Тириос

- Риэль, зайди ко мне, - голос арана в коммуникаторе был неожиданностью. Впрочем, ничего хорошего этот голос не предвещал. Но Риэн жив и пришел в себя, это не может не радовать. Что, в общем-то, ничуть не мешает чувствовать себя нашкодившим котенком. Дорога до личных покоев арана показалась слишком короткой. Дверь была приглашающе открыта, и Алькариэль невольно пожелал себе удачи. Он любил старшего брата, но когда тот становился араном – мог напугать любого. - Бить будешь? – Риэль вошел в его кабинет и закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Детский и наивный способ успокоиться. Словно побег ему поможет. Алькариэн в штанах и расстегнутой рубашке кинул на него хмурый взгляд. И, судя по мазку пыли на щеке, в душ аран не ходил. И, разумеется, ничего не ел. Алькариэль нахмурился, поневоле чувствуя поднимающуюся злость. - Я надеялся, что Адайн проснется раньше тебя. - И примет весь огонь на себя? – Риэн поджал губы, и Риэль отвел глаза. - Заставит тебя поесть и привести себя в порядок. Ты подставился, как мальчишка. Не ослабей ты настолько, никакой Мариан не смог бы тебя достать. - О нем мы еще поговорим, - с нехорошей улыбкой произнес Риэн. – Я прочитал отчеты о вчерашних событиях. Весьма… впечатляюще. Решение с орками мне понравилось, но и только. Жертвы слишком велики. И… сложил с себя полномочия? В самом деле? - Ты же не думаешь, что я решил занять твое место?! – вскинулся Риэль. – Да я вчера к вечеру только и мечтал о том, чтобы ты наконец проснулся! Ненавижу ответственность и ненавижу принимать решения! И ты об этом отлично знаешь! - Риэээль, - почти мягко протянул Алькариэн. – Я бы с удовольствием отдал тебе этот «титул», но тебе он даром не нужен. И я об этом отлично знаю. Но о чем ты думал вообще? Что это остановит толпу? - Они хотели «свергнуть» тебя. - И ты не нашел ничего лучше, чем показать меня трусом, который бежит при первой же серьезной проблеме? – Алькариэн сузил глаза, и Риэль почувствовал, как по спине ползет холодок. - Тогда я думал, что если «убрать» тебя… - То они успокоятся? – Риэн поджал губы, стиснув кулаки, а потом усилием воли заставил себя расслабиться. - Прости, это было глупо. – Это было не просто глупо. Это было верхом идиотизма. – Но ты был ранен, без сознания и… - Приготовь зал для конференции,- бесцветно бросил аран, поднимаясь. Рана еще давала о себе знать, и он старался не делать резких движений или поворачивать голову. – Через три часа. - Риэн… - И убедись, что меня услышат в каждом уголке города. - Да, аран, - Алькариэль склонил голову, прижав руку к груди и замер в такой позе, пока дверь за Риэном не закрылась, отрезая кабинет от гостиной. - Завтрак принесут через полчаса. У тебя есть ровно тридцать минут, чтобы принять душ. И я прошу тебя, не спорь. Спор тебе не поможет. Ты примешь душ и позавтракаешь, даже если мне придется кормить тебя с ложечки, - Адайн стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. Встрепанный, в измятой одежде, он, тем не менее, был полон решимости воплотить собственную угрозу в жизнь. Риэн тепло усмехнулся, подходя и целуя его в лоб: - Мой грозный воин. Знаешь, во сне ты похож на котенка, - отошел, осторожно, стараясь не тревожить бок, присел на край кровати. – Если я сейчас пойду в душ, то намочу повязку. А вода в Башне – не целебный источник. У меня через три часа конференция. - Я слышал, - утвердительно кивнул Адайн. – В таком случае, я тебя оботру. Ты же на себя в зеркало даже не посмотрел, великий аран. Я... прости, мы наделали дел ночью, но ты был ранен, и мы старались как могли не допустить резни. По последнему отчету Дьюрина нам удалось избежать огромных жертв... - Что, лицо грязное? – Алькариэн провел ладонью по щеке. – Ничего, Риэль переживет. И дел вы, и правда, наделали. Будь добр, отдай мой коммуникатор техниками, чтобы посмотрели. Хотя нет, пускай лучше просто заменят. Старый уже, глубоко под землей не ловит. Еще в Эред-Кибиле почти не ловил. Что с тем охранником, который спускался со мной в подземелья и напал? - Гм... мозги немножко превратились в желе... - Адайн метнулся в ванную, наполнил теплой водой с пеной кувшин и, прихватив с собой губку, вернулся. – Прости, но он уже не жилец. Мне жаль. Ты позволишь? Риэн чмокнул его в нос и поднялся: - Я в состоянии дойти до ванны. Не стоит здесь грязь разводить. Просто помоги мне немного. - Ну зачем сразу грязь? – Адайн намочил губку, полив водой над глубоким серебряным блюдом и отжал, а потом подошел к эльфу и провел ею по груди, животу, осторожно обходя повязки. – Видишь? По-моему, очень даже неплохо получается... Кто этот беглец? - Упрямый, - с улыбкой в голосе шепнул Риэн, расслабляясь, отдаваясь во власть осторожных прикосновений. – Полукровка. Странный. Очень. Кое в чем наивный и не хватает опыта, но умный. Красивый. Темный. Он дал схватить себя, чтобы подобраться поближе ко мне. У него почти получилось убить меня. Знаешь, он