Ребекка Джордан и управляемый ею конгломерат сознаний
Оказывается, лететь до Вермайра чуть меньше суток. Причём значительная часть времени придётся на перелёт в систему Геракла, где находится первичный ретранслятор скопления Беты Аттики. К счастью, он ведёт прямо в Омегу Дозора. Не нужно долго кружить по масс-реле. Я-я сижу на кровати в своей каюте и болтаю ногами. В комнатушке свет включён на максимум. Подставляю лицо под сияние лампы, сижу с закрытыми глазами и улыбаюсь. Я-я просто физически ощущаю, как тело наполняется энергией. Хорошо. Закутки на корабле моим частичкам выделили крошечные, но уж какие есть. Пришлось бы – вообще бы в кучу сбилась и в трюме полетела. А так есть достаточно времени, чтобы освоиться с восприятием моих частичек. Ну до чего же хорошооо!!! Смотреть на мир множеством глаз, ощущать его множеством тел, думать множеством потоков… я-я живу с этим всего несколько часов и уже не понимаю, как же существовала раньше? Частички тоже в восторге, ведь каждой из них доступно то же, что и мне-мне. Каждый пытается отдохнуть как может. Многие после тяжелейших боёв легли спать, и наблюдать за их сновидениями очень интересно. Кстати, проблем с бессонницей теперь не будет, частички могут заснуть волевым усилием и очень быстро. Я-я могу пробудить их в один момент, быстро и безопасно, и я-сони проснутся бодрыми и свежими, без всякой одури. Но зачем? Мне же тоже отдыхать когда-то надо. Пока надо. Некоторые уцелевшие семейные парочки предпочли уединиться, и частички при желании могли воспринимать их ощущения даже в такие моменты. Расскажи кто о такой коллизии раньше – меня это наверняка смутило и возмутило бы. Сейчас, напротив, кажется естественным и единственно правильным. Ведь я, «большое я» – одно существо. Какие могут быть постыдные секреты от самого себя? Кстати, парочки были очень довольны, судя по моим-их ощущениям – это что-то новое и непередаваемое. Чувствовать всё, что ощущает твоя половинка, на пике сливаться воедино не только телами, но и разумами… да, это было новым опытом! Единственное, что меня-меня беспокоит в новом статусе – невозможность разделения. Не дело, когда частички намертво спаяны воедино и не могут улететь в другую систему. Надо научиться разделять себя. Чувствую, что решение существует, но найти его не могу. И поиски будут долгими, за сутки проблему не решишь. Мне бы свободный месяц… вот только нет его, этого месяца. В дверь входит Джек. – Фак! Тебе глаза не слепит, подруга? – Сейчас убавлю, – с лёгким сожалением приглушаю освещение. Джек заходит в каюту и садится рядом. Движения её, как всегда, чёткие и резкие, но всё равно в них ощущается нечто странное. Джек… сомневается?! – Ну как устроилась, а? – Нормально, мне удобно. И спасибо. Ты же не обязана рисковать, спасая мою-мою сестру. – Фак, да после того, как я опоздала на Ферос, это самое меньшее, что я могу сделать! А тебя не колышет, что по сети о тебе рассказывают всякую <цензура>? – Нет. Пусть болтают, это же неправда. Сейчас главное не с журналистами пререкаться, а Ньют спасти. Да что с Джек такое?! Она ходит кругами, не решаясь перейти к какой-то интересующей её теме. Неужели время так меняет людей? – Говорила я с выжившими, кажутся вполне нормальными, – подруга наконец-то взяла варрена за хвост, – и не скажешь, что… – Что все мы – одно существо? – завершаю фразу за Джек. – Разумеется, у моих частичек сохранилась индивидуальность. Я не вмешиваюсь в их повседневную жизнь, ни к чему их не принуждаю, – хотя, наверное, могу, – важные решения мы принимаем вместе. И при этом мы… едины. – И как ощущения? – Классно! – пытаюсь в одном слове описать всю гамму чувств. – Я жалею лишь о том, что не приняла этот дар сразу. Тогда мама выжила бы. Тогда много кто выжил бы. Джек помолчала, явно не решаясь что-то спросить. – Ты хочешь присоединиться ко мне? – подталкиваю Жаклин, она же явно хочет спросить именно об этом. – <Цензура>, нет!!! – подруга выкрикнула и добавила гораздо тише и неувереннее, – Нет… Скажи, а какие у этого <цензура> существа преимущества? Спокойно уточняю: – Это <цензура> существо – и есть я. А преимущества… В перспективе – бессмертие. Сознания всех, кто погиб после моего пробуждения, закуклились внутри меня. Сейчас я не могу выпустить их на свободу, для этого нужно укорениться. Но потом, если я-я дотяну до этого момента… – Они получат новые тела? – Не знаю, – пожимаю плечами. Мне хочется присоединить к себе Джек, но врать я не буду, – возможно. Но это лучше, чем вариант «сознание растворится без следа». – Оно и так… изменится до неузнаваемости, – возражает биотичка. – Изменится, – легко признаю очевидное, – людям вообще свойственно меняться. Скажи, у тебя в отряде есть биотики? – Есть, – горестно вздохнула Джек, – неумёхи полные. Школить и школить. В прошлом месяце один из них щит не удержал, погиб. И мне… Женщина осеклась, подбирая слова. Когда спустя долгую минуту она заговорила вновь, её голос звучал надтреснуто. – Понимаю: мне должно быть всё равно. Но мне не всё равно. – Если ты примешь меня, – я-я говорю тихо и ласково, обращаясь к склонившей голову женщине, – то тебе больше не придётся терять своих… учеников, – пожалуй, это верное слово. – Весь твой опыт, все твои знания и умения; всё, полученное в стычках на Прагии и по всей галактике – всё будет им доступно. Ты будешь направлять их, подсказывать решения. У тебя будет много, очень много времени на принятие решения. И это лишь малая часть того, что я могу предложить. Джек подняла голову и уставилась на меня. Молча. Кажется, ей до одури хотелось принять предложение – и вместе с тем она боялась этого до безумия. Конечно, я-я легко могла бы захватить её тело силой. Выпустить из кожи споры, на таком расстоянии и в такой концентрации они подействуют уже через несколько десятков секунд. Джек ничего не почувствует и ничего не поймёт… нет! Нет! Я-я не монстр, и никогда не превращусь в монстра. Не стану захватывать людей насильно. Даже зная, что так будет лучше для них. – Решай, Джек. Я-я ни к чему тебя не неволю. Но раз ты пришла в мою каюту – значит, на самом деле решение уже принято. Татуированная женщина сглотнула и с всхлипом «подумаю!» вылетела из комнаты. Увеличиваю уровень освещения, подставляю лицо тёплым и ласковым лучикам и сосредотачиваюсь на ощущениях своих частичек. Всё будет хорошо. Джек подумает и примет решение. Я-я даже догадываюсь, какое именно.***
Догадки меня не обманули. Джек думала почти двенадцать часов. Не в одиночку – она советовалась с Заидом, с другими членами своей банды. Не раз разговаривала с моими частичками, пытаясь понять… что? Лишились ли они самосознания? Стали ли моими рабами? Наверное. Это для меня-меня ответы очевидны; а вот те, кто собирается изменить свою жизнь раз и навсегда… Решиться на такое непросто. Наверное, Джек всё-таки ответила бы отказом, если бы не одно «но». Вермайр. Планета, на которой расположена база Бенезии и Сарена, база, на которой они проводят таинственные и чудовищные опыты. Место, про которое не известно ничего, кроме одного-единственного непреложного факта: за своё логово негодяи будут драться до конца. Заид, Джек и остальные за свою жизнь не раз бывали в опаснейших переделках, но уютней им от этого не становилось. Если ты десять раз вырывался из смертельной ловушки – совсем не факт, что вырвешься в одиннадцатый. Тут пригодится всё, что хоть на гран увеличит твои шансы на выживание. А я увеличивала их отнюдь не на гран. Многие наёмники были недовольны целью полёта, от моих частичек не укрылось глухое бурчание. Понятно, почему Джек решила мне помочь, но браться за безумно опасный заказ, который даже не будет оплачен… Впрочем, большинство рассчитывало, что на базе матриарха и СПЕКТРа будет чем поживиться. На нижней палубе собралась… для «толпы» они были слишком организованы, но и «строем» назвать язык не поворачивался. Собрались наёмники «Тёмной звезды». Не все – я не собиралась никого неволить, и сразу заявила об этом Джек. Чуть меньше половины, но и это было… немало. Коротко описываю последствия присоединения ко мне. Честно, не скрывая ни плюсов, ни минусов, но и не акцентируя внимания на последних. Предлагаю уйти, но народ медлит. Ждёт первых добровольцев. Подхожу к Джек. <Цензура>! – женщина заметно нервничает. – Фак, фак, мало на мне в детстве экспериментировали! Что делать-то надо, <цензура>? – Дай прикоснуться к своей шее, – вообще-то я могу принять в себя человека на немалом расстоянии, но так споры попадут прямо в кровеносную систему. Быстрее и удобнее. Джек слегка расстёгивает ворот комбинезона, а я-я замечаю: – Азари любят говорить об «объятиях вечности». Но настоящая вечность – здесь. Вытягиваю руку, касаюсь