные очертания последними отблесками золотистых лучей, в этот вечер расцветивших небо целой палитрой красок: от голубого, плавно перетекающего в тёмно-синий, который в свою очередь переходил в ярко-сиреневый и лиловый, до жёлтых, оранжевых, пурпурных и розовых полос.       Владислав бесшумно приблизился к любовнику, стоящему к нему спиной. Опираясь на балюстраду, Гэбриэл, держа в руке бокал, время от времени попивая напиток, задумчиво любовался расстилающимся перед ним прекрасным видом, который никогда не мог наскучить, и наслаждался тёплым ветерком, принёсшим с собой аромат бальзамических горных цветов, ласково овевающим его лицо, играя с его светло-каштановыми шелковистыми кудрями. Мерцая бархатным, томным взглядом лани, Дракула замер, любуясь изумительной фигурой своего красавца.       — «Больной» идёт на поправку? — вдруг грянул громовой голос за плечом охотника.       От неожиданности задумавшийся мужчина вздрогнул, чуть не выронив бокал.       — Чёрт! Влад! Ты что, хочешь, чтоб меня удар хватил? — уже смеясь, Гэбриэл неслабо заехал кулаком в плечо смеющегося вампира, заставив его пошатнуться.       — Ни в коем случае! Напротив, я официально ратую за твоё скорейшее «выздоровление» и возвращение в строй, — прыснул вампир. — Любуешься природой? Сегодня она, видимо, решила блеснуть эффектностью: на небе просто калейдоскоп!       — Да. Потрясающее зрелище! — согласился Ван Хельсинг, вслед за Владом устремляя взгляд на красочную картину. — Знаешь, я очень рад, что живу с семьёй именно здесь, — великолепное место! Карпатские горы — красивее Альп.       — Я тоже так думаю и рад, что тебе нравится моя родина, — с мягкой улыбкой ответил Дракула. — Однако ты позволишь мне отвлечь тебя от наслаждения красотами природы в приятной компании и пригласить внутрь апартаментов?       — Под компанией ты имеешь в виду абсент? — улыбнулся Ван Хельсинг.       — Не только, — улыбаясь, ответил граф, скользя влюблённым взглядом по статному загорелому красавцу с пленительными глазами. — Также тёплый ветер. Как он ласкает тебя, играя с твоими прекрасными локонами и как ты наслаждаешься его ласками.       — Тебя он ласкает с не меньшим удовольствием, — с улыбкой заметил Гэбриэл. — Ну, так и быть, оставим его в одиночестве, — хозяин поставил бокал на столик, готовясь следовать за своим дорогим гостем.       — У меня для тебя сюрприз, — сообщил Дракула, когда они оказались в одной из гостиных покоев Ван Хельсинга. Граф взял с оттоманки оставленный им там пакет и протянул возлюбленному.       — Ты меня балуешь, Влад, — с любовью глядя на друга, сказал мужчина, взяв свёрток, но не торопясь ознакомиться с его содержимым. Было ясно, что любым подаркам он предпочитает любование своим черноволосым красавцем.       — Доставай же, — улыбаясь, нетерпеливо повелел граф, блистая довольным взглядом в предвкушении реакции друга.       Разорвав бумагу, Гэбриэл извлёк плоскую тёмно-синюю бархатную ювелирную коробку:       — Что это?       — Открой.       Последовав указанию, Гэбриэл поднял крышку — на белом атласе красовалось, искрясь, колье с редчайшими ярко-фиолетовыми бриллиантами в обрамлении классических. То самое. Ван Хельсинг присвистнул.       — Круто, Влад! Как тебе это удалось?! И так быстро! — мужчина с удивлением посмотрел на милого друга. Видно было, что он не ожидал такого поворота событий.       На ярких тонких карминных устах сияла пленительно-нежная улыбка, а тёмные глаза лучились теплом и любовью.       — Спасибо, любимый, — отложив коробку с драгоценностью, Гэбриэл привлёк к себе улыбающегося Владислава, нежно его целуя. Губы вампира пылко прижались к губам охотника, лаская в ответ. — Ты не представляешь, как ты выручил меня. Но получается, что это ты даришь Анне подарок на годовщину нашей свадьбы, — улыбаясь, но с некоторым замешательством констатировал герой и великий воин.       — Я дарю его тебе, — рассмеялся вампир. С этими словами он извлёк ожерелье из коробки, и, прежде чем мужчина смог среагировать, драгоценность в мгновение ока оказалась защёлкнутой Дракулой, — воспользовавшимся своей вампирской скоростью действий, — регулирующейся застёжкой на его точёной шее. Колье обхватило «столп Давидов» плотным кольцом сверкающих и искрящихся самоцветов.— Ам… Красота! — лукаво подмигнул другу Владислав. — Тебе идёт!       — Чёрт!.. Влад!..       С намерением немедленно сдёрнуть неподобающее мужчине украшение, приятно холодящее горячую кожу Гэбриэла блистающими драгоценными камнями, рука охотника рефлексивно взметнулась к его шее.       — Осторожно, Гэбриэл! — успел предупредить фатальное действие граф. — Ты повредишь его!       — Дьявол! Влад! — зарычал Ван Хельсинг. — Сними сейчас же! — Видя, что находящийся в игривом настроении, расшалившийся граф отнюдь не торопится выполнять его требование, Гэбриэл, заведя руки за шею, попытался сам справиться с фермуаром, но, будучи не знаком с его устройством, к тому же находясь в сильном раздражении, ожидаемо потерпел неудачу.       Наблюдая судорожные и безуспешные попытки любовника избавиться от коварной драгоценности, в неволю к которой он неожиданно попал по воле любимого демона, Дракула взорвался хохотом.       Брови охотника сошлись в олимпийском гневе, на щеках заиграли желваки. Бросив бесплодные старания, Гэбриэл, с продолжающим искриться, сверкать и переливаться на его шее изысканным ожерельем тончайшей работы, метнул на хохочущего любовника испепеляющий взгляд Зевса. Это зрелище было столь уморительно, что Владислав зашёлся в новом припадке неудержимого смеха.       Лицо Ван Хельсинга исказила гневная гримаса:       — Прекрати немедленно! Я тебе не клоун!!!       Видя, что продолжать в том же духе опасно и что если он будет длить свою забаву, то, вместо горячей благодарности, рискует отхватить от взбешённого любовника нехилую и не менее горячую пощёчину, граф наконец соизволил смиловаться над негодующим другом. Вытирая выступившие на глазах слёзы, он, коснувшись прохладными кончиками белых тонких пальцев горячей смуглой кожи скульптурной шеи Ван Хельсинга, ловко расстегнул фермуар и опустил соскользнувшую и подхваченную им драгоценность обратно в уютное атласное гнёздышко:       — Ох!.. Гэбриэл!.. Не помню, когда я последний раз плакал от смеха, если такое вообще когда-либо было! Великий Ван Хельсинг, суровый истребитель монстров, угрожающих человечеству, попавший в плен к деликатному ожерелью!.. Бриллиантовый ошейник оказался сильнее стального! — И Владислав снова рассмеялся, на что Ван Хельсинг ответил возмущённым рыком. И Дракула, предупреждая упрёки любимого, возобновил свою, прерванную его же проказой, речь: — Я дарю его тебе, любовь моя. С полным правом передарить его Анне. Мало того что она твоя супруга, она ещё и мой потомок, — хитро улыбнулся вампир. — Ну, хватит дуться на старого товарища, Гэбриэл, — добавил Влад, видя, что выведенный им из себя милый друг не торопится остывать. — Мне действительно не так уж легко было быстро достать его: пришлось задействовать много ресурсов.       — Если бы ты не прекратил делать из меня шута себе на потеху, клянусь Богом, я бы тебе от всей души врезал, Влад, несмотря на переполняющую меня благодарность! — Дивные глаза архангела продолжали негодующе сверкать.       — Я в курсе, — пленительно улыбнулся вампир. — Твоё намерение было недвусмысленно написано на твоём прекрасном лице. Прости, не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться этим шедевром ювелирного искусства на моём сокровище, — граф нежно погладил мужчину по щеке, глядя на него лучистым взглядом полным любви. — Я обожаю тебя, Гэбриэл…       Услышав столь упоительное признание из уст своего ненаглядного, считающегося бесстрастным, смотря в глаза Владислава и видя в них пламя пылающего чувства, подтверждающее эти слова, охотник, естественно, тут же забыл о так взбесившей его проделке вампира. Актуальным для него остался лишь факт успешного обретения желаемого подарка для любимой супруги. И всё это только благодаря Дракуле. Ван Хельсинг наконец сменил гнев на милость.       — Ладно. Демон ведь не может без бесовских проделок. Иди ко мне, я ещё не поблагодарил тебя как следует, — мужчина резко привлёк в свои объятия проказливого любовника и, грубо взяв губами нежные карминные лепестки, принялся властно, взасос целовать, смачно посасывая губы и язык Влада, постанывая от удовольствия. Дракула страстно отвечал, лаская губами и языком сочный рот красавца-шатена с тем же пылом.       В тот момент, когда уста любовников слились, они, вновь погрузившись в захватывающее наслаждение, тут же забыли обо всём кроме испытываемой ими всепоглощающей, неземной сладости. Когда же мужчины наконец были вынуждены оторваться друг от друга, Гэбриэл, смеясь, заметил:       — Но по логике ты бы лучше примерил фермуар на себя — ведь это ты у нас любитель украшений! Было бы дополнение к заколке да серьгам!       — Ха-ха-ха! Гэбриэл! Тебе срочно надо брать уроки по стилю: предложенное тобой сочетание — верх безвкусицы! К тому же в этой паре заколка — утилитарный аксессуар, украшение — только серьги, — рассмеялся вампир.       — Но даже благодаря таким урокам, боюсь, мне не удастся сравниться с тобой, о наша воплощённая стильность! — осклабился охотник. — Однако в сторону вопросы касательно недостаточности моего образования. Сейчас на повестке дня иное — как мне отблагодарить столь бесконечно услужливого и заботливого вампира? — промурлыкал довольный Гэбриэл, купая черноволосого красавца в блестящем, влажном взгляде своих прекрасных глаз.       — «Дружеского» поцелуя вполне достаточно, — на чувственных губах вампира играла чарующая, лукаво-любезная улыбка, а завораживающие тёмные глаза горели страстью.       — Отнюдь, — с улыбкой возразил охотник. Игриво мурлыкая, он прижал к себе любовника. Лизнув его за нежную кожу мочки, колыхнув серьгу, Гэбриэл скользнул кончиком языка в ухо Влада, лаская.       — Уммм… Гэбриэл… — упоённо заурчал вампир.       — Ну, я жду ответа, — настаивал Ван Хельсинг. Оторвавшись от своего любезного аристократа, он, улыбаясь, посмотрел ему в глаза.       Влад хитро улыбнулся:       — Ну что ж, если ты настаиваешь, тогда станцуй для меня стриптиз.       Услышав этот совершенно неожиданный им «заказ» любовника, охотник рассмеялся:       — Ха-ха-ха! Влад!.. Я никогда не делал такого даже для Анны!       — Ну, а для меня сделай. Ты будешь великолепен в этой роли. Это будет восхитительное зрелище. Увидеть стриптиз в твоём исполнении — моя давняя потаённая фантазия. Моя мечта, и её воплощение доставит мне огромное удовольствие.       — Как же ты привержен Терпсихоре! Если не романтические танцы — то стриптиз! — усмехнулся охотник.       — Да, танец — одна из моих стихий.       — Ну, о’кей, ладно, — немного смущаясь, согласился удовлетворить «заказ» вампира Гэбриэл. — Не могу отказать старому боевому товарищу, тем более такому внимательному и предупредительному. — Ван Хельсинг игриво ущипнул друга за щеку. — Попробую порадовать тебя желаемым образом и угодить тебе, удовлетворив твой изысканный вкус. Но учти, что это мой дебют, так что ты должен быть снисходителен, — улыбаясь, предупредил мужчина, с невольно заигравшим на его щеках румянцем.       Владислав сполна наслаждался этим прелестным зрелищем.       — Не волнуйся, — пленительно улыбнулся вампир. — Я знаю, что ты справишься с этим превосходно. — Глаза вампира возбуждённо взблеснули.— У тебя врождённая артистичность, и при этом ты — сама чувственность. Эротический танец — это совершенно естественно для тебя, просто кроме меня никто не удосужился простимулировать в тебе этот талант.       — Ладно. Согласен. Должен же я отблагодарить тебя за трогательную заботу, — сказал с лукавой улыбкой Гэбриэл. — Попробуем.       — М-м-м… Я весь в предвкушении, — на лице вампира блистала довольная улыбка.

