Ночью мне не спалось. Поначалу тот ужасный кошмар. Я тяжело пережила аварию единожды, но теперь обречена переживать ее каждую ночь снова и снова. Ни зелья, ни таблетки, ни заклинания не помогают моей глупой голове выбросить это воспоминание прочь.
Но кроме ночного кошмара с моей головы не шли те дурацкие жалостливые взгляды. Как же я это ненавижу, я готова всех их проклясть, сделать слепыми, лишь бы они не смотрели на меня. Бросало в дрожь и колотило от злости. У меня была лихорадка, простуда от людей.
На часах светились цифры 00:34. Сон даже не стучал в окошко. Аккуратно и тихо поднявшись в меру своих сил, я подкатила коляску, и с трудом усевшись в нее, покатилась к лестнице. Заколдовать коляску было легко, а пробраться в гостиную мне, профессиональной калеке, было еще проще.
Открыв портретный проход, я тихо улыбнулась.
- Бессонница это у нас теперь семейное?
Братец обернулся и сонными глазами взглянул на меня. Его бледная кожа выдавала его с потрохами и заодно выдавала причину его бессонницы.
Он уже давно не принимал наркотики и у него ломка.
- Почему ты не спишь? – поднимаясь, спросил Альбус.
Я проигнорировала его вопрос, ведь мы оба знали на него ответ. Вместо этого я попросила его об одной вещи:
- Посади меня на лестницу. Хочу как в прошлом году после вечеринки по случаю победы Гриффиндора в Турнире.
Альбус засмеялся тихо и бесшумно, но подошел ко мне и, прикасаясь ледяными пальцами к моим плечам, поднял на руки и посадил рядом с собой.
- Как первый день? – спросил Альбус. Он всегда опекал меня, он всегда боялся за меня больше меня самой, и сейчас, когда я калека, мне казалось, словно и сам он стал инвалидом, только внутренне, душевно. Что его рана, что моя не лечиться.
- Ужасно. Ты еще спрашиваешь? – я опустила глаза в пол, мне так хотелось закричать на всю школу, чтобы каждый слышал о моей боли, чтобы каждый проникся ею и забрал ее. Кто-нибудь, хоть Филч. Забирайте ее, дарю, ничего не надо, забирайте мою боль куда-нибудь, кому-нибудь мне все равно для чего.
- Знаешь, Лили, в один день ты все поймешь сама. Просто докажи им всем, что ты жива. Что ты все еще как они, дышишь тем же воздухом, и что хоть у тебя сломаны ноги и сидишь ты в коляске, но внутри у тебя ничего не сломалось. Ты все еще та Лили Поттер, помни об этом. Не забывай кто ты, – Альбус говорил, а внутри меня загоралась хоть и слабая, но надежда. Тихий тусклый огонёк рождался внутри меня.
Воодушевленная словами брата, я на следующее утро проснулась… счастливой. Я ждала этого утра, я хотела доказать, я пыталась.
У меня получилось надеяться.
На завтрак я снова не пошла, и появилась уже перед звонком. Сев вместе с Сид, которая так усердно писала что-то в своей тетрадке, я окликнула подругу.
- Что ты делаешь?
Подруга замешкалась и, закрыв тетрадку, спрятала ее в сумку, а я успела увидеть только небольшой нарисованный чернилами на обложке цветок в левом углу.
- Ничего. Ты как? Я проснулась посреди ночи, а тебя не было, – с нотой беспокойства произнесла Янг, и мне стало еще теплее от ее слов. Она не волновалась за меня, потому что я калека и меня не было. Она волновалась, потому что меня просто не было, будто бы я могла убежать со школы.
- Я говорила с Алом, мы встретились у портрета, – я открыла тетрадь и посмотрела на дверь. Ожидая увидеть там своего отца, я совсем не ожидала встретить там их.
Мия Брэнсон влетела в класс первой. Встревоженная, раздраженная, она поправляла рубашку и, стряхнув пылинки, выпрямила спину, нашла меня. Задержав на мне взгляд, она ехидно улыбнулась и подмигнула.
- Я ей морду набью, напомни мне это сделать как можно скорее, – прошипела слева от меня Сидней, и я готова была напомнить ей прямо сейчас.
