Песнь Тьмы

Wo Recht zu Unrecht wird, wird Widerstand zur Pflicht. Когда право превращается в бесправие, сопротивление становится долгом.

      - Фу, какая мерзость! - женщина презрительно сморщила свой аккуратный остренький носик. - У неё уши как у зайца. Или как лопухи.       - Тише, дорогая. Я понимаю, что это неприятное зрелище потрясло тебя, но не забывай, что мы в монастыре. Следует проявлять уважение к монахам. - укоризненно сказал щегольски разодетый мужчина. Тонкие усики над верхней губой аккуратны до отвратительности. Голос тоже высокий, выдающий в нём достаточно капризного человека, привыкшего потакать своим прихотям. Женщина хмуро поправила широкие юбки, и позволила лакею помочь себе выйти из крытой повозки.       Длинноухая девочка лет семи с волосами белыми, как молоко, задумчиво проводила скрывшуюся за дверями часовни парочку. Провела пальцами по кончику уха: да, действительно, они у девчушки очень выдающиеся, вдвое больше чем у остальных людей и к тому же заострены. Но это не единственная черта что отличает её от алеманнов. Бледная кожа почти в тон волосам, да огромные бирюзовые глазища, по детски яркие, сияющие, но не такие как у людских детишек.       Почесав нос, девчушка призадумалась. Несколько раз в год бывали дни, когда монастырь Тирин навещало множество богатых, красиво разодетых людей. Они, гордо задрав носы и степенно покидая свои буквально кричащие о дороговизне кареты шли на службу, делая вид что ничего ниже подбородка знатных господ их не волнует. Собственно, несдержанность, которую продемонстрировала холёная дамочка в отношении ребёнка действительно происходит редко. Как правило, люди предпочитали её не замечать, лишь в их надменных взглядах на миг всплывает отвращение. Но девочку это целиком и полностью устраивало, она тоже не питала не малейшей симпатии к этим расфуфыренным павлинам, которые всем своим видом словно делали одолжение этому месту, соблаговолив поприсутствовать в нём.       "Надо подбросить ей в карету большую крысу. Вредным тёткам не положено так вести себя со мной. Будет ей" - посетила юную головку зловредная мысль. Белобрысая бестия расплылась в коварной улыбке. В такой ситуации ей всегда было больше жалко ни в чём неповинных грызунов, которые частенько её слушались и доверчиво шли туда, куда их планировалось привести. Вероятно, для них это было тяжёлым испытанием - встреча с высокородными леди, потому что потом не одна крыса не хотела повторно идти вновь на подобную авантюру.       - Ах вот ты где, негодяйка! - в следующую секунду маленькую этерну отвлек яростный возглас, прозвучавший почти над самым острым ухом. Тут же в него впились сухие костлявые пальцы и развернули к себе. Девчушка охнула и послушно повернулась. Перед ней оказался злой как тысяча бесов настоятель монастыря. Глаза старика метали громы и молнии.       - А-ай! Что опять? - буркнула Шайли, морщась от боли и вынужденно возвращаясь с небес на землю. Добрый дядюшка настоятель не спешил выпускать ухо.       - Да как ты разговариваешь со мной, девчонка?!       Девочка тут же уныло поправилась.       - Что вы хотели, мастер?       Старик схватил за маленькие девчоночьи плечи, словно опасаясь что прогневавшая его негодяйка сбежит. Впрочем, небезосновательно.       - Я хотел бы, чтобы создатель Эродан избавил меня от такого наказания. Но именно сейчас я желаю чтобы ты ответила на мой вопрос, почему ты не на кухне? Кажется, я запретил тебе появляться на людях когда они почитают своим визитом монастырь!       - Это ещё кто кого почитает... - пробурчала Шайли, барахтаясь в неутратившей прежней мощи хватке настоятеля. Воинское прошлое Араторниаса давало о себе знать даже сейчас, в глубокой старости. Он сумел сохранить былую силу, которую никогда не заподозришь в тонких морщинистых руках. И девочке не раз довелось испытать это на себе, когда взбешённый настоятель порою собственной дланью всыпал ей розги в воспитательных целях. Хотя и необходимого результата за четыре года это так и не возымело...       - А ну не спорь, ты, этерновское отродье! Это не всё. Мало того, что ты сегодня показала себя во всей красе паломникам, так видимо и решила что работы по кухне тебя не касаются?       - Я не могу это делать, потому что Свенельд всё время дразнится и кидается в меня картошкой.       Араторниас наконец отпустил плечи подопечной. Вздохнув, он устало закрыл ладонью лицо. В это момент девочке стало его почти жаль.       - У меня служение должно начаться через двадцать минут. А я вместо того, чтобы готовиться, бегаю за этерновской девчонкой, и разбираюсь в детских ссорах... - когда старик отнял ладонь от лица, его взгляд вновь был суров и серьёзен. - Бегом на кухню. Если до вечера ещё раз увижу тебя, то сам лично накажу. Всё, иди.       