***

      Закрыв двери на балкон, Ван Хельсинг выбрал подходящий трэк и включил стереосистему, а граф расположился в удобном кресле, приготовившись насладиться заказанным зрелищем.       Гэбриэл занял позицию в центре комнаты. С выражением страстного томления, что выглядело таким прелестным на его прекрасном лице и так шло ему, призывно глядя в глаза любовника и время от времени легко проводя кончиками пальцев по чувственным губам приоткрытого рта, едва касаясь его поверхности, Гэбриэл начал ритмично двигаться под звуки зажигательной музыки, эротически изгибаясь всем телом и колыхая бёдрами, делая красивые, энергичные и одновременно плавные, грациозные движения.       Метнув на Влада игривый взгляд, охотник повернулся к любовнику спиной. Упоительно качая бёдрами, — так, что при виде этого зрелища возбуждение почувствовала бы даже статуя, — Ван Хельсинг отставил свой сексуальный зад. Ладони мужчины легли на обтянутые джинсами восхитительные полушария. Обхватывая, прекрасный танцор погладил волнующие воображение оттопыренные ягодицы, пройдясь по ним в медленной, чувственной ласке, а затем стал делать искусительными прелестями заводящие, дразнящие круговые движения. Распаляя своего возлюбленного зрителя эротическим танцем, красавец-шатен всё сильнее заводился сам.       Прикованный к любовнику взгляд Владислава полыхал. Вампир сглотнул. По жилам графа, волна за волной, как ток по проводам, бежал огонь, воспламеняя его скипетр любви.       Представая перед возлюбленных в разных ракурсах, Гэбриэл продолжил чувственно извиваться и покачивать бёдрами под музыку, выписывая ягодицами круги и восьмёрки и гладя своё великолепное тело руками, очерчивая ласкающими ладонями его изящные линии и изгибы.       Влад оказался абсолютно прав: несмотря на то, что мужчина исполнял такое представление впервые, можно было подумать, что он отнюдь не новичок в этом деле, а, напротив, профессионал. И, конечно, ведущую роль в этом играли его чувства к Дракуле — именно страсть к Владиславу заставляла упомянутые графом качества проявляться в высшей мере во время его танца, исполняемого для любимого. Вампир чертовски заводил Гэбриэла и вдохновлял его на любые эротические подвиги; так же и теперь охотник наслаждался тем, к чему раньше не подозревал в себе ни малейшей склонности. Мужчина полностью раскрепостился и чувствовал себя настолько органически в том деле, которым занимался, всецело отдаваясь ему душой, что удивился самому себе, что поначалу просьба графа смутила его, отметив при этом, насколько в психологическо-сексуальном отношении вампир знал его лучше его самого. Пластика движений прекрасного танцора была великолепна, он, как и предполагал демон, действительно оказался изумителен в этой роли.       Ни на миг не отрывая томно-призывного взгляда от светящихся мерцающим блеском глаз возбуждённого любовника, отключившегося от мира и с головой погрузившегося в изысканное наслаждение созерцания упоительного, вожделенного и эксклюзивного зрелища, красавец-архангел с каждым мгновением всё больше входя во вкус, эротично выгибаясь всем телом в такт заводной музыке, в сочетании с грациозными поворотами, продолжал ритмично волнообразно колыхать прельстительными бёдрами, искусительно изгибая их и изящно-сексуально покачивая, не переставая поглаживать себя руками, при этом начал постепенно, очень медленно расстёгивать рубашку.       Повернувшись в танце к любовнику спиной, делая энергичные круговые движения своими сексуальными ягодицами, — тугие, округлые прелести так и плясали под джинсами, заставляя воспламенённую кровь Владислава кипеть, взрываясь огнём между бёдер, — Гэбриэл изящным движением руки откинул свои шелковистые локоны в сторону и, подражая женщинам-стриптизёршам, дразняще приспустил рубашку с одного атлетического плеча, обнажив нежную загорелую кожу, оттеняемую белоснежной тканью, при этом повернув голову и бросая через плечо игриво-кокетливые взгляды на любовника, отвечающего ему горячим подбадривающим взором блестящих глаз, сверкающих чёрными бриллиантами.       Снова накинув ткань на обнажённое плечо, охотник, сексуально выгибаясь, сделал несколько танцевальных вращений и, теперь повернувшись к возлюбленному зрителю вполоборота, вновь приспустил рубашку со своих мускулистых плеч, но уже ниже, — явив на обозрение Влада свою смуглую выпуклую, накачанную, грудь украшенную бутонами тёмных сосков, после чего вновь скрыл её от пылающего взора черноволосого красавца.       Ещё пара оборотов в сексуальном танце под звуки заводной музыки, и белая рубашка Ван Хельсинга, будто в нежной ласке, начала, эротично, медленно и плавно, скользить по бархатистой загорелой коже его широких плеч и рельефных рук вниз, постепенно обнажая прекрасное тело. Мягким облаком опустившись на пол, она явила микеланджеловский торс кудрявого красавца с дивными глазами, играющими влажным блеском, заставив драматически повысившееся слюноотделение горящего возбуждением, неровно дышащего Влада отреагировать дополнительной порцией слюны, которую он едва успевал сглатывать, а кровь сильнее заволноваться в его паху.       Гэбриэл, не отводя манящего взгляда от любовника, изгибаясь в такт музыке, стал ласкать своё прекрасное обнажённое тело, искушающе обхватывая ладонями и очерчивая пальцами свою выпуклую грудь, гладя её, эротично скользя руками по рельефным кубикам пресса и атлетическому животу.       Приблизившись в танце к зрителю, охотник, повернувшись к нему своей скульптурной спиной, — позволив ему насладиться красотой идеальных пропорций своего совершенного тела: широкими атлетическими плечами, плавно переходящими в тонкую талию, — волнообразно извиваясь всем телом и соблазняюще покачивая и колыхая своими сексуальными бёдрами, повернув голову через плечо и чувственно проводя блестящим, сочным, тёмно-розовым языком по своим приоткрытым губам и сверкающему между ними влажному жемчугу зубов, блистая глазами, игриво посмотрел на него, взглядом приглашая принять участие в представлении и поласкать его. Заворожённый граф, совершенно очарованный зрелищем, на миг задержался с реакцией, и Гэбриэл, чарующе улыбаясь, подстегнул его:       — Кам он, бэйби…       Красивые руки Влада, словно выточенные из алебастра великим художником, вспорхнув белыми птицами, с готовностью в нежной ласке заскользили по соблазнительным, округлым и крепким, ягодицам и волнительным бёдрам прекрасного стриптизёра, спускаясь к коленям его длинных, стройных ног.       Позволив учащённо дышащему зрителю с горящими глазами сделать несколько поглаживаний, взрывоопасно усиливших его возбуждение, Гэбриэл повернулся к нему лицом и протянул руку, приглашая встать. Когда Влад выполнил его просьбу, бывший вигилант, прижавшись к нему, не спуская с его лица блестящего взгляда своих пленительных глаз, в ритме музыки провокационно скользнул своим телом по телу возбуждённого друга вниз к его ногам, сексуально проведя им по всем выпуклостям и изгибам вампира, а руками — по бокам, заставив того задрожать, с шумом, судорожно вдохнув воздух.       Оказавшись у длинных, красивых ног Дракулы, Ван Хельсинг, начиная с изящных щиколоток Владислава, обхватывая в чувственной ласке, провёл по ним ладонями вверх к его точёным бёдрам. Граф застонал. Проделав это, удовлетворённо улыбающийся Гэбриэл вновь удалился от своего возлюбленного зрителя, вернувшись на первоначальную позицию.       Снова повернувшись в танце к Владиславу спиной, наполовину обнажённый красавец-архангел, ритмично изгибаясь и в вихляющих движениях отводя свои сексуальные ягодицы, заключённые в сильно обтягивающие джинсы, подчёркивающие их соблазнительную форму, лаская, несколько раз чувственно провёл по ним и своим античным бёдрам руками.       Опять несколько оборотов, поворот спиной, завораживающее скольжение рук — и Гэбриэл, не переставая эротично выгибаться, вновь отвёл свой сладкий зад и в который раз жарко провёл ладонями по прельстительным бёдрам и отставленным аппетитным ягодицам; а затем, повернувшись вполоборота к вампиру, ещё сильнее выгнувшись, обхватил руками упругие полушария и сжал их, в сладострастном порыве откинув голову. Блестящим языком мужчина медленно провёл по красиво изогнутым, чётко очерченным, чувственным губам своего приоткрытого рта, меж которых ослепительными перлами сверкали идеальные, белоснежные зубы; после чего его язык, скользнув кончиком к верхней губе, на несколько мгновений застыл на алой ленте.       Проделав это, повернувшись к Владу боком и смотря в его полыхающие диким возбуждением глаза, Ван Хельсинг рывком качнул свои стройные бёдра вперёд и на миг замер в этой позе, похотливо закусив губы, в то время как его рука, жарко скользнув по прекрасной груди и плоскому животу, обхватила сильную выпуклость в его паху, сжав её.       Серия поворотов под зажигательную музыку — и вновь красивой спиной к зрителю, возбуждение которого с каждым мгновением нарастало всё сильнее, становясь критическим, Гэбриэл расстегнул свои джинсы и, поддев брюки и стринги пальцами, на несколько секунд дразняще приспустил их, на мгновение обнажив, в дополнение к соблазнительным ямочкам, искусительное начало волнующей кровь ложбинки между упругими полушариями, в следующий миг вновь скрыв эти прелести от буквально физически обжигающего Ван Хельсинга, горящего пламенем взора любовника, с огромным трудом сдерживающегося, чтобы в огне страсти, не досмотрев упоительное и уникальное представление — стриптиз в исполнении архангела, — не наброситься на прекрасного танцора, не дав ему возможности довести дело до конца.       Это давалось Владу нелегко: кровь гейзером волновалась в его восставшем члене, начавшем выделять смазку.       Воздух в комнате был наэлектризован так, что, казалось, что по нему проскакивают синие искры.       Ещё несколько могущих искусить и святого движений в исполнении высокого и статного небесного красавца, и Гэбрил опять опустил джинсы, в этот раз демонстрируя распалённому графу свои полностью обнажённые округлые ягодицы — нежная кожа, упоительная форма… Дракула подавился слюной… Покачав восхитительными прелестями, охотник снова скрыл их от пылающего взгляда любовника, обратно затянув тугие полушария в деним, а затем в танце вновь вплотную приблизился к зрителю. Повернувшись к нему спиной, Ван Хельсинг, изящно полуприсев, делая грациозные покачивания точёными бёдрами, стал тереться своими соблазнительными ягодицами о возбуждённый член любовника, совершая ими круговые колыхания, похотливо вытянув приоткрытые губы в трубочку, постанывая и лаская свои бёдра руками.       Дракула, забыв о своём намерении досмотреть представление до конца (и вряд ли нашёлся бы тот, кто осудил бы его несдержанность при таких невыносимых обстоятельства), в бешеном возбуждении зарычал зверем, намереваясь схватить красавца-танцора в свои объятия, но мужчина, смеясь, ловко увернулся, вовремя избежав захвата, и вновь оказался на расстоянии от друга, с огромным трудом заставившего себя остаться на месте, а не броситься за ним следом.       Продолжая эротический танец, охотник избавился от брюк, обнажив свои красивые, длинные, стройные ноги, в сексуальном действе представ почти полностью нагим перед глазами доведённого до предельной степени возбуждения, тяжело и прерывисто дышащего, восхищённого зрителя, являя на его обозрение своё изумительное тело.       Владислав был охвачен пламенем, едва не захлёбываясь слюной, пылая в огне, он чувствовал, как выделяющаяся смазка капля за каплей стекает по члену, увлажняя одежду. Когда же почти полностью обнажённый загорелый кудрявый красавец, если не считать небольшого куска ткани на его стройных бёдрах, не скрывающего его эрекцию, с прикованным взглядом своих дивных, сияющих глаз к полыхающих вожделением очам Влада, под звуки экстатической музыки стал извиваться всем телом, имитируя спазмы оргазма, Дракула чуть не кончил — но нечеловеческим усилием графу удалось отсрочить реакцию тела.       — Хватит! — выкрикнул он, резко срывая с себя одежду. — Иди сюда! Или я сейчас взорвусь!       Учащённо, жарко дышащий, разрумянившийся Гэбриэл немедленно выполнил приказание любовника — он был заведён не меньше графа.       — Надеюсь, я оправдал твои ожидания? — успел лукаво-дразняще поинтересоваться мужчина, упав в объятия Влада, прежде чем тот сдёрнул с его совершенного тела последний элемент одежды, и повалил на диван.       — Более чем!.. Ты — божественен!.. О мой прекрасный король стриптиза!.. — задыхаясь от сексуального напряжения, страстно выдохнул вампир.       — Как же он у тебя сильно проголодался! — блистая довольной улыбкой, Гэбриэл, лукаво вскинув бровь, кивнул подбородком на почти вертикально стоящий член Влада.       — По твоей вине… — падая на любовника, усмехнулся Владислав. — Твой также не сыт, — счастливо улыбаясь, заметил вампир, прежде чем закрыть рот друга глубоким поцелуем, не дав ему ничего ответить.       Возможности провести предваряющие соитие процедуры уже не было, и красавцы-любовники просто предались сладостному фроттажу всей поверхностью кожи, буквально утонув в телах друг друга. В экстазе сплетаясь ненасытными влажными языками в сочных ртах, слившихся воедино, обмениваясь душистой слюной, мужчины с напором тёрлись телом о тело — прохладную атласную фарфоровую кожу о горячую бархатистую смуглую — задыхаясь от наслаждения, трепеща с головы до ног от испытываемой сладости, растворяясь друг в друге…       До предела заведённый эротическим представлением Влад достиг финала первым, начав изливать свою густую сперму на античный живот любовника. Содрогающееся в спазмах оргазма тело вампира в процессе сместилось в сторону так, что следующая порция рисковала не попасть по назначению, но Гэбриэл, мгновенно отреагировав, скорректировал своё расположение относительно милого, подставляя под жемчужные струи своё тело, в наслаждении откидывая голову. И продолжал это делать, когда было нужно, следя за тем, чтобы ни одна капля не упала мимо, в упоении принимая их на горячее ложе своей бархатистой кожи, в то же время извергаясь собственным белоснежным фонтаном, забившим спустя пару секунд после первых выстрелов Владислава.       Кончив, как всегда обильно окропив тела друг друга соком любви, учащённо дышащие, раскрасневшиеся мужчины принялись, скользя длинными пальцами по идеальным телам, подбирать сперму и кормить ею друг друга. Дракула и Ван Хельсинг, глотая и от удовольствия закрывая глаза, с наслаждением облизывали, посасывая, покрытые их соком пальцы возлюбленного. Завершив финальный акт упоительного процесса осуществления любви, прекрасные любимцы Венеры и истовые её служители, обнявшись, в сладостном изнеможении растянулись на диване.       — Уф! Гэбриэл! Надо поскорее наведаться в мой вампирский бар, дабы подкрепиться! — переведя дух, заявил физически и душевно удовлетворённый, но энергетически истощённый вампир, счастливо блистая чёрными бриллиантами своих колдовских очей.       — Зачем далеко ходить? — пленительно улыбнулся друг. — У тебя бар прямо под боком! — И Ван Хельсинг, отбросив в сторону свои шелковистые кудри, подставил голодному любовнику шею.       — Это не бар, а небесный источник! — возразил Дракула, ласково скользя кончиками изящных пальцев по натянутой голубоватой струне, сопровождая их движение заворожённым взглядом мерцающих очей. — Я должен беречь его и могу лишь изредка припадать к нему ради нескольких пьянящих глотков! Это божественное лакомство, а не вампирский напиток! Потому сильную жажду мне не утолить без помощи со стороны! — наставительно заметил вампир. — Но побаловать себя можно! — с лукавой улыбкой заключил своё патетическое выступление Дракула, не в силах отказаться от предложенного райского угощения, склоняясь над яремной веной улыбающегося охотника, не сомневающегося, чем в итоге закончится эта высокопарная тирада.