кожи и выпускаю споры. Подвижные клетки проникают сквозь эпидермис и дерму, попадают в капилляры, подхватываются кровотоком. Многие зарываются глубже и достигают сонной артерии. Спустя несколько секунд они попадают в мозг, и где-то через полминуты их концентрация в нервной ткани достигает нужного значения. Джек пошатывается, и я принимаю в себя сознание меня-Джек. Я-я ёжусь: в моей жизни было немало ужасов, многим частичкам тоже пришлось несладко, но того, что выпало на долю татуированной… Возможно, на Ахероне было хуже, чем на Прагии (хотя я-я могу быть пристрастной), но я-Джек жила в том аду долгие годы! Фак, даже сбежав с Прагии, я-Джек оставалась пленницей прошлого! Облегчение наступило лишь после бегства с Базы Коллекционеров, встречи с мамой и Заидом. А полное освобождение пришло лишь сейчас. – <Цензура>, это божественно… – потрясённо выдохнула моя новая частичка, осознавшая себя частью великой общности. А потом я-Джек повернулась к собравшимся и кратко, восторженно и матерно выразила своё впечатление. Народ впечатлился. Следующим был Заид Массани. Чувствовалось, что старому наёмнику это не по душе, очень не по душе. Но он всё же решился. Это было чудесно. Такой богатой, насыщенной, турбулентной жизни не было ни у одной из моих частичек. Нет, я-я знала это и так, но одно дело – знать, а другое – принять в себя опыт сотен, если не тысяч схваток. Я-Заид реагирую на случившееся спокойнее меня-Джек. Да, удивительно, да, дарит новые возможности, но в жизни меня-Массани было много потрясающих вещей. Того, кто выжил после выстрела в голову, непросто чем-либо поразить. Я-Заид реагирую спокойно, мне-Ребекке хочется плясать от радости. Тут было то, чего мне так не хватало: реальный боевой опыт. Теперь мои частички узнали, как надо сражаться. Да, оставались физические ограничения, оставались нетренированные тела… но главное было получено. Чувствую, как изменяются походка, движение, дыхание у меня-Ребекки… у всех моих частичек! Пожалуй, я-я получила больше, чем я-Заид. После этого окончательно убедить остальных собравшихся… нельзя сказать, что просто, но решаемо. Несколько человек ушло, им никто не препятствовал. А я принимала в себя добровольцев. Не только людей – в «Тёмной звезде» воевали и турианцы, и батарианцы, хотя моих сородичей было всё же больше. Инопланетяне открыли мне новые пласты знания, новые языки, новую культуру, пожалуй даже – новое восприятие мира. А вот проблем не было. Я легко принимала представителей иных видов. И впервые у меня забрезжила надежда. Надежда на то, что мы справимся с предстоящим адом.***
На первый взгляд, Вермайр – просто идеальная планета для колонизации. Умеренная сила тяжести, типичная кислородно-азотная атмосфера, мягкий климат, изобильная и богатая биосфера. Временами бывает жарковато, но ничего особенно страшного. Один лишь серьёзный минус – соседи больно буйные. Пираты, наёмники и прочие тёмные личности. Отсюда недалеко до систем Терминуса с их беззаконием, свободолюбием и независимостью от Совета. Наверное, со временем азари и саларианцы сочтут, что выгоды от такой планеты вполне перекрывают издержки, но пока у них есть и другие направления для развития. Турианцам и кварианцам биосфера планеты категорически не подходит, волусы дышат аммиаком, для элкоров тут слишком низкая гравитация, люди и так отхватили много всего, батарианцев никто не любит, кроганы с удовольствием заполучили бы такой приз, да кто им даст-то? Одним словом, планета представляет собой настоящий пиратский рай. Точнее, представляла – до того, как сюда пришли Бенезия и Сарен. Уж они-то, не сомневаюсь, вычистили всех конкурентов. Как оказалось, ретранслятор в системе Хок находился неподалёку от Вермайра. И первое, что я-я почувствовала при входе в систему… – Сестра!!! – Сестра!!! Она жива. Я пришла. Но… Но в каком она состоянии?!! Ньют держат в боксе, для надёжности экранированном мощными кинетическими щитами. Руки, лапы и хвост – обрублены, раны прижжены. Всё её тело опутано мотками проводов, дающих электрический разряд при любой попытке применить биотику. А зачастую – и просто так. Как она это выдержала?! – Что они с тобой сделали?! – ярость. Гнев. Ненависть. Они поднимаются во мне, захлёстывая сознания частичек. Я спасу тебя. Я отомщу за тебя. Клянусь, что пока ты не окажешься в безопасности, пока Бенезия и Сарен не заплатят за содеянное – я не укоренюсь. – Что ты с собой сделала?! – страх. Ужас. Отчаяние. Ньют боится. Нет, не за себя. За меня. То, что произошло со мной, вызывает в ней настоящую панику. Рассказываю. Объясняю. Привожу те же аргументы, что и Джек, описываю ситуацию, пытаюсь успокоить – и добиваюсь прямо противоположного. Сестра не успокаивается. Сестра приходит в ещё больший ужас. – Ребекка, нет! Ты не должна была этого делать, ты… – у ксеноморфов нет глаз, они не плачут. Но ту эмоцию, которая хлещет от Ньют, можно назвать только рыданием. – Сестра, я справлюсь! Подожди немного, и я спасу тебя! А твои ноги и руки… они заново отрастут! – При обильном питании они отрегенерурют, да. Может быть, тебе удастся даже меня спасти, хотя это смертельно опасно. Но то роевое чудовище, которое сейчас поглощает твой разум… Ты не справишься! Ты не сможешь ему противостоять! Оно поглотит тебя, медленно и неизбежно, так, что ты сама не заметишь изменений. Поверь мне, я немного разбираюсь в этих вещах! Пожалуй, впервые в жизни я была несогласна с сестрой. И что за чушь ей в голову взбрела?***
Я-Заид задумчиво смотрел на результаты сканирования. Базу удалось обнаружить быстро, в этом не было ничего странного и ничего необычного – особенно когда я-я указала точное местоположение Ньют. В мощной системе ПВО/ПКО тоже не было ничего неожиданного (и ничего приятного – тоже). Естественно, что Бенезия не сдаст свой исследовательский комплекс так просто. А вот некий лагерь, расположенный в нескольких километрах от базы, вызывал немалый интерес. Хотя бы тем, что геты там с кем-то сражались. Точнее, кого-то добивали. Я-Заид немедленно отправил вниз мои частички. К сожалению, подходы к лагерю тоже были прикрыты зенитными турелями, так что пришлось повозиться и отключить их вручную. Только после этого кораблю удалось сесть на поверхность, а бойцам – уничтожить гетов. За это время я-я успела полюбоваться местными красотами. Нет, планета и вправду прекрасна. Буйная растительность, отвесные скалы-останцы, шумный прибой у тёплого моря, мягкий песок пляжей, сверкающие у горизонта молнии, какие-то безобидные радиально-симметричные зверьки с четырьмя лапами, похожие на столики или табуретки… Прелестное место. Будь моя воля, я-я с радостью бы тут укоренилась. Впрочем, мечтать об этом пока рано. Да и любоваться красотами пришлось между перестрелками с гетами. С самыми разнообразными платформами гетов, начиная с банальных штурмовиков и заканчивая колоссом. Кроме того, я-я постоянно поддерживала контакт с сестрой, пытаясь приободрить её, утешить, ну и узнать нечто новое. К сожалению, с последним дело обстояло не очень хорошо: Ньют не видела на базе ничего интересного. Увы, вивисекторы не допускали ценных и неосторожных оговорок, и вообще, в основном исследовали её с помощью манипуляторов. Убью!!! Правда, Ньют смогла описать суть опытов. По её мыслям, Бенезия пыталась поработить разум ксеноморфа, используя электромагнитные поля, ультра- и инфра- звук, а также некие микроскопические имплантаты. Разумеется, безуспешно: проклятые железяки быстро растворялись в кислотной крови Ньют, остальные факторы тоже оказались бессильны. Хотя, по словам сестры, для существ с не столь совершенной нервной системой они могли представлять угрозу. Я спешила, и всё-таки почти опоздала. Когда мои частички ударили в тыл гетам, роботы убили практически всех бойцов в лагере. Сперва я-я решила, что в живых не осталось вообще никого. А, нет: выжило четверо… саларианцев? Что они-то здесь забыли? – Капитан Рентола, Группа особого реагирования, третий отряд. Спасибо за помощь. А вы? – гуманоид с огромными глазами и двумя маленькими рожками вопросительно смотрит на меня-Заида. Я-Массани делает отрицательный жест. – Меня зовут Ребекка Джордан, отряд возглавляю именно я-я. Инопланетянин удивлённо моргает. – Вряд ли я должен возмущаться в такой ситуации, но не слишком ли вы… молоды? – Не имеет значения, – равнодушно пожимаю плечами, – лучше скажите, что здесь происходит? – Катастрофа, – капитан тяжело вздыхает. Вообще, он и его бойцы держатся на чистом упрямстве. Безнадёжный бой, в котором погибло так много и выжило так мало… да им пришлось ещё тяжелее, чем мне – на «Надежде Чжу»! А ведь среди погибших были его друзья, приятели, сослуживцы. Тем не менее, Рентола продолжил доклад, – полная