похож на ребенка. Выросшего недолюбленного или очень обиженного ребенка. - Его еще можно спасти? – Адайн осторожно скрутил в жгут волосы эльфа и принялся обтирать его спину. - Я не знаю, - искренне вздохнул Алькариэн. – На его совести слишком много смертей. Хотя… - в глазах полыхнуло, а губы тронула лукавая улыбка, - кажется, я знаю одно его слабое место. - Слабое место? Ты же не собираешься отдавать его своему брату? Риэль был в ярости, когда принес тебя. Он... сам порвал бы твоего убийцу голыми руками, понимаешь? – Адайн на секунду прижался губами к голому плечу эльфа и только тогда выдохнул. - Риэлю? – Алькариэн удивленно вскинул бровь, повернулся и тут же зашипел, когда шея отозвалась болью. – Откуда такие мысли о Риэле? Ты знаешь что-то, чего не знаю я? - Знаю, что Риэль ходил к нему... пообщаться. Думал, выбьет какую-нибудь информацию. Но после разговора вернулся весь на взводе. И кажется даже порядком... возбужденным, что ли? – Адайн бы покраснел, если бы его на самом деле что-то смущало. - Ты говоришь, что полукровка красив. Умен. Опасен. Он продумал все, чтобы выйти сухим из воды. Думаю, Риэлю это понравилось. И... Риэль красивый. И умный. Так что они, судя по всему, друг друга стоят. Вот я и подумал... Алькариэн рассмеялся, пряча лицо в ладонях. - А ты наблюдателен. Только Риэлю не говори – станешь врагом на всю жизнь. Но разве это говорит, что Риэль стал слабым местом нашего беглеца? - Он не добил тебя, - негромко ответил полукровка. – Он мог, но не добил тебя. Не потому что не смог. У него была возможность. Но он не сделал этого. Риэль не смог бы ему помешать. Но это означало бы убить и его тоже. Так что он ранил тебя и ушел, оставив в живых и твоего брата. - Ты смотрел записи с видеокамер. – Не вопрос, утверждение. – Что ж, может, ты и прав. Правда, это не отменяет того факта, что я подставился и довольно глупо. Я не ожидал, что мальчишка будет настолько силен. Тот охранник… Кто-нибудь делал тесты? Это ведь не трава, о которой говорил Мариан, это магический «капкан». Я только слышал о таком. Слишком много сил забирает и действует недолго. Но Мариану хватило, чтобы освободиться и бежать. И, судя по тому, что парень выгорел, посыл был чудовищной силы. Но как он сбежал, его Башня была заблокирована? - Я не смотрел видео, - покачал головой Адайн. – Его прислали на мой комм как раз, когда я проснулся, так что я просто не успел. Но вот что я думаю. Башня все еще заблокирована. Выйти из нее он не мог. Это значит, что он все еще внутри. Я успел написать об этом Дьюрину, он обещал начать сканирование этажей на предмет распознавания лица. - Здесь? – Риэн нахмурился, а потом повел плечами. – Все, ами, спасибо. Я уже чистый, по крайней мере, до конференции точно дотяну. И даже не буду светить каким-нибудь грязным пятном в камеру. Потом можно будет позвать врача, чтобы сделал перевязку, и я доберусь до душа. - Завтрак уже должны были сервировать. Не спорь со мной, ты обязательно должен поесть, так что прошу, одевайся и выходи. Я буду ждать тебя там. Мне ни на какие конференции не надо, так что смогу заняться анализом. А тебе силы нужны. Алькариэн вздохнул, а потом обнял его за бедра и притянул к себе, обнимая и утыкаясь лицом в ключицу. - Спасибо. Половина моего сердца. Адайн с нежностью погладил его по волосам. - Однажды я отвечу тебе так же. Просто немного подожди, ладно? И главное, уцелей до этого момента. - Ты ничего не должен мне, Адайн, - Алькариэн нахмурился, отстраняясь, чтобы заглянуть в его лицо. – И мои слова – не для того, чтобы услышать аналогичный ответ. - Я знаю, - улыбнулся ему полукровка. – Просто есть вещи, которых я сам жду. И которых желаю. Алькариэн слабо улыбнулся и, на удивление робко коснувшись губами его губ, отпустил. Встал с кровати и, накинув давешнюю рубашку на плечи, направился в столовую, здраво рассудив, что завтракать полуголым ему не привыкать, а вот менять запачканную рубашку откровенно не хочется. …Что будет лучше – показать собственную уязвимость или продемонстрировать несгибаемого эльфа, которого не берут ни меч, ни стрела, ни удар ножа? Что заставит людей верить ему? Они ведь не равны и равны никогда не будут. Бессмертные существа и существа, чья жизнь – минута по сравнению с тысячами лет. До Великой Войны все было по-другому. Сейчас… Все не так. - Аран, мы будем в эфире через четыре минуты, - шустрый паренек-оператор, на сто рядов проверенный Риэлем, робко выглянул из-за камеры и снова юркнул обратно. Риэн задумчиво кивнул, а потом расстегнул застежку воротника-стойки. Теперь тот не так давил на порез на шее, и Алькариэн даже смог ободряюще улыбнуться в камеру, зная, что парнишка это оценит. - Аран, десять секунд. Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Мы в эфире. Индикатор рядом с объективом камеры вспыхнул красным, и Алькариэн выпрямился, позволив улыбке коснуться глаз. - Да хранит вас Солнце и Луна, жители Тириоса, - мягко, но без грамма заискивания или фальши в голосе произнес он, глядя прямо в глазок камеры и представляя, что на самом деле стоит перед огромной толпой и смотрит в глаза каждому. – Сегодняшнее утро встретили не все из нас, и я скорблю о тех, кто стал бессмысленной жертвой. Но сейчас я хочу обратиться к людям. Мы многое пережили вместе, мы сумели сохранить оставшееся после Великой Войны, мы не сдались. Тириос стал нашим общим домом, и я… разочарован в том, что вы позволили обмануть себя. Мы тысячи лет жили в мире, помогая друг другу и пытаясь выжить. И я, аран Тириоса, эльф Алькариэн, знаю, какой вклад ваш народ вносит в жизнь города, и благодарю вас за него. Я верю, что вы умны, и ваши предки гордились бы вами, поэтому обращаюсь к вам с этими словами. Мы все, каждый народ Тириоса – это как часовой механизм. Если убрать хотя бы одну, самую маленькую шестеренку, он перестанет работать. Этот город, как и все мы – не выживем, если потеряем кого-то из нас. И я это понимаю. А вы? Вы, позволившие обмануть себя, поверившие в то, что я мог отдать приказ о стерилизации, означающий медленную агонию не только людей, но и всего города. Тириос – мой дом, наш дом. Последний оплот жизни на континенте. И я не хочу его терять, не хочу и не могу терять никого из вас. И призываю к этому же и вас. Однажды мы уже справились, выстояли. И сейчас я прошу… Прошу всех вас проявить свое благоразумие и не поддаваться на провокации тех, кто желает уничтожить город. Без него не будет нас. Вы – жители Тириоса, помните об этом. Всегда помните. И пусть хранит вас создатель и небо над головой. Договорив, Риэн сделал знак, и камера отключилась. Окинув помещение коротким взглядом, он вежливо поблагодарил команду и поспешил выйти. Видеть лица людей сейчас почему-то не хотелось. Зрела внутри уверенность, что сделал ошибку, подобрал не те слова, не тот тон, не то выражение лица… И хорошо, если не сделал все еще хуже. - Тебе стоило намекнуть о внешней угрозе, - Адайн отключил экран визора и обернулся к вошедшему эльфу. – Внешняя угроза организовывает. Дай намек на то, что враги хотят отобрать у каждого то, что отстраивалось не одну сотню лет, и они забудут о распрях. Или... первыми побегут открывать ворота. - Не все считают, что зло изученное лучше зла неизвестного. К тому же Ушедшие для многих все еще овеяны романтичным флером, как все, что далеко от нас. И я не исключаю, что Мариан попытается сыграть на этом, вызвав панику, - Риэн обошел стол и встал у окна. Огромные экраны на улицах все еще демонстрировали его обращение, но даже его самого начало это раздражать. - Отдай распоряжение, пусть выключат. Достаточно было первых пяти минут. - Хорошо... да, принесли новый коммуникатор. Дьюрин сказал, что его племянник настраивал лично, - Адайн достал небольшую коробочку из стола и передал ее эльфу. Потом, в несколько команд, передал распоряжение по отключению эфира. – Ты в порядке? - Буду. Когда все это закончится, - Риэн побарабанил пальцами по столу и потянулся за новеньким коммуникатором, набрал Риэля и, коротко бросив: «Усиль охрану у хранилища орихалкона», отключился. Помолчал немного, а потом напряженно поинтересовался. – Что бы ты отдал за эльфийское бессмертие, Адайн? - Ничего, - покачал головой тот. – Я полукровка, хоть долгое время думал, что человек. Мне несложно представить, что я проживу не больше ста лет и к концу жизни сморщусь как изюм, - Адайн усмехнулся. – Я не хочу жить вечно, Риэн. Даже если это будет означать разлуку с тобой. Тот только кивнул, принимая этот ответ, и улыбнулся дрогнувшими губами. - Даже если бессмертие было бы даром? - Не знаю, Риэн. Я не могу себе представить каково это, когда проходят столетия, а ты не меняешься, умирают те, кого ты знал когда-то, а ты по-прежнему юный. - Я понял тебя, - Алькариэн вздохнул и, встав из-за стола, направился в свой кабинет. – Перенаправь на меня сканирующие устройства Башен. И пусть кто-нибудь прогуляется в народе, мне нужно знать, о чем думают люди теперь. – И дверь за ним закрылась с мягким стуком. - Хорошо, - единственное слово кануло в тишину комнаты. Не стоило этого говорить. Но что делать, если вечная жизнь пугает куда сильнее смерти? Его не учили быть бессмертным. Его не готовили к тому, что вокруг все будет изменяться. Все, кроме него. Кроме него и других эльфов. Как замершие мраморные статуи. Ни морщинки на совершенных лицах, ни болезней, ни медленного увядания. Это страшно. Адайн зажмурился на мгновение, а потом, снова взяв себя в руки, принялся за работу. Боль придется спрятать поглубже. Здесь и сейчас ей не место. Дьюрин отозвался вечером. Взволнованный и встревоженный. Но и довольный при этом неимоверно. - На подлете три беспилотника. Один из них с грузом. Судя по визуальному отображению – с орихалконом. Пока говорить о том, насколько стар кусок – нельзя. Они будут в течение четверти часа. Я смогу подняться в Башню, если вы разблокируете двадцать четвертую