Истинный Волк

      У лабаза шумели дети. Ветер нынче был не столь сильным, нежели на днях, и мороз оттого игривей щипал их за носы и щеки. Мальчишки, непоседливые волчата, кувыркались в сугробах, закидывая друг друга искристым снегом, и их заливистый смех разливался по стойбищу вместе с ярким светом утренних лучей. Самый старший и резвый из них взобрался на лабаз, едва не скатываясь по наклонной крыше. Но он ничего предпринять не успел: старик, прикуривая табак и сонно поглядывая на детей, заметил проказника и велел побыстрей слезть.       Сарга наблюдал за ними издалека и, лодочкой сложив ладони в рукавицах перед лицом, старался согреть раскрасневшееся лицо. Он хорошо знал старика и его излюбленные привычки. Тот слыл мудрым охотником, хорошо знал тайгу, и детей ему доверяла каждая мать. Будучи ребенком, Сарга под его присмотром обучался основам охоты, постановке ловушек и выслеживанию дичи. Особенно ему запомнился первый раз, когда он смог самостоятельно выследить совсем еще юного оленя и, не спугнув, не только погладить короткую шерстку, но и привести в стойбище.       Старик пересчитал детей и указал в направлении леса. Ребята выстроились парами за охотником не сразу: никак не могли поделиться, толкались и показывали друг другу рожицы. Но стоило бывалому охотнику повысить голос, как те, притихнув, тут же построились друг за другом и, переглядываясь, потопали за ним и за приключениями.       Наконец Сарга заметил того, кого все это время ждал. Чангой прятался за одним из чумов, и, когда старик увел детей, вышел из своего убежища. Он с тоской глядел им вслед, не спеша подбираясь к лабазу. Сарга окликнул его, чтобы не спугнуть, и подбежал. Чангой вздрогнул и залился румянцем, боязливо поглядывая назад. Но, признав в окликнувшем Саргу, успокоился и приветливо улыбнулся.       — Тебя не было вчера у костра? — спросил Сарга и принялся ковыряться в своей сумке. Чангой глядел на него с любопытством.       — Не было, братец Сарга.       — Тогда я правильно сделал, что припас на тебя.       Сарга достал из сумки в рукавице сжатый кулак. Воровато оглядевшись, он раскрыл ладонь перед самым лицом мальчишки. Чангой уставился во все глаза на полупрозрачное коричневое стеклышко размером с ноготок большого пальца, слегка неровное и незнакомо пахнущее.        — Открой рот, — сказал Сарга, и Чангой послушно не только открыл рот, но еще и высунул язык.       Юноша положил кусочек тому на язык и посоветовал рассасывать. Чангой сперва недоверчиво изучал стеклышко языком, привередливо ощупывая каждую неровность. Но затем, распробовав, изменился в лице и чуть не прыгал на месте от пришедшего по душе вкуса.        Рассосав ледянку до конца и вылизав языком зубы и щеки, с горящими глазами стал умолять Сару рассказать, откуда он достал столь вкусную вещь. Сарга, улыбаясь во все зубы и довольно щурясь, упер руки в бока и сообщил:       — Вчера вернулся Гирки. Он обменял наши шкуры на иноземные драгоценности в караване Ветряного человека. То, что я дал тебе – одно из них. Он назвал его ледянкой.       — Своди меня к Гирки, прошу! За ледянку дам ему все, что захочет!       — Последние он мне дал, — огорчил его Сарга.       Чангой заметно погрустнел, опустил плечи.        — Но у меня есть еще. И я могу выменять свою ледянку на что-нибудь из твоего, — с хитрым выражением лица Сарга вновь раскрыл перед мальчишкой ладонь со стеклышком.        — Идет, — не раздумывая и не дивясь фокусу, согласился Чангой, облизнувшись. — Только помоги мне найти крюк для мяса в этом лабазе. Дед Умра не пустит меня без него домой.       Как ни странно, но среди охотничьих принадлежностей Чангой смог найти то, что искал. Крюк был изношенный, но на замену вполне мог сгодиться.        Знахаря снова не было в чуме, и Сарга этому обрадовался, но виду не подал: не нужно было ему, чтобы кто-нибудь из племени, тем более старик, прознал об их обмене. Он и так с трудом решился на обман, а если уличат, то сгорит со стыда не перед племенем, а перед доверчивым Чангоем. А ведь ледянки все равно припас специально для него. И перед сестрой и ее мужем – как потом смотреть им в глаза?       