***
Потирая слипавшиеся от усталости глаза, Леон разочарованно отбросил рацию в сторону. Происходящее не имело никакого смысла. Даже то, что он сейчас сидел на каком-то трухлявом пеньке у водопада, разглядывая непонятый ключ, не имело никакого смысла. Зачем он тут сидит? Что вообще происходит? И чего ему вообще после Раккун Сити не сиделось дома? — О Господи, — пробурчал он, запуская свои намозоленные пальцы в растрепанные светлые волосы. — Почему я всегда вляпываюсь во всякое дерьмо? Это проклятье?***
— Сахарная, можешь перестать тискать этого монстра, и может, потискаешь меня? — Проворчал в шутку Луис, скрещивая руки на груди. Стоило только остановиться на пару минут, как его новая знакомая стала играть с тем, от кого он бы дал деру в первые же секунды. — Ревнуешь? Я просто люблю пушистеньких. — Улыбнулась в ответ агент, запуская пальцы в шерсть на волчьем загривке. Приятный, чуть жестковатый мех приятно покалывал подушечки женских пальцев. Только преодолеваешь колючую шерсть, касаясь мягкого подшерстка, так попадаешь, будто бы в рай. Мягкий пушок прямо у кожи напоминал облачко из мультиков… — Ну, у меня грудь пушистая. И ноги. И … — Я даже не хочу знать, что у тебя ещё пушистое… — О, — Сера засмеялся, потирая подбородок. — Для этого ещё рано, сахарная. Не торопи события. Агент несдержанно засмеялась, закрывая рот рукой, по привычке из своего детства, когда мама недовольно говорила: "Истинные леди прикрывают свой рот при смехе рукой!". Только вот что в Кире осталось от истинной леди? Разве что только вся её женская физиология и пристрастие к пушистым животным и милым вещицам, которых в её доме, в тайном шкафу, лежало уйма. Приемный отец всегда смеялся, когда его "дочка" хватала в магазине игрушек огромных, розовых зайчат, и ни в какую не отпускала его из своих цепких рук. Именно такого добра у неё в шкафу лежало немало. Но самая любимая была - мягкая панда, что лежала на кровати. Такая же мягкая игрушка, как волчий подшерсток... — Луис Сера, ты невыносимый Казанова. — Бормочет она, пытаясь избавиться от своего слишком уж веселого настроения для данной ситуации. Радоваться-то было нечему. Где Леон - одному лишь Богу известно, если он, разумеется, вообще есть. Где Эшли – где-то рядом с Леоном, а именно – черт пойми где. Кире казалось, что если есть в мире Бог и Дьявол, то первый на это место даже не тратил своего времени, а второй нехотя, брезгуя, но всё же наблюдал за происходящим ужасом, и удовольствия явно не получал. Даже Люциферу тут определенно не нравится. Уже смеркалось, тучи хмуро плыли по мрачному небу, что и без того было не самым ярким и чистым, пророча путникам хороший проливной, определенно ледяной дождь. В самый раз, когда на вас лишь по тонкой курточке и футболке. Наверное, хорошо сейчас дома, где нет никаких раздражающих ворон и пугающих в темноте сухих веток. Где мягкая постель, книги, старый потолок. Девушка вздохнула устало, затягивая хвостик на затылке и потирая гудящие от усталости и напряжения виски. Вот кто точно замерзнет во время дождя, так это её пропавший напарник. Если он, конечно, не валяется где-то уже бездыханным мешком. А может, он греется на костре этих безумцев? Отчасти она позавидовала такой участи. Хотя бы тепло! — Давай забудем про шутки. Где, говоришь, Эшли? — Девочка в церкви. — Испанец вздохнул, подпирая щеку рукой и оглядывая собеседницу с ног до головы. — Самый короткий путь – это идти по прямой, но милая, я боюсь, нам… несколько не по пути. Волковских оторвалась от животного, резко поднимая голову и охая. От резкого движения в глазах на мгновение потемнело, но это не помешало ей напряженно нахмуриться и заметно для сидящего перед ней мужчины напрячься. Луис уже пожалел, что сказал это, когда брови его собеседницы сошлись на переносице. Лучше бы ушел по-тихому. — Что ты имеешь в виду, говоря, что нам не по пути? — Агент поднялась, делая шаг в сторону испанца и скрещивая руки на груди. — Ты меня оставляешь? Мужчина от такого напора едва ли не упал со своего пенька, замахав руками, пытаясь успокоить такой неожиданный прилив энергии и неожиданной для него злобы. — Сахарная моя, я уйду не сейчас, но скоро. Потом я тебя найду, но мне нужно завершить кое-какое дело, понимаешь? — Он улыбнулся, опять почесав свою бородку, только уже нервно. — У вас с Леоном своя миссия, у меня своя. Шатенка вздохнула, отряхиваясь от прилипшей к брюкам земли и поднимая голову к небу. Уже стемнело, окончательно стемнело. Тучи собрались в одного огромного, темного кучево-дождевого монстра. Холодные капли тяжелыми горошинами начали биться о землю и лицо американского агента, и лес моментально затих. Вороны попрятались в своих гнездах, ветер перестал гнуть скрипящие деревья, сверчки перестали раздражающе стрекотать. — Я понимаю, Луис… — Тихо сказала Кира, закрывая глаза и подставляя лицо холодным каплям. — Я понимаю…***
