Комнатный философ

      Я обескуражен. Кругом люди в масках, играет живая музыка, столы едва не прогибаются от разных блюд и напитков, а я не знаю, куда мне сразу пойти. Жаль, что я никого здесь не знаю. Если обзавестись хорошей компанией, то я отлично проведу вечер.       В меня вселяется праздничное настроение. Я бодро прохожу по аллее сада, выискивая, к кому бы мне присоединиться. Всё здесь украшено отменно. На одной из лавочек я нахожу корзинку с масками. Выбираю одну блестящую, с длинным птичьим носом, и надеваю её. Теперь я чувствую себя превосходно. Я часть этого праздника. Мне даже становится весело. А я ведь думал, что после того пессимистического разговора с Марией я уже никогда не смогу радоваться. Но нет. Меланхолия осталась позади. Светлая полоса, как рассвет, наступает неминуемо.       Заметив компанию молодёжи, сидящую на лавочке под деревьями, украшенными фонариками, я подошёл к ним.  — В честь чего торжество? — спросил я как можно развязнее.        На меня тут же все обернулись. Девушки вдруг захихикали, а парни отвернулись, будто меня и вовсе нет.  — Эй! — тотчас закипел я.  — Пойдёмте от этого, — кивнул парень в красной маске и черной мантии на меня.       И они ушли. А я так и остался стоять в растерянности.  — Боже мой! Не нужна мне компания. Я сам себе компания.        И я решил освежиться и выпить чего-нибудь.       Подошёл к столу. А он, кстати, заслуживает описания. На скольких праздниках и вечеринках я не бывал, нигде ничего подобного не видел.       Погода сегодня отменная, а сейчас, вечером, когда солнце не палит, и вовсе превосходная. И праздник, наверное, именно поэтому решили провести на улице, в саду при замке. А сад чудовищно огромный. И стол пересекает его полностью вдоль. Это будто один невероятно длинный стол. С моего места даже и не разглядеть, кто сидит во главе. Вероятно, король с королевой, если это замок. За столом, там-сям, сидят гости. Никому не тесно, такой он большой.        Я бы мог присесть один, но кто же приходит на праздники, чтобы побыть наедине с собой? Поэтому я стал высматривать, к кому бы присесть.       Мой выбор пал на красивую девушку, одиноко пьющую чай, и я уж собрался составить ей компанию, как вдруг весь и замер. Чуть дальше сидел старик, с которым мне уже довелось пообщаться, и пил мартини. Я на секунду просто замер на месте. Я поражён! Я не знаю, что мне делать! Может, я обознался?       Я стал подходить ближе, но чем ближе я был, тем яснее понимал, что не ошибся. В серебряной маске, закрывающей пол-лица, сидел именно тот старик-психопат, который ещё недавно стрелял в меня.  — Здесь слишком много людей, чтобы что-то произошло, а я должен с ним разобраться!       И я сел рядом.  — Ну, здравствуй, — сказал я спокойно.        Никто бы не догадался, глядя на нас, что я готов вцепиться в него.  — Это ты?       Он удивлённо вытаращился на меня. Мне стало не по себе.  — Да, я, — отвечаю сухо.  — Ба! Да ведь до чего ты докатился! А ведь и дня не прошло, как ты здесь!  — Что это ещё значит? — строго спрашиваю я.  — Неприлично мне с тобой разговаривать. Уходи, ещё заметят, и я проблем не оберусь.  — Неприлично?! А стрелять в меня прилично? А нести чушь прилично?  — Я честь имею, — сказал он глухо и высокомерно.       Окинув меня ещё одним взглядом, он встал, приговаривая:  — Даже дня не прошло, как без чести остался. Он тут и недели не протянет.        И я остался один. Только сейчас я заметил, что все гости осторожно и с явным любопытством на меня поглядывали и обходили стороной. От этого даже желание перекусить и выпить чего-нибудь пропало. А ведь с самого утра у меня во рту не было ни крошки. Если, конечно, не считать стекло.       