***

      На следующий день, когда любовники вновь встретились, Гэбриэл преподнёс Владиславу ответный подарок — заказанную им по Интернету в ювелирном доме, стильную золотую цепь оригинального плетения, сделанную в одном экземпляре, отлично подходящую к серьгам Дракулы, дополняя туалет и органично вписываясь в его образ тёмного шика. Граф не ожидал такого ответного хода и был весьма польщён деликатным жестом друга.       — О-о-о… Гэбриэл… Но это совершенно излишне, — восхищённо протянул вампир. Но в глазах его горел довольный блеск от этого чуткого внимания, проявленного в его отношении великим Ван Хельсингом, жёстким и суровым воином, Левой рукой Господа.       — Решил, что дружеского поцелуя и стриптиза явно недостаточно, чтобы выразить мою благодарность за твою услугу, — с улыбкой заявил охотник. — Надеюсь, моих скудных познаний, вкуса и возможностей было достаточно, чтобы найти нужную вещь. Примерь. — И Гэбриэл защёлкнул стильную золотую цепь на точёной шее своего черноволосого красавца.       — Ах, Гэбриэл! Как жаль, что твой подарок должен остаться в тайне, так же, как и наша любовь. Мне придётся выдавать его за собственное приобретение, — печально вздохнул Владислав, ласкающим жестом накрывая новый аксессуар красивой рукой.       — Это вовсе не важно. Здесь нечему расстраиваться, — утешил его охотник. Главное, что я смог тебе угодить, хоть немного отблагодарив за твою деликатную помощь, прелесть моя! — блистая идеальной улыбкой, сказал Ван Хельсинг, прижимая к себе любимого вампира.       — Единственная благодарность, которая мне нужна, — это твоя любовь, Гэбриэл! — ответил сияющий граф.       — Ты знаешь, что она твоя, Влад!       — Я счастлив, Гэбриэл!       Завершающим аккордом диалога ожидаемо стал нежный, сладкий поцелуй страстно влюблённых друг в друга красавцев.

***

      Покинувший наконец своё недельное «заточение», «выздоровевший» Ван Хельсинг, работая, сидел в одной из роскошных гостиных Дракулы, в то время как хозяин, находящийся тут же, бездельничал, валяясь на софе, угощаясь вампирским «вином» и забавляясь с планшетом под предлогом необходимости повышения квалификации в обращении с современными приспособлениями.       Маришку, Алиру и Верону Влад в тот день завалил подарками: новыми роскошными нарядами и драгоценностями, среди которых были три великолепных бриллиантовых парюры, состоящие из диадемы, ожерелья, серёг, браслетов и перстней — одна с рубинами, другая с сапфирами, третья с изумрудами.       Невесты, естественно, были в восторге от щедрости своего повелителя, и, призывая на него благословения Сатаны, удалились в свои апартаменты, чтобы поскорей примерить новые туалеты и вдоволь навертеться перед зеркалами. Перед этим они чуть было не поспорили, кому какой ювелирный гарнитур должен достаться, но Владислав быстро пресёк обещающие быть жаркими дебаты, сообщив, что каждый набор он выбрал специально для конкретной девушки и он наилучшим образом подчеркнёт её красоту: сапфиры предназначались Вероне, изумруды — Маришке и рубины — Алире.       Благополучно спровадив невест к себе, заняв их приятнейшим делом, их внимательный и неутомимый хозяин навестил Ван Хельсинга, также не пребывающего в праздности, но, в отличие от невест, занятого намного более серьёзной орденской работой, и пригласил его поработать у себя. Гэбриэл, естественно, согласился — помимо нахождения в сладостной компании, друзьям требовалось обсудить много важных политических вопросов.       Уединившись в апартаментах вампира, мужчины проанализировали текущее положение дел и обменялись видением и мнениями насчёт дальнейшей стратегии и тактики Ордена Дракона на политической арене. После чего Ван Хельсинг углубился в работу, а граф расположился на софе, попивая донорскую кровь и играя с планшетом.       — Влад, хватит прохлаждаться! Иди сюда, — через какое-то время с улыбкой поманил друга Гэбриэл, подзывая его к монитору лэптопа. — Посмотри. Это материал, только что присланный нашими аналитиками, связанный с вопросами развития Ордена Дракона, расширения его силы и влияния и посрамления наших врагов. Я также с учётом твоих предложений внёс изменения в курс нашей внешней политики на ближайшую перспективу, с чем связываю воплощение наших амбициозных планов в самом недалёком будущем и конечное достижение всех наших грандиозных целей. Тебе это будет интересно.       Владислав, отставив бокал и оставив свою игрушку на софе, подошёл к любовнику, элегантно склонившись над столом и устремив взор своих выразительных очей, мерцавших драгоценными камнями, на экран.       Внимание же Ван Хельсинга, напротив, помимо его воли тут же переключилось с дисплея на новый объект: Гэбриэл вместо того, чтобы смотреть на монитор, влюблённо смотрел на своего черноволосого красавца, любуясь им, лаская глазами. Недолго довольствуясь этой визуальной, бесконтактной лаской, бывший ватиканский эмиссар обвил рукой стройный стан вампира, привлекая его к себе на колени.       Дракула, улыбаясь, охотно последовал увлекающему его движению, грациозно и мягко опускаясь на предназначенное ему любовником место. Охотник, любовно прижав к себе Влада, удобно устроившегося у него на коленях, поймал губами прядь его роскошных волос; его руки заструились по скульптурным линиям тела графа, нежно его тиская. Владислав был облачён в модные драные синие джинсы и обтягивающую его великолепное тело чёрную футболку, что давало другу простор в получении тактильного удовольствия во время беспрепятственного ощупывания и скольжения пальцами и ладонями по всем выпуклостям, впадинам и изгибам.       — Гэбриэл, если ты будешь продолжать в том же духе, я не смогу ни с чем ознакомиться, — блистая ослепительной улыбкой, предупредил восседающий на руках у обнимающего его прекрасного архангела, пылко ласкаемый им красавец-архидемон, пытаясь прочитать хоть что-то.       — Не беда, — довольно промурлыкал в ответ Ван Хельсинг, и не думая прекращать ласки. — Ещё успеешь.— Рука мужчины чувственно прошлась по боку графа и, очертив изящный изгиб его бедра, дерзко скользнула ему на пах, мягко сжав оказавшуюся в ней добычу.       — Гэбриэл! Что ты творишь, бесстыдник! — дёрнувшись, воскликнул Дракула. —Оказывается, важная информация — это только предлог, чтобы заманить ничего не подозревающего невинного вампира в объятия распутного архангела? — лукаво улыбаясь, вопросил Владислав, оборачиваясь в объятиях любовника, метнув при этом своими мягкими, ароматными волосами по его лицу, заставив мужчину вздрогнуть от удовольствия.       — Именно, — смеясь, подтвердил Гэбриэл, в следующее мгновение опрокидывая любовника на широкий диван, накрывая его тело своим и замыкая лукавые уста нежным поцелуем.       Владислав ожидаемо не выказал недовольства таким поворотом событий, но, оказавшись в горизонтальном положении под своим таким же статным и атлетическим любовником, как и он сам, поначалу игриво не ответил на его страстный поцелуй, шаловливо не впуская изнемогающий от нетерпения язык Гэбриэла в свой душистый и сладкий рот.       — У-у-у… Какой плохой, непослушный мальчик… — разочарованно протянул мужчина. — В качестве наказание придётся лишить его сладкого — кровавого лакомства.       — О, нет! — «в ужасе» воскликнул вампир. — Только не это! Чудовище согласно, чтобы великий Ван Хельсинг делал с ним всё, что ему заблагорассудится! Отдаюсь на его волю! — С этими словами Влад, закрыв глаза, покорно разомкнул свои карминные уста.       — То-то, — усмехнулся Гэбриэл и, не медля ни мгновения, проникнул своим заждавшимся языком в его рот.       Ван Хельсинг, обхватив своими губами нежные уста Дракулы, постанывая от пронзающего его насквозь удовольствия, принялся самозабвенно сосать их, наслаждаясь вкусом и мягкостью, вдыхая аромат дыхания любовника; а затем глубоко ввёл Владу в рот свой язык и, утопая в блаженстве, стал самозабвенно ласкать им этот упоительный источник наслаждения. Своим жаркими устами и горячим, сочным языком Гэбриэл самозабвенно гладил и нежил влажный, благоуханный и сладкий атлас рта Владислава, упиваясь. В упоении лизал и посасывал, словно мороженое, его язык и губы, неутомимо исследуя рот графа — пьянящий грот, одаряющий проникшего в него исследователя одуряющей сладостью, — скользя по жемчугу зубов, вылизывая внутреннюю поверхность его щёк, проникая своим алчным языком как можно глубже, добираясь кончиком до самых дальних уголков, не оставляя не испробованным ни одиного миллиметра и выражая получаемое удовольствие сладостными стонами и вздохами.       Владислав пылко отвечал, одаряя друга не менее страстными ласками, в наслаждении улетев из мира, не зная и не помня ни о чём, кроме прелести ароматного и жаркого бархата рта лобзающего его и стонущего от наслаждения прекрасного любовника и его упоительного, горячего и сладкого, языка, скользящего у него во рту и ласкающего его так сладостно, так дурманяще, так нежно, погружая в неземное блаженство, что вампиру казалось, что он может не вынести сладости испытываемого удовольствия, в которой он полностью растворился, как сахар в горячем сиропе.

