Софист, часть 1. Песочница

      - Уллю. Волки. Приведи. Пообещай им двух енотов, - прошептал Софист своему питомцу, зная, что умная сова его расслышит и прекрасно поймет.       Фамильяр бесшумно спорхнул с локтя, взлетев над заснеженными садовыми посадками, скрывшими беглеца от обычных наблюдателей на стенах заставы Олостина. Юный друид желал убежать подальше от горькой правды, открывшейся в злополучном для него месте. Ему невыносимо было оставаться в этих тесных стенах – он рвался на волю и простор, способный объять его необъятное горе. Ловкий парень весьма быстро приноровился к лыжному ходу.       Всего за полчаса он пробежал более лиги, обильно вспотев и остро захотев пить. К этому времени нашлись волки, что решили поохотиться на зайцев-беляков, живших в норах у фермерских полей. Матерому вожаку и его стае из восьми особей оказалось мало четырех енотов, которых юный друид сумел призвать за два раза – больше он не хотел кормить живоглотов. Пришлось ему прибегнуть к хитрому фокусу с посохом: соблюдая легенду, он сделал жердочку и дал птице поднести волшебную палку к сильнейшему волку. Застарелые шрамы исчезли, как не бывало. Только тогда вожак, в одну морду сожравший целого енота, согласился провести парня на своей спине несколько миль, чтобы тем самым помочь ему замести следы: он не желал встречаться с группой лыжников, зачем-то отправившихся по его следу спустя примерно минут сорок.       Когда стая забежала в рощицу между полями, в которой обычно ставили сезонные дома, и когда сторонний ясновидческий взгляд сверху на миг потерял объект слежки, Софист поднял над головой посох-жердь, моментально применив подготовленное заклинание. Он сумел восьмикратно уменьшить себя, чтобы преданная сова, увеличившаяся в три раза и выбелившая перья волшебной маскировкой, легко подхватила старшего собрата. Уллю понес драгоценную ношу на большой скорости и не выше тридцати футов перпендикулярно прежнему маршруту, а стая волков побежала по своим делам на восток – пусть теперь ищут снежинку в сугробе.       Вечное Болото хорошо проглядывалось на горизонте, но не Эвермур цель. Возвышавшийся северо-западнее Серебряный Лес тоже издали оправдывал свое название: березы, тополя, ели и другие деревья причудливо серебрились корой или иголками. Едва Уллю, пытавшийся потешить Софиста и совершавший крутые виражи между деревьями, углубился от кромки леса на пару миль вглубь, как юный друид сообразил: они проникли в священный Лес, корни которого росли из праха или берегли множество могил лунных эльфов.       Тихий, сонный - безмятежный. Аура Сильвервуда нежно укутала страдальца, свернувшегося клубочком под лапами серебристо-голубой ели и заплакавшего навзрыд. Софист оплакивал потери прошлой жизни. Им еще только суждено было произойти, однако, Альтер-эго их уже испытал и пережил, но еще не смирился и не отпустил, как ранее полагал, покидая Пращура Деревьев. Чтобы спасти любимую девушку, друга и вассала, непременное условие – должны погибнуть его зачатые, но еще не рожденные дети. Гомункулы не подойдут – их без труда отличат и с их участием не свершится «уже произошедшее». Подойдут только истинные отпрыски…       Кореллон Ларетиан, Коронал Арвандора и верховный бог Селдарин, Пантеона Эльфов, когда-то на заре времен пережил предательство жены и детей, что ознаменовало появление темных эльфов - дроу в их нынешнем виде. Альтер-эго Софиста не могло винить своего небесного покровителя за жестокое испытание, ниспосланное ему в самом начале пути, дабы таким вот страшным образом привить стойкость к неизбежным потерям близких и друзей. Понимание не приносило облегчения – клановые узы крепки и почитаемы им как бы не более небесного… отца. Его нынешняя полная свобода, по сути, предательство поверивших и пошедших за ним, но их спасение – это жертва двух зародышей примерно трех месяцев от зачатия и нерушимая присяга под стягами коронала… Какой стороной не поверни дилемму, всюду пресловутая свобода против моральных устоев личности…       Уллю позаботился о расчувствовавшемся плаксе, Альтер-эго которого долгие годы знал, как целеустремленного, рассудительного и не склонного к проявлению эмоций. Чтобы прикрыть подростковое обличье друга от холода и простуды, птица заботливо положила выгнувшийся дугой посох, «жульнически» излучающий тепло – без команды владельца. А потом Уллю тактично оставил Софиста в одиночестве, свернувшись на его пальце кольцом с двумя изумрудами в глазницах стилизованной фигурки совы – сама пропитанная волшебством ель взялась охранить от неприятностей юного человека с толикой эльфийской крови и странно родственной дереву душою.       