Песнь Тьмы

Erinnerungen sind ein Wunder: sie erwärmen von innen und reißen sofort in Teile. Воспоминания удивительная штука: согревает изнутри и тут же рвёт на части.

      Впервые за прошедшие шесть лет Араторниас впал в глубокую печаль, если не сказать кататонию*. Увидев погибшую, распластанную на отсыревшей земле Данаю он думал, что его существование подошло к логическому концу. Стали бесмысленны все клятвы и обещания, все мечты и надежды многих лет...       Увидев в далёкой юности невысокую, порывистую этерну с жгучими чёрными волосами, некогда доходившими ей до ягодиц и жёлтыми как солнце глазами, Араторниас понял, что встретил самое совершенное создание в своей жизни. В те времена, будучи зелёным юнцом и гражданином Тирматраля, он служил в воисках Аркта под командованием Данаи. Скорая на расправу, но не на дружбу, начальница пленила его своей "настоящестью", своим живым огнём, которым она озаряла всё подле себя. Парень с замиранием сердца следил как женщина сильным и ловким движением полуторного меча, который был почти с неё ростом, расправляется с закованным в броню врагом. Однажды он засмотрелся чрезмерно, и пропустил удар неприятеля. Когда Араторниас очнулся, закутанный в бинты словно тряпичная кукла в пелёнки, рядом с ним склонив тёмную голову в дрёме, сидела его командир, его возлюбленная...       Так завязалась дружба между этерной и алеманном. Тирматральские жители мало придавали внимания расовым различиям, в стране вполне спокойно и мирно проживали и люди, последние стояли плечом к плечу с остроухими, восстав против мятежников и их хозяина - ангела Венда. Что уж говорить - последнему это не слишком-то нравилось.       Почти всю жизнь Араторниас играл, словно балаганный актёр в нескончаемой пьесе. Притворялся всего лишь другом Данаи, укромно пряча свои чувства к этерне. Затем по её велению притворился сторонником Венда, встав на сторону архангела и превратившись в глазах своих бывших сослуживцев в мерзкого предателя. Притворялся послушным солдатом, ратующим за власть Рождённых Светом. Делал вид, что ему отрадно смотреть на сгорающий в агонии Штормхэвен под радостные крики сторонников Венда. Затем добросовестно играл свою роль священослужителя и послушной марионетки Баратеона, выполняя обещание сохранить жизнь одной этерновской девчонки, данное возлюбленной...       Жаль, что Баратеон всё же дотянул свои длинные руки до Кэладет. Мелкая и настырная, как оса, девочка чем то напоминала саму Данаю. О ней Араторниас знал лишь то, что малышка - ребёнок одного из приближённых магов Аркта, и Даная просила любой ценой спасти Кэладет, спрятав её в далёком горном монастыре. Араторниасу удалось отстоять дитя у Баратеона, соблазнив его будущим пополнением королевской армии магов. Мужчина пообещал, что вырастит из длинноухой послушную собачку, преданную правителю и готовую броситься на его врагов как на кость. Воин надеялся, что с годами Баратеон позабудет про девчонку, но надежды не оправдались. Когда этерна внезапно пропала, Араторниас уже тогда почуял неладное - сколь бы необуздана была Кэладет, но она не настолько глупа, чтобы покинуть безопасный монастырь и выйти в большой и беспощадный мир. Увидев письмо с королевской печатью, настоятель понял, что его усилия оказались тщетны и король призвал свой трофей, принадлежащий ему по праву победителя...       Сейчас Араторниас надеялся лишь на одно - что смекалка не подведёт этерну, она поняла подтекст его слов и потеряется где-нибудь по дороге в Эрофин, желательно покинув Срединное Королевство. Пусть Баратеон останется с носом...       - Ты здорово постарел, Тори. - внезапно раздался насмешливый голос. Старик обернулся, и его глаза распахнулись от удивления. В комнате стоял мужчина одетый в непроницаемо-серый плащ. Из опущенного на самый кончик носа капюшона выглядывал идеально гладкий, острый подбородок. На на шею выползли непокорные кончики жгуче-золотистых волос.       - Ты?! - не мог поверить он своим глазам. - Я надеялся, ты мёртв.       Пришелец высокомерно рассмеялся.       - Не дождёшься.       Араторниас встал. В груди у него клокотала ярость, рука по давно въевшейся привычке поползла к поясу, ища на нём отсутствующий меч.       - Теперь я всё понял! Это ты гнался за Данаей, ублюдок! Я узнал твою манеру убивать - ты редко оставляешь на теле раны, а на ней не было ни кровинки. Теперь я знаю!       - Вы тогда обманули меня, Тори. Та девочка которую прихватила с собой в лес Даная не была дочерью Годанала. Но ничего страшного, я это уже исправил.       - Ты её не достанешь! Отныне она служит Баратеону, и ты не сумеешь подобраться к ней так же легко, как ко мне.       - Уже достал. Или ты думаешь, что Баратеон в самом деле внезапно вспомнил о какой-то этерновской девчонке, которую видел много лет назад? О, как же ты наивен, мой старый друг...       Уже не сдерживаясь, Араторниас выхватил из под рясы кинжал - не меч, конечно, но бывшему воину, хоть и ставшему священнослужителем непривычно было ходить совсем без оружия - и бросился на неприятеля. Тот стоял не шелохнувшись, но ровно до того момента пока настоятель не приблизился. В этот миг мужчина в сером плаще одной рукой схватил его запястье с кинжалом, а вторую, сжатую в кулак, поднёс к провалу капюшона:       - Ты знаешь слишком много, Тори. И потому - спокойной ночи. - сказал он, разжав ладонь и выдохнув её содержимое прямо в лицо Араторниасу. Несколько секунд старик ещё пытался бороться, силясь свалить недруга и достать до его шеи стальным жалом. Но потом разом обмяк, и осел на пол. Карие глаза опустели и остекленели, скрюченные агонией пальцы заскребли по полу. Настоятель издал последний хрип, и немолодое сердце замерло в грудной клетке. Брезгливо оттолкнув от своих ног остывающее тело, убийца заправил свои золотистые волосы за длинные уши, и вновь накинул стянутый в пылу борьбы капюшон.       - Ну вот, кажется пока всё. - размышляя вслух, уронил он. И наклонившись к телу, с чувством гордости пояснил невидимым зрителям. - Не так зрелищно, как клинком, но зато чисто и одежда не пачкается. Всё же, я не прачка...       Аккуратно обойдя труп, мужчина поспешил покинуть приорат, пока его никто не заметил. Горю паствы можно только посочувствовать, ведь они будут так расстроены увидев что их наставника хватил нередкий в таком пожилом возрасте сердечный удар...