внутреннюю шахту. Заодно прихвачу пару бутылочек «Огня глубин». Как ты посмотришь на такое предложение? - Основные лифты разблокированы, иначе работа в Башнях бы встала. Даже эльфы не умеют летать, - Алькариэн улыбался, это было слышно в его голосе. – Я буду рад тебя видеть, правитель. Я еще не поблагодарил тебя за помощь вчера и за камни. Так что… мне есть, чем ответить тебе на твой «Огонь…» Дьюрин явился через полчаса. В руках он самолично принес две бутылки черного стекла и один планшет. Правда, расставив на столике все принесенное, из кармана он извлек небольшой пластиковый пакетик, в который был упакован черный камень с золотыми прожилками. - Итак... данные я, как и вы, увижу в первый раз. Мы перебросили информацию разведки на диск, сами беспилотники уничтожены. Утечка информации исключена. Данные в единственном экземпляре сохраняются здесь. - Ты заразился моей паранойей? – Алькариэн вскинул бровь, ставя рядом с бутылками дварфа свою – тонкую и высокую, в которой, казалось, нет ничего, кроме воздуха. – Но, пожалуй, она оправдана. Мы ищем Мариана вторые сутки и ничего. Я уже начинаю думать, что он все-таки покинул Башню. Итак… моя благодарность за помощь. Без тебя и твоих парней все было бы намного печальней, - он откупорил бутылку, и по комнате поплыл тонкий цветочный аромат. Плеснув в бокал прозрачной жидкости, подвинул его дварфу. – Пей осторожно, маленькими глоточками, иначе уже через пять минут будешь храпеть в кресле, а утром проснешься с памятью младенца. Это настойка на маковой росе. В маленьких дозах облегчает тяжелые воспоминания, в больших – усыпляет навсегда. - Благодарю, аран, - Дьюрин осторожно пригубил напиток и зажмурился. Мир определенно становился приятнее. – Мои ребята пару раз заметили парня, похожего на него в Башне. Но в момент прибытия туда патруля он успевал испариться. Он все еще в Башне. Периметра охраны... внешней охраны Башен, я имею в виду, он не пересекал. - На самом деле у него была сотня возможностей сбежать, но он все еще здесь, - Алькариэн нахмурился. – И меня это беспокоит. Если бы не Риэль, он убил бы меня. Я тогда здорово подставился. К тому же мальчишка явный маг. Кстати, возможно, это и помогает ему от нас скрываться, - он дотянулся до орихалкона, осторожно взял двумя пальцами, глядя на просвет. – Этот камень видел солнечный свет многие сотни лет. – Риэн дотянулся до терминала и отдал короткий приказ о том, чтобы принесли оправу и проектор. Принял на рабочий стол информацию из планшета и запустил изображение. Долгие минуты полета над сушей пришлось просмотреть в ускоренной перемотке, а когда на поверхности океана замелькали черные точки, Риэн вернул обычную скорость и приблизил изображение. - Пять больших кораблей. Судя по всему, это те самые, на которых уплыли Ушедшие, только им провели ремонт. – На далеких палубах царил покой, у старинного руля стоял кто-то, с высоты полета беспилотника почти не различимый. – Почти никого не видно, но в путь вряд ли они пустились пустыми и с одним рулевым. - Сколько всего эльфов ушло тогда? Пять кораблей... я не корабел, оценить суда не смогу, - виновато развел руками дварф. – Среди нас никогда не было корабелов. - Почти все, что выжили. Как понимаешь, когда стало ясно, я среди них не буду, меня больше интересовало, сколько осталось, - Алькариэн усмехнулся и снова запустил видео в ускоренной перемотке. – Отправь еще парочку беспилотников, узбад. Пусть поищут эти корабли. Мне нужно знать, когда они прибудут на побережье. У нас есть невидимки? - Есть, - медленно кивнул дварф и еще сильнее приблизил изображение. – Этим лоханкам тысяча лет. Неужели они остались на том же уровне, что и тысячу лет назад? Мы здесь бились за выживание, а они совершенно ничего не делали? - Мы пытались выжить. Нам пришлось все время придумывать что-то новое, это превратило Тириос в то, что мы видим за окном. А у них такой необходимости не было. Сотнями лет еще до Войны эльфы жили одной и той же жизнью, совершенствуясь только в навыке боя, магии или искусстве. Им оказалось нечего противопоставить разрухе. - Как далеко шагнула ваша магия, аран? Вы великолепны в целительстве, в медицине вам нет равных, а все потому, что за каждого приходилось бороться. Вопрос выживания расы. И не одной, - Дьюрин вглядывался в изображение чужих берегов. - Мир изменился, узбад. А любой магии нужна подпитка. Нам… больше негде подпитывать свою, поэтому каждое заклинание дается с таким трудом, а запас восполняется так тяжело и нескоро. Мы стараемся не использовать ее без крайней необходимости. Исключение – целители. Ты спрашивал, зачем нам орихалкон… Он не дает магии погаснуть совсем. У тех, кто плывет к нам сейчас, есть огромное преимущество. Их магия все еще с ними. - Зря ты не сказал об этом раньше, аран, - нахмурился Дьюрин. – Мы бы вывернулись наизнанку, но нашли месторождения много раньше. А теперь все что нам остается – надеяться, что тот