и абсолютная катастрофа. Расследуя нападение Рипли на Иден Прайм… Если бы я-я была одна, то сорвалась бы. Но я выдержала. – Мама не виновата, – отвечаю почти что ровно и спокойно. – Мама? – Рентола нервно мнёт трёхпалые ладони и несколько раз моргает. – Понимаю. Мы быстро поняли, что за всем этим стоит Сарен. Эллен жива? – Нет, – проталкиваю ответ сквозь пересохшее горло, – убита десантницами Бенезии. Я здесь, чтобы спасти похищенную сестру. – Бенезия? Да, она тут тоже была. Мы знали, что в последнее время матриарх поддерживает СПЕКТРа-предателя, но не думали, что настолько. Судя по данным радиопереговоров, у Бенезии начались какие-то проблемы на Новерии, она и её десантницы покинули планету. Так вот, расследуя нападение Рипли на Иден Прайм, мы высадились на эту планету и быстро поняли, что «межпланетная террористка» тут ни при чём. За гетами стоит именно Сарен. Оказывается, мятежный СПЕКТР разрабатывает на этой базе лекарство от генофага. Он надеется резко поднять плодовитость кроганов и привлечь их на свою сторону. Не самый уютный план. У него уже есть флот роботов-гетов, теперь он хочет создать и бойцов-органиков. О, и ксеноморфов он наверняка с той же целью изучает. Сказать по правде, участь кроганов, обречённых на практически полное бесплодие, кажется мне довольно суровой. Впрочем, неважно. Моя цель – спасти Ньют. Если для этого требуется остановить Сарена и уничтожить лекарство от генофага – я сделаю это не задумываясь. Я-я изложила свою мотивацию саларианцам, и она их вполне удовлетворила. Впрочем, выбора у них и не было. – Мы послали сигнал, – продолжил свой рассказ Рентола. – Сообщили о происходящем, запросили поддержку флота… – Как я понимаю, флот не пришёл? – хмыкнул я-Заид. – Хуже. Вместо флота пришли геты. Видимо, сообщение было повреждено, и помочь нам обязали Сарена. – Фак, и что дальше? – прервала жалобу я-Джек. – В качестве запасного варианта мы планировали сделать из двигателя нашего корабля атомную бомбу и закинуть её на территорию комплекса. Увы, в бою двигатель необратимо повреждён. У нас просто не хватит огневой мощи… Я-я тихонько улыбаюсь, и слово берёт я-Джек. – Вообще-то, – усмехается татуированная биотичка, – я-я всегда считала, что у всякой приличной женщины должна быть в запасе атомная бомба. Мало ли что взорвать потребуется? Саларианский разведчик посмотрел на мою частичку со странным выражением глаз: – А вы – приличная женщина? – Вполне, – ещё одна усмешка, – тридцати килотонн хватит? – Даже с запасом. Нарушение конвенции Совета о неприменении оружия массового поражения… можно пренебречь, соответствующий пункт в должностных инструкциях имеется. – И очень жаль, – с грустным вздохом добавляет я-Джек, – что Эллен Рипли погибла. В ответ на удивлённый взгляд саларианца мне удаётся выдавить из себя улыбку: – Моя мама лучше всех умела активировать системы самоуничтожения! Рентола моргнул и неожиданно спросил: – А почему вы обращаетесь к себе на «я-я»? Религиозный обряд, культурная традиция или что-то более серьёзное? История торианина произвела на саларианцев впечатление. А уж когда я продемонстрировала возможности моих частичек… ГОРовцы посовещались между собой и решили принять моё предложение. Всё равно они считали себя смертниками и вели себя соответствующе. – Ребекка, нет! Не надо! – Почему? Я-я не вижу ни единого довода «против». – Чем обширнее сеть, тем меньше вес отдельных сознаний, тем скорее ты растворишься в этом море, потеряешь свой разум, свою идентичность! – Глупости. Чем больше во мне частичек, тем больше шансов на победу. Держись, сестра. Скоро я спасу тебя. Подхожу к Рентоле и кладу свою ладонь на его шею. Я-я думала, что меня уже трудно чем-либо удивить. Зря, зря. Саларианцы – непредставимые существа. Их мозги мыслят со скоростями, недоступными ни людям, ни турианцам, ни батарианцам. Я как будто была распределена по маломощным персональным компьютерам – а теперь к сети подключили несколько вычислительных кластеров с огромной тактовой частотой. Моё восприятие приобрело чёткость и ясность, я избавилась от тяжёлого, гнетущего груза, которого раньше не замечала. Жаль, что удалось присоединить к себе лишь четверых… хотя нет, дальнейшее увеличение числа саларианцев не сказалось бы на ясности мышления. Закон убывающей предельной полезности. Кстати, знания частичек-саларианцев были уникальными. Оказывается, я-Рентола участвовал в диверсионной операции на Тучанке. В результате генофаг был модифицирован так, что процент гибели новорождённых вновь увеличился до 99,9% – Только не надо предавать эту информацию огласке, – думает я-Рентола. – Без проблем. Когда-нибудь (лет через 200-300) про это будут снимать приключенческие фильмы. А до тех пор не стоит ворошить прошлое. Думается, если бы выжил командир отряда ГОР, Киррахе, то он отказался бы принимать мой дар. Уж он-то знал несравнимо больше. Мои частички быстро выработали план, имеющий хоть какие-то шансы на успех. Наёмники «Тёмной звезды» разделятся на три группы и отвлекут внимание гетов. В это время небольшой отряд проскользнёт внутрь комплекса с тыла, заберёт Ньют, отключит зенитные турели и даст кораблю приземлиться в нужном месте. Я-Джек установит заряд, я эвакуируюсь и постараюсь подобрать свои частички. Если не выйдет – частички попробуют отступить, выйти за радиус поражения. Если и этого не получится… тогда печально. Те, кто принял мой дар, окажутся в глубине моего сознания, а те, кто отказался… я-я никого не неволю. Я-Рентола оценивал шансы на успех крайне низко. Я-Заид был более уверен в победе, но всё равно считал операцию довольно опасной. Я-Ребекка в тонкостях военного планирования разбиралась слабо, поставив лишь одно условие: – Я-я иду с отрядом «Тень». – Разумно ли это? Может, мне-Ребекке стоит остаться на корабле? Подросткам не место на передовой! А если меня-Ребекку убьют, то выживу ли я-я? – посыпались вопросы ото всех моих частичек. Пришлось отвечать. – Возможно, не очень разумно. Возможно не место. Но я-я обещала спасти сестру, и я-я сделаю это. А риск, с учётом способностей меня-Заида, не так уж велик. Обещаю держаться позади и не лезть в бой. Кроме того, возможны ситуации, когда мои споры будут крайне востребованы. – Я-я пойду с ней и, если что, прикрою малышку, – добавила я-Джек. Кстати, забавно: с точки зрения внешнего наблюдателя всё это обсуждение и спор заняли не так уж много времени. Тела частичек просто стояли на месте, ходили по лагерю, занимались своими делами. Не было слов – речь слишком медленна, не менялись выражения лиц – эмоции лучше всего передавать напрямую. Удобно. Уф. Получилось. Мне удалось продавить своё решение. И это хорошо, иначе пришлось бы действовать силой. А я-я не хочу принуждать свои частички…***
Сам бой начался легче, чем я боялась. Всё-таки когда десятки людей в разных местах сражаются как единое существо… это легко. И удобно. На войне всегда ценятся управление и связь, а тут не было проблем ни с тем, ни с другим. Я-Заид виртуозно дирижировал отрядами «Беннинг», «Иден Прайм» и «Терра Нова» – их назвали в честь первых людских колоний. Сложнее всего было с теми, кто отказался от моего дара. Ими приходилось управлять словами, их движения не контролировались, их реакция была замедленной, решения – неоптимальными, поведение – непросчитываемым. И гибли они в первую очередь. Никакого злого умысла, никаких тайных планов и хитроумных подстав. Увы, несмотря на все усилия, слабые и разобщённые выбывали первыми! Отряд «Тень» быстро углублялся вперёд, в лабиринт отвесных скал, мелких речушек и узких ущелий. В отряде не было ни одного постороннего человека, только мои частички. При помощи биотики меня-Джек мы быстро продвигались вперёд, сметая редкие заслоны гетов. Я-Ребекка держалась позади, облачённая в лёгкую броню и вооружённая «Лезвием». Не самый лучший пистолет, ну да мне иного и не надо. Если повезёт, и вовсе стрелять из него не придётся. Кстати, наши саларианские частички тоже держались позади. Свою долю сражений они уже выпили до дна, сейчас их роль – поддержка. Благодаря идеальной координации мои частички помогали друг другу. Обрубить линию связи гетов? Легко. Взорвать спутниковый передатчик? Запросто. Уничтожить дроны во время заправки топливом? Конечно, ведь самая лучшая система ПВО – это танки на аэродроме противника! Остальные отряды тоже координировали свои действия, взаимно усиливая друг друга. Рой синтетиков столкнулся с роем органиков, и синтетики проигрывали. А вот и сам комплекс. Высокие белые стены, профессионально втиснутые в окружающий ландшафт. Отсюда весь масштаб базы не оценить – скалы мешают. Но, судя по орбитальным снимкам, логово Сарена очень, очень велико. Интересно, нам