Ребекка Джордан
Как хорошо… Сплю. Я это точно знаю, наяву не бывает так здорово, так приятно. Сегодня воскресенье, занятий нет, мама и не будит. Можно подремать ещё чуть-чуть. Самую капельку. Сколько угодно. Такой мирный, спокойный сон. Я всё помню: «Надежда Хадли», Акуза, корабль «Цербера». Но тревоги тонут в окружающей ласке и безмятежности. Меня несут тёплые волны, я плыву в какое-то надёжное, безопасное убежище. Не надо никуда спешить; не надо бояться, что меня съедят, что чудовище отложит в мой рот свою личинку. Мне хорошо. Я ещё немного посплю. Что происходит? Не понимаю. Меня как будто что-то растягивает. Как в шутке, которую рассказывала Магда: «Два брата взялись за руки и пошли в разные стороны». Тогда это казалось смешным, сейчас – не очень. Нет, это не больно, даже не неприятно. Но – странно, необычно, непривычно. Я бы встала, но мне до одури не хочется просыпаться. Подожду ещё немного. Авось пройдёт. Уф. Прошло. Можно ещё поспать. … Кажется, я слишком долго валяюсь в постели. Ощущение блаженства давно прошло, на смену ему пришло что-то тягучее, неприятное. Понимаю, что давно пора очнуться, вот только сил нет. Да и сны вижу дурацкие: как будто меня несёт кто-то большой и надёжный, а мама идёт рядом и с кем-то ругается. – Эта лоханка подойдёт! – Точно, <цензура>. Сейчас <цензура> экипаж, и рвём когти! Сны следуют волна за волной, я то всплываю на поверхность, то тону в чёрной глубине. Опять накатило. – Справа, нет, слева, нет СПРАВА!!! Джек, ты же говорила, что умеешь пилотировать! – Фак, я говорила, что пилотировала! – Успешно? – Разбились к <цензура>! Снова подступает что-то густое и липкое. Да что со мной? Я должна проснуться! – Уф, вырвались. … Нет, Ньют, я не знаю, куда лететь. – Кончай раздумывать, до Омеги дотянем, и баста. Ещё раз через ретранслятор на этом грёбанном уродище я не полечу. – У меня сложилось определённое впечатление об Омеге. Крайне негативное. – Не боись, местечко нормуль. Вот только, фак, нашу красавицу надо скрыть обязательно. … Я что, как-то не так выражаюсь, <цензура>? – Джек, действительно, прекращай материться при ребёнке! Какой гнусный сон. Столько отвратительных слов. Папа иногда тоже так говорил, когда у него что-то не получалось. Но мама (не Эллен, первая) всегда ругалась и требовала «не выражаться при девочке». И почему они как будто обращаются ко мне? И что за паузы в разговоре? Хотя это всего лишь сон… Всё. Хватит спать. Да хватит же! Заставляю себя вырваться из этого кошмара. Становится легче. Слышу голос мамы, она что-то у кого-то спрашивает, но ответов нет. – И ты помнишь весь процесс превращения? … Ньют, извини, но я должна знать: это было больно? … Самое прекрасное ощущение в жизни? … Быть не может! – Ну ты пи…сательница какая-то, подруга. Ты ж как выбралась, так и начала ху… дожественно раскидывать этих бл… ошиных жуков! … Не сразу поняла? А как же трупы, что ты жрала? … Сильна! Слушая этот несуразный разговор, заполненный нелепыми паузами, я чувствовала, как меня наполняет спокойствие. На корабле «Цербера» меня не отпускало ощущение тревоги, здесь же оно полностью сошло на нет. Всё закончилось. Всё закончилось хорошо. Открываю глаза. Вокруг тихо и спокойно. Корабль необычный, вокруг всё такое округлое, углов нет, свет тусклый, на стенах странные наросты. Наверное, инопланетный. Лежу в какой-то большой комнате, вижу вход в кабину пилота (рубка, кажется?). Сейчас там никого нет. Мама, усталая и живая, разговаривает с ксеноморфом, он в ответ что-то печатает. По комнате ходит высокая лысая женщина. Всё хоро… Закрываю глаза. Открываю глаза. Мама разговаривает с ксеноморфом. Огромным. Чёрным. С гибким костяным хвостом, несуразной головой, когтистыми лапами, склизкой кожей. – Аааа! Вскакиваю. От движений противно ноет грудь. Забиваюсь в угол. Мама что-то кричит, не понимаю. Где вентиляционные шахты? Тут должны быть вентиляционные шахты! Голову дёргает резкой болью. «…йся». Что?! Рипли подбегает. Бросаюсь ей на шею, указывая рукой на опасность. Нас же сейчас убьют! Затылок наливается болью. «Я тв…» Откуда эти обрывки мыслей? – Ребекка, успокойся, успокойся! Нам ничего не угрожает, это Ньют! Поворачиваю голову, смотрю в глаза. Надеюсь, безумие ещё не зашло