Голод и жажда взяли свое, в итоге заставив сознание Софиста успокоиться и действовать. Четверть часа он не мог как следует собраться, чтобы призвать и откопать в слое хвои витаминную луковицу, морковь и редис с питательным грибом-сыроежкой. Поколдовав немного над кончиком посоха, он превратил его в ковш и воспламенил ради того, чтобы натопить чистого снега. Под этой елью чуткий друид поел да так и заночевал, не имея ни сил, ни желания куда-либо переться, утешенный и убаюканный краешком парадоксально жизнеутверждающей и умиротворяющей атмосферы обширного и древнего эльфийского - кладбища. Мертвенно спокойная ночь пролилась бальзамом на душу, подарившим утешение, успокоение, уверенность – все образуется. О, да, время терпит и пока еще не поздно отыскать приемлемое решение, главное, не прекращать поиски и… готовиться к худшему.       Не постеснявшийся отдать приютившему дереву земной поклон, Софист приложил лоб к шершавой коре и вслух произнес на чистейшем высоко-эльфийском:       - Благодарю тебя, Ель-серебрянка. За приют и души покой. Пусть корни твои крепки будут, пусть ветви здоровы, пусть давшая тебе жизнь душа Teu-tel-quessir не ведает печалей и горестей…       Он не ждал ответа, но волшебное дерево обратилось к нему на своем странном языке, напоминающем передачу мыслеобразов.       - О, я недостоин чести. Буду рад помочь, любезная, но сам не справлюсь, почтенная Ель-серебрянка. Прошу, прояви снисхождение к моей неумелости…       Странным образом общаясь с растением, Софист, карябая утлый полушубок о кору, с великой осторожностью взобрался на несколько ярдов ввысь, чтобы аккуратно вытащить из ствола подсохшую нижнюю ветвь и соорудить на этом месте дупло для белочки: их очень любила безымянная эльфийка, из чьего праха и с чьим отпечатком души выросла серебристая ель. Не каждый эльф удостаивается подобной чести, даже среди кровных родственников…       Софист не ожидал, что с ним поделятся редкой и священной древесиной с серебристым блеском, трудной для обработки и дающейся лишь мастерам своего дела. Ну какой из него мастер? Смех и грех…       Серебряное дерево само по себе имеет великолепный вид, а еще его качества очень ценны для создания тары под долговременное хранение припасов и оружия против нежити. Свободный как ветер, Софист ни миг не колебался и с удовольствием сел в позу лотоса, опершись спиной и затылком о дерево. Юный друид не считал времени и сил, с головой уйдя в творческий процесс лепки изделий из серебряной древесины. Софист интуитивно чувствовал формы, какие хочет принять еловая ветвь, но пока толком не умел воплощать образы. Одно дело самому вообразить и создать магией, а другое – вручную лепить, словно из глины. Вкладывание души в манипуляции, пропитывание заготовки не только своей чистой магией, но чувствами и образами – так рождается одухотворенный предмет. Именно это отличает изделия одаренных мастеров от простых ремесленников. Нельзя и попросту грешно путать подобную вещь с магически одушевленными артефактами, по типу псевдо-разумных мечей или филактерий личей. Но одного дара мало – подлинных мастеров отличает талант.       Юный друид за долгие часы кое-как вылепил не то плошку, не то чарку, напоминающую элегантное утиное тело и с отверстием для подвешивания. Если бы не сакральное единение с елью и ее едва-едва ощутимые направления, то вышедшему из рук Софиста шедевру место было разве что в детской песочнице, несмотря на всю ловкость его пальцев, более подготовленных метать ножи и звездочки да вытворять всякие замысловатые пассы под нужды сплетаемых заклинаний.       