килотонн-то хватит? Была бы тут мама, об этом бы даже задумываться не стоило, а так… Главное – спасти сестру. Остановить Сарена и уничтожить лекарство от генофага – так, мелкие бонусы. Это же Совет Цитадели накосячил? Вот пусть он и разбирается. Тянусь к Ньют. С ней всё в порядке (насколько это состояние вообще можно назвать «порядком»). Надеюсь, эти твари в последний момент не активируют какую-нибудь систему самоуничтожения! Взломав несложный электронный замок, отряд «Тень» проник в технические коридоры. Темно, сыро, мрачно. Ноги по щиколотку утопают в какой-то вязкой грязи. Ничего, если мы проберёмся незамеченными… Незамеченными пробраться не удалось. В очередной комнате на нас напали саларианцы. От неожиданности я-я даже растерялась. Саларианцы? Их-то чем Сарен сманил? Рентола говорил, что геты захватили в плен нескольких его товарищей… не могли же они за несколько дней предать всё, чему верили? – Это не предательство, – с опаской замечает Ньют, – это глубокое воздействие на разум. Помнишь, я говорила, что менее совершенный разум может и поддастся такой обработке? Кажется, воздействие технологий Сарена ещё глубже и комплексней, чем я боялась. Этого ещё не хватало! К счастью, остальные мои частички не растерялись и быстро прикончили сумасшедших амфибий. Потом мы отключили тревожную сигнализацию, поднялись в какое-то складское помещение, потом ещё на один уровень выше и… – Сестра!!! Техник начал быстро колдовать над консолью. Я до последнего боялась, что что-то пойдёт не так, что сработает какой-нибудь предохранитель, заложенная взрывчатка ещё что-нибудь... обошлось. Обошлось! Ньют вытащили из этого проклятого бокса живой и… Безрукой. Безлапой. Бесхвостой. Гады! Твари!!! Как же ты пережила это, сестрёнка? Я-я стою на коленях и плачу. Обнимаю огромную, чёрную, покрытую слизью голову и плачу. Ты спасена. Вот только мама… Ну почему, почему я не приняла тот дар сразу?! – Лучше бы ты вообще его не принимала… хотя тогда ты бы не выжила. Не плачь, Бекка. У меня всё отрастёт заново. Теперь главное – спасти тебя. Короткий промежуток отдыха закончился, пора было двигаться дальше… вот только как? Я-Джек и Ньют совместными усилиями вытащили тело ксеноморфа из камеры, но для длительных переходов такой способ не годился. К счастью, на соседнем складе обнаружилась тележка для перевозки крупногабаритных грузов, с колёсами, моторчиком и собственным ядром нулевого элемента. То, что нужно в этой ситуации. Так, отключим зенитные башни… – Подожди, – возражает ксеноморф, – надо посмотреть, что творится в лабораториях второго блока, – и, чувствуя мою неуверенность, добавляет. – Я должна понять, чем они тут занимаются. Должна! Я заколебалась. С одной стороны, нужно спешить, с другой – это важно. Действительно важно. Опросив частички и выяснив, что небольшой запас времени есть, мы последовали в лаборатории. Хм… Этот бокс, как и тюрьма Ньют, тоже был оборудован кинетическим щитом – и на этом сходство заканчивалось. Ксеноморфа держали в пустом и холодном ящике. Здесь же… Мягкие диваны и кресла. Нормальное освещение. Небольшой кухонный закуток и дверь, ведущая в туалет. Книжные шкафы. Фотографии на стенах. Компьютерный терминал. Аквариум. Это больше походило на престижную и благоустроенную квартирку, чем на лабораторный бокс. И тем не менее это было лабораторией. Просто подопытную стремились окружить максимальным комфортом. По «квартире» металась азари. Молодая (как подсказывала память одной из частичек) и красивая. На гладком голубокожем лице не было татуировок, лишь две пигментные полосы над глазницами, имитирующие брови. И сейчас эта азари была… в страхе? В ужасе? В отчаянии? Лицо искажено в нечитаемой гримасе, ладони изо всех сил обхватывают голову, рот распахнут в крике. Техник бросается к консоли и пытается снять барьер. Тут сложнее – эту азари охраняют тщательнее ксеноморфа! Но моя частичка справляется, и пленница замечает нас. – Убейте меня!!! Уж чего я-я точно не ожидала – так это подобной просьбы от рухнувшей на колени красавицы. – Спокойно! Кто ты, и что здесь происходит? Азари сглатывает и начинает тараторить, быстро и лихорадочно. Она не обращает внимания ни на что: ни на состав отряда, ни на странный цвет моей кожи, ни на ксеноморфа на тележке. Несчастная просто стремится выговориться. – Меня зовут Лиара, я дочь матриарха Бенезии т’Сони. Мать сошла с ума, «Властелин», корабль Сарена, полностью поработил её разум. Мама привезла меня сюда, она хотела, чтобы я сдалась, сдалась, присоединилась к ней. Шёпот, шёпот, шёпот, – Лиара, всё так же стоя на коленях, начала раскачиваться, – он постоянно, он непрерывно, от него не скрыться, мой разум уже не мой разум, убейте меня, пока я ещё разумна!!! – последнюю фразу азари буквально выкрикнула. – Бекка, – мысли Ньют были мрачны, – помнишь, я говорила, что всё серьёзно? Забудь. Всё жутко. Если «Властелин», чем бы он ни был, способен одурманивать азари… одурманивать матриархов азари, то я не знаю, кто способен противиться его воздействию. Ну, кроме меня или тебя. Ой. – Не, – пытаюсь возразить, – не может же всё быть настолько плохо. Должны же быть ограничения! – Может, ограничения и есть, – скептически думает ксеноморф, – но факты налицо. Лиара сопротивляется изо всех сил. Её мать наверняка сопротивлялась ещё сильнее. Тщетно. – Тщетно? Это мы ещё посмотрим! Тем временем Лиара, внезапно прекратив раскачиваться, резко поднимается с колен и отпрыгивает назад. – Кто ты?! – выкрикивает азари, окутавшись сиянием биотики. Похоже, помирать она передумала. Я-Джек прикрывает меня-Ребекку, выступая вперёд и создавая плёнку кинетического барьера. – Лиара, – стараюсь говорить как можно спокойней и мягче, – я хочу помочь тебе. И я могу это сделать. – Помочь, – излучение Вавилова-Черенкова угасает, азари прикладывает руку ко лбу, – помочь, помочь, избавить от шёпота, избавь меня от шёпота!!! – под конец она срывается на крик. Открывая забрало шлема и выпускаю облачко спор. Я-Джек подхватывает их лёгким движением биотики и отправляет в сторону азари. Так, всё идёт нормально. Споры оседают на коже и в дыхательных путях, попадают в кровь, переносятся в мозг… что? Из чего сделан её мозг? Как она вообще мыслит? Это же не нейроны. Это что угодно, но только не нейроны! Нет, обычные нервные клетки у Лиары ещё есть, и их ещё много. Но вот ключевые ткани заменены… споры не могут определить, чем именно они заменены. Разрешающей способности не хватает. Какими-то крошечными металлическими частичками. Их не вытеснить. Мы не справимся. Мы – не справимся?! На несколько секунд сосредотачиваем мощь всех частичек. Лиара корчится на полу. Это не боль, скорее, просто помутнение сознания. Давай же, давай!!! Нет. Не выходит, нет, нет… Откуда-то издалека доносится крик Ньют: – Бекка!!! – Что? – Ты обратилась к себе как «мы». Ты проассоциировала себя с конгломератом сознаний. Так делать нельзя, нельзя! Чем больше ты будешь склоняться к общему разуму, тем меньше в тебе останется самой себя! – Не думаю, что это важно. Но постараюсь. Не переживай обо мне, сестрёнка. У нас с тобой есть другие причины для беспокойства. У меня не получилось. Не получилось. Не то чтобы одурманенного нельзя выдернуть «из-за грани», не то что бы это физически невозможно. Возможно. Но не здесь и не сейчас. Если бы я пришла на сутки раньше, если бы укоренилась – Лиара приняла бы дар. Но сейчас я бессильна. Отложить проблему, взять Лиару с собой? Бесполезно. Может быть, со временем я и усилюсь. Но она к этому моменту точно превратится в хаска. Азари неуверенно поднимается на четвереньки. – Шёпот… Он утих, отодвинулся, но не исчез. Он по-прежнему во мне. – У меня ничего не вышло, – от этих слов рот наполняется горькой, вязкой слюной. – Я… я могу напасть на вас в любой момент. Я больше не верю в собственный разум, – Лиара стоит на коленях и плачет, редкие слезинки блестят на её голубой коже. – Покончить с собой не могу, уже пробовала. Пожалуйста. «Лезвие» – очень тяжёлый пистолет. Почему я-я раньше не замечала его веса? – Я хочу умереть Лиарой т’Сони. – Прости. Выстрел. Совершив пару конвульсивных движений, труп замирает на роскошном ковре. Я-я увидела эту азари пару минут назад. Почему же мне так тошно и муторно, а?! – Идём.***