слишком далеко, не больше, чем у меня на «Надежде Хадли». Считать, что ксеноморф – это я… Неважно, сперва выжить! Взгляд на ксеноморфа. Странно, я не чувствую исходящей от него угрозы. Умом понимаю, но – не чувствую. Он прекратил печатать… Стоп. Ксеноморф. Прекратил. Печатать?!! В затылок будто иглу воткнули. «…трён…». Вскрикиваю, прижимаю ладошку к больному месту. Мама садится. – Ребекка, что с тобой? – Голова раскалывается, – боль постепенно успокаивается. Моргаю, смотрю, как на полупрозрачном экране (галаграфическом, кажется) появляются буквы «Извини, я нечаянно». Чужеродное чудовище виновато склоняет голову; откуда-то точно знаю, что виновато. Э?***
– Значит, меня заразили лицехватом? И из меня вылупилась… другая я? «Да. Я помню, как нас разделяло» – появляются на экране чёткие строчки. – Да я, собственно, тоже помню, – интересно, каково это – быть ксеноморфом? – Мам, а потом ты взорвала базу? – Ага, это было ох… ох, потрясающе, – ответила Джек, – колоссальное зрелище, раз в жизни увидишь! Ты многое пропустила! – Круче, чем на Ахероне? – спрашиваю и замечаю появившуюся надпись «А на Ахероне было круче!», – маам? Ты как думаешь? – я себе доверяю, но всё равно надо убедиться. – Я бы сказала, – задумчиво ответила Рипли, – что с «Ностромо» ничего не сравнится. Видимо, первый твой взрыв навсегда остаётся самым главным. – А дальше что было? Когда ты активировала эту систему? – Когда по громкой связи раздался приятный женский голос, я поняла, что дело дрянь. Да, слова были непонятными, но о чём ещё можно предупреждать таким тоном? К счастью, Коллекционеры тоже прониклись и начали эвакуацию. Мы пробили заслон и побежали. А потом обнаружили вот это судно. – Тра… диционное корыто для перевозки рабов. Повезло, что не выбежали к крейсеру. Ну и махина. – Да, впечатляет. База находилась у чёрной дыры, недалеко от аккреционного диска, – про чёрную дыру я что-то слышала, вроде она всё-всё-всё в себя засасывает. А что за диск такой? Ладно, после спрошу – Там был такой плотный пояс астероидов… – Ага, я думала, они только в дешёвых блокбастерах встречаются, – усмехнулась Джек, – чтобы безбоязненно маневрировать в этом каменном крошеве, надо быть лучшим пилотом в галактике. Фак, еле прорвались! – Не матерись при ребёнке! – При ребёнке? – лысая задумчиво смерила взглядом другую меня. Новообретённая сестрёнка дружелюбно улыбнулась и взмахнула хвостиком, – Не вопрос, поняла! Я замолчала, пытаясь осознать произошедшее. Внутри меня зрел лицехват? На груди распласталось пятно засохшей крови. Ноет при движении, но уже почти привычно. Значит, я висела в баке, а потом выбралась из самой себя, одновременно оставшись на месте? А потом другая я взяла себя в лапы и вынесла меня из опасного места? Голова кругом идёт! Смотрю на себя. Ну да, грозная, чёрная, склизкая, вся какая-то острая (особенно при открытой пасти). Очень, очень высокая. Но ведь внутри этого тела – я! Да, но такие же чудовища на Ахероне… <Цензура> Ахерон! (правда, не знаю, что значит это слово… потом у Джек спрошу, когда мама не услышит) Там, внутри этого чудовища – Ньют. Я. Просто я. Осторожно беру девочку за руку, моя ладошка охватывает один из её коготков. Сестрёнка (интересно, она младшая или старшая? Если судить по росту, то вторая, если по возрасту тела – то первая) присаживается на корточки (с её строением ног это выглядит удивительно естественным). Наклоняет голову. Мы почти соприкасаемся лбами. Странно, но страха нет. После всего, что я пережила на Ахероне – страха нет. – Ааа! Как будто на затылок кто-то кипятка плеснул. Боль прошлась по вискам, отозвалась во лбу. «…ы м…ня слы…» – Пожалуйста, – попросила я, через пару минут, когда головная боль утихла под ласковыми мамиными поглаживаниями, – не делай так больше. Никогда. «Извини. Я подумала, что близко слышно будет лучше. Больше никогда. Ты что-нибудь поняла?» – Да. Обрывок фразы «Ты меня слышишь». Не надо больше. – Кстати, Джек, а как ты сюда попала-то? – А, в банде крыса оказалась, предали и схватили. Я сначала не парилась – ну, снасильничают, ну, заставят насмерть драться на арене с каким-нибудь кроганом – в первый раз, что ли? Сбегу, отомщу, в общем, как всегда. Но тут невесть с чего припёрлись эти жуки, и переделка сразу стала чересчур крутой. – А сколько тебе лет? Ты так спокойно говоришь о таких жутких вещах. – Шестнадцать, вроде. А что? – Просто тебе в таком возрасте не в банде состоять надо, а ещё в школе учиться. – <Цензура!