Морские узлы

      — Я делаю вывод, что это именно тот остров, который нам нужен, — произносит Штурман. Пальцы у него немного подрагивают, но, к счастью, не так, как у несчастного Такелажника, это только от волнения. — Нужно бы ещё раз проверить, но… Вот тот изгиб, похож, во всяком случае, и ещё кое-какие приметы…       — Дай-ка, — Капитан забирает у него карту, откладывает подзорную трубу. — Уверен безо всяких проверок, что ты прав, приятель. Но тогда есть ещё одна проблема. Видишь? Там какие-то дома или что-то вроде того.       Непрозрачный намёк Штурман понимает сразу. «Иди и узнай, будут ли они мешать нам». Очень неудобно быть на корабле человеком, знающим больше языков, чем все остальные.       — Возьму тебя и Канонира, — продолжает Капитан. Штурман медленно согласно кивает. Говорить, конечно, будет он один — его аккуратность вызывает доверие и мысли о честности, — но Канонир легче ладит с людьми и умеет нравиться им. О присутствии Капитана вопрос даже не стоит. Крюк вызовет у местных интерес и уважение, это они уже проходили. Штурману идти совсем не хочется, людей он не любит, но как раз у него выбора совсем нет.       Вся команда собирается на палубе. Юнга косится мрачно и молчит, Капитан хмурится пару секунд, а затем усмехается:       — Пошли, щенок. Поможешь грести.       Канонир почти демонстративно закатывает глаза, но ничего не говорит. Капитан в каком-то невероятно раздражающем ритме стучит крюком по борту шлюпки, Юнга чуть ли не рычит, но дыхания быстро перестаёт хватать, и он затихает. Канонир тоже гребёт, Штурман крайне дипломатично разглядывает остров. Капитан смотрит на Юнгу почти с нежностью, даже странно, что он так умеет.       Местные — загорелые, с раскосыми глазами, в серовато-зелёных набедренных повязках толпятся на берегу. Шлюпку вытаскивают на берег, и Штурман обречённо идёт вслед за выпрыгнувшим на песок Капитаном. Канонир обаятельно улыбается настороженно смотрящим людям.       Штурман разговаривает с местными долго, от жары и чужой, с трудом понятной ломанной речи, представляющей собой какую-то дикую смесь языков, у него начинает болеть голова. Канонир — счастливый! — сидит на песке. Юнга порывается рассмотреть туземцев поближе, но Капитан удерживает его рядом, так что Штурману аж смешно: это он кого ещё от кого защищает? А потом они возвращаются на корабль, и Штурман чувствует себя совершенно выжатым после общения с чужими людьми, а ласковые любимые волны почти усыпляют его, и «Дочь морей» смотрит своими деревянными глазами в кои-то веки по-матерински нежно.       — Штурман! — рявкает Капитан, заставляя всё-таки проснуться. Вокруг толпятся матросы, а он, оказывается, даже на ногах стоит каким-то чудом.       — Они рассказали, что тут есть какая-то тварь. Не могу точно перевести, но что-то вроде морского чудища, что ли. Или не морского, не знаю. Оно живёт где-то здесь, в пещере, иногда приходит в деревню и пожирает людей. Я думаю, сокровища могут храниться только у него в пещере.       — Звучит логично, — тонко усмехается Старпом. Капитан кивает:       — Значит, нужно найти, где оно живёт.       — И убить? — влезает некстати Счастливчик, поспешно закрывает рот ладонями.       — Убить? Ты больной? Мы пираты, а не благородные герои и убийцы чудищ! — Капитан смотрит с издёвкой. — Нет, мы дождёмся, пока оно уйдёт в деревню, а сами заберёмся в его пещеру и вынесем клад!       Слышатся со всех сторон одобрительные выкрики, на корабле оставаться не хочет никто, кроме, может, самого Штурмана. Во всяком случае, он легко соглашается стать тем, кто на берег больше не пойдёт. Такелажник кладёт руку ему на плечо, тоже остаётся, сдались ему эти туземцы, чудовища и всё остальное. Это остальные соскучились по приключениям, Такелажнику и так хорошо.       Они смотрят вслед удаляющимся шлюпкам.       — Чудовище, если оно морское, может добраться и сюда, так? — задумчиво спрашивает вдруг Такелажник.       — Верно, — кивает Штурман.