Спустя пару секунд за дверьми перед папой показалось то лицо, которое я во сне проклинала. Я ненавидела его всей душой от чего-то, хотя ничего плохого он мне не сделал. Роберт стоял, опершись плечом о стену, и заглядывал в класс. Меня он не видел, но его видела я.
- Добрый день класс, – мой папа вошел, их жестом попросил всех сесть. В идеально выглаженной голубой рубашке, светлых брюках и любимых очках он выглядел достаточно солидно. Теперь я поняла, почему мама раз как-то приревновала папу к сотруднице. Мой отец был не просто героем, он был прекрасным отцом и чудесным мужем. Если бы можно было, я бы создала копию папы и вышла бы за него.
- Я знаю, что в этом году у вас снова новый преподаватель, и мы должны изучать теорию, – отец сел за стол и, сложив руки, внимательно взглянул на класс. – Но я не буду этого делать. Я не понаслышке знаю, что теория не спасет вам жизнь в сложную минуту. Практика – ваш верный друг.
- Правда, что на пятом курсе вы создали свой отряд? – послышался голос из глубины класса. Я улыбнулась.
- Да. И между прочим, одним из первых заданий в Отряде Дамблдора было наше сегодняшнее задание, – папа оживился и, взмахнув палочкой, начертил на доске одно слово.
- Дементоры. Все мы знаем, что это за существа. Может, кто ответит? - осмотрев класс, спросил папа. С должностью профессора пока он справлялся неплохо.
- Это темные мрачные создания, облачены в темные колпаки, у которых нет души и питаются они человеческими эмоциями, в основном радостью, - ответила девчонка с Когтеврана, за что получила халявных 10 балов факультету.
- Это правда, что на 5 курсе вы создали Отряд Дамблдора и учили их вызывать Патронуса? - раздался противный голосок с задних парт. Ну, началось. Я это историю лет с 10 знаю.
- Не только, - улыбнулся отец, вероятно вспоминая прошлое. – Теорию вы уже знаете, ведь вспоминали ранее о дементорах. Так что я предлагаю перейти сразу к делу.
Весь класс мигом оживился, хотя и до этого со скуки не умирал. Каждый уже достал свою палочку и готов был нацелить нею на кого-то, но отец жестом попросил всех положить палочки.
- Лучшее оружие от этих темных созданий – Патронус. Патронус может вызвать любой волшебник, и только очень сильный – форменный. Весь секрет в том, что бы думать о том, что доставляет вам радость, приятное воспоминание. У каждого оно разное, но оно должно быть сильным. Чем сильнее и радостнее воспоминание, тем сильнее и эффектнее результат.
Меня пробила мелкая дрожь. Я умела вызывать Патронуса с 13 лет, и даже форменный получался. Белая волчица не раз появлялась рядом со мной. Да вот только сейчас… Мало что доставляет мне радость, и я боюсь, что я не способна даже на слабый лучик. Слева сидящая от меня Сид выпрямилась, и готова была перейти к практике. Она взглянула на меня, и радость с ее глаз исчезла так же быстро, как и появилась.
- Лили, у тебя все получится. Ты сильная и талантливая волшебница, просто помни об этом, слышишь?! – тихо прошептала Сидней, чем вселила в меня новую надежду. Чем то они были похожи с Альбусом.
- Итак класс, поднимайтесь со своих мест, поднимайтесь с парт, и пробуйте, – скомандовал папа, а я осталась сидеть за своей партой. - Мисс Поттер, вас это тоже касается. Выходите на площадку, там для вас найдется местечко.
Я только хмыкнула и коснулась колес коляски. Выехав на площадку, я глубоко вздохнула и достала свою палочку. Тонкая, длинная, с красивым переплетением у рукоятки.
Первой справилась девчонка с Когтеврана. Радостно крича, она смотрела на слабый луч синего света, который лился ручейком с ее палочки.
Ладно, Лили, ты это делала сто раз. Получиться и во сто первый. Главное верить в себя, главное надеяться.
Уверенности во мне добавилось и, задержав дыхание, я произнесла заклинание, в голове вспоминая о своем первом полете.
