Морские узлы

      Тот день Юнга помнит весь, до мельчайших деталей, кристально чисто, будто это всё было с ним лишь пару минут назад.       Его будит солнце, светит прямо в глаза, цветные круги, как пятна масла на воде, преследуют мальчишку ещё долго. Он трёт кулаками глаза, да только от пятен не избавиться никак — мерзко и надоедает. В комнате совсем немного вещей. Мягкая соломенная софа, на которой он лежит, укрывшись лоскутным одеялом с головой, у стены стоит сундук с вещами, рядом табурет, блестит начищенными боками медный таз… Мать лежит рядом, светлые локоны разметались по постели — мальчишка был так похож на неё раньше.       Теперь он глядит на свои грубые руки, шрамы и мозоли, и нет, не грустно ему — он удивляется. Как тот мальчишка — не дрался ни разу, в море ходил с рыбаками, чтобы матери помочь, — как он стал им? Неужели отец из него сделал этого бешеного щенка, или, может, море такое делает с людьми? Или он просто взрослеет?..       Мать шила, ему и себе, продавала кое-что. Она встала в тот день растрепанная и тут же принялась заплетать свои волосы в глупую косу. Юнге никогда не нравилось это — зачем красоту скрывать ото всех, да что поделать?       С утра его посылают на рынок за продуктами. Знакомая тётка с широким добродушным лицом качает головой, протягивает мальчишке яблоко: «Совсем худой, бедняга» — и начинает расспрашивать про его житьё.       С вечера осталась у них жареная рыба — рыбаки помогают, чем могут. Мать отчего-то все уважают в деревне, хоть она и бедна.       Отец вваливается ближе к ужину — Юнга помнит его в тот день добродушным бородатым толстяком. Что же, первое впечатление бывает обманчивым… Матери он, наверное, казался злым великаном из чёртовых сказок. Ей хочется спрятать мальчишку, она едва ли не пытается запихать его под подол, только отец ловит Юнгу за руку, подтаскивает его к себе — смотрит хмуро сверху вниз. С матерью говорит о чём-то, Юнга уже и не помнит, о чём — бред какой-то, спрашивает про жизнь. А потом снова глядит на мальчишку.       — Ты уже взрослый стал, — говорит, — выбирай, чего тебе нужнее — тут в бедности прозябать или со мной уйти в море.       Маленький Юнга глядит на мать — она внезапно будто старше становится, так ей не хочется отпускать его. Да только она молчит, будто сказать ничего и не может.       Потом глядит на отца — клочковатая борода, зубов половины нет и руки все в мозолях, а на голове шляпа-треуголка. Мальчишке хочется отчаянно быть пиратом, про них так много ему плохого твердят — последние люди, убийцы, грабители, а Юнге хочется тоже в море, хочется плавать на корабле, быть богачом с трюмами, набитыми золотом.       Он кивает отцу, улыбается и рвётся к матери — обнять в последний раз. Только отец уже вытаскивает его за руку из дома, смеясь. «Нечего нежности разводить!» — говорит он, и Юнга застывает на секунду, а потом кивает. И правда, совсем нечего.       Он мечется потом ночами, не может уснуть, вспоминает это «нечего». Ему бы в последний раз её обнять, да только, наверное, мать уже померла. Юнга не знает, да и не хочет знать — что бы сказала она, увидев его сейчас?       Потом Юнга служит на корабле — отец больше не родной ему, он капитан, и если назовёшь «отец» — высекут, и много чего ещё нельзя. Мальчишка стирает руки до крови об канаты, а матросы ноги об него вытирают: «Сынок капитана, вы посмотрите только. Чего разнылся?»       День, когда навсегда потерял мать, помнит отчётливо. День, когда потерял отца, не помнит почти совсем.       Он делал тогда что-то с утра — надраивал ли палубу, натягивал ли канаты?.. Не помнит.       Потом замечают другой корабль — тоже пиратский, только побольше. Весёлый Роджер весь истрепанный, развевается на ветру, идут на полном ходу прямо на них.       Юнга не помнит названия. Теперь тот корабль вместе с кораблём его отца покоится на дне морском — око за око, быть может?       Юнга едва поспевает отбиваться от какого-то неумелого совсем матроса, а на капитанском мостике в битве схлестнулись два капитана. Мальчишка не сомневался отчего-то, что отец победит — он был безжалостным, жестоким. Он рубит почти не глядя и ревёт зверем, отец страшен в гневе, но это его и погубит. Он оставляет на плече у Капитана длинную рваную рану, тот кричит и отскакивает от него. А потом вдруг снова набрасывается — быстрый, смертоносный, пригибается, уклоняясь от удара, и бьёт отца в бок. Бывший уже капитан падает, новый Капитан усмехается. Всё происходит так быстро, слишком быстро. Юнга кричит что-то, сам не может разобрать, что. Бранит и проклинает Капитана, отца, весь свет.       Команда Капитана заметно поредела, и он, скрестив руки на груди, обходит связанных матросов. Набирает в команду новых — больше делать нечего. Покойников сбрасывают в море.       Вокруг матросы склоняют головы, приносят клятву верности новому Капитану. Кто-то не приносит и отправляется вслед за мертвецами в пучину.       Капитан подходит к Юнге — слышен скрип сапог. Мальчишка — тогда и правда совсем мальчик — не клянётся ни в чём Капитану, но и не отказывается служить. Только не даёт ему и слова выговорить, орет и рычит, как дикий зверь.       И чёрт дёрнул Капитана, усмехнувшись, сказать:       — Возьмите его. Будет корабельной зверюшкой.