***

      Их рты в который раз стали единым целым, казалось, навсегда слившись друг с другом. Не прекращая целоваться взасос, так что звук их страстных поцелуев наполнил просторную, помпезную гостиную, красавцы начали избавлять друг друга от одежды, и Ван Хельсинг, наслаждаясь, в который раз распустил фантастические волосы прекрасного вампира, освободив их от оков стильного аксессуара, выпустив на волю роскошный блестящий благородный шёлк цвета воронова крыла. Его руки исчезли, утонув в густой завесе, накрывшей атлетические, точёные плечи Дракулы.       В эти минуты они напрочь забывали о наличии внешнего мира — существовала лишь эта гладкая кожа… нежные губы… прикосновения мягких волос, от которых по телу бежала сладостная дрожь… укутывающая с головой жаркая, тяжёлая пелена жгучего желания, заставлявшая сладко прерываться дыхание, а губы жадно ловить глотки воздуха… страсть, горячим, тягучим потоком текущая по жилам, гонящая огонь по артериям и венам, вспыхивая пульсирующим пламенем между бёдер, жаждущим излиться белоснежной влагой…       Полностью обнажившись, любовники, наслаждаясь своей наготой, — когда ткань одежды больше не была преградой между ними и они могли всем своим естеством прижаться друг к другу, ощущая упоительное прикосновение своей кожи к коже возлюбленного, порождающее чувственный трепет, — не переставая целоваться, стали тереться телом о тело, начав свой излюбленный эротический танец, сплетая сильные, рельефные руки и красивые, длинные и мускулистые ноги, скользя по гладкой, упругой и нежной коже, покрывающей стальные мышцы, чувствуя, как с каждым мгновением нарастает эрекция их наливающихся и восстающих скипетров любви, трущихся то об их атлетические животы, то о волнительные бёдра, то друг об друга.