слой, который мы грызем сейчас – хоть сколько-то богат орихалконом. Ты возьмешь все, что мы отыскали и все, что окажется живым в наших хранилищах. - У каждого народа есть тайны, ты же помнишь? Магия – лишь часть. Орихалкон гораздо ценнее. Об этом ты тоже узнаешь, я помню свое слово. И благодарю тебя за щедрое предложение. Оно действительно щедрое. Силы наших целителей почти иссякли. Но я не могу лишать дварфов орихалкона. Пусть по-другому, но вы используете его. - Нам достаточно тех осколков, которые уже «мертвы» по вашим словам. Мы... разрабатываем новый компьютер. Орихалкон значительно превышает по быстродействию кремниевые проводники, так что... разберем для плат пару старых статуэток. Их ценность в древности, это так, но выживание народа значительно важнее. Алькариэн покачал головой, усмехаясь. - Я почти готов назвать тебя подарком судьбы. Твой предшественник был гораздо консервативнее. - По этой причине совет и решил его сменить, - усмехнулся дварф. – Думаю, я всего лишь своевременное и логичное изменение. - И я искренне этому рад. Дварфы уважают и слушаются тебя. – Вода на изображении сменилась сушей, и Алькариэн вернул обычную скорость, подавшись вперед. Город был виден издалека. Высокие стены, башни, утопающие в лесах. На западе от города под солнечными лучами искрилось озеро. Все это было так похоже на картинки из старинных книг, что рассказывали о жизни до Войны. Яркое четкое изображение было таким живым, что Алькариэн невольно закусил губу, зажмурившись. Но стоило беспилотнику подлететь поближе, как вместо восхищения и тоски сердце наполнилось ужасом. Город был почти разрушен. И от башен остались лишь стены, дворцы стояли без стекол и зияли дырами в крышах. Кажущийся зеленым лес был неживым, словно высушенным. И улицы… Потемневшие следы крови, помост на главной площади, больше похожий на место казни. Беспилотник летел все дальше, вглубь, и Алькариэн вывернул громкость на полную. Но в динамиках было слышно только завывания ветра. Ни лая собак, ни крика птиц. Ничего. Только у озера… Беспилотник пролетел над большой бесформенной кучей, и Алькариэн, краем глаза поймав в картинке что-то знакомое и очень страшное, вернул изображение, остановил и увеличил. Несколько секунд смотрел широко раскрытыми глазами и, вскочив из-за стола, подошел к окну, тяжело дыша. Могильник. Просто гора трупов, сваленных друг на друга, и оставленных там на потеху падальщикам. Эльфы. Лица обезображенные, но не разложившиеся и некоторые Риэн даже узнал. Он знал их. Когда-то… А теперь они все были мертвы. И оставленные, как… как мусор. Они давно должны были сгнить, но, похоже, на них лежало какое-то проклятие. - Мне жаль, - нарушил гнетущую тишину дварф. – И мой народ сделает все, чтобы не допустить падения Башен. Тириос - это все, что у нас есть. И мы выстоим. В ответ Алькариэн только застонал и со всей силы ударил кулаком в стену. Зашипел от боли, сжался, обхватывая себя ладонями. - Они все там… Все, понимаешь? – глухо, надрывно произнес он. – И если они там, то кто плывет на тех кораблях? Что там случилось, я должен знать, что там случилось. Да где этот проектор?! И словно в ответ, в дверь тихо поскреблись, и под яростным взглядом посеревшего арана в кабинет внесли проектор, а на стол поставили коробочку с оправой для камня. Алькариэн отвернулся, как только дверь за прислугой закрылась и бесцветно попросил. - Пожалуйста… Дьюрин и так понял его. Ловко вставил пластинку осколка в оправу, а потом в проектор. Это тоже дварфийская разработка, так что управляться с аппаратом не сложно. На интуитивном уровне. - Если ушедшие мертвы... кто в таком случае идет к нам? - Посмотрим, кто отплыл, - Алькариэн сделал пару глубоких вдохов-выдохов и, налив полный стакан «Огня глубин», вернулся на свое место. – Ты… прости за эту вспышку. Слишком неожиданно. - Я понимаю, лорд Алькариэн. Это останется между нами и дальше этих стен не выйдет, - дварф медленно кивнул и включил проектор. – Надеюсь, техника нас не подведет. Сначала изображение мерцало, как кадры старой хроники, но постепенно стабилизировалось, и появилась четкая картинка. Цветущий город, яркий. Смех был разлит в воздухе и, казалось, что слышен запах цветущих яблонь. Долгой была привольная жизнь светлых и юных эльфов, а потом город опустел, когда они ушли в поисках новой земли. Укрытый магическим пологом, он сохранял свою целостность, и время было над ним не властно. Но понемногу, потихоньку, у него появились новые жители, похожие и не похожие на ушедших. Высокие, быстрые и гибкие, но гораздо более сильные и широкие в плечах, темноволосые, темноглазые – они говорили на незнакомом языке, певучем и странном для слуха. Они называли себя каллинэ. Тьма была их сущностью, клубилась в глазах, делая их вспыльчивыми, грубыми. На улицах города то и дело вспыхивали потасовки и драки, но, к удивлению жадно наблюдающих за жизнью города Алькариэна и Дьюрина, забота о немощных и