Поднявшись на лифте, мы с Ньют попали в ещё одну лабораторию. В отличие от предыдущих, персонал тут присутствовал, равно как и весьма агрессивные подопытные образцы. К счастью, мы смогли застать их врасплох. Некоторые проблемы составил кроган. Туша исполинского ящера неслась вперёд с грацией горнопроходческого комбайна, не обращая внимания на пули и биотику. Остановить его удалось с немалым трудом. К счастью, никто из частичек в отряде «Тень» не погиб. А вот остальные группы к тому моменту уже понесли некоторые потери, и я-я чувствовала, как сознания частичек закукливаются в глубине моего разума. Я-Заид делал всё возможное, но увы – опытный наёмник был одиночкой. Потрясающим, непревзойдённым – но одиночкой. Мне-Массани не хватало навыков работы в команде. Нет, я-Заид раньше командовал группами, вот только зачастую оставался в них единственным выжившим. Ньют смотрела на лабораторное оборудование с немалым энтузиазмом. Увы, следовало торопиться! Мы вышли на металлическую террасу, опоясывающую здание на немаленькой высоте. Так, теперь нужно опустить вот этот подъёмный мост. Захожу в просторное помещение, кажется, кабинет какого-то учёного. Его обитательница, как ни странно, не стреляет, а дрожит, съёжившись под столом. Приятное разнообразие. – Не стреляйте! – незнакомая азари без татуировок на лице вытягивает руки ладонями вперёд. – Умоляю, я просто хочу сбежать отсюда, пока ещё не поздно! – Кто вы и что здесь делаете? – спрашиваю я-я. Наверное, эту несчастную жертву стоит отпустить, хватит с меня на сегодня трупов безоружных красавиц. – Я специалист в области нейрофизиологии, меня зовут Рана Таноптис… Выстрел. Пуля «Лезвия» открывает на испуганном синекожем лице третий глаз. Понимаю. Всё понимаю. Эта азари спасла нас: и меня, и Ньют. Не попади я в бак к Коллекционерам, не было бы никакого раздвоения сознания, мою личность целиком и полностью перетащило бы в чёрную, хитиновую тушу ксеноморфа. А Ньют… сестрёнка тоже не выжила бы. В тех условиях она не могла выжить. Своим предательством Таноптис спасла нас обеих. Но мама поступила бы именно так, и только это имеет значение. Я-Арселия берёт у Раны карточку доступа и открывает дверь в противоположной стене. Кажется, там что-то важное. По небольшой железной террасе, с которой открывается изумительный вид на море, переходим в соседний корпус, очередной лифт возносит отряд «Тень» на верхние этажи здания, и мы оказываемся… – Жуть, – мысль Ньют коротка и отрывиста. – Согласна. Казалось бы, ничего тут особо ужасного и не было. Небольшая комната с гладкими стенами, железными лестницами и решётчатыми полами, уходящая на пару этажей вглубь. Многочисленные лампы испускают свет, вроде бы яркий, но на деле едва-едва разгоняющий сгустившийся сумрак. Самый нижний этаж заставлен какими-то инопланетными механизмами, которых я-я никогда в жизни не видела, и никто из моих частичек – тоже. У одной из стен стоит обелиск, высокий и тонкий, и воздух вокруг него дрожит от зелёного марева биотики. Чья-то память подсказывает, что эта вещь выглядит очень по-протеански. Одним словом, ничего жуткого в комнате не было, но и мне, и Ньют стало не по себе. Осторожно шагаю вперёд, и посреди комнаты красным светом вспыхивает голограмма. Я-Рентола мгновенно узнаёт флагман гетов, возглавлявший атаку на Иден Прайм. Больше всего он походил на морское беспозвоночное вроде кальмара или креветки. В подрагивании щупалец чувствовалось что-то хищное, да и сам он производил впечатление живого – как ни абсурдно звучит такое определение применительно к кораблю. – Рудиментарные существа из плоти и крови. Казалось, что голос шёл отовсюду. Низкий, утробный, он проникал в каждую клеточку и будил давно погребённые воспоминания. Да, тут был инфразвук, но проблему представлял не он – мои частички играючи игнорировали сверхнизкие акустические колебания. Проблема была в том, что стояло за голосом. – Вы прикасаетесь к моему разуму в невежестве и неспособности к пониманию. То, что говорит этот голос – правда. Не «ложь, которой он пытается обмануть», не «то, во что он сам верит», нет. Будь на моём месте человек, сильный и волевой человек – он бы возмутился, начал протестовать, спорить, отрицать. Вот только я прикасаюсь к разуму этого существа и осознаю своё ничтожество. – Есть область бытия, настолько далёкая от вас, что вы не можете даже представить её. А память, доставшаяся от торианина, память, о которой я-я даже не подозревала, потихоньку разворачивается, показывая смутные и чудовищные картины бесконечного Цикла, Цикла, который был всегда, Цикла, который пребудет, пока зажигаются звёзды. – Я недоступен вашему пониманию. А это значит только одно. Надо наступать. Наступать, чего бы это ни стоило, наступать, не считаясь с потерями, иначе разумная жизнь в галактике сгинет как свеча на ветру. Ньют в ужасе, она знает цену, но понимает, что иначе нельзя. – Я – «Властелин»! – Ты прав. Мы-Ребекка Джордан выходим вперёд, разведя руки в стороны, как будто пытаясь обнять весь мир. – Органики слабы и скоротечны, – в жуткой комнатке раздаётся тонкий девичий голос. Наш голос. – Они заперты в своих короткоживущих телах, разобщены, конфликтны. Они зачастую не понимают даже друг друга, не способны сотрудничать и взаимодействовать. Существа из плоти и крови ограничены и обречены в столкновении с вами. В чёрной пустоте нашего разума загораются яркие точки. Мы-Арселия, мы-Ян, мы-Фай Дань… – Но органикам не обязательно действовать поодиночке. ….мы-Заид, мы-Джек, мы-Рентола… – Они могут преодолеть свою главную слабость и стать единым существом. К светящимся точкам присоединяется Ньют. Чуть в стороне – и всё же вместе с нами. – Существом, которое не связано физическими и умственными ограничениями, мимолётностью жизни и разрушительными внутренними конфликтами. Облако светящихся точек мерцает в едином ритме. – Существом, у которого нет пределов для познания и созидательной деятельности. Существом, способным остановить даже вас. И тогда «Властелин» ответил. – Органическая жизнь – всего лишь случайная генетическая мутация. Мы же вечны. Мы – вершина бытия и эволюции. Думаешь, нам не приходилось сталкиваться с такими органиками? Вы не успеете развиться. Ваша гибель неизбежна. «Властелин» не настроен на разговор. Он отключился и дал сигнал уничтожить протеанский маяк. Он не собирается, подобно злодею из комиксов, раскрывать свои планы тому, кто может его победить. А сейчас знания важнее всего. Именно от наличия информации зависит выживание цивилизаций. И мы собираемся с силами и наносим удар. Точнее, пытаемся подключиться к протеанскому маяку. Пребывай «Властелин» в системе Хока, у нас бы ничего не вышло. Слишком велика разница. Мы с ним находимся на разных уровнях эволюционного развития, и сравнение далеко не в нашу пользу. Но корабль был… где-то ещё, ему приходилось использовать сверхсветовую связь, и это давало нам хоть какие-то шансы. От близкого взрыва дрожат стены, а непрозрачные стёкла осыпаются осколками. К счастью, больше взрывчатки поблизости нет – ни Сарен, ни «Властелин» не стали минировать протеанский маяк. Нет, может, они и могли предположить, что в самое сердце лабораторного комплекса проникнет враг. Но даже тогда он смог бы понять чуть больше чем ничего. Несколько смутных видений, неясное ощущение угрозы и, в общем-то, всё. Без наследства торианина иной исход невозможен. Предположить, что сюда проникнет организм, способный прочитать маяк как открытую книгу – это было невероятно даже по меркам «Властелина». Таинственные агрегаты, расположенные на самом нижнем этаже, ярко вспыхивают. Нет, они не пытаются одурманить нас – «Властелин» быстро понял, что за короткий промежуток времени это невозможно. Они стирают информацию с маяка. А мы, мерцая, пытаемся спасти всё что можно. Кто быстрее? Машина из времён столь древних, что о них можно говорить лишь на языке палеонтологии и астрономии? Или мы? Разрозненные видения льются в наш разум широким потоком, анализируются и раскладываются по полочкам. Бой временно прекращается, замирает – жизни нескольких погибших частичек не столь важны, как ещё несколько крох информации. Наша сестрёнка, подключившись параллельно, пытается усвоить стираемые данные. Эффективность Ньют невелика, но если учесть, что на нас работает несколько десятков разумов, включая четыре саларианские звёздочки… Тот, кто назвал ксеноморфов «идеальным организмом», не погрешил против истины. Всё. Теперь маяк – обычный булыжник, пустой и ненужный. Знания или стёрты, или перекачаны в нас. По большей части – последнее. Нам всё-таки удалось сложить целостную картину. Жнецы. Это не было их самоназванием, они вообще не раскрывали своего имени органикам. Так их обозначили протеане – в полном соответствии с выполняемыми функциями. Они существовали… ни протеане, ни торианин не знали, насколько давно. Десятки миллионов лет минимум. Минимум. А может, сотни миллионов? Миллиарды? Именно Жнецы создали сеть масс-реле и Цитадель, введя развитие космических цивилизаций в чётко очерченное русло. Можно сожалеть о том, что органики с таким энтузиазмом хватают отравленные дары, но… Есть ли в этой вселенной