***

      Вдруг в массивные запертые двери громко постучали.       — Хозяин! — раздался за ними громкий, смелый голос старшей невесты, строгой и выдержанной Вероны, которая имела неоспоримый авторитет у двух других вампиресс, шаловливой Маришки и проказливой Алиры. — Посмотрите, как нам идут ваши великолепные подарки!       Гэбриэл, как от огня, отшатнулся от своего прекрасного любовника.       — Чёрт! Влад! — драматически прошептал он, неожиданно прервав их упоительное занятие. — Ты говорил, что надёжно занял их!..       — Не паникуй, — прозвучал в ответ приглушённый смешок Дракулы, не выпускающего Ван Хельсинга из объятий. — Смотри на это как на неожиданный пикантный момент. — И громко в сторону двери: — Повремените с дефиле, мои дорогие! Я сейчас занят очень важными делами: мы с Гэбриэлом готовимся к проведению видео-конференции! Ждите меня в своих персональных апартаментах — я обязательно приду полюбоваться на моих ослепительных красавиц!       Предводительствуемые Вероной, вампирессы послушно удалились, не посмев настаивать на немедленной демонстрации.       — Ослепительных красавиц… — как бы про себя повторил охотник.       — Ха-ха-ха! Гэбриэл! Но ведь не «до», а «после» того, как я проведу сказочное время в райских кущах с моим ещё более ослепительным красавцем-архангелом! Тебе не на что жаловаться! — успокоил любовника граф, захватом увлекая его в возобновление прерванного дела.       — Нет, — вновь отстранился Гэбриэл, не чувствуя себя в полной безопасности после произошедшего. — Лучше пошли в спальню. Там гораздо удобнее.       — Ты хочешь сказать, безопаснее, — улыбаясь, поправил его граф. — Гэбриэл, ты стал пуглив, как трепетная лань!       — Хорош издеваться, — недовольно возразил любовник. — Тебе прекрасно известны мои обстоятельства.       — Не дуйся. Я люблю тебя немного подразнить, чтобы увидеть, как ты пленительно хмуришься, — улыбнулся граф, ласково потрепав по щеке насупившегося было любовника, и, уступая ему, грациозно поднялся с дивана, протянув другу руку, чтобы перебраться с ним в опочивальню. — Будь по-твоему — перебазируемся в надёжный бункер альковной комнаты, — расхохотался вампир. Ван Хельсинг присоединился к его смеху.       Обнявшись, красавцы направились в спальню. Этот путь из большой гостиной был преодолён не так быстро, поскольку, пылая желанием, любовники то и дело останавливались, впиваясь друг в друга жгучими поцелуями и страстными ласками ненасытных рук, — где только не были их ладони и пальцы… Когда же они находили в себе силы, чтобы продолжить движение к месту назначения, их блестящие, влажные языки были не в состоянии оторваться друг от друга: они безостановочно порхали, вились и трепетали между приоткрытых губ мужчин, лаская друг друга на ходу, как парочка влюблённых мотыльков.       Достигнув, наконец, цели своего похода, архангел и архидемон, не размыкая страстных объятий, упали на кровать, не прекращая гладить и целовать друг друга, упиваясь красотой возлюбленного.       — Наконец-то мы в полной безопасности! — удовлетворённо возгласил счастливый охотник. — Сегодня будешь трудиться сам… — хохотнув, предупредил он друга. Гэбриэл перевернулся на живот, подсунул под бёдра подушку и, искусительно выгнувшись в пояснице, приподнял свои восхитительные ягодицы.       — Ленивец, — смеясь, заметил вампира, горящим взглядом наблюдая за этими манипуляциями. — Что ж, ничего не имею против, я согласен.       Принятая обнажённым загорелым красавцем поза могла служить идеальной моделью для воплощённого искушения! Изящный изгиб скульптурной спины и тонкой талии, идя изысканной линией, подчёркивал упоительную форму сексуальных ягодиц прекрасного мужчины: вознеся сладкие прелести вверх, он заставил их поистине ослепительно заблистать каждой гранью совершенной красоты. Видя это, Дракула едва не захлебнулся слюной.       — Ах! Гэбриэл! — восторженно воскликнул Владислав, с горящим взглядом тонкого ценителя упиваясь представшей перед его взором умопомрачительной картиной. — М-м-м… Какая красота! Какая попка… До чего же хороша!.. Сама сладость!.. — сглотнув очередную порцию слюны, в который раз с восхищением охарактеризовал вампир накачанные, округлые и крепкие, блистательные прелести, предоставленные охотником для его обозрения и ласк, плотоядно взблеснув полыхающими похотью очами. Влад едва ли не хищно схватил аппетитные полушария, сжав их и начав мять руками.       — Полегче! Не наставь мне синяков на интимном месте! — с усмешкой, но всё-таки с некоторым беспокойством, попытался охладить его чрезмерный пыл мужчина. — Вряд ли они успеют сойти до возвращения Анны!       — Лучше бы она вообще не возвращалась… — как бы про себя недовольно буркнул себе под нос его любовник.       — Так, Влад, прекрати! — одёрнул вампира Гэбриэл, приподнявшись с подушек, поворачиваясь к любовнику. В его серьёзном голосе послышались нотки раздражения. — Не заставляй меня пожалеть о возобновлении нашего запретного романа!       — Хорошо-хорошо… Успокойся, — смиренно ответил граф, жарко проводя руками по античному телу любовника — от широких, атлетических плеч по бокам к тонкой талии и стройным бёдрам, а затем по длинным, красивым ногам — заставляя того с шумом, жарко выдохнуть, затрепетав от прикосновений черноволосого красавца. — Надеюсь, я смогу реабилитироваться, — улыбнулся Владислав и начал, едва прикасаясь к жаркой коже губами, с головы до ног покрывать прекрасное тело любовника, нежными, как касание пёрышка, поцелуями, урча от удовольствия, не в силах насытиться божественным ощущением горячего ароматного бархата, в то же время не оставив без дела и руки, лаская загорелого красавца страстными поглаживаниями.       Уткнувшись в подушку, Гэбриэл отозвался приглушёнными сладостными стонами на усердные труды любовника. Довольный успехом, вампир, приподняв голову, сверкая лукавой улыбкой, осведомился:       — Я прощён?       — Прощён, — не поднимая головы, прыснул в подушку Ван Хельсинг. — Продолжай в том же духе, и твоё пожелание моей разлуки с женой с прозрачным намерением выделить мне престижное место в своём гареме будет предано забвению! — пообещал он.       — Слушаюсь, мой повелитель… Очень заманчиво, — раздался в ответ довольный голос вампира. — Но, может, насчёт гарема ты ещё передумаешь, если я пообещаю тебе в нём эксклюзивное место — место любимой жены… — хохотнул Влад, не удержавшись от шутки, что не замедлило вызвать возмущённый рык любовника. — Всё-всё… — успокоил он Гэбриэла, продолжая нежить его и таким образом пресекая вновь охватившее архангела раздражение от поддразниваний графа, чем так любил забавляться демон. — Ты — великий Ван Хельсинг — бесстрашный эпический герой, воплощённая сила и мужественность и в то же время — красота. Потому-то я и влюбился в тебя, что ты — само совершенство!       Гэбриэл довольно мурлыкнул.       — Ты тоже, Влад, — охотник перевернулся на спину и заключил ублажающего его и телесно, и душевно любовника в нежные объятия, жарко целуя. — И быть с тобой — блаженство…       — У-м-м… прелесть моя!.. Сладость моя!.. — заключив в ладони алые ланиты возбуждённого мужчины, счастливый вампир алчно присосался к сладкому рту своего загорелого красавца. Блестящие, влажные языки стонущих мужчин страстно обвились друг вокруг друга, ласкаясь в сочных, ароматных ртах, в то время как руки пылко гладили прекрасные, атлетические тела, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и тугих мускулов.       Мягкие ладони Гэбриэла, скользя по плечам милого друга, утопали в чёрной шёлковой завесе волос Влада, ласкающих любовников нежнейшими прикосновениями длинных глянцевых прядей, пуская по их коже целые армии сладострастных мурашек, заставляя мужчин вздрагивать от них, как от тока.       Спустившись поцелуями по точёной шее охотника, издающего сладкие стоны, вампир занялся его соблазнительной грудью. Разведя тонкие пальцы веером, Владислав, с чувственно приоткрытыми алыми губами, обхватил выпуклые мышцы, чувственно сжав пологие возвышенности, высоко вздымаемые жарким прерывистым дыханием. Склонившись к бурно колыхаемым рельефным прелестям, граф припал к ним жадным ртом, в упоении скользя губами и языком по нежной, бархатистой смуглой коже, засасывая сладкое лакомство и млея от наслаждения.       Укутав поцелуями искусительную грудь любовника, Дракула сконцентрировался на его сосках, направив на них весь свой пыл: потирая, он сосал и ласкал их языком, танцуя и трепеща им, как бабочка крылышками, превращая мгновенно набухшие тёмно-розовые бутоны в раскрывшиеся пунцовые цветы.       Тающий Ван Хельсинг стонал и, выгибаясь, подавался навстречу влажному атласу ласкающего рта, путаясь дрожащей рукой в чёрных струях волос вампира, а другой проводя по его беломраморной, скульптурной спине.       — Ах! Влад!.. — задыхался Гэбриэл, окатывая милого друга волнами горячего, шумного дыхания.       Усладив загорелого красавца и в свою очередь усладившись его прекрасной грудью, адресуемый, счастливо улыбаясь, отклонился, подняв чарующие глаза на рдеющее розой лицо возлюбленного, любуясь своим ненаглядным, упиваясь сладостной картиной:       — Мой сладкий небесный красавец… — После чего с удвоенным пылом продолжил «вкушать» своё лакомство, играя губами и языком на рельефе стального пресса любовника, устилая поцелуями подтянутый, твёрдый живот, погружая кончик языка в дырочку в его центре и трепеща им там, при этом лаская прекрасное тело скольжением нежных рук, в то время как его потрясающие волосы гладили горячую бархатистую кожу прохладными прикосновениями…       Задыхающийся Ван Хельсинг стонал и извивался на ложе наслаждений в руках своего черноволосого красавца.       Спустившись ниже, Дракула расположился между длинных полусогнутых ног любовника. Скользя по ним ладонями в нежной ласке, Владислав стал целовать бёдра Гэбриэла, очерчивая лобзаниями их изящные линии.       — У-у-м-м-м… Влад… — Гэбриэл сладострастно дёрнулся, как от разряда тока.       — Ах, мой прекрасный, сладкий жезл Венеры… — граф взял в руку возбуждённый член охотника. Полюбовавшись его красотой, Влад насладился вкусом: поцеловав фигурную головку, он прошёлся по упругой плоти языком, тщательно облизав, а затем взял её в свой сочный рот…       Когда вампир выпустил скипетр любви стонущего Гэбриэла из ласкающего рта, тот рывком проскользнул вниз между ног любовника и в свою очередь принялся ласкать своего возлюбленного красавца, опирающегося на рельефные руки, целуя и гладя его потрясающее тело. Опустившись ниже, охотник жарко облобызал точёные бёдра прерывисто дышащего вампира и засосал в свой горячий, влажный рот его стоящий член. Дракула ахнул, едва удержав упор на руки. Он весь дрожал от сладострастного напряжения.       — О-о-о!.. Гэбриэл! Всё… прекращай! — с огромным трудом нашёл в себе силы возгласить Владислав.       Ван Хельсинг последовал указанию и вернулся к исходной позиции.       — Пора… возобновить… первоначальное расположение… — тяжело дыша, улыбнулся Ван Хельсинг, вновь ложась на живот и принимая позу с упором бёдер на подушку. — Скорее… Влад… я хочу почувствовать… тебя в себе… — сладострастно выдохнул мужчина, нетерпеливо, призывно-похотливо качнув округлыми прелестями навстречу графа, маня…       Блистая тёмными очами, Дракула сглотнул.       — Ооо… Гэбриэл… — Владислав облобызал плечи любовника.       Достав лубрикант, возбуждённо дышащий вампир смазал пальцы. Раздвинув ягодицы охотника, граф скользнул пальцами в его задний проход. Быстро справившись с подготовительной процедурой, Влад, сделав упор на свои сильные руки, расположенные у плеч лежащего Гэбриэла, склонился над предвкушающим наслаждение любовником, покрывая его совершенное тело своим, столь же восхитительным образцом идеала.       Прекрасные тела, словно созданные гениальным скульптором в великий момент славы — триумфального творческого апофеоза, отделяли мгновения от сладостного любовного соития. Это была великолепная картина.       Владислав, склонившись ниже и убрав волосы охотника в сторону, стал нежно целовать его в шею, в то время как его твёрдый член ласкал ложбинку между раздвинутых ягодиц мужчины. Ван Хельсинг застонал и ёрзнул. Он нетерпеливо, маняще приподнял свой сладкий зад, побуждая друга поторопиться. Розовая дырочка между его ягодиц зовуще подрагивала…       Видя это, Владислав едва не подавился слюной. Приподнявшись, граф взял свой твёрдый член в руку и, закусив губу, ввёл его в тело охотника. Он легко и плавно скользнул внутрь до самого основания. Пылающий «чертог» мужчины своими тугими розовыми мышцами вновь с восторгом обнял милого друга, сжав его в страстных объятиях.       В который раз задрожав и телом, и душой от кружащего голову наслаждения, ощущая, как божественно плотно был обхвачен бархатным, горячим и тесным жаром возлюбленного архангела его жаждущий скипетр любви, Дракула сделал глубокий вдох, опасаясь потерять энергию от затопившей его до краёв сладости, лишающей сил. Трепещущие руки вампира нашли руки охотника и трогательно скользнули фарфоровыми перстами между пальцами друга. Они переплелись и сомкнулись в замок, соединяя души…       Утопая в райском блаженстве, Владислав, лёжа на широкой спине любовника, опираясь на локти, стал ритмично погружаться в пламенное лоно загорелого красавца, с восторгом принимающее его, отвечающее на каждый толчок нежной лаской, упиваясь сладкими стонами охотника.       Вигилант повернул голову и губы красавцев, с ласкающимися в сочных ртах языками, слились в страстном лобзании. Двигаясь, мужчины пьяняще целовались, пока тяжёлое, прерывистое дыхание не заставило их разомкнуть лепестки губ. Качая бёдрами, Влад явственно ощущал трепет простаты любовника. Реагируя на ласки его члена, она пульсировала и билась, твердея и увеличиваясь в размере. Алые губы приоткрытого рта вампира в такт его движениям ловили воздух.       Желая сменить угол проникновения, чтобы ярче стимулировать друга, усердно двигающий бёдрами Дракула, спустя какое-то время поменял позицию: встав на колени.       Как всегда, каждый его толчок в лоно друга носил печать изящества, будучи грациозным и пластичным танцевальным движением. Желая растянуть наслаждение, граф, ритмично изгибаясь бёдрами, двигался размеренно и не спеша.       Однако через некоторое время его воспламенённого, сладостно стонущего любовника перестал устраивать такой темп: ему захотелось более энергичного и интенсивного контакта. Поэтому, когда Влад на миг замедлился, Гэбриэл, вопреки объявленному им намерению пассивно отдаться наслаждению, подхваченный ярой страстью, резко приподнялся на вытянутые мускулистые руки и, стеная, стал, зажав его мышцами, сам интенсивно двигаться на члене любовника, наслаждаясь им в себе: то энергично, волнообразно изгибаясь бёдрами, то качая своими волнительными ягодицами по кругу.       Движения его были завораживающе красивы: изящные и быстрые, ритмичные волны, чередующиеся с грациозными покачиваниями, словно проходили по бёдрам искусного танцора, исполняющего на эстраде страстный, эротичный танец.       Повернув голову, с чувственно разомкнутыми алыми губами, Ван Хельсинг наблюдал за своими динамичными действиями — как скользит и «танцует» на члене любовника. Во время этого процесса из приоткрытого рта шумно дышащего и быстро двигающего бёдрами охотника не прекращаясь потоком лились похотливые стоны, ахи и возгласы. Бёдра Гэбриэла, извиваясь, изгибались, струились и совершали круговые колыхания ягодицами со всё возрастающей частотой.       Тем, что проделывал Ван Хельсинг, он завёл любовника так, что тому показалось, что он не выдержит этой сладости. Дыхание вампира пресеклось от дикого возбуждения. Дракула остановился и, откинув голову и отдавшись на волю мужчины, стеная, наслаждался энергичной работой сладкого зада своего загорелого красавца, одновременно любуясь, как по его прекрасным, пластично извивающимся в танце любви бёдрам, стремительно пробегает волна за волной, серии которых то и дело сменяли круговые покачивания упоительных ягодиц и движения из стороны в сторону. Это была чистая хореографическая эстетика!       А спустя некоторое время присоединился в «танце» к своему прекрасному «танцору», начав качать бёдрами ему навстречу, двигаясь в его пламенном теле, божественно туго обхватывающем его налитый страстью член, ласкающем его то продольными, то круговыми поглаживаниями.       Усердно исполняя зажигательный «танец», громко и прерывисто дышащие любовники не переставали оглашать сладостными стонами и вздохами роскошную спальню вампира, утопая в запредельном наслаждении. Движения мужчин наращивали темп. Всё быстрее и быстрее. Всё резче и интенсивнее. Развязка приближалась с каждым мгновением. Чтобы финишировать вместе с Владом, Гэбриэл расширил спектр совершаемых действий, начав ласкать свой член рукой. Ещё несколько энергичных хлопков кожи о кожу — и любовники достигли райской вершины.       Содрогаясь в подхватившем их очередном захватывающем дух урагане кульминации, мужчины одновременно начали кончать. Влад периодически извлекал свой член, массируемый сокращающимися в оргазме стенками лона Ван Хельсинга, из тела любовника, толчками изливая свой жемчужный сок на сладкие ягодицы друга. Это выглядело как сахарная глазурь, стекающая по медовому бисквиту. Оросив загорелую кожу очередной порцией спермы, граф вновь окунал свой скипетр любви в кончающий жар Гэбриэла. Белоснежные струйки стекали по упругим округлым прелестям стонущего охотника, в свою очередь извергающего сперму на ложе графа. Совершенно обессиленные, но удовлетворённые «танцоры» эффектно завершили «выступление», одновременно как подкошенные рухнув на постель.