Это было волшебное чувство. Мне было десять, и тогда весь мир казался таким большим, словно я песчинка в этом огромном мире. Ветер тепло обдувал мое лицо, а мурашки по коже бегали табунами то от рук к спине, то со спины к рукам. Я чувствовала, как магия проходила сквозь мои руки к палочке, и как из палочки выходило белое свечение.
но я теперь калека. Я не смогу теперь летать.
Я и н в а л и д
Мне стало так тошно, так больно и обидно.
В следующую секунду я все видела как в медленной съемке. Палочка вылетает с моих рук, раздается громкий хлопок, и меня отбрасывает волной к дальней стене с книжными стеллажами. Книги падают мне на голову, на ноги, а я ничего сделать не могу. Совершенно.
Потерев ушибленный локоть, я посмотрела на всех в аудитории. Папа уже бежал ко мне, а ученики смотрели с испугом.
- Все свободны, – рявкнул мой отец, хватаясь за мои плечи и осматривая, нет ли крови или ссадин на моей больной голове.
- Ты как, солнышко? – гладя меня по голове, и заботливо глядя мне в глаза, отец пережил мини-инфаркт. Я почувствовала, как ему было больно в этот момент. Больнее чем мне, наверное.
Не выдержав, я разрыдалась, что есть силы. Слезы катились с такой силой, что сдержать их было невозможно. Папа обнял меня, и слегка покачивал, как в детстве.
Я инвалид. Я ничего теперь не могу. Даже колдовать!
***
После обеда я заехала в свою комнату, чтобы взять сумку, и увидела сову на окне. Темно-серую с белыми перьями по краям крыльев.
- Джеймс!
Я любила письма от старшего брата. Несмотря на всю ситуацию у нас в семье, Джеймс всегда писал мне хорошие письма. Я аккуратно пересела на кровать, чтобы прочитать послание.
Но на этот раз письмо было довольно коротким.
«Привет, сестрёнка,
Как твои дела? Надеюсь, ты в порядке. У меня в школе всё отлично.
А вот дома нет. На неделе был у родителей. Знаешь, Лили, я туда не приеду на каникулы. Ни на одни, думаю. Меня это достало. Они снова начали все эти разговоры. Ну, ты всё равно понимаешь, о чём я веду речь. Иногда я удивляюсь, как отец справился с сильнейшим Темным волшебником. Он с детьми-то своими справиться не может. Ладно, Лили, не буду напрягать тебя своими жалобами.
Удачи, цветочек, я люблю тебя,
Джеймс.»
Я свернула письмо дважды и непроизвольно шмыгнула носом. Нет, я не плакала, но очень хотелось. Джеймс ведь ни в чём не виноват. Это всё я. Наверное, стоило признаться родителям во всем до того, как Джеймс начал геройствовать. Ему бы меньше попало… Теперь не знаю даже, что делать.
Надо ответить.
Я потянулась за пергаментом и пером, но не смогла схватить их, сидя на кровати, оставалось ещё несколько дюймов. Пришлось пересесть на кресло и подъехать к столу. Ущербная.
«Привет, Джеймс.
Мог бы и не спрашивать, у меня всё ужасно. В два раза больше баллов за глупые ответы и в четыре раза больше сочувствия в глазах учителей.
Я надеюсь, что ты не бросишь меня на произвол судьбы и навестишь когда-нибудь. Джеймс, не нужно из-за ссоры с родителями бросать меня и Ала. Я знаю, что мы натворили много глупостей. И я за это поплатилась.
Пока, Джеймс, я люблю тебя,
Лили»
Я сунула письмо в клюв сове, что дожидалась на подоконнике и улеглась на кровать. Я не смогла написать всё, что хотела. Не написала, как люблю его, как благодарна за то, что он взял всю нашу с Алом вину на себя и как злись на него из-за этого. Как ненавижу родителей, как меня раздражают однокурсники. Я не написала ничего, что хотела бы. Я даже написать ничего нормально не могу…
Ненависть к родителям поднималась в моей груди, я была зла как никогда. Они не могли так поступить. Я знаю, они не прогоняли Джеймса, он сам ушёл, но они прекрасно понимали, чем может закончиться очередная перепалка. Они подтолкнула его на это.