> Да помню я, Чёрная, помню, не скалься. Надо. Ха! В жизни в школе не была, а когда сбежала из лаборатории, так поздно стало. – Из лаборатории? – Да, там эти ублюдки выращивали уникальных биотиков или что-то типа того. Смотрели, как боль влияет на биотические способности, заставляли детей драться насмерть и всё такое прочее. Счёт не закрыт, когда-нибудь «Цербер» поплатится! – Цербер? – Цербер? «Цербер?» – О, знакомые му… чители? – Это они меня заразили! – Да, у нас тоже появился к ним… счёт. Ещё и в свою организацию зазывали, защитниками человечества притворялись! На деле же – вторая «Вейланд-Ютани», даже лозунг почти тот же. Правда, мстить не буду. Зачем? Мне ещё дочку надо кормить и на ноги ставить… и вторую дочку как-нибудь защитить. Мама, я тебя обожаю! Переглянувшись с Ньют, поняла, что она испытывает схожие чувства. – Поэтому, – продолжила Рипли, – надо определиться с дальнейшими планами. Через час на Омеге будем. У меня – ни документов, ни денег… – «Ни денег»? Ха, ты меня поражаешь! Ты хоть знаешь, сколько этот кораблик стоит? Творение Коллекционеров, вещь уникальная! С руками оторвут. – Надеюсь, метафора? – Если будем неосторожны, то нет. Поэтому сначала предлагаю спустить груз уников, которые жуки на рабов обменивали. «Свой не отдам» – Не боись, тут их десяток, хватит на первое время. Возьмём каждый по штуке, остальные толкнём. Расширенный функционал, защищённое экстранет-соединение, встроенный клинок эффекта массы. Круть! Потом можно и о продаже судна подумать. – Заманчивые перспективы, – поджала губы Рипли, – но у меня есть опыт посещения Омеги. Там нас тоже предали и продали Коллекционерам. Не хотелось бы наступать на те же грабли. Лысая выразительно оглядела сестру с головного щитка до кончика хвоста. – Вас продашь, как же… Кстати, кто это был? – Азари Рана Таноптис. – Не слышала о такой. При случае передам привет. И если хочешь – свяжусь с одним из корешей, из надёжных… более-менее. Сама в заложниках останусь. – Идёт. Дальше? – А дальше – сумму от продажи лоханки поделим. Хватит вам с девочкой на новые документы со всей историей, ни одна альянсовская шавка не подкопается! С Ньют сложнее, ну да что-нибудь придумаем. Сама собираюсь организовать новую банду наёмников, вы вступите… – Нет. – Да не бойся ты! Подучишься немного, станешь техником. Они всегда нужны, взрывать часто приходится. – Нет. Это не обсуждается. – Чем тогда заниматься будешь? Деньги хорошие, на пару лет хватит, но не на всю жизнь же! – Работать пойду. Как раз смогу обучиться какой-нибудь профессии. – Ну нормуль. А что насчёт тебя, Ньют? Жить привычной жизнью ты не сможешь, опять к живодёрам угодишь. А вот на фронтире – вполне. В системах Терминуса много вещей, на которые большие шишки предпочитают закрывать глаза. Разумный инопланетянин-биотик… – Джек задумалась, – странно, да. Ничего, прорвёмся. Айда с нами! Ньют не согласится. Ньют не может согласиться! Я знаю, ведь она – это я. Если она скажет «да»… «Я не буду убивать людей» – уф. Неужели я и вправду сомневалась? – Да там людей не так много, батары в основном. «Я не буду убивать разумных» – А жуков ты только так крошила! «Я НЕ БУДУ УБИВАТЬ РАЗУМНЫХ!!!» – Джек, хватит, – жёстко сказала Рипли, – Ньют отказалась. Ты сказала – «фронтир». В вашем мире есть маленькие осваиваемые колонии? На несколько десятков человек. – Встречаются. – Вот и поселимся на одной такой. И заработок хороший, и Ньют рядом… и ты, Ребекка, тоже. Будем в гости к ксеноморфу ходить. Правда, его на пассажирском челноке не отправишь. – Не парься, придумаем что-нибудь, – махнула рукой лысая, – но зря вы так. – Зря не зря – но с криминалом дел иметь не буду, и дочек не пущу. Я посмотрела на сестру и рассмеялась. Ньют тепло улыбнулась в ответ. У меня появилась сестра. Сестра. Которой можно рассказать о всех-всех-всех своих бедах и шалостях, которая поймёт всё с полуслова, полувзгляда. Ньют всегда придёт на помощь, вытащит из любой передряги. И я её – тоже. Если получится!