раненных у темных эльфов тоже была в крови. Детей наказывали строго, но справедливо, старикам помогали, а за свою пару бились до последней капли крови. Непривычной была жизнь каллинэ. В городе появились таверны, вместо вина - странный пенный напиток, после которого каллинэ становились громкими и веселыми. Ярмарки, шум, развлечения на грани непристойности могли шокировать любого светлого эльфа, но все это было слишком похоже на обычные человеческие забавы, и Алькариэн только головой качал, наблюдая за резвящимися темными. Века сменялись веками, каллинэ, чей срок жизни был все-таки не бесконечным, старели и умирали, продолжаясь в своих детях. Все шло своим чередом, пока в города не вернулись прежние хозяева. Не ожидавшие их появления каллинэ растерялись, а эльфы, бежавшие от последствий Войны, вовсе не собирались соседствовать с ними. Но каллинэ было больше, к тому же, они владели сильной боевой магией, против которой обессиленным войной и долгим плаваниям эльфам нечего было противопоставить. Так был заключен мир. Алькариэн только губы поджимал, глядя на то, с какой ненавистью «светлейшие» смотрят на своих соседей. Но те были сильны, привлекательны и многие эльфийки прельстились блеском ярких темных глаза каллинэ. Народы все сильнее смешивались, от близких союзов рождалось все больше полукровок. Но в один день для каллинэ вдруг все закончилось. Алькариэн со стоном отвернулся, глядя на то, как руки светлых эльфов, с которыми он жил бок о бок, смеялся, разговаривал, омывались в крови мужей, жен, любовников, друзей. Всех каллинэ. Он слышал, как плакали дети, на глазах которых мать убивала отца, или отец – мать, видел, с какой жестокостью расправлялись с теми, кто не пил на устроенном празднике накануне вечером и успел оказать сопротивление. Все было закончено с рассветом, и вставшее солнце встретил дым огромного, чудовищного костра. Пламя разгоралось все сильнее, а над ним собиралась тьма, неповоротливо клубилась, чтобы развеяться вдруг над городом от сильного порыва ветра. Она проникала всюду. В эльфов, в их дома, землю, лес. Проникала и оставалась там. И с этого дня все изменилось. Алькариэн, смотреть которому на своих бывших сородичей и видеть их такими, было больно, все, что камень показывал дальше, просматривал на большой скорости. И сначала не понял, что ему во всем этом не нравилось. А потом рука сама потянулась к проектору, чтобы вернуть нормальную скорость изображению и выкрутить громкость на полную. …Маленький полукровка кричал. Отчаянно, мучительно, захлебываясь болью. Его худенькое тельце вздрагивало от каждого сильного, яростного удара палача, который беспощадно сек его на глазах у всех, прямо в центре городской площади. Кожа запястий связанных рук стерлась до крови, на спине не осталось живого места. Алькариэна затрясло от ужаса и фантомной боли, но дальше было только хуже. Изображение выхватывало сцены, куски из жизни, в которых молодых и взрослых, сильных и слабых полукровок, отличавшихся от «светлейших» иссиня-черным цветом волос, били, унижали, использовали для своих безумных увлечений, обращаясь хуже, чем люди обращались со своим скотом. Словно все эльфы разом сошли с ума. Не в силах больше смотреть на это, Алькариэн снова ускорил изображение, искусав губы почти до крови. И заметил то, о чем говорил Мариан. Через десятки лет леса начали сохнуть, земля – трескаться, вода мутнела, стоило только эльфу коснуться ее. Словно город проклял их, сошедших с ума своих детей. Когда и в какой момент было принято решение вернуться – Алькариэн не знал, но увидел подготовку к нему. Двадцать сильных юношей-полукровок, среди которых Алькариэн заметил и знакомое лицо Мариана, долго держали в темнице, а потом каждому выдали по сумке и отправили в путь с несколькими светлыми эльфами во главе. Отряд разведчиков отплыл, а жизнь в городе потекла своим чередом. И каллинэ могли бы посмеяться, глядя на то, во что превратились «светлейшие эльфы». Это было страшно, горько, хотелось все время проснуться и больше не видеть этого кошмара. Несколько раз Алькариэн порывался остановить изображение, но необходимость узнать больше и понимание, что возобновить просмотр у него уже не хватит сил, отстранялся. А на стереоизображении день сменялся днем, месяц месяцем, минул год. И однажды в город прилетел голубь. Он появился ранним утром, когда эльфы еще спали, пролетел над главной улицей города и камнем упал вниз на плечо убирающего нечистоты ночи полукровку. А через сутки в городе больше не осталось эльфов. Полукровки убивали быстро, безжалостно, давая волю своей ярости и боли. Тьма клубилась над городом, собирались тучи, и мечущиеся по улицам эльфы напоминали испуганные тени. А еще через сутки город опустел. - Что ж... - после долгого тяжелого молчания выдохнул Дьюрин. – Прости, аран, но твои сородичи получили по заслугам. И воздалось им сторицей за то зло, что они сотворили. Как бы там ни было, а они причинили