Худший друг

      У Ника не было запасной рубашки. Это радовало. Но он ходил весь вечер с застегнутым пиджаком, что тоже неплохо. Я попытался следить за ним взглядом, но вечно кто-то да отвлекал. Оказалось, на вечер прибыло много клиентов, с которыми работал лично я. Вот они и норовили все со мной пообщаться. Особенно альфы. От них приходилось прятаться намного усердней, чем от омег и некоторых бет. Все-таки нюх ― фиговая вещь! Поэтому я решил сбежать до аукциона, все равно ничего нового сказано не будет.       Гостиница была пятиэтажным зданием, на крыше находился даже бассейн, кроме того, что на заднем дворе. Именно туда я и направился. Благо, был знаком с планировкой здания, ибо первую неделю перед поступлением в университет жил именно здесь.       Сначала я ничего странного не заметил. Ветер был чуть сильнее, чем внизу, да и только. По всему периметру крыши горели маленькие фонарики, а в бассейне плавали искусственные лотосы. С двух сторон стояли шезлонги с закрытыми зонтиками.       ― О, и ты здесь!       Пьяный голос заставил меня вздрогнуть, от бега спасло только то, что я узнал голос Ника. Повернувшись к нему, я понял, что мужчина ещё немного и свалится с лестницы. Я его не очень-то и люблю, точнее, вообще не люблю, но смерти не желаю. Пришлось хватать его под руку, пытаться довести до первого шезлонга и надеяться, что тот выдержит вес такой туши. Усадив Ника, я хотел отойти, но меня резко потянули на себя, и я оказался лежащим на мужчине. Он же только пьяно посмеивался.       ― Знаешь, что самое забавное?       Я даже знать не хотел, поэтому пытался вырваться. Но результата не было. Силища у альфы дай боже!       ― В школе был один парень, тоже омега, и с таким же именем, как у тебя...       Пришлось невольно притихнуть. Я надеялся, что он скажет что-то интересное, но никак не думал, что услышу такое:       ― Я его до сих пор люблю.       После этой фразы я завис. Мозги пытались переварить слова Ника, поэтому я был в глубоком ступоре.       ― Нет, меня ещё и к тебе тянет, будто магнит, а я же его люблю... И не знаю, что делать. ― Мужчина снова пьяно усмехнулся и подул мне в ухо. От неожиданности я вздрогнул, возвращаясь в реальность. ― Только найти никак не могу. Хочется за все попросить прощения, тогда я ещё не понимал, что за чувства испытываешь к паре.       От слова "пара" меня пробил озноб. Паника начала подкатывать к горлу, мешая дышать. На глаза навернулись слезы обиды. Душа ныла. Хотелось орать, спросить, зачем же он тогда так со мной поступал... Зачем сейчас душу выворачивал, вытаскивая наружу всю боль прошлых лет, и горькие мысли о том, что я никогда не встречу свою пару.       Непонятно как, но мне удалось освободиться от хватки мужчины. Хотелось убить его, но мне бы никогда не хватило на такое смелости. А вот на трусливое бегство ― пожалуйста!       Я толком и не запомнил, как набрал номер папы, что-то сказал ему, придумав повод для побега, как вылетел на стоянку для машин и нашёл свою.       Сев на водительское сиденье, я начал нормально дышать, но перед глазами продолжал стоять туман из слез. Больше не было сил держать все это в себе, закрывая на сотню замков. Я разревелся. Как давно, в детстве, когда еще папа был беременный Тейлором. После того случая я всегда старался держать себя в руках.       Не знаю точно, сколько я так просидел, глядя перед собой, глотая слезы обиды и боли, но очнулся от звонка телефона, в который раз за вечер вздрогнув от неожиданности. Это был папа.       ― Да, пап?       Голос был хриплый, пришлось откашляться.       ― Дар, я знаю, ты у меня умный мальчик, не делай глупостей, хорошо? Поезжай спокойно домой, если хочешь, я поеду с тобой...       ― Нет, пап, спасибо... Все хорошо. Я еще на стоянке, немного успокоюсь и поеду. Не волнуйся.       Попрощавшись с папой, я порадовался, что они у меня привыкли к моей самостоятельности и скрытности. Вытерев слезы бумажным платком, я завёл машину и осторожно выбрался с заполненной стоянки. Нужно держать себя в руках хотя бы до дома. Что мне, собственно, отлично удалось! Но как только я переступил порог квартиры, все чувства снова вернулись ко мне.