Худший друг

      День за днем колкости и насмешки повторялись, к концу учебного года я чувствовал себя чем-то абсолютно ущербным. Все желания, которые возникли у меня в начале, ушли коту под хвост, но учебу я не забросил ― мои цели, которые я хотел реализовать, заставляли двигаться, а для этого нужно было хорошо учиться.       В октябре родился братик. Анализы показали, что он будет альфой. Отец не мог нарадоваться, а я был счастлив, что ему не придётся переносить то же, что приходилось переносить мне. Но в душе было какое-то странное чувство, скорее всего, ещё одна надежда, чтобы он не стал таким, как Ник.       С одноклассниками я не общался, да и вообще ни с кем не было желания говорить. Уходил с головой в книги, учебники ― там и жил. Грела мысль, что осталось ещё два года потерпеть, и я больше никогда не увижу своего худшего друга. Хотел иметь лучшего, а обзавелся худшим. Судьба иногда несправедлива.       Гвоздем в крышке гроба стала подножка от Ника. Я не выдержал и как сидел на полу посреди класса, так и разревелся. После этого его шутки стали невыносимо садистскими. Ещё немного, и я его покусаю, желание было до такой степени сильное, что перед глазами звёздочки мелькали. Но мне не хватило храбрости, поэтому я просто убежал в туалет.       Так я начал курить. Если бы папа или отец узнали ― прибили бы. После этого я стал очень нелюдимым, но в этом были и свои плюсы. У меня оказалось много времени, чтобы найти свои интересы. Как это ни странно, но я увлёкся фотографией. На день рождения родители подарили мне фотоаппарат. Моему восторгу не было предела!       ― Смотрите, кто у нас тут! ― Знакомый до жути голос заставил меня обернуться и лицезреть Ника.       Я в тот день был в парке. Весна ― самое лучшее время для фотографий. Фруктовые деревья цвели, и я решил пофотографировать их. Увидев на лице Ника довольный оскал, я невольно сделал шаг назад и, зацепившись ногой за что-то, полетел на землю, ударившись копчиком.       ― Какой же ты неуклюжий!       Его прихвостни мерзко хихикали надо мной и шуточками их главаря. Мне же было страшно от того, что я не знал, что он ещё может мне сделать.       ― Дай-ка гляну, ― стянул с меня Ник ремень, на котором крепился фотоаппарат; кожа сразу же заныла в том месте. Скорее всего, содрана.       ― Отдай! ― упершись руками об землю, поднялся я на ноги и посмотрел ему прямо в глаза. Но эффекта это не вызвало ровным счётом никакого.       ― Что у нас тут? Это твой брат? ― повернул парень ко мне фотоаппарат.       ― Да, а теперь верни мне...       ― Что-то у тебя желания как-то мало... ― но договорить он не успел, ко мне подошёл отец.       ― Даррен, это твои друзья? ― окинул он парней пристальным взглядом, Ник даже как-то сдулся сразу.       ― Они уже уходят, вот только вернут фотоаппарат.       С появлением отца я почувствовал себя как-то уверенней, а Ник и его прихвостни быстро ретировались.       ― Это не твои друзья, я прав? ― потянул меня отец за руку в сторону лавочки, что находилась неподалёку.       ― Нет, у меня вообще их нет... ― Присев, я включил фотоаппарат и зашел глянуть фото... Какое же было мое удивление, когда я не обнаружил ни одной! Невольно на глаза навернулись слезы. ― Он удалил все фотографии!       Отец только поморщился, поднялся с лавочки и повел меня за собой.       ― Даррен, не переживай, все можно восстановить. Недалеко от моего офиса есть хороший магазин, я туда телефон сдавал, у них получилось почти все восстановить. Помнишь, когда я случайно в ванну его опустил, пока мы с папой мыли Тайлера? Пошли, может, они смогут что-то сделать.       Фотографии получилось спасти, чему я безмерно радовался. Но мои неприятности на этом не кончились. На следующий день Ник вернулся с новыми подколками: теперь я у него задним местом заработал на фотоаппарат. Это стало последней каплей в сосуде терпения, и я набросился на него, но альфа был априори сильнее и скрутил меня в одно мгновение, прервав все попытки выскользнуть из захвата. Потом вся его компания развлекалась, толкая меня по кругу. И так продолжалось минут десять.       