столько боли и горя, что они не могли не вернуться к ним. Всем. Значит, каллинэ... - К нам плывут полукровки, - глухим голосом отозвался аран, одним взмахом отключая изображение. - И теперь я счастлив, что оказался… недостойным. Почему они стали такими? Тысячи лет мы старались жить со всеми в мире, любили каждую травинку в лесу. Свет был нашей сущностью. Или я ошибаюсь, узбад? Никакая тьма не овладеет твоей душой, если она чиста. Но если в ней есть крохотная червоточинка… - Алькариэн залпом выпил оставшееся в бокале и зажмурился. – Хочу забыть все, что видел. - Я могу ошибаться, но... ушедшими владел страх. Бессмертие, вот то, чего они боялись лишиться здесь, в войне. Те же, кто остался, смерти не боялись, как не боялись замарать собственные руки кровью, - Дьюрин поднялся со своего места и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Прямой, несгибаемый. Он был ниже эльфа на две головы, но, тем не менее, казался таким же, как он. Величественным. И бесконечно усталым. – Ты не испугался. Тебе пришлось убивать, тебе пришлось воевать. Но ты делал это, потому что иначе не мог. И твоя совесть была чиста. Ты не запятнан грязью измены, аран. А они... они предали. И свет. И тех, кто остался здесь. И свою природу. - Все это время где-то в глубине души я верил, что когда-нибудь увижу их. Снова окунусь в ту жизнь, которой нас лишила Война, - Алькариэн сжался, словно ему было невыносимо больно. – Когда-нибудь, когда найдется кто-то, кто согласится взять на себя заботу о Тириосе. Что есть место, где, возможно, нас все-таки ждут. Теперь этого места нет, и знаешь, это… почти облегчение. Теперь можно мечтать о другом. О том, чтобы устроить разведку вглубь континента, провести исследование земли и, может, отыскать пригодный кусочек, чтобы посадить настоящий лес. Вырыть озеро и ждать, пока прилетят лебеди, - он сглотнул и облизнул губы, покрытые засохшей кровавой коркой. – Кажется, я стал слишком сентиментальным… - Нет... Риэн, - дварф подошел к нему и с силой сжал плечо. – Это твоя сила. Ты думаешь о будущем, а не закостенел в прошлом. В этом разница тех, кто ушел и тех, кто остался. - Из тебя бы вышел отличный психолог, узбад, - улыбка Алькариэна была мягкой, усталой, почти робкой. – Спасибо. Я… буду в порядке так или иначе. Тириос – это все, что теперь есть у меня, единственный дом. И я убью любого, кто посмеет навредить городу. - Думаю, что сейчас нам надо решить, что делать с приближающимися судами. Полукровки – это новая кровь. Новые возможности. Живая магия. И нам нельзя воевать. Это уничтожит город. Нам нужно попытаться заключить с ними мир. И выяснить, готовы ли они на него пойти, - задумчиво протянул Дьюрин. - На совести тех, кто уже здесь – слишком много смертей, - хмуро произнес Алькариэн. – И те эльфы, родственников и друзей которых убили те, кто плывут к нам, вряд ли захотят их видеть, а это видео никто больше не должен увидеть. Но в одном ты прав – нужно попытаться заключить союз. Но нас они вряд ли будут слушать без своего вожака. И так мы снова вернулись к Мариану и его поискам. Ладно, - Риэн с силой потер лицо ладонями. – Утро вечера мудренее. Завтра отправь пару беспилотников к побережью, мне нужно знать, как далеко эти корабли и когда их ждать. А мы пока приготовимся к их визиту. - Со свободными беспилотниками я начну глубокую разведку континента. Пора бы заняться землями за хребтом. Может, найдем хоть что-то более-менее восстановившееся. И да... я проанализирую остальных полукровок и попытаюсь вычислить их. - Спасибо, - Алькариэн кивнул, заставляя себя расслабиться. – И что бы я без тебя делал? – Шутка. Но какая-то не смешная. - Думал бы над всем сам, - улыбнулся дварф. – Осколок я оставлю тебе. Пришли только лица полукровок. Больше моим спецам ничего не нужно. - На еще один просмотр я вряд ли решусь, так что попрошу Риэля. Кажется, вы с ним по-настоящему подружились. - До твоего уровня ему подрасти бы еще надо, но он молодец, отлично справляется. Как и твой парень. Полукровка, - кивнул Дьюрин. – Со временем отличная получится команда правителей. Я постараюсь подготовить себе соответствующую замену лет через сто. - Если они так и будут работать дальше, на покой я смогу уйти через пару лет. И тогда отправлюсь в путешествие, - Алькариэн улыбнулся, кивая на бутылку с прозрачной жидкостью. – Забирай. Тебе помнить весь этот кошмар необходимости нет. Только пей с осторожностью. Дварф подхватил подаренную бутылку, плотно закупорив ее. - Буду держать тебя в курсе, аран. И... держись. Все не просто, но права на поражение у нас с тобой нет. - Нет, - эхом отозвался Алькариэн и устало опустился в кресло, стоило только двери закрыться за спиной ушедшего дварфа. Адайн скользнул в кабинет минут десять спустя. Легко коснулся его плеча, погладил волосы. - Я пытался связаться с тобой по коммуникатору, но ты не ответил ни на один вызов. Ты в порядке? На тебе лица нет. Риэн вздрогнул, словно