Морские узлы

      Юнга с тихим шипением дёргается и пытается вырваться, когда Капитан наваливается на него чуть ли не всем весом и обхватывает рукой поперёк тела. Мальчишка извивается, уворачивается от грубоватых неловких поцелуев, даже ударить пытается — скорее, правда, по привычке. Рычит зверьком диким, когда Капитан сжимает его запястья ладонью. Капитан пьян, Юнга морщится от этого запаха, отворачивается… И замирает, глядя как стальной крюк медленно движется по его груди, цепляется за ткань рубашки. Юнга смотрит неотрывно, забывает сопротивляться, внутри что-то странно сжимается. Капитан смотрит на него сверху вниз, утыкается носом в макушку, трётся щекой о светлые волосы.       — Что, щенок? — тихо спрашивает он, язык заплетается от выпитого.       Юнга молчит, будто и не слышит совсем. Дёргает руками, не чтобы вырваться и отскочить, а чтобы осторожно погладить кончиками пальцев живой холодный металл.       Капитан долго смотрит на него, прижимает плотнее, ведёт крюком до самого ворота, поворачивает и тыльной стороной резко проводит вниз, так что Юнга резко выдыхает от неожиданности. Его всего трясёт, зубы дрожь выбивают, и страшно, потому что крюк у Капитана — оружие не хуже ножа или сабли.       Пират хрипло ругается себе под нос, гладит пальцами по запястью и прижимает крюк к горлу мальчишки, заставляет вскинуть голову и судорожно сглотнуть. Тут же быстро прижимается к его шее губами, согревает дыханием. Юнга жмурится, но держат его крепко. Он тянется навстречу к Капитану, не вырывается больше, подаётся резко вперёд… И слышит ещё одно приглушённое ругательство, не сразу замечает порванную в очередной раз рубашку и тонкую длинную царапину на груди. Ни в одной драке Капитан его крюком не задевал, а теперь…       Они смотрят недолго друг другу в глаза, не отрываясь, потом Капитан кивает и проводит крюком по щеке Юнги, оставляя тонкий кровавый след.       Плотник, заглянувший в каюту, стоит несколько минут и молча смотрит на них, пока его, наконец, не замечают.       — Да чёрт побери! — Капитан и не думает отпускать Юнгу, но мальчишка сам вырывается, отбегает в сторону и стоит, разглядывая алую полосу поперёк груди. Касается пальцами обрывков рубашки.       — Что тебе нужно?! — рычит Капитан. Плотник растерянно чешет затылок, прячет несвоевременную дурацкую улыбочку и бормочет под нос:       — Да я… это… У Старпома спрошу, наверное… — мысли у него в голове путаются, о чём только пьяный Канонир ни болтал — но об этом не говорил ни разу. Он поспешно выскальзывает обратно на палубу, сопровождаемый убийственно мрачным взглядом Капитана. Ему больше смешно, чем неприятно, от увиденного, он только не может понять — почему же никто не сказал, не намекнул даже?.. Капитан долго смотрит ему вслед, затем оборачивается к Юнге. Мальчишка стоит, глядя в пол и угрюмо хмурясь. Капитан подходит, кладёт руку ему на голову, перебирает прядки пальцами.       — Нужно хотя бы кровь вытереть, — будто трезвеет мгновенно от вида и запаха крови, хотя его всё ещё слегка пошатывает, и глаза совсем пьяные, только уже не от рома.       — Не надо ничего! — Юнга пытается пройти мимо, но его хватают крюком за рукав, и он снова замирает на месте не хуже деревянной фигуры на носу корабля. Капитан кривится в насмешливой ухмылке:       — Правда?       Мальчишка ничего не говорит. Ждёт, пока его подведут к койке, усадят на неё, смочат попавшуюся тряпку пресной водой и сотрут кровь с груди, чтобы не запачкала-таки окончательно порванную рубашку, новую теперь придётся искать. Юнга представляет себя в рубашке Капитана с грязными драными кружевами на рукавах и у ворота, на одной он всё-таки как-то срезал их взмахом сабли. Ему явно будет велико, и Юнга давится смешком. Капитан поднимает на него внимательный взгляд тёмных глаз и усмехается в ответ, будто ловит мысль.       — Хочешь меня убить? — скалится Юнга. Капитан до синяков сжимает его запястье пальцами и усмехается:       — О да, щенок. И сделаю это, если ты не успеешь первым, — он медленно проводит крюком по груди Юнги, так что у того мурашки по коже бегут. И отталкивает от себя.       Ночью Юнга будет ворчать, разглядывая найденную где-то Счастливчиком рубашку — тоже в дырах, но есть хотя шанс залатать. А потом уснёт, прижав неосознанно ладонь к длинной царапине на груди. Не ему одному оставлять другим шрамы и следы. Счастливчик будет смотреть искоса, качая недовольно головой. Нужно быть чёртом или русалкой, чтобы понять их отношения, и у матроса нет никакого желания на ночь глядя вникать в это, соваться в сложную вязь, разглядеть бы кому-нибудь этот узор целиком…       Капитан не сможет уснуть до утра, ему будет мерещиться на кровь на острие крюка. Чужая кровь, там чьей только не было уже. Только себе он почти клялся, что крови мальчишки не будет там никогда. Клятвопреступник — этого ещё не хватало. Он сожмёт до боли пальцы на холодной стали и будет смотреть в темноту. Потому что бы лучше Юнге и правда убить его первым.