Морские узлы

      У Юнги до страшного тонкие, ломкие руки, словно бы ветки сухого дерева, угловатые и узловатые. Капитан как-то раз замечает это, и с тех пор не может прикоснуться к этим рукам — разжать железную хватку на собственных плечах, остановить градом сыплющиеся удары, перехватить тянущегося за ножом мальчишку. И у него теперь по всему телу отпечатки чужих пальцев с лиловыми полумесяцами ран от впившихся в кожу ногтей.       Старпом громко вдыхает и выдыхает воздух, сжимает до боли кулаки, потому что ему хочется оттащить Юнгу от Капитана и вышвырнуть за борт. Всё это никогда не было забавным, но Капитан, чёрт подери, причинял мальчишке не меньшую боль, уж Лис-то знает. Капитан… раньше причинял.       — Успокойся ты, — Счастливчик ровным слоем раскладывает вымокший табак по доске — поставить сушиться на солнце.       — Он будет ужасным на вкус, — Старпом суёт руки в карманы и запрокидывает голову. Потолок будто бы уставляется на него в ответ.       — А ты другой найди на корабле. Можешь, — усмехается матрос, — попросить у Такелажника.       Старпом морщится.       — Да если так дальше будет, щенок Капитана убьёт!       — Сам знаешь, что не убьёт, — Счастливчик поднимает на друга внезапно-серьёзный взгляд. — Никогда не сможет убить — это мы уже проверяли. Тебе просто нужно, чтоб они оба имели такую возможность. Так спокойнее, правда?       Лис кивает. Счастливчик фыркает чересчур громко, и табак разлетается по каюте Старпома. Тут везде пустые и полные бутылки, и книги, и карты, и звенящие на ветру амулеты. Ветер — откуда в каюте ветер? С запахом хвои и прелых листьев.       Матросу от этого неуютно и хочется чем-то закрыться от этого запаха, который так непохож на море, но это, чёрт возьми, запах Лиса — его одежды, скрипучих сапог, исписанных пляшущим почерком листов старых карт и книг. И он всегда будет здесь, хоть потопи корабль.       Всё здесь качается и пахнет лесом, только Счастливчик — рыбой и водорослями. В какой-то момент он забывает про свой табак, почти что засыпает, склонившись над столом и ладонями упёршись в шероховатые тёплые доски…       Капитан на мостике сжимает в руке штурвал, а Юнга сидит, спиной прислонившись к его ногам, прикрывает усталые светлые глаза. Мальчишка мнёт в пальцах рваные края кружевных манжетов — он снова в клочья порвал свою рубашку и ходит теперь в чужой. Капитан опускает иногда глаза, чтоб поглядеть на лохматую макушку и, дьявол бы их побрал, тонкие, ломкие руки.       Юнге хочется, отчаянно хочется прижаться к Капитану и обнять его колени — здесь его с палубы будет не видно.       Но он знает, что если поддастся — ласковая, ехидная усмешка и хриплый голос сверху «мёрзнешь, щенок?». Капитан щурится, вглядываясь в неровную линию горизонта — впереди скалистые необитаемые острова, и едва слышно охает, когда чувствует, как вдруг прижимается к его ногам Юнга. Обнимает своими хрупкими руками, пальцы сжимая на плотной ткани штанов. Все будто бы замирает, даже ветер стихает на пару секунд — а у Капитана не выходит даже усмешки, только печальный, слишком-чересчур нежный взгляд. Мальчишка не поднимает на него взгляда, опасаясь колючей улыбки. Капитан молит всех богов, чтобы и не поднимал, чтоб не смотрел в глаза и не читал по ним всё, что есть у него внутри.       Счастливчик выходит из странного своего транса над табаком спустя пару часов. Он замечает, что в каюте совсем один — Лис этой ночью стоит у штурвала. Лесной ветер уходит вслед за ним, лесной ветер боится пропахшего морем матроса как огня.       Счастливчик дёргает плечами и скрещивает руки на груди, одному ему почему-то страшно в лисьей каюте.       А в крошечной комнатушке Счастливчика и Юнги Доктор разглядывает на правой руке у мальчишки вывихнутое запястье. Капитан склоняется над ними, когда заходит, с треском распахивая дверь, пьяный ветрами матрос.       — Ты это как? — спрашивает Счастливчик, отодвигаясь подальше от Доктора. Юнга едва слышно рычит.       — Это я, — тихо отвечает Капитан.       Юнга не своим голосом орёт, когда Доктор резко вправляет запястье.       Капитан смотрит из-под полуприкрытых век на юнгины тонкие, ломкие руки.