Обрадованная тем, что удалось отделаться от грозного священнослужителя Шайли галопом помчалась в сторону монашеского домика. И только зайдя внутрь, поняла, что теперь её месть противной дамочке отменяется, да и до вечера провести время с гнусным Свенельдом - удовольствие не из приятных. Поэтому, заходя на кухню, девочка приготовилась бестолково убить ещё один тоскливый день.       - О, Эродан! Спаси! Большая белая крыса на кухне! - закричал рыжий мальчика в белом фартуке, едва Шайли ступила в комнату. В притворном ужасе он уронил полотенце, и прижал пальцы к щекам в "страшном испуге". Заметив, как вздрогнула этерна, Свенельд противно рассмеялся:       - А, это ты этерныш. А я сразу и не признал...       "Ну вот. Началось".       Шайли молча пошла к вешалке, на которых висели фартуки, полотенца, прихватки и колпаки. Взяла свой, и прошла к огромному ведру с картошкой. Обсуждать "тёплый приём" неприятеля она не собиралась. Свенельд был её на три года старше, что по мальчишечьему разумению ставило его выше приблудной этерны. На правах старшего он позволял себе гораздо больше, чем это делали старшие монахи, ибо взрослые хоть и презирали этерну, но как правило, подчёркнуто мало обращали на неё внимания, в отличие от мальчишки послушника, который просто не мыслил свою жизнь без того, чтобы не сделать пакость той, что "не ростом, а ушами вымахала". Свенельд явно задался целью превратить и без того не шибко радостную жизнь девчушки в ад. Что показательно, взрослые во взаимоотношения самых младших послушников не вмешивались, предоставляя детям самим решать свои проблемы.       Вспомнив про уроненное полотенце, паренёк быстро поднял его и стал отряхивать. Получалось не очень, пол грязный, ведь мыли-то его только вчера. Поцокав языком, он явно пожалел, что переиграл. Но для того, чтобы увидеть лицо растерянной этерны оно того стоило.       - Эй, что молчишь? Влетело от настоятеля, да? - осклабился он, прищурив карие глаза.       Пересказывать разговор с Араторниасом Шайли не собиралась, всем своим видом игнорируя недруга. Тонкие бледные руки привычно держали корнеплод, ловко орудуя ножом.       - Я кого спрашиваю? Я старший, и ты должна меня слушаться. Забыла, что тебя только по божьей милости держат здесь?       Плюхнулась в воду картофелина, в девчоночьи ручки на смену чищеной пришла новая. Ответом ему было лишь упорное молчание.       Быстро подскочив сзади, мальчишка больно дёрнул Шайли за ухо.       "Да что же это такое! И так после старика одно ухо до сих пор горит, так ещё и на второе этот гуль болотный свою лапу навострил. Что вы все так мои уши не любите?".       - Не трогай меня, грязный пёс, иначе я тебе руку оторву!       - Ого-го! - ошеломлённо-восхищённо рассмеялся Свен. - Какая забавная зверушка, ещё и говорить оказывается может... А команды выполнять умеешь?       С этими словами, не успела девочка и глазом моргнуть, как парень сорвал с её шеи маленький, простой хрусталик в виде капли - подарок одной доброй женщины. Он отбежал на пару шагов назад, и с вызовом взмахнул подвеской:       - А ну ка, сидеть.       Внутри Шайли всё закипело, но с трудом сдерживаясь она придержала себя от того, чтобы тут же с кулаками кинуться на обидчика. Подарок Ниири находился сейчас в скользких лапах этого гнустного негодяя!       - Это моё! Отдай немедленно, вор!       Девочка попыталась выхватить свою вещь, но Свен нарочито высоко поднял её. В росте она значительно уступала, что позволяло юному послушнику пользоваться своим преимуществом.       - Была команда "сидеть". Команды голос не было. - продолжал насмехаться он, то и дело опуская кулончик к самому её носу и тут же со смехом убирая. Шайли с надеждой посмотрела на дверь кухни, но тут же отметая иллюзии. Во первых, Свен так просто не выпустит её. А во вторых, помощи попросить не у кого - все взрослые сейчас в часовне, они со Свеном здесь абсолютно одни.       - Верни, это подарок!       - Подарок? - переспросил мальчишка. - Не смеши, подарки людям дарят. А ты просто глупый смешной зверёк.       Очередная попытка отобрать самое драгоценное не увенчалась успехом. От отчаяния на глазах девчушки готовы были навернуться слёзы. Сделав титаническое усилие над собой, она произнесла слово, звучавшее так чуждо из её обычно дерзких уст:       - Пожалуйста...       Лицо мальчишки приобрело неожиданно злобное выражение. Больно отпихнув девочку к стене, он схватил её за руку и наклонившись, зашипел едва не брызгая слюной:       - Так ты и такое слово знаешь, дрянь? А когда на меня напала твоя тварь, и я просил тебя её убрать, то ты его тогда не знала!       