Морские узлы

      Бой кипит, и Капитан мечется по палубе туда-сюда, отбивает чужие удары — ищет вражеского капитана, чёрт разберёт, кто здесь кто, среди одинаковых солдатских мундиров, в глазах уже от них рябит. Это своих хорошо видно. Вон Лис, шляпа сдвинута на затылок. Канонир, Такелажник, матросы в ярких банданах и истрёпанных рубашках. «Леди Удача» качается на волнах, ждёт возвращения своей команды с победой и добычей. Удача любит смелых, и ей, странно даже, нравятся грубоватые пираты.       Капитан видит Штурмана, сражающегося с каким-то высоким человеком в парике и шляпе с белоснежными пушистыми перьями, и со всех сил несётся туда, по пути разряжает пистолет в чью-то спину. Штурман отбивает очередной удар и отступает в сторону, изящно уступая место Капитану, тут же находит себе другого противника.       — Значит, это ты — главная королевская рыбёшка? — Капитан ни с кем не дерётся молча, ему бы только поболтать с противником. Тот не отвечает, смотрит свысока и поджимает губы. Движения у него чёткие, выверенные, будто и не в море вышел, а всё ещё при дворе, хотя дерётся он хорошо, с этим не поспоришь. Капитан не без удовольствия записывает его в свои враги. В живые враги, пока что.       Тот отбивается, отражает удар за ударом, лицо у него недовольное, будто бы лучше продолжал сражаться с аккуратным Штурманом, а от Капитана ждал большего — или просто чего-то другого. Совести у пиратов нет, и не оправдывать чужие ожидания они любят. Капитану одновременно и смешно, и противно, его раздражает этот придворный дурак, нечего таким делать в его прекрасном бескрайне-солёном море.       Враг молчит и прожигает Капитана взглядом.       — И как это ты вообще отважился выйти в море? Сидел бы себе на суше, рыбина сушёная!       Снова никакого ответа, но слишком уж хорошо видно, как слова Капитана задевают его.       — Море тебя выкинет, — спокойно говорит пират, а по дурацкому мундиру расплывается кровавое пятно. — Оно всегда выкидывает таких, как ты. Мусор, не более того.       И тут Враг всё же не выдерживает.       — Заткнись, грязная корабельная крыса! — Капитан смеётся громко, он уверен в себе, а злость — плохой советчик, и он любит злить своих врагов.       А в следующую секунду смех сменяется криком боли и звоном упавшего на палубу палаша. Из запястья хлещет кровь, Капитан с шипением зажимает обрубок руки краем камзола. Враг направляет на него саблю, лицо снова становится непроницаемым:       — Прикажи своей команде сдаться, и вы проживёте чуть дольше — до берега, где вас повесят. Не сделаешь этого — все погибнете здесь.       — Не дождёшься, тварь! — Капитан хватает палаш левой рукой, но он никогда не пробовал драться ею, а в голове мутится от боли, перед глазами кровавые пятна стоят. Он отбивает удары, но Враг и не хочет его пока убивать, бьёт плашмя, больно, и смотрит сверху вниз. Капитан бы застрелил его, да не может пистолет вытащить даже, о выстрелах и говорить нечего.       — Сдавайся, Капитан.       — Ни за что!       Злиться нельзя, злость ни к чему не приведёт, не можешь ударить, так хоть огрызайся и отбивай удары, подожди ещё немного, свои не бросят, Удача не оставит… Враг тщеславно улыбается, он красивый даже, высокий, изящный, настоящий кавалер, но как же мерзко умирать от руки такого!       Капитан тянет время, глаза застилает кровавая пелена, в ушах шумит, он даже не знает, продолжается ли ещё бой на корабле, только «Леди Удача» покачивается на волнах. Леди, леди, ты простишь, если твой Капитан никогда больше не вернётся?       «Ни за что не прощу!»       Старпом успевает как раз вовремя. Враг чуть наклоняется, и приклад разряженного мушкета не проламывает ему череп, но кровь всё равно хлещет из раны на затылке, а мужчина оседает на палубу. Капитан падает следом за ним, онемевшие пальцы никак не могут разжаться и отпустить рукоять палаша, горячая кровь пропитывает ткань камзола.       Что творится дальше, он уже не видит. Чёрно-красная тьма застилает взор.

***

      Он приходит в себя, как выныривает из глубины, распахивает широко глаза и смотрит прямо перед собой. Деревянный потолок раскачивается над ним, и это странно умиротворяет. Капитан неуверенно улыбается. Может быть, всё это было только сном. Во всяком случае, это точно его корабль, «Леди Удачу» он всегда узнает, а важнее ничего и нет.       Он пытается пошевелить пальцами правой руки, но чувство какое-то странное, и он приподнимается, смотрит на руку. Ладони нет, запястье плотно затянуто бинтами, и это настолько непривычно и страшно, что он замирает, даже не может опуститься обратно на подушку.       — Ты научишься фехтовать левой рукой, — произносит Старпом. Трёт устало глаза, всю ночь не спал, сидел рядом, с тех пор как сменил Канонира. — Мы этим займёмся, как только привыкнешь немного.       — Мне нужно выпить, — угрюмо отвечает Капитан. Друг без возражений суёт ему бутылку. Спохватившись, открывает. Капитан пьёт, потом ложится и снова рассматривает свою руку.       — А что с тем ублюдком? — наконец, спрашивает он. Старпом досадливо морщится:       — Выжил. Его, вроде, свои же и забрали в шлюпке. Мне не до того было, и если ты считаешь, что я должен был убить его, а не…       — Хорошо, что не убил, — обрывает его Капитан. Ставит бутылку на пол, дотрагивается пальцами до бинтов и вздрагивает, чертовски странно это всё, и почему раньше не учился драться левой рукой, дурак? Хоть не чувствовал бы себя теперь таким беспомощным.       — Хорошо? — уточняет Старпом. Капитан будто не слышит его, настолько погружён в собственные мысли. А потом поднимает голову и нехорошо улыбается, страшно видеть эту улыбку, словно ещё одна рана, только не на лице даже — где-то на душе, сказал бы Старпом, если бы его в детстве не научили тому, что нет у людей ни души, ни совести. И не это совсем некоторых портит.       — Я сам его убью. Тренироваться начнём сегодня же. И, знаешь, что? Мне нужен будет крюк.