Морские узлы

      Капитан приходит пьяный вдрызг, даже вваливается скорее, обхватывает Юнгу правой рукой, не слушая возмущённых воплей и чуть не пропарывая тому бок крюком. Каким-то чудесным образом обходится всё же без членовредительства, а потом Юнгу закидывают на плечо, и вот это чувство, что к нему относятся, как к вещи, окончательно приводит его в бешенство. Юнга плюёт на то, что могут услышать и прийти, плюёт на то, что скажут, на шепоток и смешки, он бьёт Капитана по спине кулаками, пока тот не опускает его на пол.       — Что такое, щенок? — шипит Капитан прямо ему в лицо, и Юнга морщится от запаха.       — Не смей так делать! — рычит он, ещё чуть-чуть и вцепится мужчине в волосы, а потом ударит, и это уж куда получится, только бы стереть с лица самодовольную усмешку. — Я не твоя игрушка!       — Не игрушка? — переспрашивает Капитан и хмыкает. — О, ну конечно же нет! — пират притягивает его к себе снова и глухо смеётся. — Ты не игрушка, ты бешеная собачонка! Но сегодня — ещё и моя добыча.       От горячего дыхания у Юнги внутри всё сжимается, а щёки почему-то становятся алыми. Если бы Капитан ещё не был так пьян…       — Так лучше? — мужчина неловко подхватывает его на руки, точно не знает, как надо, теперь неудобно уж точно им обоим.       — Я не девчонка! — тут же взвивается Юнга. Капитан сдерживает смешок, перехватывает поудобнее и тащит его в каюту. Юнге бы не шевелиться лишний раз, чтобы не уронили, но это уж дудки. Вся команда, вероятно, на камбузе, и в любом случае они вряд ли более трезвы, чем их Капитан. Кроме, разве что, может быть, Штурмана. Как бы то ни было, звать на помощь бессмысленно, только засмеют.       Юнга на время обмякает в сильных руках, позволяет тащить себя, а, когда Капитан входит в каюту и ставит его на пол, тут же бросается к двери. Дверь захлопывают у него перед носом.       — Я же сказал, — как-то жутковато ласково повторяет Капитан. — Не сбежишь, я тебя поймал.       Это уже не крыса, это здоровенный дворовый кот, и не дай Бог оказаться в его лапах, Юнге почти страшно. Почти — потому что Капитана он бояться не умеет. Но ноги всё-таки подкашиваются, когда его обнимают и подтаскивают к постели. Он вырывается, дёргается, даже кусается, удовлетворённо слыша в ответ сдавленное шипение.       В итоге, конечно, его всё-таки роняют на койку и придавливают сверху прежде, чем успевает вскочить. Капитан хрипло дышит, сжимает одной рукой запястья, крюком лезет под рубашку. И, забавно, Юнга всё равно ведь может при желании оттолкнуть, удрать в любую секунду, ему самому-то почти противно как он брыкается, чувствуя себя почти девчонкой, которую тискают в углу таверны, а она только делает вид, что сопротивляется.       Синяки и следы укусов на руках Капитана, впрочем, говорят в его пользу.       Движения Капитана — порывистые, резкие, но боли он не причиняет ни разу. А потом вдруг наваливается всем весом, так что у Юнги дыхание перехватывает, не такой уж Капитан и лёгкий. И просто обнимает, поглаживая ладонью вдоль позвоночника. Юнга барахтается под ним, почти случайно запускает пальцы в густые спутанные волосы, перебирает, путаясь, и не сразу замечает, как замирает Капитан.       — Ты тёплый, — хрипловато-сонно шепчет мужчина. Кладёт голову на плечо и тепло дышит в шею.       — А?.. — встревоженно бормочет Юнга, пытаясь понять, что происходит. Чужая ладонь остаётся под его рубашкой, но Капитан теперь даже, в общем, не держит, хочешь — вставай и убегай.       Юнга остаётся.       Лежит, чувствуя приятную тяжесть, и слушает дыхание засыпающего Капитана.       «Я уйду, как только он уснёт», — обещает себе мальчишка. Осторожно избавляет Капитана от камзола — пуговицы больно врезаются в живот, кидает на пол, возится, пока его с ворчанием не тыкают в бок. Тогда Юнга затихает, даже гладит Капитана по спине и голове. Но только убедившись, что тот достаточно крепко спит.       Когда ему надоедает лежать неподвижно, он пытается выползти из-под Капитана и встать, но это оказывается не так уж просто. Юнга отталкивает от себя стальной крюк, бормочет: «Руки-то не распускай…», но Капитан сильнее даже во сне и даже спьяну. Учитывая, что Юнга так не может заставить себя сопротивляться ему в полную силу.       Давясь смехом, мальчишка представляет, что будет, если он сейчас позовёт на помощь и скажет, что сам не может вылезти. О, какое же неописуемое выражение лица будет у Боцмана! Как закатит глаза Канонир от одного взгляда на них! Штурман и Старпом — те отреагируют спокойнее, хорошо знают Капитана и вообще много чего понимают.       В итоге он так и остаётся лежать, прекрасно зная, что к утру у него затекут все конечности. Зато, в конце концов, Капитан приходит и лезет по пьяни именно к нему.       И, главное, засыпает рядом с ним, доверяя, как раньше доверял только Старпому, которого знает с самого детства. Юнга тянет его слегка за волосы и с нездоровым удовольствием слышит тихий болезненный вздох.       «Крыса ты, — думает мальчишка, — драная крыса. Я бы тебя сейчас мог убить, но только лучше уж в честном бою. Хотя что для тебя значит честь?»       Честь для Капитана и правда не значит почти ничего, но только здесь и сейчас этот мерзавец — живой, победитель, капитан корабля и хозяин своей судьбы. И Юнга знает, что пока это так — он будет его ненавидеть. Но и никогда не бросит, если изменится хоть одно из условий, как бы низко Капитан ни упал.       Изловчившись, мальчишка на пару секунд обхватывает Капитана ещё и ногами. Так лежать неудобно, но ему долго и не надо. «Получил?! Ты — мой, это я тебя поймал!»       Власть над беззащитным, пьяным и спящим Капитаном пьянит не хуже рома, а может даже и сильнее. Он бездумно водит пальцами по открытой шее. От Капитана несёт ромом, потом и морской солью, и у Юнги голова кружится от этакой смеси.       — Вставай! — бурчит он, пихает Капитана коленом. — Ты меня придавил! Эй!       Капитан поднимает голову, взгляд мутный, говорить нормально он вряд ли способен. Он неловко тянется, то ли промахиваясь, то ли нет, коротко целует Юнгу в уголок губ, будто шепча: «Заткнись, щенок, не мешай мне спать», и падает обратно. Мальчишка и правда затихает, рот раскрыв от удивления. Капитана это полностью устраивает.       Старпом выходит на палубу, снимает шляпу, напрягает большие лисьи уши, а затем как-то почти разочарованно цокает языком и качает головой.