Следующим предметом стала простая, приятная на ощупь и взгляд кружка в виде бутона то ли орхидеи, то ли колокольчика, причем, удивительным образом вполне строгих, мужских очертаний, хоть и кривеньких из-за неумелости лепщика. А так же деревянная ложка с вроде как изящно загнутым кончиком-клювом - с дырочкой для крепления. Изделия составляли единый походный набор: кружка вкладывалась в чарку и надежно прижималась ложкой так, чтобы не выпасть - три отверстия совпадали для подвешивания к поясу или рюкзаку. Все полировано гладкое и удобное, вся красота задумки в ряби причудливого древесного узора, какой нельзя получить долблением или иной техникой, кроме лепки. Главный образ воплощен, но еще осталась большая часть ветви. Альтер-эго Софиста не смогло себе отказать в приятном «жульничестве»: остатки знака внимания Ели-серебрянки приросли и затем втянулись в чудесный дубовый посох, через мгновение ставший отличительно серебристым и с непередаваемым ароматом зимнего ельника; перенялась и особенная аура умиротворения, востребованная владельцем и необходимая самому древесному клону, видимо, как-то тлетворно воздействовавшего на окружающих – ронял тень агрессии. Лекарство хоть и горьким было вчера, зато сегодня душа стала здоровее и крепче.       Полдень настал, когда усталый, но умиротворенный друид к обоюдному удовлетворению завершил кропотливую и трудоемкую работу. Пальцы уже не гнулись и дрожали, как листья на ветру, а внутренние силы исчерпались – он не жалел. Созидательное творчество помогло отрешиться от горестей и притушить их накал. Размяв ноги получасовой прогулкой-пробежкой по прекрасному заснеженному лесу и пообедав, разомлевший юный друид на пару часов прикорнул под благодатным деревом, окончательно обретая потерянную уравновешенность - всё будет пучком.       - Уллю. Спасибо. Я рад, что нашел тебя у той вороны в гнезде. Покажешь мне Эверлунд? – Спросил он, поглаживая птицу так, как она любила.       - Угу, - ответил питомец, крепко привязавшийся к старшему собрату. Сова сама поискала клювом и выдернула перышко, что позволит им держать связь удаленно.       - Внимательно огляди предместья, Уллю. Простая людская ферма. Кто-то простывший или заболевший, хворый или с легким недугом. Лети, мой младший собрат, ищи-смотри нам доброе пристанище.       Проводив взглядом фамильяра, Софист попрощался с елью, посоветовавшей юному друиду знакомый серебристый тополь, у ствола которого юному друиду вельможно разрешили помедитировать и набраться сил, отрешиться и перенестись сознанием к Уллю.       Погода над Эверлундом отличалась сегодня переменной облачностью. Лучи вечернего солнца и белизна снежного покрова ярко выделяли черный камень башни, доминирующей над городом благодаря на сотни футов высившемуся скальному фундаменту – творение мощной магии. Четыре цилиндрических шпиля, ориентированных по сторонам света, наверху южной башни висело огромное сигнальное зеркало в форме полумесяца – арфы, при ближайшем рассмотрении. «Местная гильдия волшебников», - подумал про себя Софист. Рядом с этим претенциозным сооружением сова заметила скромный символ Огмы – святилище бог знаний, покровителя бардов, историков и писцов. Широкая лента замерзшей реки делила Эверлунд примерно пополам. В центре находилась огромная торговая площадь со складами и портами по бокам. Купол ратуши пламенно сверкал в свете догорающего вечера и ласкающей глаз ночной иллюминации. Крылатый разведчик заметил глазастую перчатку – храм Хелма размещался у восточных, Верхнеречных Ворот – всего их пять имелось. Так же Уллю разглядел и золотой желудь, обозначающий большой храм Шиаллиа – полубогини молодоженов, фермеров и лесников, союзницы богини Милики. Храм самой Королевы Лесов стоял у городской стены с внешней стороны – на живописном и стратегически важном сгибе реки. Напротив него, кстати, расположился порт и выработки глины с плодородным илом на поля. Северо-восточнее и тоже за стенами Эверлунда на изумительном Звездном Лугу возвышался величественный стрельчатый храм Кореллона Ларетиана. В городе еще почитали святыни Шондакула – бога караванов и путешественников, а так же пользовалась неизменной популярностью Вокин – богиня торговцев. Эверлунд был красивее, стройнее, ухоженней и компактнее сохранившегося воспоминаниях Невервинтера, а по численности проживающих за его стенами мог вполне соперничать с ним. Примерно половина жителей – люди, пятая часть – эльфы, седьмая – полуэльфы, часто встречались халфлинги