Шайли дёрнулась, пытаясь вырваться, но Свен крепко припёр её к стенке.       Это произошло неделю назад, когда мальчик пошёл во двор за водой. Колодезное ведро почему-то оказалось на дне, и Свен стал вращать сруб, вытаскивая его вверх. Ведро видимо было очень тяжёлым, отчего он кряхтся, с трудом вращал ручку. И когда оставалось совсем немного, на Свенельда из колодца неожиданно выскочила большая мокрая крыса, и прыгнула прямо на парнишку, вцепившись в него лапами. Завизжав, он попытался отцепить крысу, но та видимо просидев долгое время в колодце совершенно потеряла инстинкт самосохранения и находясь в шоке продолжала цепляться за послушника. На вопль "Снимите её с меня!" выбежал весь монастырь, в том числе и местные жители с хозяйкой местной таверны. Сразу поняв в чём дело, взрослым ценой глубоких царапин удалось отцепить огромного грызуна от мальчика. Крысу тут же прибил молодой, но демонстрирующий большие успехи охотник Эрик. Когда собравшиеся подуспокоились, неожиданно раздался переливчатый смех мелкой этерны. Местные жители проследили за её взглядом, который был направлен прямо на Свенельда. Его штаны были мокрыми. Со всех сторон послышались смешки, заставив юного послушника покраснеть до корней волос и больше всего на свете желающего в этот момент провалиться сквозь землю.       И громче всех смеялась Шайли, хватаясь за живот.       - Я этого не делала! - выкрикнула девочка в покрасневшее от позорных воспоминаний лицо Свенельду. - Клянусь! Я не знала что в колодце крыса!       - Врёшь! - не остался в долгу мальчишка. - И ты поплатишься за это.       Он вдруг с силой отшвырнул этерну в сторону. Короткий взмах руки, и прозрачный хрусталик сверкнув в воздухе исчез в раскалённой пасти печи. В глазах Шайли потемнело от гнева, ладони свело судорогой. Истошно завопив, она бросилась на Свена с кулаками. Тот, поднырнув, сделал сопернице подножку, ловко уходя от пылающей жаждой мести девчонки. Та упала на пол, и едва ладони коснулись серого камня, как тот внезапно, под оглушительный сухой треск, рассыпался под ними. В воздух взмыли лиловые искры, но тут же потухли. В мгновение ока на кухне воцарился погром - вся утварь и картошка разлетелись в разные стороны. Вода из котла пролилась на зашипевший огонь. Пришедшая в себя Шайли изумлённо рассматривала каменную крошку под собой. Та больно впивалась в коленки. Выпрямившись, девочка повернулась к недругу. Лицо Свена вытянулось, он ничего не сказал, так и стоял раскрыв рот и выпучив глаза.       Девчушка изумлённо уставилась на каменное крошево под своими руками, что так больно впивалось в них. Опомнившись, она вскочила с четверенек, и расстерянно оглядела кухню. Носа коснулся запах чего то обугленного, и почему то одновременно свежести.       В ту же минуту в кухню вбежал настоятель. Полы его робы хлестали мужчину по щиколоткам, борода гневно встопорщилась. А глаза... Впервые за свою недолгую жизнь Шайли испугалась по настоящему и захотела спрятаться куда-нибудь далеко-далеко. Взбешённый взгляд Араторниаса прошёлся по ошарашенному лицу Свена, скользнул по остывшему очагу, разбросанным зерном горелого камня и остановился прямо на лице этерны. В этот миг в голове девочки вспыхнула только одна мысль.       Бежать.       Старик цепным псом ринулся к воспитаннице. Та, пискнув, нырнула под стол, намереваясь выпрыгнуть с другой стороны и драпануть из монастыря что есть мочи. Однако настоятель едва уловимым глазу движением схватил белобрысую поганку за волосы и выдернул её из под стола как морковку.       - Мерзавка! - слово упало на Шайли вместе с тяжёлой оплеухой, от которой детская головка дёрнулась как у тряпичной куклы. - Ты что творишь, тварь?!       Невнятно бормоча проклятия вперемешку с ругательствами, и затрещинами Араторниас вытащил скулящую воспитанницу на улицу. На ходу сорвал с гвоздя висевшую хворостину:       - Дрянь! Мерзкое этерновское отродье! - каждое слово сопровождал свист гибкого ивового прута. - Молись, чтобы всеблагой Эродан простил твою чумную душу! Ну же! Молись!       Взвизгивая, Шайли пыталась вырваться, но настоятель крепко держал её за волосы, заставив упасть на четвереньки на траву. Во дворик поглядывали обеспокоенные шумом прихожане. Некоторые удовлетворённо хмыкали, некоторые нахмурившись, отворачивались. Понимая, что никто на помощь не придёт, а старик просто так не отпустит, девочка захлёбываясь криком и рыданиями повторяла молитву Эродану, в душе ненавидя и проклиная целый свет пока он не начал меркнуть в глазах. Последнее, что она запомнила - это влажный ковёр травы под щекой.       Араторниас опомнился лишь когда девочка перестала вздрагивать в ответ на хлёсткие удары.