***

      В очередной раз великолепно насладившись друг другом, друзья, приведя себя в порядок и уничтожив следы их запретной страсти, действительно уделили нужной время их общему делу. Хотя, надо сказать, в процессе часто отвлекались, заключая друг друга в объятия, ласкаясь и целуясь.       Когда же милый гость стал, наконец, собираться к себе, радушный хозяин, желая продлить их сладостную компанию, вознамерился проводить его до холла своих покоев, в которые вела дверь коридорчика, соединяющая их апартаменты. Но едва они открыли дверь в величественный вестибюль, как их окружила стайка разодетых в пух и прах невест, облачённых в новые шикарные туалеты, красующихся в подаренных хозяином роскошных драгоценных гарнитурах.       Владислав обладал отменным вкусом — выбранные им изысканные украшения, отличаясь утончённостью и изяществом, действительно превосходно дополняли и оттеняли природную прелесть каждой девушки, служа замечательной оправой их красоте. Черноволосая, рыжая и белокурая вампирессы являли собой поистине очаровательный букет красавиц на любой вкус.       Девушки дерзнули ослушаться своего властелина, надеясь, что не рассердят его этим, и не стали ожидать обещанного им посещения в своих покоях, опасаясь, как бы он не забыл о своём обещании: после возобновления дружбы с Ван Хельсингом Дракула стал, хоть и ненамного, но всё-таки явно меньше времени проводить в компании своих прелестниц, иногда объясняя это занятостью и усталостью, но чаще вообще не снисходя до объяснений. Поэтому невесты решили дожидаться окончания визита Гэбриэла в холле, чтобы не пропустить момента, когда их дорогой Хозяин, наконец, освободится от дел.       Радостно восклицающие красавицы, увидев Влада, тут же атаковали своего возлюбленного повелителя, обнимая и ласкаясь к нему, не находя слов, чтобы выразить свою благодарность за дорогие подарки и чуткое внимание. Смеющийся Владислав милостиво принимал их объятия и поцелуи, не скупясь на ответные ласки, отмеряя их щедрой рукой.       — Мои дорогие! Верона! Алира! Маришка! Ну-у! Вы ещё более сногсшибательны в своих новых уборах, чем обычно! — Влад по очереди нежно отстранял от себя счастливо улыбающихся невест, демонстративно любуясь ими, позволяя девушкам вдоволь покрасоваться перед ним, представая перед обожаемым Хозяином в различных ракурсах, поворачиваясь во все стороны и принимая позы моделей. — Превосходно! Прекрасно! Изумительно! Вы просто неописуемые красавицы, мои милые! Дьявольски хороши, как и подобает подругам сына Сатаны! — блистая пленительной улыбкой, похвалил довольных девушек их щедрый властелин. — Глаз не оторвать!       Невесты вновь кинулись с благодарностями и ласками к улыбающемуся Владиславу, пылко обнимая его, целуя и нежа.       Ван Хельсинг всё это время был свидетелем вампирской идиллии. Он отдал должное великолепным туалетам и красоте невест, но недовольное выражение его прекрасного лица при виде представшей перед ним картины делало очевидным, что разворачивающаяся трогательная семейная сцена была ему не слишком по душе.       Посмотрев на тайного любовника, Влад прочитал его состояние, как в книге. Тонкие карминные губы тронула дьявольская улыбка. Взмахнув опахалами своих поразительно густых и длинных, чёрных ресниц, граф метнул в загорелого красавца лукавый взгляд, в следующее мгновение принимаясь одну за одной привлекать к себе красавиц-вампиресс, страстно лаская и целуя их у него на глазах. В то время как губы вампира прижимались к губам его подруг, его блестящий, смеющийся, торжествующий бесовский взор был устремлён на Ван Хельсинга.       Для Дракулы было огромным удовольствием увидеть, как у охотника при этом зрелище невольно дрогнули желваки на щеках. Мужчина, естественно, понимал цель проделываемого вампиром, но всё-таки не смог утаить того, насколько ему неприятно лицезреть ласки Влада с невестами, и не выдать ту реакцию, которой и добивался лукавый демон этим представлением. Гэбриэл ничего не смог с собой поделать: он помимо воли ревновал.       А граф упивался пикантным наслаждением, которые он так любил, — столь явно написанной ревностью на любимом лице возлюбленного архангела, в которой тот не желал признаваться, но которой сейчас горели его глаза. Смотря в глаза Ван Хельсинга, Дракула по очереди долго, громко, смачно целовал Верону, Алиру и Маришку, которые, млея, безвольно повисали в его объятиях.       Охотник вдруг резко повернулся спиной к пылко ласкающемуся со своим гаремом коварному любовнику и, не попрощавшись, широким шагом пересёк вестибюль, в раздражении покинув место действия. Мощным рывком открыв дверь в коридорчик, чуть не выломав её, он с таким шумом захлопнул её за собой, что едва не отлетела расположенная над ней лепнина. Влад в это время целовал Маришку, но после того, как зритель покинул «зал», у него резко пропало настроение и охота продолжать в том же духе. Выпустив блондинку из объятий, Дракула, улыбаясь, напоследок ласково провёл красивой рукой по щеке юной красавицы. Вампиресса поцеловала её.       — Милорд, у вас с Ван Хельсингом случилась размолвка? — поинтересовалась у графа мудрая и наблюдательная Верона, мягко тронув его за руку, опасаясь последствий ссоры друзей, совсем недавно возобновивших свою прежнюю средневековую дружбу. — Он выглядел угрюмым, не попрощался и, направляясь к себе, в таком раздражении хлопнул дверью!       Без труда добившийся желаемого эффекта у тайного любовника, Владислав рассмеялся и поспешил успокоить тревогу рассудительной старшей невесты:       — Нет, дорогая. Наверное, бедняга, развенчанный архангел, просто завидует: ведь я могу наслаждать обществом трёх прекрасных королев — женственных и нежных! — в то время как ему приходится довольствоваться одной задиристой и вздорной принцессой! — И Дракула огласил величественный холл заливистым хохотом, своим фирменным движением откинув голову, сверкая перлами идеальных зубов.       Верона, Алира и Маришка присоединились к смеху своего властелина, блистая такими же жемчужными улыбками.       — А может, он тайно влюбился в кого-то из вас, — если не во всех троих сразу, — последовал очередной взрыв демонического хохота, — ангелы ведь любвеобильны, — новый приступ безудержного смеха, — и приревновал! — сияя ослепительной, триумфально-победоносной улыбкой «предположил» граф, бросив на невест хитрый взгляд.       — О! Повелитель! Как бы ни был красив Ван Хельсинг, для нас не существует никого, кроме Вас! Ведь Вы самый прекрасный мужчина на свете, наш тёмный король! — хором искренне декларировал верный гарем, и тройка вампиресс атаковала любимого властителя новыми страстными объятиями и пылкими поцелуями, успокаивая его несуществующие опасения-подозрения на сей счёт.       «Скорее, султан!» — прыснул про себя Владислав, а вслух патетически возгласил (Дракула явно был любителем театральных эффектов), активно отвечая на ласки своих красавиц:       — О, мои дорогие! Моя прекрасные, мои верные подруги! Я самый счастливый вампир на свете!       Это не менее искреннее заявление Дракулы было истинной правдой, но невесты не подозревали, как мало блаженное состояние их возлюбленного хозяина на самом деле имело к ним отношение.       Обнявшись, довольный вампирский квартет покинул вестибюль.

***

      На следующий день вечером Владислав, позвонив тайному любовнику, вновь пригласил его к себе, но тот, буркнув, что занят, прервал разговор. Дракула довольно ухмыльнулся. В его магнетических глазах вспыхнул удовлетворённый бесовский блеск. Покинув свои покои, он не замедлил появиться в апартаментах непреклонного друга. Тот, будучи явно не в духе, встретил его недовольной гримасой, уклонившись от приветственного поцелуя.       — В чём дело? Мы дуемся? — усмехнулся Влад.       — Я же сказал тебе, что сейчас занят. Или ты собираешься вламываться ко мне, когда тебе заблагорассудится?       — Ни в коем случае, — чарующе улыбнулся вампир. — Я ещё не совсем забыл правила хорошего тона. Прости за вторжение, просто я, беспокоясь за моего небесного красавца, оставшегося без надзора блудной жены, сделал проверочный рейд, дабы удостовериться, что у него всё в порядке, ведь я торжественно возложил на себя её святые обязанности и свято их блюду.       — Прекрати, — кисло поморщился Гэбриэл, словно проглотил лимон. — Тебе ещё не надоели эти дурацкие шутки, претендующие на исключительное остроумие и оригинальность?       — Не надоели, — улыбаясь, уверил его невозмутимый вампир. — Чем же, позволь полюбопытствовать, ты занят?       — Влад, не будь назойливым. Я не обязан отчитываться перед тобой и посвящать тебя в свои дела, — прозвучал суровый ответ. — То, что мы возобновили наш запретный союз, ещё не даёт тебе права притязать на моё личное пространство.       — И в мыслях не имел совершить подобное преступление! — протестующе закатив глаза, отчаянно всплеснул ладонями своих красивых рук Владислав. — Но разве мы не собирались во время твоих супружеских каникул как можно больше времени посвятить друг другу? — на тонких коралловых губах блистала лукавая улыбка, а в тёмных глазах, словно лампада в таинственном храме, мерцал соблазняющий мягкий свет, затенённый сенью густых ресниц. — Ведь именно для этого ты отправил дражайшую супругу на воды, — демон прыснул и расхохотался, не в силах удержать смех, — чтобы провести время в моей компании.       Дракула был прав, бывшему вигиланту не было, что возразить на это, и от этого он пришёл в ещё большее раздражение. Мускулы на щеках Гэбриэла еле заметно дрогнули, но он быстро перевёл стрелки:       — Собирались, но это не значит, что я, отринув все свои, — в том числе и неотложные, — дела, буду бросаться к тебе по первому зову, как только тебе придёт охота потрахаться. Я придерживаюсь мудрой классической максимы: делу — время, а потехе — час, — усмехнулся Гэбриэл. — Что же касается отдыха Анны, то я врал тебе, не желая тогда разочаровать давнего друга, по своему великодушию, согласившись подтвердить столь лестные для твоей особы предположения, — на устах героя играла копия ехидной ухмылки вампира. — Её отъезд никак не был связан с моим желанием освободиться на некоторое время от жены, чтобы беспрепятственно развлекаться с любовником. Просто она нуждалась в отдыхе, тосковала по морю — ты же знаешь, как она его любит, — а я не смог поехать с ней, вот и всё. Так что дело обстоит совсем не так, как ты себе нафантазировал, — мужчина с торжествующе усмешкой смотрел на любовника. — Если же тебя обуяло желание плоти, удовольствуйся своим гаремом, кажется, ещё вчера ты не мог насытиться ласками своих кровожадных красавиц. К тому же ты всегда можешь расширить его состав, если старые участницы зажигательного коллектива тебе прискучили, благо не испытываешь недостатка в соискательницах, — порекомендовал он вампиру. — Я же, поверь, не питаю амбиций претендовать на место четвёртой невесты блистательного графа Владислава Дракулы, — усмехаясь, заверил друга охотник, смерив его насмешливым взглядом.       Граф, взмахнув чёрными стрелами ресниц, мягко опустил долу взгляд тёмных бриллиантов, светящихся удовлетворением, наслаждаясь досадой ревнивого любовника, всё ещё не остывшей после вчерашней сцены в холле, завершившей их сладостное уединение в апартаментах Владислава.       — Что ж, ясно. Хотя должен заметить: ты врёшь сейчас, а не тогда, — с лукавой улыбкой сказал демон. — Ну, как бы там ни было, не буду длить свой нежеланный визит и докучать своим присутствием великому Ван Хельсингу, отрывая его от важных дел. — И Дракула направился к двери, а открыв её, повернулся к другу и с улыбкой добавил: — Я, возможно, воспользуюсь твоим ценным советом. — После чего закрыл её за собой.       Владислав не видел, как после его ухода Гэбриэл в раздражении пнул ногой кресло, отлетевшее на несколько метров, и плюхнулся на диван. Нахмурившись, мужчина потёр ладонями лицо, уже раскаиваясь в охватившей его ревнивой неприступности: глупо было досадовать на бесовские поддразнивания любовника, будучи в курсе всех обстоятельств, зная, кем он является и отлично понимая мотивы его поступков. Но следом за ним он в любом случае не побежит. К чертям!       Вздохнув, охотник, поднялся с дивана, собираясь навестить сыновей, но вспомнил, что те со своими девушками отправились в ночной клуб. Поэтому Гэбриэл решил развеяться и совершить прогулку на своём верном харлее. Накинув чёрную байкерскую куртку и обув байкерские сапоги, преобразившийся Ван Хельсинг спустился вниз.