***

      — Что, заходим? — неуверенно спрашивает Боцман. — Ну, если тут и есть хоть что-то, похожее на жилище чудовища, то это оно и есть. Воняет соответственно, а?       — Я не видел, что там было, но двигалось оно откуда-то отсюда, — подтверждает Канонир. Чудовище они не видели — спрятались в кустах, только чтоб не заметило, а проводника из местных отослали обратно в деревню, на ломаном языке, большей частью даже жестами, объяснили ему, что даже там безопаснее, чем с ними. Совесть никого не мучает, хотя паренёк вряд ли даже успел добежать до родного дома. Зато отвлёк внимание монстра от их запаха, так что получилось незаметно подобраться к пещере.       Пахнет изнутри и правда отвратительно, матросы морщат носы, кто-то остаётся стоять снаружи, включая, естественно, Счастливчика, странно, что его вообще на корабле не бросили, как обычно и стараются делать.       Внутрь заходят по колено в затхлой вонючей воде, чёрт его разберёт, чем тут пахнет, даже думать не хочется, но уж точно — смертью. А Старпом жалеет, что пошёл, но помимо прочего чует ещё и золото. Старое золото, древнее. И вместе с ним — магию. Он никому не говорит, просто проталкивается вперёд, потому что уверен, что опасность почувствует одним из первых. Капитан машинально держит руку на рукояти палаша. Рядом идёт Канонир, разглядывающий карту.       — Там что-то есть, — произносит наконец Старпом. — Сундук, кажется.       Сундучок и правда стоит на небольшом островке, всё равно до середины погружённый в воду. Юнга себе поиски сокровищ представлял несколько иначе, а тут ничего такого нет, ни хитроумных ловушек, ни скелетов-указателей, только затхлая вода, грязь и темнота. На сундуке видны следы крупных зубов. Боцман поднимает его, встряхивает, чтобы все услышали звон, и передаёт матросам.       — Будем надеяться, там что-то действительно стоящее.       Канонир водит пальцем по аккуратным припискам Штурмана рядом с витиеватым шрифтом:       — Вроде бы в первых пещерах должны быть сокровища, а в последней что-то ещё более ценное. Что — непонятно, тут стёрлось, он не смог прочитать.       — По ходу разберёмся, — отмахивается Капитан. Но тут кроме старого сундучка ничего больше нет. Впрочем, карта и не обещала таких уж больших богатств. Матросы перешёптываются, сундучок тихонько трясут. В следующей пещере не видно вообще ничего, и кого-то уже пробирает нервный смех, товарищи цыкают на него, заставляя заткнуться.       — Негусто, — протягивает Боцман. Юнга делает пару шагов вперёд, и вдруг поскальзывается и с воплем падает в холодную воду. Что-то звенит.       — Под водой! — мгновенно ориентируется Капитан. — Ну, салаги, ищите! Где-то там наше золото!       Чертыхаясь, пираты наклоняются, шарят руками в вонючей воде, достают со дна действительно золотые монеты, кольца с драгоценными камнями, бусы и чёрт знает что ещё. Капитан за руку тащит отплёвывающегося мокрого Юнгу дальше, вслед за Канониром. Настроение у матросов поднимается несмотря ни на что, потому что здесь действительно есть сокровища. Их собирают в рубашки, в шляпы, куда выйдет, только бы забрать побольше.       — У нас не так много времени, — замечает Капитан. — Тварь в деревне надолго не останется. Посмотрим, что там дальше. Они подходят к дальней стене, на которой видны какие-то рисунки. Канонир украдкой суёт руку в воду, выгребает несколько монет вперемешку с грязным песком, прячет в карман. Старпом следует за ними, настороженно принюхиваясь. Земная магия — самая твёрдая, самая долговечная. Она всегда основывается на принципе справедливости и равновесия. Твёрдая, сильная магия, её следы могут оставаться веками, а эта пещера буквально напоена земной силой.       — Глав… главное сок-ро… сокровище… ищущий? ищущий да найдёт… за этой… стеной… найдёт в самом се-бе, — по слогам разбирает надпись на камне Канонир. Вопросительно смотрит на Капитана, продолжает: — Чтобы доб-рать-ся до него, нужно…       — К чёрту, — обрывает его Капитан. — К Дьяволу морскому, бред какой-то. В самом себе? Я в зеркало могу в любой момент посмотреться, этого достаточно. Пошли, парни! Собирайте, что ещё в этих двух пещерах найдёте, и валим отсюда!       Боцман с непонятной тоской смотрит на неприступную стену, но ничего не говорит, следует за остальными. Канонир швыряет карту Юнге, бросается вместе со всеми собирать деньги и драгоценности. Земная магия — самая сильная, это верно. Только им всем всегда были ближе морские волны и ветреная удача.       Они выбираются из пещеры, бегут к берегу, и всем хочется чуть ли не орать, настолько пьянит найденное богатство, но пока что забываться нельзя, нужно ещё добраться до «Дочери морей».       Но первыми они не успевают.       Уже садятся в шлюпки, сгружают монеты и всё остальное на дно, когда Юнга вдруг бросает вёсла, вскакивает на ноги, чуть не падая за борт, и громко кричит.       — Мой корабль! — рычит Капитан, вскакивая вслед за ним. Но ближе им не подобраться, даже не сделать ничего, потому что чешуйчатая грязно-зелёного цвета, похожая на большую змею, тварь вьётся рядом с кораблём, то выныривает на поверхность, то погружается в воду. Видно мечущиеся по палубе фигурки людей, которые ничего не могут сделать — ни убить чудовище, ни помешать ему разломать «Дочь морей» в щепки. Капитан выкрикивает невнятные ругательства, ему плевать на то, что зверь может заметить их, только бы оставила корабль. Старпом бы заставил его вести себя потише, да только и он сейчас смотрит, замерев, на то, что творится в море.       Никто не может вспомнить потом, в какой момент всё меняется. Будто кто-то отгоняет чудовище, и, может, Юнге просто кажется, что носовая фигура сильнее тянется вперёд, а потом как бы раздваивается, и одна из русалок ныряет в волны, кружит по ним, пока тварь не уходит под воду и больше не выныривает — по следам на воде видно, что она плывёт обратно в свою пещеру.       Первым приходит в себя, как и положено, Капитан.       — Быстрее, салаги! Пока оно не обнаружило, что драгоценностей стало поменьше! Чего застыли?! Все к кораблю! — он хлопает Юнгу по плечу: — Греби, щенок!       Штурман смотрит на них, облокотившись грудью на борт, потому что ноги подкашиваются от — не стыдно признаться, — страха. Больше ни по каким непроверенным картам он им плыть не позволит. Такелажник лежит на палубе на спине и клянется про себя навсегда завязать с опиумом.