Мужчина галантно попрощался со своей спутницей спустя полчаса ходу, пообещав обязательно вернуться. Волковских лишь недоверчиво щурилась, а Сера аргументировал своё возвращение тем, что «свидание без него будет не свидание, а одиночные посиделки». Оставаться одной в этом темной лесу одержимых зараженных испанских фанатиков было той ещё перспективой, но был ли у неё какой-либо выбор? Нужно было найти Леона, Эшли, и убираться отсюда к чертовой бабушке на куличики. Мысль о том, что скоро она покинет этот Богом и Дьяволом забытый закуток земли, приятно грела душу и тело, заставляя ноги двигаться вперед с удвоенной скоростью. Благо, что её волк не покинул, а со зверем было не так уж и страшно. Как-никак собеседник. Животное, разумеется, не бежало у ноги как послушная собачонка, а отбегало на пять – десять метров, петляя меж засохших старых стволов по мокрой траве и глине, что пачкала серую шерсть. Они выбились из графика, из-за постоянных остановок и исследования близлежащих территорий, до Церкви они так и не добрались засветло. Ещё и полным составом. Если бы Сера не обладал пристрастием заходить в каждый дом и искать в нем что-то «невероятно важное», то скорее всего Эшли была бы уже найдена, а они сидели бы в вертолете, а может, искали бы Леона, если бы его не оказалось на месте встречи. Можно сказать точно, Кира бы не бросила своего напарника. Странная парочка брела по заросшей сухой отавой тропинке, не нарушая заветной тишины. Дождь не думал прекращаться, как и повисшая над этой рощей гробовая тишина. Девушка шагала, напряженно оглядываясь по сторонам, ведь опасности можно было ожидать, откуда угодно. Но не было даже теней меж деревьев, не слышен был хрип селян. Всё было спокойно и размеренно до того момента, когда послышался нечеловеческий рев и грохот… Гранаты? — Это Леон?! Пойдем! — Крикнула агент своему пушистому товарищу, и тот послушно побежал за своей подругой, даже обгоняя её саму.***
Кеннеди удивленно поднял голову, услышав волчий вой, и едва не выронил пистолет, увидев свою знакомую рядом с рычащим на Эль Гиганте зверем. — Кидай гранату! — Крикнула она, вскидывая винтовку и вглядываясь в прицел. — Я его подстрелю сверху! Молодой человек кивнул лишь в ответ, снимая с ремня боеприпасы. Он выдернул чеку из последней гранаты, кидая её в огромное существо, что как обычно согнулось пополам, закрывая голову от ударной волны. Из широкой серой спины выполз омерзительный на вид паразит, Леон вскинул дробовик, и как по команде, агенты одновременно выстрелили в извивающееся нечто. Эль Гиганте взвыло, хватаясь за голову с большей яростью, и с ужасным грохотом пало наземь, едва не придавив сжавшегося Леона. Волковских усмехнулась, перезаряжая винтовку на ходу. Это было не так сложно, как ей показалось сначала, когда они с её мохнатым другом только выглянули из-за земляного бугра. Всего лишь пара прицельных выстрелов – и готово! — Я сейчас открою ворота. Не убегай. — Да куда уж мне бежать.… — Проговорил молодой человек, упираясь руками в колени и тяжело вздыхая. Боезапас у него был на нуле, последние патроны он потратил на финальный выстрел в этого монстра, и теперь все его магазины были пусты. Но одно радовало – он был не один, снова можно было не так сильно напрягаться от каждого звука, зная, что твою спину прикроют. Прогремел выстрел, и веревка, держащая рычаг, порвалась под натиском пули. Деревянная конструкция закрутилась, быстро поднимая словно средневековые ворота, давая попавшему в западню Кеннеди наконец выбраться с этой арены. Девушка скатывается по лестнице вниз, вытирая испачканные о трухлявые палки руки. Благо, щепки были мягкими и не впились в кожу болезненными занозами, скорее собрались кашицей на перепонках. Леон усмехается, когда его напарница несдержанно обняла его, живого напарника, до хруста собственных костей, и наконец замечает, что на ней его коричневая теплая куртка. Грязная, в подсохшей крови, что пятнами виднелась на подкладке, но тем не менее его вещь, оставленная в сохранности. — Слава богам ты живой, я думала, тебя уже зажарили. — Я не съедобный, полагаю. — Усмехнулся мужчина снова, похлопав напарницу по спине. — Но они меня раздели. — Естественно, ты насквозь грязный, фу. Сняли твою куртку и заметили, насколько ты плох. — Шатенка не сдерживая довольной улыбки медленно сняла с себя коричневую кожанку. — Тебя нужно отмочить и натереть маслом. Кеннеди прыснул, представляя своё маслом натертое тело. Слишком уж жутко и бесстыдно, к тому же из уст перепачканной в грязи леди. — Не кажется ли тебе это вульгарным, предлагать натереть мужчину маслом? Я же могу принять твоё предложение.