***

      Влад видел через окно, как его статный красавец в замечательно шедшем ему прикиде рокера вывел своего железного «коня» и, оседлав его и резко выжав газ, умчался в сумерки, как ангел автострады.       — О, Гэбриэл… — Дракула, отвернувшись от окна, опёрся о стену и томно-мечтательно прикрыл горящие сладострастием, гипнотические глаза, чувственно ведя кончиком пальца по слегка разомкнутым коралловым устам. — В эту ночь мы будем вместе… Я не собираюсь терять её из-за внезапно охватившего тебя досадливого упрямства!       Ван Хельсинг, намотав на своём мощном красавце-мотоцикле несколько миль, насладившись вечерней прогулкой с ветерком, вернулся домой. Въехав во двор замка и лихо затормозив, он первым делом бросил взгляд на окна роскошных апартаментов любовника, целый, длинный, ряд которых как раз выходил на эту сторону. Половина из них была ярко освещена, а на фоне света весело мелькали тени. Гэбриэл предположил, что не собирающийся скучать Владислав, в компании своих красавиц, закатил небольшую вампирскую вечеринку. Мужчина пренебрежительно хмыкнул, стараясь игнорировать то, как отчего-то упало в груди сердце…       Поднявшись к себе, находящийся не в лучшем настроении охотник, приняв душ, прихватил из бара любимый абсент и расположился на кровати. Гэбриэл набрал отдыхающую на фешенебельном курорте Анну и вдоволь наговорился с ней, однако беседа с горячо любимой женой не смогла развеять охватившую его хандру. Поэтому Ван Хельсинг, добросовестно приложившись к бутылке, завалился спать, мысленно послав ползучего гада ко всем чертям.

***

      Гэбриэлу привиделась его легендарная схватка с мистером Хайдом в соборе Нотр-Дам де Пари в столь памятном ему XIX веке. Но во сне всё совершалось по другому, не такому победоносному сценарию, и охотник, оказавшись лежащим под гигантскими колоколами на спине и вновь имея сомнительное удовольствие наслаждаться лицезрением мерзкой рожи, с капающей изо рта слюной, которая к тому же торжествующе ухмылялась, почувствовал, что не в состоянии пошевелить руками, которые были возведены вверх. К счастью, на этом кадре его пренеприятнейшее сновидение прервалось. Ван Хельсинг раскрыл свои чарующие глаза, одновременно с удивлением обнаружив, что сон перешёл в реальность и он действительно не может опустить вниз закованные руки.       На этот совпадение действительности с ночным видением заканчивалась, так как вместо отвратительного доктора Джекила его взору предстал другой его противник из того же столетия — обольстительный черноволосый красавец, с блистающими звёздами томными очами, соперничающими в яркости с отблесками золота его стильных серёг, в которого превратился гнусный урод. Однако эта воодушевляющая метаморфоза не привела прикованного наручниками к изголовью кровати мужчину в более радужное расположение духа.       Поняв, что происходит, Ван Хельсинг, вдохновенно выругавшись крутым непечатным выражением, дёрнулся так, что массивная кровать подскочила:       — Сукин сын! Что ты себе позволяешь???!!! Ты что, блядь, совсем обалдел от безнаказанности, проклятый монстр???!!! Немедленно прекрати это или ты горько раскаешься! Обещаю! Господом клянусь!       — О! Гэбриэл! Разве подобает архангелу, даже для выражения переполняющих его сильных эмоций, пользоваться табуированной лексикой! Да ещё с таким воодушевлением! — вампир «осуждающе» закатил глаза. — Не говоря уже о том, что клясться в Евангелие категорически не рекомендуется! Я шокирован! И сейчас упаду в обморок! — Владислав, пошатнувшись, схватился красивой рукой за сердце, а в следующее мгновение смог насладиться фирменным рыком вервольфа, который издал в ответ Гэбриэл, вновь сделавший безуспешную попытку избавиться от оков.       — Сейчас же сними с меня наручники, чёртов шут гороховый! Или ты пожалеешь!!! — прозвучала новая угроза охотника, неожиданно для себя угодившего в капкан.       — И не подумаю. Это обязательное «украшение» для строптивого любовника, — лучезарно улыбаясь, сообщил другу вампир, начиная раздеваться. — Ты просто ещё не оценил по достоинству мой сюрприз, но я помогу тебе это сделать, — пообещал граф. Сняв одежду, обнажённый черноволосый красавец-насильник, прекрасный, как олимпийский небожитель, сделал движение, намереваясь опуститься на пребывающую в узах столь же красивую жертву. Рычащий зверем охотник воспрепятствовал этому, постаравшись прицельно ударить Дракулу ногой.       — Гэбриэл, перестань! — недовольно скривился Влад, вовремя среагировав. — Эти твои пассы сильными и красивыми ножками совершенно неуместны в нашем текущем сценарии, к тому же абсолютно бесполезны: ты же понимаешь, что я действительно могу стать монстром и в любом случае получу своё! Не вноси излишнего драматизма и не порть игру!       — Я не собираюсь участвовать в твоих извращённых играх, мерзавец! — прорычал Ван Хельсинг, продолжая сотрясать кровать, стараясь оторвать от изголовья руки. Но результатом всех его усилий были лишь красные отметины от врезающихся в кожу крепких металлических «браслетов».       — Напротив, весьма собираешься, просто ты ещё не в курсе принятого тобой решения! — хохотнул демон. — Разнообразие никогда не помешает! К тому же ты сам своим немотивированным упрямством вынудил меня пойти на крайние меры и проявить изобретательность, дабы воспрепятствовать твоему досадному намерению лишить меня сегодня твоего сладостного общества!       — Больной извращенец! — Ван Хельсинг сделал ещё один мощный рывок, столь же безуспешный. — Негодяй!       — Я предпочитаю иные определения, — обворожительно улыбнулся черноволосый красавец, поносимый раздражённым другом. Белая изящная рука заскользила по загорелой коже жертвы, нежно лаская. — Гедонист и гурман. Но не будем спорить насчёт терминов — я согласен и на твои! — рассмеялся невозмутимый насильник.       Тяжело дыша, вспотевший от напряжения Гэбриэл бросил бесплодные попытки освободиться, словно огненными стрелами пронзая Владислава горящей в его прекрасных глазах злостью, в то же время с досадой чувствуя против воли охватившее его возбуждение при виде обнажённого, дерзкого и прекрасного демона, в которого он был влюблён, не питающего должного почтения к развенчанным архангелам.       — Умница! — одобрил граф. — Хватит трепыхаться, как пойманная птичка, теряющая в безнадёжной борьбе свои пёрышки. Силы тебе понадобятся совсем для другого дела! — лукаво-многообещающе подморгнул любовнику Влад. Колдовские глаза бесовки взблеснули в предвкушении. — Не беспокойся! Тебе понравится! — пообещал вампир, вновь придвигаясь к пойманному строптивому любовнику.       Ничего не ответив, Ван Хельсинг лишь яростно сжал челюсти, скрипнув зубами, бешено сверкнув на Дракулу своими дивными глазами, подарив его злобно-презрительным взглядом. Однако, хоть и злясь на себя, мужчина не смог не признаться себе, что ему и вправду начало нравиться то, что проделывал с ним любовник, как и в том, что граф был прав: ведь бывший вигилант любил и хотел черноволосого красавца и на самом деле жалел, что в раздражении отказался провести с ним сегодня драгоценное время, которого у них не так много осталось в запасе. Учитывая эти обстоятельства, абсурдно было обороняться от ласк того, к кому ты пылаешь жгучим желанием, пусть он и затеял провокационную сексуальную игру без твоего на то согласия. Поэтому, когда нагой красавец-вампир опустился на охотника, тот больше не сделал попытки помешать этому, и лишь из упрямства, вызванного гордостью и мужским самолюбием, дёрнулся и злобно рыкнул, отворачиваясь от поцелуя.       — О, Гэбриэл, ты превосходно справляешься со своей ролью в пикантной постановке под названием «Изнасилование охотника вампиром», — сверкая идеальной улыбкой, похвалил любовника Владислав, нежно проведя изящными пальцами по щеке охотника.       Нахмурившийся мужчина издал очередное рычание, которое, вопреки его желанию, перешло в томный вздох. Это было всё, чего смог добиться всеми силами сдерживающийся Ван Хельсинг, стремясь подавить стон от пронзившего его удовольствия, когда он пахом почувствовал возбуждение лёгшего на него Дракулы.       Нежные губы Влада приземлились на прекрасную грудь Гэбриэла, впечатываясь в бархатистую кожу влажным атласом. Не принимая ласку, Ван Хельсинг оторвал бёдра от кровати и поднял тело с лежащим на нём насильником вверх, выгибаясь дугой, пытаясь сбросить его прочь.       — Ооо!.. Ну, о’кей, не хочешь прелюдии — перейдём сразу к основной части. Я не против быстрого секса. — Следующим актом насильник рывком сдёрнул со своей жертвы бельё. Член Гэбриэла, вопреки его желанию, был возбуждён. — О, Гэбриэл, как же сильно ты меня не хочешь! — любуясь этим совершенством мужского достоинства, с довольной ухмылкой констатировал Дракула, плотоядно сверкая очами.       С пылающей в его глазах страстью, Владислав склонился к скипетру любви загорелого красавца и медленно и смачно провёл по нему языком, урча от удовольствия. — Ван Хельсинг дёрнулся, затрепетав от наслаждения. Подняв голову, граф бросил на насилуемого бесовски-лукавый взгляд, искрящийся чёрными бриллиантами. Закрыв глаза, блаженно облизался. С тяжело поднимающейся и опускающейся грудью Гэбриэл в изнеможении откинул голову.        Насладившись пылающей плотью, Дракула, взяв с прикроватного столика флакон с лубрикантом, сделал движение, чтобы раздвинуть красивые ноги любовника, но тот воспрепятствовал его намерению, сжав их.       — Прекрасно, Гэбриэл! — Влад как мощным клином стремительно врезался коленом между сомкнутыми ногами охотниками и мгновенно оказался меж бёдер возмущённо-громко дышащего непокорного любовника, разведённых его мастерским приёмом в стороны. — Вот так, — удовлетворённо выдохнул граф, и не замедлил склониться к анусу мужчины, коснувшись его кончиком пальца с выдавленной на него душистой смазкой. Ван Хельсинг, дёрнувшись, напряг мышцы, препятствуя проникновению тонкого перста внутрь.       — О да! Продолжай сопротивляться мне, мой прекрасный архангел! — похотливо мерцая очами, похвалил действия охотника его возлюбленный насильник. — Мы вполне можем пропустить это действие, — заметил он, оставив попытку добиться благосклонности розовой дырочки, вместо этого занявшись своим красавец-членом, обильно покрывая его лубрикантом.       Покончив с этим, Владислав занял позицию соития. Взяв член в руку, он коснулся головкой врат своего Эдема. Однако они продолжали оставаться запертыми. И охраняющий их ангел с огненным «мечом» остался глух ко всем «стукам»-потираниям.       — О! Гэбриэл! Как некрасиво не впускать страждущего друга в свой чертог!       Адресуемый с помощью нецензурного оборота послал делающего внушение по классическому адресу.       — Аха-ха-ха! — откинув голову, взорвался хохотом Дракула. — Нет, сладкий мой, я не собираюсь меняться с тобой ролями — это ты, вопреки своему упрямству, скоро окажешься на упомянутом тобой органе!       В ответ Ван Хельсинг, как стальными тисками, сдавил сильными ногами точёные бёдра Дракулы, словно действительно собираясь раздробить их. Лицо Владислава исказилось от боли, а в следующее миг из верхней губы вампира саблями выехали демонические клыки. Пара мгновений — и над охотником распростёрлись и захлопали парусами каравеллы огромные крылья трансформировавшегося демона. Глубокий, бархатный баритон сменил леденящий душу замогильный скрежет:       — Гэбриэл, не зли меня! Будь послушной девочкой! — Чудовище, довольное собой, полыхая огненными глазами, оглушило свою жертву издевательским хохотом, от которого у мужчины заложило перепонки. Охотник побагровел от гнева, злобно сверкая глазами, внутренне клянясь отомстить. Как он жалел в эти минуты, что не может превратиться в вервольфа! Вновь приняв человеческий облик, Влад, улыбаясь, поправился: — Мальчиком. — И проник в тело покорившегося неизбежности загорелого красавца, составляющего при этом красочные планы мести. Ван Хельсинг почти до крови закусил губы, чтобы сдержать стон наслаждения. — Вот так, сладость моя… — В животе насильника порхали бабочки…       Блаженно прикрыв веки, Влад, не тратя время на раскачку, начал делать энергичные толчки в тело возлюбленного, но при этом, как всегда, не теряя присущей ему грации движений: динамично, волнообразно качающиеся бёдра насильника, изгибались с изяществом, ритмично погружая скипетр любви вампира в ласкающий его, бархатный жар лона жертвы, которая всеми силами пыталась не продемонстрировать того, как ей нравится ею быть. Однако Гэбриэлу это плохо удавалось, так как сквозь сжатые зубы гордого архангела то и дело прорывались звуки испытываемого им удовольствия, как он ни тщился их подавить.       — Нравится… Гэбриэл?..       — Скотина… — алея розами ланит, судорожно выдохнул возбуждённый небесный красавец, упрямо не желая признаваться в получаемом недобровольном наслаждении.       Дракула виртуозно простимулировал членом трепещущую простату Ван Хельсинга, сделав круговое движение, и тот, дёрнувшись руками в наручниках, произведя ими мелодичный звон, не в силах удержаться, чувственно выгнулся под черноволосым красавцем-насильником, сладостно застонав.       — Да… вот так… прелесть моя… не упрямься… я ведь знаю… что тебе хорошо… — удовлетворённо прокомментировал реакцию жертвы торжествующий Владислав.       Играя мускулами в лунном сиянии, льющемся из окна и помогающем мягкому свету прикроватной лампы озарять место действия, Дракула, опираясь на атлетические руки, продолжал неутомимо трудиться, без устали работая скульптурными бёдрами, двигая членом в теле Ван Хельсинга.       Гэбриэл, прилагающий все усилия, чтобы в течение этого процесса сыграть роль бесчувственного бревна, мужественно боролся с собственным телом, постоянно выходящим из-под его контроля своими чувственными поёрзываяниями, трепетаниями бёдер навстречу движениям любимого насильника и рвущимися с губ стонами наслаждения. Это было сладостной мукой.       Временами Влад, войдя в тугой жар Гэбриэла, почти замирал, прикрыв глаза, едва колыхая бёдрами, ощущая ласку пламенных мышц, плотно обнимающих его член по всей длине, — чёрные лучи его густых и длинных ресниц дрожали, в упоении.

