Виктория

***       Темная зимняя ночь. Конец февраля. Пронизывающий ветер воет над белым снегом. Бугорок блиндажа почти не видно. Только продолговатая тень лежит на снегу. Это Гильс стоит на посту. И тихо кругом. Лишь звезды шепчутся. Они сверкают ярче обычного, ведь в полночный час их лучше всего видно.       Звенит едва слышно тишина. Лишь робкий шепот слышен с неба. И полоса белоснежного молока пролилась на темное полотно. А между этим путем и жемчужными огоньками сияет луна. Она-то и является единственной спутницей Гильса, его компаньонкой в эту темную ночь.       А снежинки кружатся в легком вальсе. Пушистые балерины вспархивают, а потом плавно планируют и опускаются к миллионам таких же прекрасных танцовщиц. И вот снежинки превратились в прелестных девушек. Они танцуют в воздухе. Вот они уже приближаются к нему, павы идут на носочках, покачивая руками, как деревья ветвями своими во время сильного ветра. Девушки прекрасны, белые платья до колен и широкие рукава, золотистые кудри рассыпались по плечам. Лица отрешенные, цвета снега, а глаза — холодные колючие искры. Почти дошли, но вдруг рассыпались на белые хлопья.       Но вот две девушки появились. Прыжок. И сияющие ленты обвивают стройные ноги. Девушки прыгают, а ленты змеями извиваются возле них. Они, словно отражения друг друга. Нежно-голубые платья чуть выше колена, белоснежные волосы по лопатки, только у одной правый глаз - темный, как ночь, а левый - светлый, словно луна, у другой же все наоборот, они и двигаются в разные стороны.        Они исчезли, но появились шестеро других. В руках у них обручи с длинными полосками лунного шелка. Шесть колец взмыли и сверкнули серебром. Умелые руки девушек закрутили обручи, и вот уже все небо сверкает жемчужной белизной. Эти были все одинаковы: черные, как бездна, волосы, непроницаемые лица, что поражают своей ледяной красотой, а танец идеально синхронный.       А на сцену вышла следующая. В руках у нее мяч, сотканный будто из серебряной паутины. Он взлетает, и его снова подхватывают, вот мяч катится по спине девушки, а та кружится. И белое платье становится кроваво-алым, кружевной подол рвется на острые лепестки. А девушка все кружится, а наряд красным цветком вертится вокруг нее. Она поднимает руки, лицо гордо обращено вверх, танцовщица замирает. Но вдруг девушка прыгает, в руках появились алые ленты, они закрывают Гильса.       Танцовщица исчезла, а паренек оказался в зеленом лесу. Деревья шелестят кронами, птицы заливисто поют. В нескольких метрах от него стоит девочка лет пяти. Золотые, словно лучи солнца, длинные косички взлетают от быстрых ее движений. Она такая милая, как ангелок. Ярко-голубые очи, словно воды озера, и светлые реснички, венок из одуванчиков, нежно-розовые пухлые губки, изумрудное платье, вот так она пред ним предстала. И вдруг малышка говорит: - Догоняй, - и побежала в чащу.       Гильс рванул за ней, но, как ни старался, все равно не мог догнать. Девочка прибежала в разрушенный храм. Он еще стоит, но от былой красоты не осталось следа, лишь голые кирпичи.       А девочка бежит, по хлипкой лестнице на второй этаж, по старому дощатому полу, и вот она закончила свой путь у балкона, где стояла женщина. Ребенок спрятался за длинную юбку. Гильс осторожно подошел и встал рядом. Женщина повернулась к нему. А он просто остолбенел. Точно такое же лицо, как и у девочки, только оно постарело.       Седовласая, с глубокими морщинами и вся в ужасных шрамах, в выцветшем изумрудном платье, с засохшим венком на голове и с глазами голубыми, но уже замутненными. Гильс вздрогнул, это та же девочка, только что-то с ней случилось       Женщина как будто прочла его мысли. Ухмылка отразилась на ее лице. В глазах у паренька потемнело. Но он быстро пришел в себя, а женщина молча показала пальцем ему на то, что было за окном.       Деревня, точнее, то, что от нее осталось. Обугленные и разрушенные дома, воронки, да следы от пуль на древесине, трупы, много трупов, очень много, черная земля. И опять в глазах потемнело.       Теперь перед ним село, и опять разрушенные дома и трупы, а огромная воронка зияет прямо посреди всего этого, и сотни трупов детей лежат там. Еще полыхают пожары, а на дорогах следы танков.       Темнота. А это Ленинград. Его город. Но и в него жадно вгызлась война. Воронки, кучи трупов, пустые этажи многоэтажек, и окна, что заколочены.       Вот город едет, и он оказывается в каком-то цеху, но нет там обычных рабочих, подростки пред станками стоят. Измученные с впалыми щеками, худые, как тростинки.        И опять все двигается, Гильс видит родную квартиру. Там Влада, сгорбившись сидит и плачет перед его портретом. Он бежит к ней, но невидимая стена между ними, а он кричит, он бьет кулаками, но нет, она далеко.       Снова все плывет, Гильс не в силах с ней остаться. Теперь бой. Молодые пареньки с винтовками идут на врага. Огонь артиллерии, косой дождь из свинца блещет, но пехота все наступает. Им не страшны пули, они стреляют в немцев.       А тут все исчезает. Они остаются во мраке. Яркие искры, а вот пред ними та девушка в красном платье, она хватает дитя и исчезает. А воздух раскалывается от стона колокола, а женщина беспомощно кричит, из ее сердца льется кровь. А колол все стонет, всё исчезает.       Гильс вздрагивает. Шумно дышит испуганно осматривается. Он всего лишь заснул. Пред ним темная зимняя ночь да белые снега. Тихо, только звезды шепчутся. И паренек едва слышно проговаривает: - Не бойся, матушка, солдаты дитя твое спасут.