Поприветствовав духов, оставив ножны у порога и, затем, заняв место гостя на шкурах напротив входа, он положил сумку позади себя, чтобы жар от кострища вдруг не растопил иноземную сладость.        — Так что ты хочешь за ледянку? — спросил Чангой, сев рядом с ним.        — Мне плохо спится в последнее время,— слегка удрученно сообщил Сарга, — потому дай мне сонницы, чтоб на две ночи хватило, а я тебе сладкое стеклышко.       Чангой в раздумьях почесал затылок.       — Не могу, — нерешительно ответил он, отводя глаза в сторону поставленных у стены в ряд берестяных турсуков и туесов. — Дед узнает, голову мою иссушит.        — Да откуда ему узнать? Знать будем ты да я, а духи никому не проболтаются.       И даже с такими уговорами Чангой никак не соглашайся.       — Давай меняться, Чангой, по-честному. Или я с кем другим выменяюсь.       — Проси чего другого, братец Сарга! — чуть ли не со слезами молил его знахарский внук, прикрыв лицо руками в рукавицах. — Узнает дед, что я в его турсуки лазил, не заметит никто, как пропаду!        Сарга задумался, задержав взгляд на огне. Без сонного порошка ему план не воплотить, а, значит, и домой не вернуться.        Чангой подбросил в кострище полено. Пепел приподнялся от земли едва заметной волной.        Поразмыслив, Сарга предложил:        — Я сам за тебя все сделаю. Ты мне только покажи, где сонный порошок у твоего деда лежит, а сам встань у полога и смотри, не идет ли он. Как появится, мне скажи. Так и я свою долю получу, и ты не при делах останешься.       — Духи на тебя разозлятся за воровство, — боязно сообщил Чангой.       — Так на кой им на меня злиться? Ты же дал согласие, чтобы я сам порошок себе взял. У нас с тобой честный обмен.       Сарга вновь показал мальчишке сладкое стеклышко, и тот, поджав губы, согласился на предложенные условия.       В тишине, только под звонкий треск огня, будто отсчитывающего минуты, Сарга бросился к коробам, а Чангой осторожно приподнял полог. Мальчишка сжал в кулаке полученную сладость, с дрожью вдохнул морозный воздух и вышел на улицу.       Стоило только Сарге открыть турсук, как возле чума послышались голоса. Когда старик Умра зашел в чум, Сарга уже сидел на своем месте и глядел на огонь. Следом зашел Чангой, держа в руках тяжелый кувшин. Он украдкой глянул на турсуки.       — Чего ты сопишь? — услышал мальчишку старик. — Ставь же чаю! И чего гостя одного оставил? Сколько лет тебя учу, учу, а ты?..        — А Чангой по моей просьбе вас искать пошел, ноён Умра, — вставил в защиту мальчишки Сарга. — Я к вам за советом пришел, еще вчера был, да вас самого дома не нашел.        — Ну, раз так… — проворчал старик.        Кряхтя, он уселся рядом с Саргой. Чангой подкинул поленьев в кострище, подвесил котел.        — Чего хочешь от меня, юный волк?       Сарга утер о штаны ладонь и показал знахарю свежий струп.       — Вчера заслушался огня да поцарапался. Не знак ли это?       Знахарь поднес ладонь стрелка ближе к сощуренным глазам. Пощупал, понюхал, повертел в отсветах разгоревшегося кострища. Сарга тем временем подмигнул замершему мальчишке, и тот, улыбнувшись одними глазами, продолжил помешивать воду в котле. Слабо запахло чайной розой.       Старик все что-то упорно рассматривал в царапине, а Сарга украдкой оглядывался по сторонам. Он часто бывал в этом чуме, приходя навестить Чангоя, положение вещей здесь всегда оставалось неизменным и оттого с каждым посещением все более приятно знакомым. Но из-за глубоких теней, поглощавших жерди под самым дымоходом, которые были увешаны старыми тканями, толстыми нитями и различной величины мешочками, знахарский чум обладал несметным богатством не только разного рода примочек для врачевания и запрятанных шаманских инструментов, но и ворохом неразгаданных тайн. Того и гляди, покажется на самой верхней жерди дух-защитник, сверкнет глазищами и снова спрячется в темени.       Чангой растерянно проследил за взглядом Сарги и почесал ладонью в рукавице нос. Знахарь подул на струп, затем отпустил руку стрелка и сказал:       — Ничего дурного знак не сулит. Но стоит быть более расторопным.       