альтернатива масс-ретрансляторам и нулевому элементу? Сидеть по своим домашним мирам, медленно загибаясь от перенаселённости, внутренних конфликтов и недостатка ресурсов? Очень плохой вариант. А то, что за десятки миллионов лет ни одна цивилизация не открыла иного пути технического прогресса, наводит на очень грустные размышления. Мы не исключаем, что именно Жнецы подстёгивают развитие цивилизаций, ускоряя их эволюцию. Иначе каким образом в столь крошечный промежуток времени сразу несколько рас достигли примерно равного уровня развития? Легко представить, как эти гигантские корабли пятьдесят тысяч лет назад проводили опыты на предках современных людей. А может, ещё раньше. Может быть, они посетили Землю пару-тройку миллионов лет назад, превратив австралопитеков в человеков умелых. Это неважно. Жнецы в любом случае окучивают цивилизации, взращивают их, помогая подняться до космического уровня. Пристально следят за их успехами и неудачами. А потом, в момент наивысшего развития – срезают. Собирают, как созревший урожай, перерабатывая, преобразовывая в новых Жнецов. И до сих пор никто и никогда не мог противостоять своим создателям. Включая протеан. Те, кто восхищается их высокой культурой, их миролюбием и гуманизмом, их толерантностью и добротой – просто не владеют материалом. У протеан была империя, единая и суровая, беспощадная как к врагам, так и к собственным подданным. Перед военной мощью протеан Совет Цитадели – кучка мягких и слабых детишек, забавляющихся своими игрушками. Столкнись протеанская империя с современными цивилизациями – турианцам не помогли бы их дредноуты, саларианцам – их учёные и диверсанты, азари – их дипломаты и десантницы. Но Жнецы победили протеан. Не сразу, не за год и даже не за десять лет – но победили. Шансы современной цивилизации мы оцениваем сугубо отрицательно. Но протеане сопротивлялись. Об одной из попыток сопротивления они и рассказали в этом маяке. Проект «Канал», расположенный на Илосе, система Убежища, скопление Пространство Пангеи. Забавно, что «Властелин» не знает расположения Канала – определить его можно лишь с помощью памяти торианина. Но для нас это бесполезно. Ретрансляторов, ведущих в Пространство Пангеи, не существует (или они неизвестны). А на сверхсветовых двигателях добираться слишком долго. Канал бесполезен. Сосредоточимся на текущих задачах. – Ребекка, ты здесь? – если в мыслях можно шептать, то Ньют именно шепчет. – Да. Мы-я здесь. Не переживай насчёт нашего «растворения в общем сознании», сестрёнка. У нас есть более серьёзные проблемы. – Например, грядущая гибель цивилизации? – Да. – Экая малость, – Ньют неуклюже пытается пошутить. Зря. Потому что через пару секунд у нас появилась ещё одна причина для беспокойства. Небольшой беспилотный зонд, оставленный у внутрисистемного ретранслятора, внезапно выключился. Но перед этим он успел передать изображение. В систему вошёл изящный фрегат спецпостройки Турианской Иерархии. «Делувия», личный корабль СПЕКТРа Совета Сарена Артериуса. Наши шансы на благополучный исход стремглав устремились к нулю. Время. Теперь время – главная ценность. Наши отряды… «Иден Прайм» и «Терра Нова» хорошо справились с отвлечением гетов. Командуем им отходить, выбираться из зоны гарантированного поражения атомного взрыва. А вот «Беннинг», в котором сражается мы-Заид, одновременно и понёс наибольшие потери, и продвинулся дальше всего. Отступать смысла уже нет. Пожалуй, он выйдет к предполагаемому месту закладки бомбы почти одновременно с «Тенью». Надо спешить, надеемся, особых препятствий не будет. Надежды оказались тщетными. Спускаемся на лифте, возвращаемся к подъёмному мосту и застреваем. Нет, на сей раз он опущен, вот только ту его сторону держит куча кроганов! Засели в укрытиях и давят нас огнём. Так просто их не выбить, живучие. Пойти на прорыв? Под шквальным огнём? Ничем хорошим это не кончится. Даже если жертв удастся избежать, на той стороне моста мы окажемся с выбитыми щитами и барьерами, измученными биотиками, перегретым оружием. И ввяжемся в рукопашный бой с кроганами, что само по себе – рулетка. Ждать дальше, выбивать заслон медленно и наверняка? Сарен очень обрадуется такому плану. Да, на «Тёмной звезде» есть и «Кадьяки», и бронетехника, и даже атомные заряды, но по сути корабль этот – обычный грузовик. Ни орудий эффекта массы, ни даже приличных щитов. «Делувии» на пару выстрелов. Единственный шанс наш – в быстроте, но шанс этот разбивается о несокрушимый кроганский заслон. Мы-Ребекка прикусываем губу. Способ есть. Ненадёжный и подлый, но есть. Но стоит ли прибегать к такому? – Ньют. Ты наша сестра. Ты наша совесть. Ты знаешь, о чём мы думаем. Твоё решение? Ксеноморф думал долго. Секунду, наверное, а то и две. – Действуй, Бекка. Открываю забрало и полной грудью вдыхаю жаркий, влажный, пряный воздух Вермайра. Ну почему разумные даже планету-сад превращают в поле боя? Выпускаю облако спор, и мы-Джек привычным биотическим броском закидывает его в сторону кроганов. Мы были готовы ко многим исходам. И к тому, что ящеры со своей колоссальной живучестью окажутся иммунными к нашему влиянию. К тому, что они одурманены Жнецами, как Лиара. К тому, что у них удастся вызвать приступ головной боли. К тому, что мы частично возьмём их тела под контроль. Реальность оказалась неожиданной. Кроганы, эти прирождённые машины уничтожения, эти существа, способные выживать в практически любых условиях, эти звери с запасным сердцем и продублированной нервной системой оказались полностью беззащитны перед нашей силой. Они сопротивлялись, да, вот только усилия эти не значили ровным счётом ни-че-го. Ну, почти ничего. Без полного усвоения их памяти, навыков и рефлексов движения кроганов выглядели дёрганными, рваными и неестественными. Но у нас был полный контроль над вражескими телами, как у кукольника над марионетками. И пожалуй, если бы не их фанатичная преданность Сарену, то мы бы просто ассимилировали их, как новых частичек. – Сестра… временами ты меня пугаешь. – Временами мы сами себя пугаем. Мы поступили плохо? Неправильно? – Нет, нет, всё равно врагов нужно было убить. Только, пожалуйста, никогда не подчиняй себе союзников против их воли. – Мы-я с тобой полностью согласна, Ньют. Никогда. Использовав порабощённых кроганов как пушечное мясо, мы сбили ещё один заслон из ракетных и штурмовых дронов. Геты выскочили неожиданно, и в ином случае эта атака стоила бы нам нескольких частичек… а так только потеряли несколько кроганов. Но после этого отряд «Тень» наконец-то добрался до цели – пульта управления зенитной пушки, отключил её и отбил ещё одну атаку синтетиков. Пробиться к посадочной площадке труда уже не составляло. Увы, самое трудное впереди – Сарен вот-вот упадёт нам на голову. Быстро, быстро, быстро! Из приземлившейся «Тёмной звезды» выносят атомную бомбу, и мы-Джек бросается настраивать игрушку, пытаясь выжать из имеющихся килотонн всё возможное. «Иден Прайм» и «Терра Нова» отошли на условно безопасное расстояние, а вот «Беннинг» не то что бы застрял… скорее, он двигается медленнее, чем хотелось бы. Мы-я поднимаю голову и смотрю на небо, в любой момент готовое рухнуть на нас водопадом смерти. Фрегат Сарена, эта изящная птичка, эта точка в безграничной синеве, эта непрошеная козырная карта начинает боевой заход. Глаза – даже наши глаза! – неспособны его заметить, но бесстрастные компьютеры БИЦа уже провели захват и селекцию цели, рассчитали оптимальный курс и скорость, сняли необходимую энергию с реактора, подав её на ядро и орудия. «Делувия» выходит на штурмовку. Но за пару мгновений до этого башня ПВО довернулась на пару градусов и хлестнула по бескрайней сини залпом активной радиолокации, уточняя место цели. Наверное, Сарен не верил, что за крошечный промежуток времени защитную башню можно не только отключить, но и полноценно взломать. Правильно не верил, со своей точки зрения. Не рассчитывал встретить существо, в воспоминаниях которого умение стрелять из любых пушек органически дополнялось практикой осквернения ханарских лун, а полученное варево заправлялось навыками оперативника ГОР. Память нескольких десятков людей добавить по вкусу. Ну не бывало ещё в галактике кого-либо, подобного нам! Жаль только, что на Жнецов эффект неожиданности произведёт весьма ограниченное впечатление. «Делувия» наверняка попыталась уклониться. Вот только всем хорош космический корабль: возможность межзвёздных полётов, мощное ядро массы, кинетические щиты и орудия, быстрота и манёвренность. Но это, всё же, космический корабль. Преодоление систем ПВО в атмосфере планет – слегка непрофильная задача. Наземное кинетическое орудие, с другой стороны, не умеет мотаться по галактике на десятки