Я приуныл. Неужели все знают, что у меня нет чести? Как они могут это видеть?       Я резко встал и попытался завести разговор с гостями, но от меня лишь старались поскорее уйти.       Ну и плевать. Я поплёлся вперёд. Мне хотелось увидеть короля с королевой, а они непременно должны сидеть во главе стола. Я уже почти добрался до своей цели, как вдруг все встали с лавочек и из-за стола, разделились на пары и принялись танцевать. Но это мне не помешало пробираться дальше.        Когда я, наконец, весь уставший и от этого злой, добрался до конца стола, я не увидел ни короля, ни королеву. Как это я позабыл, что у стола два конца? Столько сил впустую!       Но стоп! Там, всё же кто-то сидит.       Это была принцесса. Она ждала, пока её пригласят на танец. И удивительно то, что никто не спешил этого сделать.       Я стал в тень под деревом и начал наблюдать. Прошло ещё немного времени, но никто так её и не пригласил. Она подперла личико, спрятанное за золотистой маской с камнями, и едва не плакала.        Я не понимаю в чём дело. Ведь у принцессы-то отбоя не должно быть от желающих с ней потанцевать. Но одно обстоятельство помогло мне разобраться. Недалеко от меня танцевала пёстрая компания, которая всё время перекидывалась разными фразами. Я прислушался.  — А нашей безобразной принцессе не с кем танцевать, — заметил ядовитый женский голос.  — Конечно, кто же её пригласит, — сказала какая-то дама глубоким грудным голосом.  — Смотрите! Она одна танцует! — вдруг весело закричал какой-то парень, стоящий прямо у меня за спиной.        Все гости стали хихикать, но танцевать не прекращали. Принцесса танцевала в одиночестве. Для всех это выглядело глупо и жалко, для меня — печально.  — Да это ведь уже жестоко! — вырвалось у меня.       Она их принцесса! А они хохочут! Неужели эти мерзавцы не понимают, что какой бы она ни была, они просто обязаны её любить? Могут и не любить даже, но уважать обязаны! И всё из-за того, что она безобразна! Это ведь уж совсем не справедливо. Вот сейчас, когда она в маске, она выглядит совершенно обычной. Полновата немного, но да какая разница, черт возьми? Почему из-за того, что она безобразная, её даже на танец пригласить не могут, и она вынуждена танцевать в одиночестве? Да и сейчас она мне вовсе не кажется безобразной. Возможно, это из-за маски. Как бы было здорово, если бы все ходили в масках, как на маскараде. Тогда бы мы действительно ценили прежде всего самого человека, а не его внешность. Ведь сейчас она мне кажется весьма хорошенькой, пусть я её и не могу разглядеть.       Да и это ведь так глупо, любить человека за то, что он красив. Ведь красота — понятие весьма относительное. Разве идеальные черты приятны? Они слишком идеальны, поэтому отталкивают. А ведь можно видеть красоту в том, что может показаться недостатком. В родинках и родимых пятнах, в веснушках и оттопыренных ушах есть своё очарование. Красота как лёд. Нам интереснее рассматривать лёд, иссечённый трещинами, как шрамами, чем наблюдать его идеально ровную и гладкую поверхность.        Я и не заметил, как стоял уже рядом с принцессой. Она перестала танцевать и посмотрела на меня глазами, похожими на две золотые монеты. Их цвет удивительно подходил к её маске.  — Давайте танцевать вместе, Ваше Высочество, — весело сказал я, и не дожидаясь ответа, взял её за руку.       И мы начали танцевать. Мы танцевали вальс. Мне ужасно повезло, что играл именно он, ведь ничего другого я танцевать не умею.       