Переведя взгляд на старика, Сарга кивнул.       — Как себя чувствует твоя сестра? Нужно ли ей что-то?        — Она в порядке, — с полной уверенностью ответил он. - Ничего не надо.       Сарга поблагодарил старика за проявленный интерес. Задерживаться дольше ему не было нужды.       Покинув чум знахаря, он трусцой перебежал на противоположную сторону, спрятался за лабаз с уложенными друг на друга наколотыми дровами, бывший не намного меньше предыдущего. Навалился спиной на заднюю стенку и в кулак засмеялся. У него тряслись коленки, с висков капал пот. Если бы Умра пришел секундой раньше!       Просмеявшись, он умыл лицо снегом. Затем достал из рукава парки совсем маленький мешочек с буро-зеленым порошком и перепрятал в голень унт.       «Сонница у меня есть, — думал он, оглядываясь по сторонам из своего укрытия. — Осталось решить, в какой момент ее лучше использовать».       На берегу Юрчур-реки он увидел, как столпились весело болтающие женщины – собирались набрать воды. И тут же побледнел: вспомнил, что пропустил наставление вождя перед сегодняшней охотой, и мужчины, должно быть, уже ушли в лес. Со всех ног тут же бросился за луком, стрелами и снегоступами, а затем – к лиственницам-стражницам, искать лыжные следы охотников.       Как бы он не рвался выслеживать дичь или проверять ловушки, старшие братья не подпускали Саргу к столь важным делам. «Проверь зарубки, - говорили они, отправляя Саргу посмотреть, не посягнул ли кто на их территорию для охоты». И Сарга осматривал все зарубки на деревьях, тайно надеясь найти хотя бы одну зачеркнутую, чтобы оказаться полезным хотя бы в этом простом деле – быстро предупредить товарищей об опасности! – но засечки никто не трогал, а сугробы за деревьями были нетронуты. Как поймал себя на таком недостойном истинного волка желании, казнил себя неустанно, и до конца охоты ходил понурый.       Когда солнце стало клониться к горизонту, охотники стали возвращаться в стойбище.        Сарга успел вернуться с охоты раньше Далора. Он мчался со всех ног, попросив того позаботится о нимате* за них двоих, сославшись на одолевшую его страшную усталость – так Сарга смог оправдать выиграть себе немного времени, ведь ужин был его последним шансом воплотить свой план, прежде чем за Сааге придут по наказу вождя.       Перед входом в чум он снял шапку, утер ею взмокшие лоб и шею. Робко вошел и тут же наткнулся на сестру: у коробов для шитья и прочими женским безделушками Сааге разглаживала ладонями богатый наряд. Саргу сковало, дыхание его на мгновение сбилось.        Сааге подняла на него взгляд. Сарга не мог прочитать в нем ни ужаса, ни отчаяния, ни слепой покорности от предстоящего ей ритуала. Женщина пребывала в состоянии тревожного ожидания и была немного растеряна.        — Удачная охота? — спросила она, принимая у брата лук и колчан.       — Поймали двух рябчиков, но мне никого не удалось подстрелить, — Сарга стыдливо опустил взгляд.        — Ничего, завтра богаче будет, — сказала она брату, как обычно говорила Далору, и Сарга почувствовал, что к нему теперь относятся как к настоящему взрослому, и от этого ему стало еще стыдней. — Сегодня снова уха.        Сааге мягко улыбнулась, словно младший брат рассказал ей не о неудачном опыте, а о дружеской потасовке с другими мальчишками, каких в его детстве было не мало. Также, как и тогда, Сарга вернулся с охоты румяный, уставший и с царапинами на щеках: видимо, тайга бранила его за излишнее своевольничество.        Сарга улыбнулся в ответ и смог теперь вздохнуть полной грудью. Он направился к кострищу, на ходу сняв нагрудник и распахнув парку. Устроился ближе к огню и стал пристально следить за действиями сестры и входом в чум.       Сааге была задумчива и слегка улыбалась. Сарга осторожно помахал рукой так, чтобы его движения были в ее поле зрения, когда она поворачивалась к нему боком. Убедившись, что сестра не ожидает с его стороны ничего странного, он перевел взгляд на полог. Шкура покорно свисала, плотно прилегая к стенкам чума. Тогда прислушался, насколько мог: приближающихся шагов он не услышал.        