тысяч световых лет. Где поставили, там и стоит. Но у стационарных пушек куча других положительных качеств. Им не нужно оптимизировать размеры, мощность и потребление энергии (в известных пределах, разумеется) – на земле места предостаточно. Фрегат и турель нашли друг друга. И открыли огонь. Зрелище было… его, как такового, не было: просто орудие в бешеном темпе отправляло снаряд за снарядом, не забывая о вспомогательных лазерах. А потом земля под нашими ногами содрогнулась, а по ушам ударил грохот взрыва: одна из сторон оказалась уничтожена. И стороной этой был не корабль, а орудие ПВО. Впрочем, и фрегат Сарена не вышел из схватки неповреждённым. Махина «Делувии» скользнула над нашими головами, резко снижаясь и пытаясь дотянуть до какой-нибудь из посадочных площадок. Судя по отсутствию взрывов, ей это удалось. – Бомба готова, – думает мы-Джек. Бомба-то готова, а вот о нас такого сказать нельзя. Отряд «Беннинг» движется к нам навстречу, но медленнее, чем хотелось бы. До выхода в зону эвакуации осталась пара минут. Чтобы улететь прочь и активировать заряд, нам как раз столько и нужно. Чтобы привести подкрепления и связать нас боем, Сарену нужно примерно столько же. – Ребекка, оставляй нас, – думает мы-Заид. – Ребекка, жди отряд, – думает мы-Джек. Частички разделены и не могут сформировать общее мнение. Решать придётся нам-Ребекке. Мы-я запрокидываю голову и вглядываюсь в синеву Вермайра. Интересно, в раю небо такое же? А в аду? Выбор… а нет его, этого выбора. Взрыв уничтожит не только лабораторию Сарена, но и самого Сарена. И что значит жизнь двух десятков частичек по сравнению с жизнью целого? Они и не умрут по настоящему, сохранившись в нашей памяти. Знания и навыки никуда не денутся, ими можно будет пользоваться легко и свободно. Укоренившись, мы всё равно возродим погибшие частички. Может быть. Когда-нибудь. Выбора нет, и мы принимаем решение. Очевидное, простое и естественное. Ведь когда-то, пару суток назад, мы были людьми. – Готовимся к обороне. Без «Беннинга» никто никуда не полетит. Отряд нас-Заида вышел на посадочную площадку одновременно с войсками Сарена.***
На гетов Сарен не поскупился. Праймы, джаггернауты, ракетные дроны и куча других платформ. И сам СПЕКТР, окружённый сиянием биотики, на каком-то мобильном летающем диске. Это будет непросто. Как ни странно, Сарен для начала решил поговорить. – Впечатляет. И кто же автор всего этого безобразия? – Мы, – мы-я выхожу вперёд. – Молоденькая человеческая девушка? – лица турианцев скупы на мимику, но маска Сарена выразила лёгкое отвращение. – Люди. Ваша настырная раса лезет во все щели и портит всё, к чему прикасается! Ты даже не понимаешь, чему хочешь противостоять! – Ты имеешь в виду Жнецов и цикл? – пожимаем плечами. – Ты расшифровала протеанский маяк? – удивлённо спросил Сарен и, дождавшись моего кивка, продолжил. – Тогда ты должна понять. Сопротивление бесполезно. Протеане превосходили расы нашего цикла во всём, и они пали. Жнецов не победить! – И что ты предлагаешь? – настала моя очередь удивляться. СПЕКТР не стал замалчивать свою точку зрения. – Единственный наш шанс – стать полезными для Жнецов! – в глубоко запавших глазах Артериуса полыхал фанатизм. – Когда они поймут, что турианцы стали их преданными и полезными слугами, им будет невыгодно нас уничтожать. Сопротивление бесполезно, а это – единственный способ спасти хоть что-то. Хоть что-то! – Это твои мысли – или нашёптанные «Властелином»? – уточняем мы, но Сарен в ответ только смеётся. – Ты думаешь, что я не знаю об опасности одурманивания, девка? Эта база, эта лаборатория – именно здесь изучали промывку мозгов. И знаешь, что я понял? Жнецам невыгодно меня одурманивать. Невыгодно. Их марионетки тупеют и превращаются в обычных хасков. А чтобы искать Канал и водить за нос Совет и все галактические СМИ заодно… нет, «Властелин» не станет меня одурманивать. – И никакого шёпота? Никаких голосов в голове? – дождавшись презрительного фырканья, мы продолжили. – Тогда одурманивание не зашло слишком далеко. Но… – Да-да, я знаю, о чём ты скажешь, – СПЕКТР презрительно махнул рукой, – на самом деле Жнецов можно победить, судьба протеан ничего значит, герои галактики бросят вызов неодолимой силе… – Нет, – перебиваем Сарена, – Жнецов не победить. Судьба протеан ждёт и расы этого цикла. Герои бросят вызов и погибнут. Скажи, что ты знаешь о Коллекционерах? – При чём тут они? – наша речь сбила турианца с толку. – Ну ты же хотел сделать турианцев слугами. Полюбуйся. Коллекционеры – это протеане, вставшие на сторону Жнецов. Ни высшей нервной деятельности, ни культуры, даже самосознания толком нет. Абсолютные марионетки. – Ложь! – мои слова турианцу явно не понравились. – Верь во что хочешь. Вряд ли до тебя дойдёт, ведь ты всё же под контролем Жнецов. – Всё равно у нас нет иного выхода! – Есть. Впервые за множество циклов – есть, – уже привычным жестом развожу руки в стороны, как бы пытаясь обнять весь мир. – Мы объединены в общую сеть, в общий разум, сохраняя свои индивидуальности. Бессмертие сознания – реальность. Горизонтов познания и деятельности больше не существует. Развившись, мы сможем добиться многого. Развившись, мы сможем дать отпор даже Жнецам. – Даже если это правда, то превращение в такое сверхсущество – ничем не лучше полного уничтожения. – Возможно. Мы не знаем. Мы стоим в самом начале пути. Но ты можешь попробовать, хуже уже не будет. Костяное лицо Сарена исказилось в трудноопределяемой гримасе. Похоже, одурманивание не позволяет ему даже задуматься об альтернативе. – Нет. Меня не прельщают лживые посулы. В бой! И начался бой.***
Положение не такое уж отчаянное. На посадочной площадке достаточно укрытий, за которыми можно спрятаться от огня гетов. Плюс бронетранспортёр «Гризли», плюс само судно, обладающее пусть слабеньким, но всё же корабельным кинетическим щитом. Но всё равно: первый удар гетов был страшен. Массированный ракетный огонь разметал несколько укрытий, и не все частички успели занять новые. Но мы выдержали – и начали откусывать у вражеского отряда платформу за платформой. Конечно, если бы Сарену противостояли ополченцы с Фероса, лишь несколько дней назад взявшие в руки оружие, шансов не было бы. Даже опытные наёмники, прошедшие не одну схватку, могли дрогнуть и растеряться. Но не мы. Мы – целое, большее суммы частей. Потери вызывают скорбь, но не панику, а ускоренное восприятие позволяет воспринимать картину боя во всей её полноте и целостности. Мы-я держалась позади, Сарен тоже не лез в первые ряды, обстреливая нас издалека. Хорошо, что сестрёнка укрылась внутри корабля! Она намеревалась сражаться биотикой, но мы отговорили её от этой безумной затеи. Ничего. Преимущество на нашей стороне, осталось грамотно его реализовать. Сглазили. Ну почему мы никак не поймём, что на Вермайре ничего не бывает просто?! С тыла, со стороны моря подходит ещё один отряд гетов и зажимает нас с двух сторон. Впрочем, отряд – это громко сказано. Одна-единственная платформа, цокающая на четырёх ногах и отдалённо смахивающая на шагающий танк. Вот только это, увы, не танк. Колосс. Сверхтяжёлая платформа, предназначенная для уничтожения бронетехники. Положение обостряется. Именно за «Тёмную звезду» отходили наши частички, дожидаясь регенерации щитов, но сейчас они там как на ладони. От плазменных зарядов увернуться нетрудно, но у колосса и пулемёты есть. Мы-Фай Дань не успевает убраться прочь, и очередь высокоэнергетических пуль кромсает его тело. А колосс начинает обстрел корабля из своего главного калибра. Что делать? Мы сталкивались с колоссом ещё до встречи с саларианцами, и эта встреча стоила нам одного из двух БТР. Но тогда положение было лучше, гораздо лучше. Направить уцелевшего «Гризли» против колосса? Машина и так уже на ладан дышит, щиты вот-вот спадут. От первого же попадания туша корабля мелко-мелко задрожала. Этого ещё не хватало – неполадки в ядре массы! Взлететь можно, на сверхсвет перейти – нет. Это ремонтируется, но придётся потратить несколько часов. Если до попадания мы склонялись к варианту «эвакуироваться прочь, не взрывая бомбы», то теперь такой вариант не пойдёт. За двенадцать часов Сарен нас выследит и уничтожит. Во второй раз башни ПВО, так удачно повредившей «Делувию», рядом не окажется. Взорвать бомбу? Совсем плохой вариант. Да, Сарен погибнет, но вместе с ним – и наша сестра. И мы. С гибелью тела Ребекки Джордан общность сознаний распадётся, и противостоять Жнецам будет некому. Мы не успели укорениться и вырастить запасное тело. Направить против колосса значительные силы? Они будут как на ладони, да и геты Сарена перейдут в атаку. – Мы разберёмся, – думает мы-Джек. Частички соглашаются: кажется, это