Сейчас хохот гостей исчез, все остановились и внимательно следили за каждым нашим движением. Всё то время, пока мы танцевали, я молчал. Принцесса тоже молчала, но глаз с меня не сводила.       Как только музыка остановилась, все зааплодировали. Принцесса подняла руку и наступила тишина. На нас внимательно смотрели тысячи глаз. Мне так хотелось уйти поскорее куда-нибудь подальше от всех. Но я стоял.  — Я думаю, в твоей жизни случилась какая-то ошибка, — сказала она, обращаясь ко мне. — И я хочу покровительствовать тебе. Я возвращаю тебе честь!       Все весело загалдели, и снова раздалась музыка. На этот раз играло что-то подвижное и живое.  — А теперь, — громко сказала принцесса, — давайте его повесим! Он опозорил меня, станцевав со мной. Где это видано, чтобы королевская особа танцевала с бесчестным человеком?!  — Казнь! Казнь! Казнь! — радостно закричали со всех сторон.        Теперь лучше всего было бы что-то сделать. Но я продолжал растеряно и молча стоять.  — Пойдёмте всё готовить! — махнула рукой принцесса и повела за собой толпу.       Все пошли за ней, а про меня будто забыли. И славно! Что есть сил я побежал из сада. Уже стемнело. Вечер вошёл в свои законные владения. Дорогу мне освещали разноцветные бумажные фонарики, висевшие на деревьях. Но вот я оказался за пределами дворца и уже совсем не разбирал, куда бегу. Для меня сейчас главное — бежать и не останавливаться. Моя жизнь снова в опасности. Я натыкался на деревья и кусты, и когда уже думал, что я в безопасности и всё позади, на меня навалилась новая напасть.       Я почувствовал, что падаю.       Я даже и не заметил, как сорвался с обрыва. Сердце заколотилось, я упал в реку. Но… Это точно была не вода. Я вынырнул и поплыл к берегу. Плыть было сложно, а ещё я никак не мог понять, в чём же я плыву, если это не вода.       Только когда я выбрался на берег и понял, что совсем не мокрый, а карманы тяжёлые из-за того, что в них, пока я плыл, что-то попало, я сообразил, что опять, уже в какой раз за сегодняшний день, был в опасности. Из кармана я достал монеты. Они лежали и на берегу. Река из монет! Но зачем мне они сейчас? Разве мне они нужны? Разве мне они вообще когда-нибудь были нужны?        Нет.       И я устало побрёл вдоль берега. Когда я, наконец, окончательно пришёл в себя, я заметил, что у берега стоят красные телефонные будки. На пляжах так стоят кабинки для переодевания. Зачем же тут поставили телефонные будки, да ещё в таком количестве? Не понимаю.  — Так ведь я, наконец, могу позвонить домой! — вдруг понял я.       Я быстро вбежал в ближайшую кабинку, закинул монетку из кармана и, приложив к уху трубку, сел на пол.       Гудков не было. Вдруг раздался голос принцессы.  — И ты представляешь, этот подлец позволил себе танцевать со мной! Со мной! С принцессой! — говорит она, и я даже чувствую, как зло и горячо сверкают её золотые глаза.  — Да, это не допустимо! Подлец, подлец, подлец! — сказал другой голос.       Я решил, что это непременно её подруга.  — Ничего подобного! — сказал я твёрдо.       Но они меня не слышали.  — И, представь себе, я ему возвратила честь, а он убежал с собственной казни! Вот и устраивай людям казни после такого!  — Представляю каково тебе, душечка, — ответила ей подруга. — Но не волнуйся, мы развесим плакаты, мы дадим тысячу золотых слитков за его голову.  — Да. Ужасный тип, просто ужасный.  — Но ведь ты же ему благодарна, что он тебя выручил? — осторожно спросила подруга.       Я прислушался.  — Ещё чего! Он должен быть благодарен мне. Здесь я принцесса!  — Да-да, он должен быть благодарен, что ты удостоила его такой чести, — спохватилась подруга.       Так всегда у ненастоящих друзей, особенно у девушек. Одна всегда поддерживает другую, даже когда та не права. И роли всегда меняются.       Только я подумал об этом, как её подруга вдруг заговорила уверено и бойко:  — А ты всё-таки очень самовлюблённая!  — Ничего подобного!  — Нет, милая, ты самовлюблённая и высокомерная!  — Нет! Неправда!  — Признай же, что я права.  — Я просто вынуждена себя так вести, — согласилась принцесса.  — Не может быть! У тебя просто мания величия и эгоизм от рождения!  — Не может быть! Я не самовлюблённая, и у меня нет мании величия, просто я всегда окружена такими простыми и обычными людьми. Наверное, это из-за того, что я такая сложная и глубокая, но это не важно.       Я вспыхнул, повесил трубку и вышел из будки. Мне нет смысла тут сидеть, если уж я не могу дозвониться домой. Я обернулся зачем-то на телефонную будку и только теперь прочёл белую надпись «Будка для подслушивания».  — Мне это не интересно. Ненавижу подслушивать. Когда подслушиваешь, обычно слышишь разные откровенности. А я этого не выношу. Откровенность всегда пугает. Вот возьмём эту принцессу. Неужели она и вправду такая? Если да, то не удивительно, что её не любит народ. Она безобразная, потому что ведёт себя безобразно, — рассуждал я, уходя от реки.       И я шёл, пока не увидел дом с одиноко горящим окном. Я пошёл на свет. Я уже боюсь куда-либо идти, ведь куда бы я не пошёл, я везде оказываюсь в неприятности. Но я иду и чувствую себя глупой бабочкой, летящей на свет фонаря.       Иду к дому и думаю о том, что уже совсем стемнело. Наверное, мой сосед по квартире, а по совместительству лучший друг, уже думает поднять тревогу. И, конечно, он это сделает. Но разве он найдёт меня? Разве кто-нибудь вообще бывает в этой глуши? Я даже представить не могу, как это далеко от моего родного города.        Я остановился на крыльце. А в сущности, зачем я сюда пришёл? Здесь живёт кто-то совершенно для меня чужой, почему я решил, что тут мне помогут? Мои проблемы — это исключительно мои проблемы. И так было всегда и везде. Ведь никто не понимает их именно так, как я. Я, наверное, лучше не буду заходить в этот дом.        Разворачиваюсь и собираюсь уже уходить, но слышу, как за спиной тихо отворилась дверь.  — Заходи, уже поздно, а ты не местный. Не стоит тебе ночью в этих местах на улице бывать, — раздался скрипучий голос.        Передо мной стояла старушка. Обычная старушка. Но я уже не верю. Обычного здесь не бывает ничего.  — Проходи, — она провела меня на кухню.       Мы сели за стол. Мне вдруг стало неловко и захотелось сквозь землю провалиться. Я даже не представляю, о чём мне с ней говорить. Но мне даже не пришлось напрягаться, она заговорила сама.  — Подожди чуток, ты, наверное, голодный, а я вот начала печь пирог. Ты любишь яблочный пирог? Вот, киваешь, значит, я угадала с начинкой. Откуда ты пришёл?  — Я был на празднике во дворце.  — Ох, у этой принцессы-выскочки!  — И вам она не нравится?  — Конечно, не нравится. Из неё плохая правительница, она не умеет распоряжаться властью.       Я вдруг улыбнулся так искренне, как ещё не улыбался за весь этот день. Я почувствовал, что уже дома. Ведь как часто бывает, что сидя дома с кем-нибудь на кухне, этот кто-то вдруг начинает лезть в политику и обсуждать правительство. А мне всегда весело за этим наблюдать.  — Да вы ведь ничего не смыслите в том, как устроено королевство. Разве можете вы вот так обсуждать?  — Ничего не смыслю? — вдруг загадочно улыбнулась старушонка. — Ещё как смыслю. Да ведь единственный, кто не смыслит, это, пожалуй, сама принцесса.  — Это ещё как?  — А довольно просто. Она всерьёз верит, что она — сама власть.  — Но у неё-то власти больше, чем у вас, — заметил я.  — Что?! И ты ещё говоришь, что это я не в чём не разбираюсь. Да ведь это ты ещё ничего не смыслишь. Ведь власти у меня куда больше, чем у принцессы.  — Вы что-то путаете.  — О, нет. Я точна. У принцессы, по сути, никакой власти и нет даже. Власть у народа. Мы важнее. Мы решаем все вопросы нашего королевства, а она просто должна реагировать на наши желания. Мы правим, а не она.  — Да нет, быть не может!  — Может, такое во всех королевствах.  — В моём нет, — обрезал я.  — Тогда ты живёшь в ненормальном и неправильном королевстве. Ох, милый, мы совсем забыли про пирог! Подожди минутку, я сейчас.       И она вышла из столовой, а я остался наедине с мыслями, наедине с собой.       Так это, оказывается, моё государство неправильное и сумасшедшее, а не их королевство? Может, это и правда. Может, на самом деле править должен народ, а не лидер, и это у нас появилось какое-то отклонение. И оно так укоренилось, что мы считаем, что всё в порядке, что это и есть норма. Но разве это не прогресс, когда норма меняется? Всё странное рано или поздно становится нормальным. С деградацией это связано или с развитием общества, я не знаю. Я знаю только то, что ничего никогда не будет стоять на месте. И мораль, и нормы — не исключение.       Старушка вернулась. Она несла большой круглый пирог. От него ещё шёл пар. Я почувствовал запах и, наконец, понял, насколько я голоден. Голоден безумно!       Она молча отрезала кусочек, положила его мне на тарелку, потом повторила эту же махинацию для себя самой.  — Надеюсь ты очень хочешь есть, — как-то странно заметила она.  — Да, я за сегодня проголодался, — беззаботно согласился я.       Позволяю себе быть беззаботным! А мне этого никак нельзя. Здесь я должен быть всегда начеку.       Я откусил большой кусок от пирога, но тут же выплюнул. Он меня укусил! Не знаю, как это вообще возможно, но, клянусь, он меня укусил.  — Значит не так уж ты и голоден! — захохотала старуха. — Пирог голоднее, если решил есть тебя!        Я посмотрела на неё строго и даже злобно.  — А ты чего хотел? — всё ещё смеясь, спросила она. — Либо ты ешь, либо тебя. И всё зависит от того, кто голоднее…  — Иди к чёрту! — не сдержавшись, выкрикнул я.       Быстрым шагом я вышел из дома. Куда идти — не знаю.        И я просто шёл, чтобы очутиться подальше от этой чокнутой. Я остановился под каким-то большим и старым деревом. Сажусь на траву и смотрю на небо.  — Да что не так? Почему я не могу найти нужный путь?! Куда бы я не пошёл, всё оборачивается бедой. Почему, ну почему я не могу легко и без всяких усилий найти свою дорогу? Неужели это для всех так сложно? Нет, какое там! Все уже нашли свой путь и идут куда-то, один я шатаюсь без цели и без понятия, куда бы пойти. Но это ведь так несправедливо!       На моём лице появилась презрительная усмешка.  — Несправедливо! Да ты никогда и не видел справедливости! Да, не видел! А всё потому, что нельзя увидеть того, чего не существует. И дороги никакой нет, вот ты её и не можешь найти. Хватит надеяться и строить планы — это бесполезно. Не знаешь куда идти, а представляешь, как здорово будет, когда вернёшься домой. Не вернёшься. Никогда не вернёшься, потому что живёшь в будущем, а не в настоящем. Нужно приложить максимум усилий сейчас, чтобы потом всё было так, как тебе хочется. Вот признайся, признайся, что ты не так уж сильно и ищешь свой путь. Ты с удовольствием болтал с той продавщицей из магазина, даже почти забыл, что нужно домой возвращаться, и на празднике у принцессы хотел развлекаться, а про поиск дороги снова забыл. Ты заслуживаешь того, что не знаешь куда идти!        