***

      Условно недобровольный любовный тандем, вопреки желанию одного из его участников, беспрепятственно катился и катился по цветущим лугам страсти, источающим одуряющий аромат, приближаясь к конечному пункту сладостного завершения «поездки».       — О-о-о-о!.. Гэбриэл!.. Да-а-а-а… — блаженствовал Влад, выгибаясь бёдрами на своём загорелом красавце, не получив на это его согласия. — О-о-о-о… да-а-а-а…       На завершающих этапах наслаждения скипетр любви шумно дышащего, стенающего насильника стал с усиленным напором атаковать лоно жертвы, интенсивно окунаясь в него со всё более короткими интервалами. Ван Хельсинг сжимал зубы и кусал губы, стараясь заглушать стоны. Сердце его бешено колотилось.       Рука вампира обвилась вокруг члена мужчины и заскользила лепестком нежной кожицы, лаская ею ствол и головку, наслаждаясь пылающей плотью, зажатой в ладони. Гэбриэл с огромным удовольствием воспрепятствовал бы сладострастной реакции своего дрожащего тела и неизбежному наступлению разрядки сексуального напряжения, но этому не суждено было сбыться. Шумно выпуская воздух через трепещущие крылья носа, он вжал голову в подушку, изнемогая от борьбы со сладостью, которой не хотел отдаться и которой против воли упивалось его тело.       — Не противься… сладкий мой… давай… кончай вместе со мной!.. — жарко выдохнул Владислав, совершая финальные толчки в горячее совершенное тело кудрявого красавца. Ещё несколько динамичных проникновений — и столь же прекрасное тело Дракулы содрогнулось в сладостных спазмах оргазма.       Издав возглас от пронзающего его, острого как нож, наслаждения, Влад начал наполнять лоно Гэбриэла своим соком, выстрел за выстрелом омывая стенки пламенного «чертога» прохладной спермой.       Жертве, как она ни старалась отсрочить кульминацию, удалось отстать лишь на несколько мгновений, по истечению которых член строптивого любовника, против его воли, каплями белой глазури стал изливать свою сладость на его горячую смуглую кожу, а кончающий жар своими сокращающимися в оргазме мышцами принялся массировать скипетр любви насильника, в это время поящий его своим соком.       — Ооо… Великолепно… Гэбриэл… — покинув тело жертвы, шлёпнулся рядом с Ван Хельсингом удовлетворивший свою страсть, прерывисто дышащий насильник, как всегда, изумительно кончивший, занимаясь любовью со своим ненаглядным архангелом.       — Может ты… наконец… снимешь с меня наручники… мерзкая летучая мышь?!.. Или собираешься валяться рядом и делиться впечатлениями полученными от извращений, в то время как у меня чертовски затекли руки?! — сквозь зубы процедил охотник, смерив любовника испепеляющим взглядом, окатив его презрительным негодованием, возмущённо звякнув цепями своих «кандалов».       — О! Прости, любовь моя! — раздалось покаянное восклицание, и в следующее мгновение спохватившийся эгоист, достав из кармана брошенных на пол джинсов ключ, выпустил на волю античные руки загорелого красавца. — Ну, вот, ты снова на свободе, мой прекрасный Прометей! — обворожительно улыбнулся исподлобья зыркнувшиму на него любовнику граф.       Первое, что сделал освобождённый «Прометей», — это, растерев онемевшие конечности, как следует размахнулся и резко врезал Владиславу мощную затрещину, заставив того отлететь и упасть на спину. Из уголка его губ потекла струйка крови.       — Только посмей, мать твою, сказать, что сегодня ты, наконец, не напросился на это! — сопроводил наказание замечанием пышущий праведной яростью охотник, гневно трепеща ноздрями.       Влад, восстановив вертикальное положение, на секунду прижал ладонь к челюсти, полыхнувшей резкой болью, пробуя языком, не раскололась ли она; а затем слизал кровь и, гневно сверкнув очами, не замедлил дать любовнику сдачи посредством молниеносно отпущенной ему не менее порядочной пощёчины, от которой голова Ван Хельсинга рывком мотнулась в сторону, а корпус, отшатнувшись, сделал крен и приземлился на левый «борт» с упором на мускулистую руку. Щеку охотника словно обожгло огнём, и она вспыхнула пурпурным пламенем.       — Демоны не принадлежат к тем, кто будет безропотно сносить удары карающей десницы архангелов и оставаться у них в долгу!       Мужчины, зарычав, в ярости бросились друг на друга, как в раскалённых клещах сжав рельефными руками тело любовника, вновь ставшего противником. Казалось, их напрягшиеся до предела мускулы прорвут кожу. Но едва каждый оказался в стальных объятиях другого, его злость тут же обратилась в чувственность. Тяжело дыша, обхватив друг друга руками в тиски, Владислав и Гэбриэл прижались лбами, замерев.       — Гэбриэл…       — Влад…       Губы мужчин устремились друг к другу и в следующий миг слились воедино, а борцовский клинч превратился в любовные объятия…       — Прости гадкого демона, любовь моя, ангел мой… — Владислав стал покрывать нежными поцелуями багровую от его удара щеку любовника, чувствуя, каким огнём она горит под его губами.       — Ладно… Так и быть… гад… — милостиво подарил прощение провинившемуся великодушный небожитель. — Раскаяние посетило тебя вовремя, — добродушно хмыкнул Гэбриэл, — а то я уже лелеял планы жестокой мести некому, не в меру активному, кровососу. Тебе повезло, что у меня, в отличие от тебя, живое, а главное доброе сердце!       — Я знаю, счастье моё, — смиренно прозвучало в ответ. Услышать такой тон у гордого короля вампиров было уникальным явлением.

***

      — Ах, Гэбриэл, мы сегодня отлично поиграли, разнообразив наш репертуар! — Влад, скользнув между длинных, точёных ног красавца-шатена, прижался к возлюбленному, кладя голову ему на грудь, нежно лаская бархатистую загорелую кожу ладонью. — И полюбили, и подрались! — улыбнулся довольный вампир. — Признай, что я весьма креативно воспользовался твоим упрямством.       — Признаю, чёртов кровосос, — благодушно отозвался засмеявшийся Ван Хельсинг, ласково обнимая и гладя любимого негодяя, переплетаясь и играя пальцами с переливающимся шёлком его волос.       — Ах, Гэбриэл!.. Какое же блаженство лежать между твоих царственно красивых ног, мой прекрасный Феб! — промолвил Владислав, расслабленно потягиваясь в обнимающих его и нежно ласкающих сильных руках охотника. — А ты собирался сегодня меня лишить этого счастья. Разве это не злодейство? — осуждающе хмыкнул вампир. — Хорошо, что я обладаю достаточной настойчивостью и смог помешать тебе в осуществлении сего преступного намерения! — тонкие алые уста играли счастливо-лукавой улыбкой, в то время как красивые белые руки гладили прекрасное тело архангела.       — Давай спать, мой красноречивый Адонис-насильник, — я сегодня, благодаря твоей бесовской постановке, совершенно вымотался, — зевнул улыбающийся Ван Хельсинг, сильнее прижимая к себе возлюбленного злодея.       — Я не меньше, Гэбриэл, — с улыбкой признался Владислав.       И уставшие, но удовлетворённые и счастливые демон-преступник и его ангельская жертва, смежив веки, в сладостных объятиях друг друга, скоро погрузились в сон.