очнувшись ото сна, развернулся, выпрямился, обнимая его за бедра и притягивая к себе. Уткнулся в живот и плечи его затряслись. - Их больше нет, ами. Никого из них больше нет. Они уничтожили сами себя. - Риэн, - полукровка с силой обнял его за плечи и губами прижался к виску. – Дьюрин результаты разведки принес, да? Тише, сердце мое, тише. Мы ничего не можем изменить. - Ты не понимаешь, - одними губами шепнул Алькариэн. – Теперь я тоже не хочу быть эльфом, не хочу этой бессмертной жизни, - он судорожно вздохнул и потянулся к проектору. Включил и отвернулся к окну, немигающим взглядом глядя на выплывающую из-за горизонта луну. И пусть изображение было без звука, в ушах все еще звучал тот отчаянный крик замученного мальчишки. Адайн стоически досмотрел до конца. До самого конца. Всю резню, до последней капли крови. Он сам отключил проектор, а потом обошел эльфа и, опустившись перед ним на колени, заключил лицо в ладони и губами прижался к губам. - Если бы я мог стереть из твоей памяти это – я бы стер, не задумываясь и не колеблясь. Это зло, ужасное и непоправимое, но у нас все еще есть время и выбор, Риэн... - он был бледен и, кажется, его мутило, но он держался. Не ради себя, а ради эльфа. - Я не имею право на слабость, Адайн, но сейчас слаб, как младенец. Это… Все, во что я верил, все, что было моей частью – вдруг перестало существовать. Но я переживу это. Как всегда, - он вымученно улыбнулся и, потянув Адайна к себе на колени, крепко обнял, прижимая к себе. – Обещай мне… Что если я хоть раз, хоть на секунду… Если я стану такими, как они – ты меня убьешь без жалости и сожалений. - Ты не станешь таким, - твердо отрезал полукровка. – Ты никогда таким не станешь. На то, чтобы стать монстром, у тебя была тысяча лет. Ты им не стал. Не станешь и теперь. - Стать монстром никогда не поздно, - невесело хмыкнул Риэн, обнимая его еще крепче. – Я был… занят эту тысячу лет. И посмотри на меня – я стал чудовищем, пусть и никого не убиваю сам. Ты и сам это знаешь. Просто пообещай мне. Адайн, пожалуйста. - Я обещаю занимать тебя и впредь. Даже если мне для этого придется придумать, как прожить целую вечность, - очень серьезно ответил тот. Риэн вздрогнул и вдруг тихо-тихо произнес: - Ты мое спасение, Адайн. Я люблю тебя, очень люблю. - Я знаю, сердце мое, - улыбнулся полукровка. – Я ведь тоже люблю тебя. Алькариэн на мгновение замер, словно закаменел, а потом вскинулся, заглядывая в лицо искрящимися от недавней боли, радости и осторожной надежды глазами. - Спасибо, - потянулся вперед, осторожно целуя губы. – Это чудо, после всего, что я тебе сделал, но за него тебе спасибо. - Риэн, - Адайн кончиками пальцев погладил его усталое лицо. – Все будет хорошо, слышишь? А если Риэль найдет этого беглеца-полукровку, так и вовсе замечательно! Алькариэн тихо рассмеялся и покачал головой. - И правда. Ладно, поздно уже, нам всем нужно как следует отдохнуть, пока не наделали ошибок, - он погладил костяшки обнимающих его пальцев и, отстранив от себя, осторожно встал: боль в боку, утихшая было после полудня, снова напомнила о себе. – Пойдем. - Душ, смена повязки, ужин и сон, вот твой план на этот вечер, - Адайн одернул одежду, а потом расправил складки на кителе Риэна. – И, надеюсь, спорить со мной ты не будешь. - Признайся, ты всегда мечтал немного мною покомандовать, - Риэн смешно сморщил нос, стоически терпя процедуры приведения его в порядок. - Отпираться не буду, но у меня ведь неплохо получается, правда? Милая домашняя тирания, - фыркнул полуэльф, уводя Риэна из кабинета. Забавно, но он все-таки выдернул из проектора пластину с осколком орихалкона. – Думаю, это больше никому не стоит видеть. - Риэлю, - снова нахмурился Алькариэн. – Он должен знать. Надежда опасна. - Ладно, я свяжусь с ним, когда ты отправишься в душ, - кивнул Адайн, быстро отправляя сообщение по коммуникатору. – Еще какие-нибудь распоряжения будут, мой господин? - Там на столе остались «дары» дварфа. Скажи, пусть выпьет стаканчик перед просмотром, - улыбка тронула губы Риэна, но глаза все также ровно сияли клубящейся болью. – И пусть снимет фотографии тех полукровок, которых отправили вначале, и перешлет их Дьюрину. - Кастинг... - полукровка остановился, развернул его и осторожно прижал к стене. – Если у тебя осталась хотя бы одна бутылка дивной «Росы» - да, я читал об этом настое – тебе самое время выпить стаканчик, потому что тебя переполняет все, что ты увидел. Он все сделает. Но вряд ли в его сердце кто-то сумеет заменить того... кто едва не убил тебя. Это шутка, пусть и неуклюжая, но я надеюсь, что она хоть немного расслабит тебя. - Я выпил, ами, и отдал бутылку Дьюрину. В отличие от нас, ему смотреть это было ни к чему, - Риэн взъерошил его волосы, обласкал кончик уха. – Меня расслабит ночь рядом с тобой. - Отлично, тогда давай не будем больше терять времени? – Адайн потерся щекой о его плечо и, ухватив за руку, увлек прочь из кабинета.