и дварфы. Все жители не были отверженными, потому не алкали Справедливости – главной и доминирующей религии побратима торгово-ремесленного Эверлунда на Побережье Мечей. (иллюстрации 007-020)       Слишком много мест поклонения и святой силы. Клирики регулярно навещают предместья, своевременно оказывая разную помощь, включая основную - медицинскую. От первоначальной идеи юному друиду пришлось отказаться. Чем еще, акромя лечения, можно расплатиться нищему подростку-путешественнику? Грея меж ладонями совиное перо, Софист-Уллю устремил взгляд на предместья простонародья за Нижнеречными Воротами, а потом еще дальше. Дорога огибала крупную рощу: плантация сосновых смол и желто-золотистой древесины ласпэра, тоже весьма смолистой и подходящей для изготовления мебели и строительства, а еще из иголок этого вечнозеленого дерева делают расслабляющий напиток и превосходного качества ароматизаторы для факелов и свечей. Далее тракт ополовинивал деревеньку у песчаных отмелей за несколько миль до двух гигантских порогов – корабли волоком тащили по оборудованному для этой процедуры берегу. Ремесленный поселок заинтересовал Софиста стекольным производством, соседствующим с дурно пахнущими цехами по выделке кож, фабрикой красящих средств и покраске разных изделий, в основном тканей и тех же кож. Сделав петлю вдоль левого берега да так и не перелетев ленту реки, Софист-Уллю в итоге выбрал глинистый берег напротив храмовой рощи Милики и молодого семейного гончара на окраине предместья. Хоть в малом – повезло.       Софист выплыл из прорицательского транса. Размяв затекшее тело, поел и определил маршрут. В голове уже были приготовлены заклинания, чтобы без оглядки и страха за свою шкуру пересечь Сильвервуд. Софист встал на лыжи и помчался, нагружая свое молодое и растущее тело. Предстояло преодолеть порядка двадцати пяти миль, поэтому юный друид позвал фамильяра обратно, чтобы сократить большую часть пути, стремительно пролетев в его лапах.       - Ух-ху?! – Приглушенно воскликнул мне в ухо Уллю.       - Не боись, - ухмыльнулся Софист пернатому другу. – Лети в город, Уллю, принеси мне, пожалуйста, клок кошачьей шерсти.       - Ууу, - протянула птица, глянув на старшего собрата вертикальной парой глаз – один над другим. Смеется.       - Да-да, скорее только.       Зоркая сова едва слышно прошуршала крыльями, направившись выполнять поручение – Уллю был не прочь погонять городских кошек. Сам юный друид стал тщательно готовиться к специфично конкретизированному призыву.       Последнюю лигу перед предместьями Софист честно отмотал на лыжах, прибыв согласно расчетному времени – когда уставшие родители замучались пытаться уложить спать неугомонную маленькую дочурку. Тихо, но не скрытно, Софист подъехал к подворью.       - Тс! – Приказал юный друид сторожевому псу на цепи. Оправдывая заказанный одомашненный характер, призванный котейка за пазухой овчинного полушубка завозился, почуяв собаку, но коготки оставил при себе – мал да удал.       Пес лохматой породы ленно зевнул, оставшись чинно сидеть и внимательно наблюдать за незваным гостем с удивительным посохом, мягко и ровно светящимся блеклым лунным светом яркости достаточной, чтобы человеческий глаз из дому сносно рассмотрел десятифутовую область вокруг гостя. Тусклый огонек слетел с верхушки серебристого посоха и юркнул к окну, привлекая внимание хозяев.       - Здравствуйте, почтенный. Чем обязан в столь позднее время? – Открыв калитку заднего дворика, осведомился плечистый глава семейства, набросивший схожий с гостем полушубок, под которым спрятал наспех наброшенную кольчужную рубашку и обнаженный меч, кончик которого намеренно блеснул из-под полы.       - Здравствуйте, уважаемый Каллуна, - поприветствовал гость, умеющий читать вывески на фасадной части дома. - Я – Софист. Извините за неурочный час. Дозвольте согреться у вашего очага и обсудить, чему мы друг друга можем научить, - вежливо и миролюбиво произнес очень молодой человек. Полуэльф, оказавшийся в кругу теплого и очаровывающего света, разрешил сомнения в пользу гостя.       - Я – Коллин Каллуна. Входите, Софист, коль с добрыми намерениями, - посторонился остепенившийся рейнджер так, чтобы видеть обсидиановый глаз златорогого единорога, с внутренней стороны забора смотрящего мордой на входящего. Простенькие охранные чары святого символа Милики не выявили зла. Мужчина сильнее напрягся, когда гость крутанул кистью свой посох, но потом нервно дернул чуть заостренным ухом, когда магическая палка в правой руке свернулась безобидным светящимся колечком. На второй руке, прислонившей лыжи к стене сеней, наметанный взгляд лесника заметил серебристый ободок второго кольца, «фасадом» обращенного внутрь ладони.       - Прошу, разувайтесь, - произнес хозяин, вставляя меч в хитро пристроенные ножны и запирая за гостем дверь в просторные сени.       Сразу прямо находились вешалки и обувные полки. Маленькая ступенька с тапками отделяла грязную зону прихожей. Слева от входной двери высокое и узкое оконце, напротив которого располагалась лестница на чердак-мансарду, направо проход в гончарную мастерскую. Под лестницей – отхожий закуток с фаянсовым другом при водяном смыве, рядом – мойня и парилка, примыкавшая к большой печи для обжига, с другой стороны которой и до стены находилась сушилка. Слева от лестницы вход в не менее просторную избу, уютно обставленную и сейчас комфортно натопленную. Коллин ловко сбросил низкобортные валенки и, не глядя, повесил на крюк верхнюю одежду – ножны с мечом остались в левой руке.       - К нам гость, - открыв внутренний проход, с порога бросил в дом глава семейства, предупреждая домочадцев.       - Блыська! – Воскликнула девочка.       - Поллуна! – Следом ахнула мать.       Но она не успела. Девчушка в сорочке до пят выскочила следом за дымчато-серой полосатой кошкой, выбежала с ковра из медвежьих шкур и потопала босыми ножками по голым доскам прихожей. Юноша еще только разулся и очень вовремя распоясался – очаровательный подарок вынужденно свалился на пол.       - Мяу, - обидчиво подал голос трехцветный комочек шерсти, у которого едва угадывались остренькие ушки и распушистый хвост. Рядом с месячным котенком напряженно застыла четырехлетняя кошка, нервно дергая хвостом.       - Ой, какая киса! – Просияла зеленоглазая Поллуна, устремившаяся к заветной цели и ловко увернувшая от руки отца, стесненного оружием и наспех одетой кольчугой.       На устах застывшего на месте Софиста появилась теплая и грустная полуулыбка. Шустрая девочка, не увидев абсолютно никакой угрозы, подхватила котейку, у которого пшеничное пятно на левой стороне плоской мордочки на диву как сочеталось с локонами самой малютки. (иллюстрация 021)       - Мама! Папа! Она такая прелесть, правда, это мне? – Затараторила девочка.       - Это мальчик, - заговорил гость. – Кот. Прошу любить и жаловать, - обескураживающе улыбнулся снявший шапку подросток. Простым обывателям пока что было не понять всей исключительности этого подарка…       - Ой, - взвизгнула порядочная девочка, внезапно обнаружив незнакомца и практически вспорхнув на руки русоволосой и такой же зеленоглазой матери с милым круглым личиком. К груди она прижимала пушистый комок не водящейся здесь экзотической породы с плоской мордочкой.       - Знакомьтесь. Софист. Моя жена Эльза и дочка Поллуна, - промямлил мужчина, поймавший суровый взгляд своей ненаглядной, в следующую секунду повесившей на лицо приветливую улыбку:       - Приятно познакомиться, Софист. Спасибо за подарок. Поллуна? Что надо сказать дяде? – Наставительно спросила мать в милом домашнем платье в горошек.       - Спасибо! – Ответила бойкая девочка, присмиревшая на руках молодой женщины. – Ути-ути, - ее вниманием целиком завладел добрый котенок, доверчиво заглядывавший в глаза ребенка. По наущению дарителя он лизнул девочку в носик.       - Мяу! – Приревновала серая кошка, начавшая крутиться и тереться о босые ноги хозяйки очага.       Являя мужу недовольную спину, Эльза что-то зашептала сюсюкающейся с котиком малютке, наконец-то унося дочку в спальный закуток на громаде печи, занимавшей центральное место в избе. Вовсю ластящаяся Блыська устремилась следом.       - Вы очень не вовремя решили зайти, - сообщил недовольный гончар, начав подбирать разбросанные детские игрушки и «кошачьи» клубки, вырвавшиеся из теплых и светлых сеней за печкой. – Присаживайтесь пока за стол, - указал он в противоположную часть комнаты. Рядом был красный угол, где почитали золотую монету Вокин и золотой желудь Шиаллиа. Муж очень старался обеспечить семье комфортные условия жизни.       