После того случая я окончательно убедился в идее поменять школу, о чем и сообщил родителям. Они были немного в шоке, когда увидели меня с почти оторванным рукавом куртки и в паршивом состоянии. Разговор был сложным, но я не привык от них скрывать что-либо, точнее, врать я им не привык, а вот скрывать можно, если цели благородные. В конечном итоге мои документы забрали из той школы и отправили в другую, частную. Финансы нам это позволяли, особенно с новой работой отца. После этого я больше не видел Ника вблизи, лишь пару раз удавалось его лицезреть где-то на улице, но я сразу же или менял направление, или терялся в толпе.       В новой школе было намного лучше, хотя бы потому, что меня лишний раз не дергали. Желание заводить дружбу исчерпало себя, книги так и остались моими лучшими друзьями.       Школу я закончил на "отлично", на выпускном не появился, ибо было плевать на него. Я предпочел покататься на машине по ночному городу ― родители подарили мне ее в честь красного диплома. Чёрное "шевроле камаро" грело душу, машины я полюбил так же, как и фотоаппараты. Передо мной маячила перспектива поступить в главный художественный университет нашей страны, и это меня радовало, оставалось только сдать вступительные экзамены и поприветствовать новую жизнь.       В университет я поступил без особых сложностей. Для себя я решил начать новую страницу своей жизни, стать кем-то другим, и для этого стоило сменить имидж! В первую очередь я изменил причёску. Раньше волосы были до плеч, челка закрывала пол-лица. Красная прядь в челке смотрелась потрясающе, на мой взгляд, и сзади волосы укоротили, оставив более длинными спереди. Из-за такой стрижки мне иногда приходилось носить ободок, но мне нравилось. Черный цвет остался моим любимым, правда, перешёл больше в классический стиль одежды. И в один день мне в голову пришла гениальная мысль: сделать пирсинг на языке и в брови. Родители были в шоке, но пережили. Любовь к книгам не прошла бесследно: зрение немного ухудшилось и пришлось покупать очки.       За время обучения в университете я принял участие во множестве конкурсов по фотографии, иногда даже рисованию. Моя комната была украшена огромным количеством наград и кубков. В конце обучения я выиграл премию, можно сказать, главную в моей жизни: год обучения за границей и место работы в престижной студии фотодизайна! За год обучения я усовершенствовал знание языка, чему был несказанно рад, а еще смог завести нужные связи и поддерживал с ними контакты, даже когда вернулся домой.       Несмотря на все мои успехи, в душе жили некие боль и страх. Я боялся подпускать к себе альф. И в итоге в то время, как все нормальные омеги уже были замужем, я работал в студии известного фотографа. Заслуги меня очень радовали, но вот тепла в душе как будто не осталось. Я прекрасно понимал, что виной всему детские обиды, но переступить через себя было почти нереально. Поэтому я так и продолжал шарахаться от альф, как черт от ладана, несмотря на все желания, которые мог испытывать в периоды течки. Фотограф был бетой. Когда я узнал это, думал, буду рыдать от счастья. К сожалению, я знал только нескольких бет, да и их, в частности, было мало. Зачастую они не любили выдавать себя. С ними я мог нормально общаться, не боясь и не жалея. Для меня их жизнь была прекрасной, нет тебе течек каждый проклятый месяц, не хочется лезть от них на стены, не надо пить таблетки, чтобы заглушить тягу. Они не могут иметь детей, так всегда же можно усыновить! Никто этого не запрещает. Многие пары-беты именно так и поступили, я даже читал об известной паре актёров, которые усыновляли детей.       После нескольких месяцев работы на испытательном сроке, меня взяли как постоянного сотрудника. Родители были вне себя от радости, когда я им это сообщил.       По сути, так я и дожил до своих двадцати пяти лет. И вроде все было хорошо, пока не поступил один заказ. Если бы я знал, кто заказчик, купил бы билет на первый рейс и улетел на край света! Да я и пешим ходом туда добрался бы, может, даже вплавь.