Я услышала резкий скрип двери, который вырвал меня из мыслей о Джеймсе. Сидни.
- Лили? Вот ты где, - она вошла в комнату и остановилась через пару шагов, - скоро начнётся урок, ты идёшь?
- Нет.
Сид удивленно приподняла бровь:
- Что? У нас же зелья, вряд ли это понравится твоему отцу.
- Вот и иди к моему отцу. Раз тебе так важно его мнение.
Сидни выглядела удивлённой, она подошла к моей кровати и, наклонившись, заглянула в мои глаза:
- Что-то случилось?
- Нет, всё в порядке. Всё просто замечательно! Я ведь просто счастлива находиться среди людей, у которых я вызываю жалость! Это просто великолепное
чувство!
- Лили, Лили. Успокойся, всё ведь в порядке, - Сидни уже сидела рядом со мной и поглаживала меня по спине. Обычно в такие моменты я успокаивалась, но сейчас это не сработало, - жалость – это нормально.
- Нет, Сидни, это ненормально! Меня это раздражает, бесит! Я годами была той, которую все слушали и любили. Сейчас меня все жалеют!
- Но и любят тоже! - когда подруга повышала голос, я понижала свой, но сегодня это сработало в обратную сторону и разозлило меня ещё больше.
- Из жалости! И ты такая же! Думаешь только о том, чтобы побольше людей увидело, что ты заботишься обо мне! Какая хорошая Сидни, заботится о калеке! Только я всё это понимаю!
- Боже мой, Лили, что ты несёшь?
- Что я несу?! То, что думаю и вижу! И ни черта это не глупости, как ты думаешь, всё так и есть! Ты просто используешь меня! - вдали послышался звук колокола, оповещающего о начале занятия, - беги скорее, а то все подумают, что ты плохая ученица!
И Сидни ушла. Тихо развернувшись на каблуках, она вышла на лестницу. Она не хлопнула дверью, даже слова не сказала. Да что там, она даже сумку не взяла.
***
Я лежала на кровати уже четвёртый час, но в комнате никого не было. Я не спала, слишком уже раздражена и зла была.
Снизу доносились звуки веселья: музыка, голоса, смех. Раньше я была королевой вечеринок, а сегодня даже не знала о событии, которое отмечают. Сегодня не было рядом ни одного человека, способного понять меня. Только Альбус. Точно, Ал!
Я решительно села в кресло, подъехала к зеркалу, решив поправить причёску, но до зеркала я не достала, оно висело слишком высоко для человека, сидящего в инвалидном кресле. Каждое утро Сид опускала мне его каким-то заклинанием, чтобы я могла привести себя в порядок, но я даже не удосужилась спросить, как она это делала.
Через пару минут я наплевала на внешний вид и спустилась в гостиную. От какофонии смеха, музыки и разговоров мне заложило уши, но я быстро привыкла и привычно спустилась с лестницы. Я была в какой-то степени довольна – на меня мало кто обращал внимание.
- Не видела Альбуса? – спросила я у какой-то блондинки курса с четвертого, не старше, она отрицательно помотала головой и я отправилась дальше.
- Слушай, где Ал?
Опять не знают. Только раза с четвёртого я услышала ответ, если ответом можно назвать неразборчивое бормотание полупьяного гриффиндорца:
«Кажется, в коридор вышел».
Я отправилась в коридор. Никого не обнаружив, проехалась дальше, пока не услышала громкий шепот из-за угла:
- Давай уже!
- Да тихо ты!
- Да никого здесь нет…
- Придурки, чего копошитесь? – это Альбус.
Я бы хотела быть громче, но резиновые колёса кресла помогали не шуметь, поэтому со стороны казалось, что я слежу за Алом и его друзьями. Но в данный момент мне было плевать, мне было важнее поговорить с братом.
Вывернув из-за угла, я увидела их – трое старшекурсников, среди которых стоял Альбус.
Джаред Найт, Брэд Кларк и мой брат… с самокруткой в руках.
Всего пара секунд и они заметили меня.
- Лили!
Альбус всполошился, не вовремя пытаясь спрятать сигарету за спину.
И до меня дошло:
- Господи, Ал, это что… наркотики?