И я упал на спину в высокую-высокую траву. Мне вдруг обидно стало. Обидно, как обижаются на неприятную правду. Я часто вот так, как сейчас, даю себе пощёчину. И когда я делаю это сам, действует куда сильнее, чем если бы это сделал кто-то другой. А всё почему? Потому что я знаю, что я себе не совру, я знаю, что я с собой честен. Вот только зачем это всё, если я заставляю себя страдать?       Я стал смотреть в небо. Звёзды. Странные созвездия, которых я никогда не видел. И… Они двигаются, да, они двигаются! До чего же странно, но это так красиво. Это успокаивает. Может, я даже усну под звёздным небом. Как хорошо, что я надел утром линзы. Наверное, самое худшее у людей с плохим зрением — это то, что они без очков не могу насладиться звёздным небом. Несчастные. Такое упускают. Да, что я это? Всё упускают. Много ли таких, как я, кто при каждом удобном случае задирает нос к верху и во все глаза пялится в небо? И любуюсь я не только ночным небом, но и дневным, ведь дневное небо такое же прекрасное, как и ночное. Просто никто ещё не догадался романтизировать и его тоже. Я уверен, что не важно в какое время суток говорить о небе, небо останется небом. И солнце, и луна, и облака, и звёзды — всё это прекрасно. Но только отчего-то все задирают головы к небу по ночам, а с наступлением дня, будто бы в небе уже не увидишь ничего прекрасного. Как же люди заблуждаются. Вы видели фиолетовое небо, которое бывает только по утрам? А розовое вечернее небо с голубыми облаками? А синее-синее в белых пушистых барашках? Небо всегда прекрасно, даже когда бывает угрюмо-серым тёплыми зимами. Небо прекрасно, потому что оно навсегда останется чем-то недостижимым для обычного человека. Космонавтов, правда, это не касается.        Я вдруг резко сел. В глазах даже потемнело, так всегда темнеет, когда долго лежишь, а потом резко поднимаешься. А поднялся я потому, что во мне закипела злоба. Ещё недавно ругал себя за то, что трачу время на всякую чепуху, а не на поиск дороги, а сейчас звёздами любуюсь. Романтик!  — Да куда же мне идти?! Где мой путь?! — вырвалось у меня из груди.        И я заметил, что звёзды на небе засуетились. В короткий срок они составили стрелку, указывающую мне направление. Я ещё какое-то время сидел на земле и недоверчиво смотрел в небо.  — Ну да, конечно! Ты сошёл с ума, если думаешь пойти в том направлении!       Я нахмурился и вдруг ответил себе. Нет, не думайте, что я свихнулся. Вовсе нет. Всю жизнь я только тем и занимаюсь, что спорю с самим собой.  — Нет, я не сошёл с ума. Я в порядке. И я пойду туда, куда зовут меня звёзды. И может, я снова окажусь в какой-нибудь передряге, но мне, честно, плевать. Да ведь я и не окажусь. Звёзды не могут обмануть. Они всегда давали мне только правильные советы.       И я не вру. Конечно, они ещё никогда для меня в стрелки не выстраивались, но советы давали. Вы, наверное, не поймёте. Но всё, почти всё, что я делал, я долго обдумывал, глядя на звёзды. Ну, а чем же ещё ночью заниматься, как не смотреть на звёзды и думать? И только сейчас, когда звёзды очевидно мне ответили, я понимаю, что так было всегда. Всегда, глядя на звёзды, я решал, что нужно что-то делать. И делал. И не ошибался. Они помогали мне думать. Я не верю в гороскопы, но я верю, что звёзды могут повлиять на наши жизни.       И я пошёл туда, куда указывала мне стрелка.