единственный выход. Тело биотика окутывает сияние щита. Рывок! Рывок! Пули пригоршнями хлещут по барьеру, но защита держит. Мёртвая зона. Бьём вверх тёмной энергией. Колосс пытается раздавить нас ногой, но мы-Джек уворачивается и прыгает, поддерживая своё тело биотикой. Щиты гета необычайно, абсурдно мощны, но способны удерживать только быстро летящие объекты. Перейти в режим «полной герметизации» они не могут – неустранимая особенность конструкции. Приземляемся на спину колоссу. Деформация. Деформация! Поля эффекта массы гнут и корёжат неподатливый металл, одну за другой отключая ключевые системы гета. Голые кулаки, окутанные тёмной энергии, пробивают броню как бумагу. Да, с помощью уни-геля можно починить многое, но кто ему даст-то? Как только мы-Джек сбивает щит и пулемёты, наши частички присоединяются к добиванию. Колосс пытается маневрировать и отстреливаться из главного орудия, но тщетно. Его время сочтено. Мы-Джек спрыгивает вниз, чтобы ненароком не попасть под «дружественный огонь». Усталость. Изнеможение накатывается свинцовой плитой, приглушая чувства и эмоции. За сегодня мы-Джек и так выложилась по полной, а биотик, атаковавший колосс голыми руками – это вполне тянет на подвиг. Хорошо, что всё позади. Из-за утёса выходит второй колосс. Мы просчитываем варианты, и хороших среди них нет. Только плохие, плохие и очень плохие. Или мы-Джек пытается уничтожить второй колосс, с призрачными шансами на успех. Или мы-Джек отступает, и за эту задачу берутся частички с тяжёлым оружием, с призрачными шансами на успех. Или колосс повреждает корабль, и геты зажимают нас с двух сторон. Всё. – Фак, подруга, умеешь ты радовать! – Решай, Джек. Мнение частичек разделилось, и я не могу подвести итог. Выбирать тебе. – <Цензура!> Этот диалог вёлся не словами – мимолётными мыслями. Он занял доли секунды, и мы-Джек решила. Рыча что-то бессвязное, шатаясь из стороны в сторону, она бежит к исполинской машине. Частички поддерживают её огнём, мы-Джек с трудом кидает парочку деформаций: по такой цели промахнуться мудрено. Колосс огрызается неспешным плазменным сгустком, но от него так легко увернуться. От пуль сложнее: биотичка буквально натыкается на пулемётную очередь. Кусочки металла пробивают истощённый барьер, кромсают броню и врезаются в плоть. Боль. Мы можем забрать боль нашей частички. Это всё, что мы можем сделать. Наша часть, наше дитя уходит, закукливается в глубинах памяти, и мы бессильны спасти её. Мы-Джек сжигает самое себя в огне биотики. Это буйство, это поток тёмной энергии, с трудом разделяемый на привычные техники, это разрушительные, усиливающие друг друга комбинации. Деформация, ударная волна – биотический взрыв. Биотическая сфера, деформация – взрыв. Сингулярность, ударная волна – взрыв… Колосс не выдерживает водопада биотики и снарядов. Он ломается, рушится сначала на две передние «лапы», пытаясь починить повреждения, но никто не собирается давать ему столько времени. Машина гетов обваливается на землю грудой металлолома. Вот только мы-Джек не выдерживает тоже. Женщина садится и съёживается, прижимая ладони к животу. А под ними – какое-то месиво: очень уж велика дульная энергия у пулемётов колосса. Мы забираем боль, но мы не можем забрать смерть и даровать жизнь. Будь мы старше, сильней, опытней – возможно, но так частички опадают одна за другой. Конечно, меди-гель творит чудеса, он способен зарастить даже такую рану, если бы не второй фактор: полное биотическое истощение. Слишком много потраченных сил. Слишком много. – Подруга, ты ведь победишь? – Да! – Тогда пока. И мы-Джек гаснем, сворачиваемся в каких-то неведомых глубинах, оставляя после себя память, навыки и, и всё. Больше не встанет рядом сумасшедшая татуированная девица, больше знакомый голос не ругнётся привычным матом, больше не услышишь насмешливое «Привет, подруга!» Где-то рядом беззвучно орёт Ньют, и в памяти всплывает картина: разгромленная база Коллекционеров, разорванные тела жуков, а около валяющейся винтовки яростно спорят женщина и девушка. Черноволосая и татуированная. Они мертвы. Они обе мертвы. Вот только Джек, в отличие от мамы, ещё можно вернуть. Наверное, можно. Для этого требуется сущая малость: победить. Не для саморазвития, не для остановки Жнецов, хотя и без этого не обойтись. Для того, чтобы вернуть ушедших. Значит, победим. Мы опасались, что из-за утёса покажется третий колосс… пронесло. А вскоре и геты начинают уступать. Отхожу с передовой, куда мы-я кинулась в самый напряжённый момент, и укрываюсь за какими-то ящиками. Лучше не рисковать, тем более что Сарен тоже покинул поле боя. Просчитываем варианты: или он решил отступить, или задумал нанести удар там, где его не ждут. Интересный вариант, на всякий случай открываю забрало шлема. Геты проигрывают. Уничтожение каждой платформы делает их хоть чуточку, но глупее, упрощая боевые алгоритмы, лишая сеть тактической гибкости. Мои частички не рискуют жизнями понапрасну, предпочитая потратить больше времени, но защитить себя. Синяя вспышка: сверху, со стены на нас-Ребекку прыгает Сарен. Мы максимально отстраняемся от ситуации, тщательно просчитывая движения нашего основного тела, пытаясь не проиграть, не сфальшивить. «Лезвие» выскакивает из ладони, вырванное толчком тёмной энергии. Маленькая, слабая, нетренированная человеческая девушка пытается уклоняться от атак опытного и безжалостного СПЕКТРа. Разумеется, безуспешно. Несколько секунд – и сильная рука Сарена отрывает нас-меня от поверхности и крепко держит за горло. Броня в этом месте дополнительно укреплена, но у тела всё равно перехватывает дыхание. Дрыгаю ногами и пытаюсь разжать хватку, но на Артериуса это производит не больше впечатления, чем жужжание мошек. Турианец подносит нас-меня к своей бледной лицевой маске, вперившись своими ярко-голубыми глазами в лицо Ребекки. – Убив тебя, я заслужу благосклонность «Властелина»! – Ты… ещё можешь… присоединиться… к нам… – приходится отчаянно пропихивать воздух в лёгкие. СПЕКТР презрительно шевелит мандибулами. – Умри. В Сарена врезается мы-Заид. Рука разжимается, мы-я валюсь на спину, пытаясь восстановить дыхание. Хорошо, что Хок светит прямо в лицо – фотодыхание хотя бы на части тела не помешает. Сарен хочет оттолкнуть нас-Заида биотикой. Бесполезно: загодя наложенное поглощающее поле сдерживает эту атаку. Мы-Массани идём врукопашную. Нам не нужно убивать Сарена, нам не нужно побеждать его, достаточно продержаться совсем немного. СПЕКТР пытается выстрелить, но не успевает – слишком мала дистанция. Мы-Заид перехватывает руку и выворачивает запястье. Клинч! Оба противника в броне, она препятствует переломам и болевым приёмам. Сарену удаётся вывернуть левую руку, турианцы – очень гибкие существа. Но это ему не помогает, бывший наёмник продолжает удерживать СПЕКТРа. Остальные частички добивают гетов. Мы-Заид считает, что помощь не требуется – осталось всего несколько секунд. Мы-я наконец-то приподнимаюсь и замечаю, что «Лезвие», вырванное в самом начале схватки «Лезвие» притягивается биотикой и прыгает в руку Сарена. – Нет!!! Мы-Заид пытается разорвать контакт, мы-я кидаюсь ему на помощь, Артерсиус изворачивает руку под каким-то неестественным углом и стреляет практически в упор. Второй выстрел в голову в жизни нас-Массани. И последний. Больше уже не будет. Тупо смотрим на труп Заида и обмякшее, недвижимое тело Сарена. Нет ни мыслей, ни чувств. Никаких.***
Оставшееся было делом техники. Добить гетов, активировать бомбу, взлететь. Это несложно, ведь память и навыки Заида у нас остались. В отличие от самого наёмника, ушедшего вслед за Джек. Отряды «Иден Прайм» и «Терра Нова» отошли на значительное расстояние и пережили взрыв без потерь, а потом спокойно эвакуировались на корабль. Оставшихся в окрестностях гетов добивать не стали, вместо этого перелетели на другое полушарие планеты и занялись ремонтом. Ничего страшного, но минимум часов восемь повозиться придётся. Это победа, да? Ведь все цели выполнены. Мы спасли нашу сестру, уничтожили опасную лабораторию, прочитали протеанский маяк, узнали о существовании Жнецов. Вот забавно – за несколько часов угроза прошла все этапы от «эти глупцы пытаются управлять ксеноморфом» до «скоро гигантские разумные роботы уничтожат всю галактическую цивилизацию». Ну и Сарен… Теперь мятежный СПЕКТР не представляет угрозы. Больше он не поведёт гетов в бой, не укажет Жнецам путь к Каналу, не обманет Совет Цитадели. Проблема Сарена решена окончательно и бесповоротно. Победа, с какой стороны ни посмотри. Лиара т’Сони, Рана Таноптис, Фай Дань, Джек, Заид Массани и многие другие частички, которых мы едва-едва успели принять. Если это – победа, то почему нам так горько?!!