Гость устроился на табурет спиной к печи. Благодаря волшебному кольцу-сове, дававшему круговое зрение, он все прекрасно видел и не постеснялся тайком разглядеть рациональную обстановку и царицу избы – Печь. У нее и плита была, и две духовки, годящихся не только для приготовления еды и закаливания глиняных изделий – большая позволяла даже париться внутри. За трубой на высоте пяти футов от пола была двухместная лежанка. Чтобы на ней было комфортно спать, остроумный песочный механизм со временем насыпал заслонку для поимки тепла от остывающей к утру печи. К ее боку была приставлена отделанная мягкими шкурами и удобная для малышки лестница с перилами. Еще дальше находился обвешенный толстыми коврами закуток – шесть футов на семь. Там находилась большая двуспальная кровать родителей, не поскупившихся на амулет в виде ленты: теплая штора с вышитым орнаментом замыкала круг изоляции, пропускавшей звуки внутрь, но не выпускавшей их наружу. Все изголовья ориентировались на восток. Сейчас мать за занавеской на печи укладывала спать единственного ребенка. Но когда семья разрастется, родители переедут в светлые сени, прилегавшие к печи и выходившие окнами на юг. Сейчас там была хозяйственная комната с прялкой, гладилкой, письменным столом, полками для белья, книг и свитков. Станет тесно – подростки переедут на просторный чердак-мансарду, где сейчас выделывали кожу, сушили рыбу и травы, что-то складировали. Каменный дом был отчасти симметричен: по центру проходные сени, с юга жилая изба, с севера более просторная мастерская и торговый зал. В той части тоже главную роль играл приспособленный под разные технологии обжига большой гончарный горн, расположенный почти в центре особняка. (иллюстрация 022) На втором этаже два коридора из общей комнаты со все еще стоящим тут ткацким станком вели в четыре жилых комнаты по бокам от печных труб и еще к паре горниц над лавкой. Софист рискнул предположить, что до Смутного Времени в этом доме уютно располагались три поколения двух фамилий или один многодетный род, но сейчас благоустроенный особняк содержала всего одна молодая чета. Нынешний хозяин здесь родился, однако, явно не ждал ремесленную лавку в наследство: тем более не думал, что в гончарном горне по чьей-то вине произойдет взрыв, который моментом убьет мастера со всеми его подмастерьями. Над тщательно восстановленной частью дома давно уже не витали эманации смерти, освященные не одним святым обрядом, но осадок остался – сын гончара предпочитал иначе получать прибыль, редко разжигая горн.       - Извините, я подумал, что маленький мурлыка займет и успокоит активную девочку, - пояснил юноша в аляповато залатанном свитере. Оба родителя услышали подтекст. – Еще днем я ничего не знал ни о вас и вашей гончарной лавке, ни об Эверлунде, кроме его названия, разумеется. Прошу, посмотрите, свежий пример красноречивее слов.       Начав первым, усталый Софист отцепил от пояса свою гордость – сегодняшние, на его взгляд, великолепные изделия из серебряной древесины. Хороший гончар не мог не подметить технику лепки, присущую мастеру по глине, чем столяру. Аккуратно отложив вещи дочки, порядком уставший за сегодня Коллин заинтересованно подсел напротив гостя и взял в руки кружку, которой впору было сойти с гончарного круга. По мере изучения его брови ошарашенно ползли вверх. Сильные, тонкие и чуткие пальцы потомственного гончара сразу определили характерные выдавленности.       - Я чувствую, вам не чужды сакральные силы природы, Коллин, - продолжил гость, знающий, что жена за печной шторкой все чутко слушает, несмотря на тихую колыбельную для дочки. Софист намеренно упустил подобающее ему вежливое обращение «мистер». - Я научу вас размягчать дерево до состояния глины, а вы взамен познакомите меня с азами и тонкостями своего гончарного ремесла. Признаться, мне неловко стеснять вашу семью и просить кров-стол до конца альтуриака, но я в бедственном положении. Что скажете?.. – Подвесил вопрос умный парень, приукрасивший о себе и не ставший упирать на то, что молодой мастер сам едва сводит концы с концами, сочетая редкую работу в мастерской с охотой на пушного зверя. Он понимал, что последний из рода Каллуна готовил себя к стезе воина и охотника, помогая отцу и старшим братьям постольку-поскольку. Какие тут знания?       - Это на самом деле серебряная древесина, - благоговейно прошептал полуэльф, понюхав и чуть ли не лизнув заветный предмет в руках. – Подарена… - мудро определил рейнджер.       Навязывающийся гость скромно потупился, вдыхая остаточный аромат подававшийся на ужин гречневой каши с маслом и парным молоком из крынки, все еще стоявшей на прибранном столе.       - Я не гончар, Софист, - отложив все в сторону, прямо сказал Коллин, уперев в гостя тяжелый янтарный взгляд, пытающийся распознать проходимца. – Едва в подмастерья гожусь.       - В этом плане нам повезло, Коллин, - подхватил подросток тон мужского разговора. - Нет устоявшихся навыков, отсутствуют особо секретные тонкости профессии, ум открыт для новых познаний и смелых экспериментов. У нас обоих есть стимул заработать на эксклюзивном товаре. Вы заинтересованы в налаживании прибыльного дела, я - в организации точки сбыта своих изделий. Мне нужен доверенный партнер в Эверлунде, который мог бы совершать для меня покупки и пересылать их. Связь и доставку организуем через моего фамильяра и призыв вашего пса или иного животного с поклажей. В накладе никто не останется.       - Прямо соловьем баешь, парень. Не возьму в толк, какой тебе прок посылать меня за своими покупками? – Через четверть минуты обдумывания, тихо спросил наморщивший лоб мужчина, тискавший кухонный нож. Он внутренне уже согласился, перейдя на «ты», осталось по-умному обосновать.       - Такой же, Коллин, как в транспортировке через призываемое животное, - уклонился гость от прямого ответа.       - Допустим, - потер висок глава семьи, поставленной на распутье внезапным визитером. - Какого рода будут покупки? За нелегальный товар я не возьмусь, Софист.       - Ничего криминального, разумеется. Так вышло, Коллин, я повстречался с орками и следом наткнулся на плохое место, где высшие чины лгут, а простой люд не уважает лесных. Мне пришлось спешно бежать оттуда, без вещей и средств к существованию. Для начала мне нужны комплекты одежды и обуви, предметы повседневного обихода и персонального быта, писчие принадлежности. Специально зачарованные подсумки для сбора трав и под флакончики, походный рюкзак. К лету могут понадобиться различные рецепты, книги, карты, свитки, минералы, снедь по вкусу и тому подобное, возможно какие-то заказы будут для отправки караваном. Я собираюсь на несколько сезонов обосноваться где-нибудь на подножье Нетерских гор. Друидизм позволяет не спешить с выбором профессии, и круг моих интересов обширен, Коллин. Я пока не определился в жизни и хочу опробовать разные ремесла, вдали от суетных городов и пристрастных расспросов.       Почти тридцатилетний мужчина намек понял, особенно в части удивившего его «плохого места»: говоривший гость стянул свой залатанный-перелатанный свитер и в тепло натопленной избе расстегнул еще и ворот рубахи, ненароком открыв приметную солдатскую тельняшку с заставы Олостина.       - Допустим, - через минуту долгих раздумий, Коллин отложил несчастный нож и вновь поднял раскосые глаза, доставшиеся от предка-эльфа. – Нам надо лучше присмотреться друг к другу, прежде чем начинать совместно воплощать авантюрно звучащий замысел. Крупные траты – это дело будущего, но непосильная для меня часть расходов предстоит уже завтра. Сегодня переночуешь со мной в кровати, а утром мы освободим для тебя комнату в горнице. Но понадобится лежанка и спальные принадлежности, потребуются дрова и глина. Занятия магией и лепка отнимут всё наше время и силы, что лишит меня возможности отлучаться на охоту за пушниной в оплату молока и меда для дочери. Что ты думаешь по этому поводу, Софист?       - Начну по своему порядку, Коллин. У тебя есть потрескавшиеся изделия или с каким браком? – Без раздумий осведомился парень, в уме уже набросавший пункты плана. Он не смущался разницы в возрасте, в отличие от собеседника.       - Есть, - сразу кивнул сын гончара-полуэльфа. Хотел добавить что-то еще, но выжидательно промолчал.       - Прошу простить за нескромный вопрос, Коллин, но у вас есть родственники, которые могут претендовать на прибыль хозяйства, имущество или секреты ремесла?       - Есть, - засопел помрачневший мужчина.       - Кровать мне не нужна, достаточно матраца. Сбережений хватит на него, подушку, одеяло и постельное белье?       - Впритык, - прищурился полуэльф, которому по наследству крови досталось хорошее ночное зрение - лучина догорела на столе. Он не лгал про деньги – всё вложено в запасы на чердаке и в подвале.       - Раз готов рискнуть, тогда наметки следующие, Коллин, дослушай до конца, пожалуйста. Соседям как можно дольше лучше не знать, что у вас появился новый жилец – оговорки Поллуны можно объяснить котенком. Эльза завтра приобретет все необходимое и распустит слух: она на тебя злится, что ты совсем забросил гончарную мастерскую и собираешься избавляться от большого дома, скоро повезешь продавать «черепки», припасенные на черный день. Мы же с тобой спозаранку и до ночи отправимся в Сильвервуд: я первый, ты следом с санями. На серебряную древесину рано замахиваться, поищем обычные деревья, готовые отдать нам свои подсыхающие ветви – с ними будет проще осваивать размягчение древесины и ее формовку на гончарном круге. Заодно мой фамильяр высмотрит ценного зверька, какого ты скажешь, а я постараюсь позвать ценного сохатого и наберу свежей живицы в твой сосуд, емкостью не более этой кружки. Далее. Желательно за следующую пару дней юридически оформить мастерскую на тебя лично, Коллин, жену и дочь. Выяснить и нотариально зафиксировать размеры отступных всем остальным родственникам, дабы потом не иметь тяжб с ними за долю не ими нажитого добра. Полагаю, потребуется взять ссуду под часть стоимости хозяйства, чтобы наличными сразу расплатиться со всеми претендентами – для пущей страховки. Могу послезавтра в одиночку отправиться в лес, пока здесь будет оценщик, постараюсь отыскать у болот и частями доставить повалившийся серебряный ствол, чтобы тебе было спокойнее обращаться к ростовщику. Потом я займусь ремонтом бракованных и поломанных глиняных изделий и получением хорошей шерстяной нити. Дальнейший порядок сильно зависит от успешности похода в лес и нотариальных дел, не хотелось бы не затягивать с началом обоюдного обучения.       - Жена действительно злится, муж, - «во всеуслышание» шепотом заявила Эльза, оставившая только-только задремавшую дочку и влезшая в мужской разговор. – Даже эля гостю не предложил. Вы голодны, Софист? – Подчеркнуто отстраненно спросила хозяйка домашнего очага, устанавливая в подсвечник новую свечу. – Слышу, да, - натянуто улыбнулась она более не сдерживаемому урчанию в животе.       - Спасибо, - сказал не в меру взрослый подросток, проводивший взглядом свою серебристую чарку, куда наложили еще горячей гречи, залитой жирным рофьим молоком с утренней дойки.       - Ешьте на здоровье, - пожелала молодая женщина, не ставшая перечить супругу при постороннем, хотя уже выбрала, какие готова отдать шкуры, устилавшие пол, лишь бы спровадить незнакомца спать куда больше. Не то, что ее муж-военный, испытавший тяготы походов и не раз ночами гревшийся о спину соратника.       - Приятного аппетита, - добавил от себя пристыженный глава семьи, поспешивший отрезать хлеб и сделать гостю бутерброд с дырявым ломтем сыра.       Проголодавшийся Софист ел, что за ушами потрескивало. Супруги оставили визитера трапезничать, чтобы, шушукаясь, навести в избе относительный порядок и приготовить всё ко сну.       - Коллин, нам пригодится матрац и запасные спальные принадлежности. Здесь я согласна, зря все распродал. Завтра ты проверишь Софиста на вшивость, и послезавтра утром на свежую голову мы еще раз все вместе обсудим поднятые сейчас вопросы. Хорошо? – Для порядку спросила хваткая жена, естественно, мечтавшая о лучшей жизни да без прикладывания усилий. А ведь могла хоть словечко вставить о том, кто и как будет расписывать будущие изделия, поскольку дерево и глина – очень по-разному относятся к краскам.       - Да, дорогая, - согласился супруг, за спиной гостя притянув к себе жену для сладкого поцелуя.       Вскоре мужчины улеглись, а женщина еще долго тихонько возилась в сенях и с плитой, ставя томиться в тепле глиняные горшочки со снедью из овощей и сушеной рыбы - на завтрашнюю вылазку в лес.