Сняв сумку, пояс, и, наконец, парку, а, затем, уложив их на кумлан рядом с собой, Сарга спросил:        — Ты была у знахаря сегодня? Я заглянул к нему утром.       Сааге, не оборачиваясь, ответила:       — Да. Умра и Тыарха рассказали, что от меня требуется, — она умолкла, и Сарга хотел было спросить, что именно ей рассказали, но она продолжила сама:        — Поедим, и за мной придут.        — Они?        — Ноён Амаор будет, — кивнула себе. — Да, с матерью. Они сопроводят меня до чума посланника.        Сарга поежился. Он предполагал, что Сааге будут сопровождать, и примерно придумал, как обхитрить мужиков-стражников. Но теперь, узнав, что в сопровождающих будет не только жена вождя, но и сын – то становилось для него большой проблемой. Хорошо хоть не было никакого празднества.        Из дум Саргу вырвала сестра, присевшая рядом с ним и тронувшая за плечо.        Сааге тепло улыбнулась ему. Юноша поднял на нее растерянный взгляд.        — Помешай.        Помешивая похлебку, Сарга почувствовал сильную усталость, на которую он ранее жаловался Далору. Телу хватило минутного жара огня и запаха еды, чтобы понять – охота окончена, можно расслабиться, и мышцы теперь не хотели лишний раз двигаться. Но Сарга взял себя в руки. Непроизвольно задержав дыхание от напряжения, он бросил быстрый взгляд на занятую у стойки с посудой сестру, затем — на недвижный полог.        Даже с усталостью он действовал крайне быстро. Другого момента могло и не быть.        Сарга достал спрятанный мешочек с сонным порошком. Сааге обернулась в этот момент и протянула ему чаши.        — Разлей.        Сарга спрятал в ладони мешочек и с улыбкой взял из рук сестры чашки. Та снова вернулась к стойкам, ничего не заметив. Он кинул быстрый взгляд на полог – тот все также не шевелился – и, поставив перед собой три чаши, в две из них быстро плеснул супа и добавил по щепотке бешеницы. Затем, туго затянув мешочек и спрятав обратно ноговицы, налил похлебки в третью миску. Две первые поставил справа, третью оставил себе.        Сааге присела рядом с ним, поставила чашку с лепешками,и разложила ложки. Заметив, что он вдруг стал неестественно бледен, заглянула ему в лицо. Сарга тяжело сглотнул, поглядывая на сестру. Но та только с улыбкой провела ладонью по его щеке и наказала хорошо поесть. Сарга утвердительно закивал.        — Представляешь, — оживился он, — Далор отчитал меня перед всеми охотниками! Я только и думал, как бы провалиться на месте! А всего лишь немного опоздал.        — То ли еще будет! — вставил Далор, приподнимая полог. Поводив носом, добавил: — Аявей приготовила свое лучшее блюдо?       Сааге, прикрыв ладонью рот и зажмурившись, беззвучно посмеивалась.       — Аявей? Кто это?       — Так звали речную невесту из одной старой сказки. Неужели не помнишь? Уж эту историю ты просил рассказывать едва ли не каждую ночь.       Сарга смутился, но взаправду ничего не помнил о сказке.       — Речная невеста шла к жениху — начала Сааге короткий рассказ, — речному духу. Но на пути ей встретился человек, и они полюбили друг друга с первого мгновения. Человек взял Аявей к себе в дом. Речной дух пришел за своей невестой, но человек не хотел ее отдавать. Тогда Аявей устроила им три испытания: кто победит, с тем она и будет.       — Победил, конечно, человек, — Сарга с подозрением глядел то не сестру, то на улыбающегося рядом с ней Далора, и тогда он догадался: — Так ведь сказка почти про вас!       Далор засмеялся и хлопнул по колену; посмеиваясь, колыхнулось пламя в кострище.       — Почему же почти. Я даже испытания от Сааге проходил.       — Кто же тогда был речным духом?       — Ноён Амаор.       Сарга растерялся. Представил сына вождя волчьего племени грозным духом в тине и ракушках, и самому жутко сделалось.       — И как же ты его победил? — спросил он с опаской.       — С благословением духов предков. Сааге тоже помогала, но ты ноён Амаору не говори.       Далор подмигнул, поцеловал жену, а Сарга глядел на них, счастливых, и до боли сжимал костяную ложку.