Дело о винограднике

Все минувшие сутки по национальным каналам то и дело крутили передачи и новости об Оливье Шарье, сюжет о его признании мог увидеть любой. Кажется, все уже и забыли, что на самом деле волновало их несколько дней назад. Все забыли о пропавшей девушке. Никто о ней будто бы никогда и не слышал. Оливье Шарье, сидя в своем доме, всё ещё приходил в себя после допроса с пристрастием. Он смотрел вместе с Вивьен передачу на повторе. Она тут же с ходу обозвала ведущую не самыми лестными словами в погоне за рейтингами. Большую часть дня Оливье просиживал в своём кабинете, закрывшись ото всех. Он не говорил ни с кем, кроме своего адвоката, который периодически звонил ему, вырабатывая стратегию, которая позволила бы перетянуть СМИ на их сторону. Вивьен появляясь всё реже. Ещё реже заходила в его кабинет и посещала спальню. Он постепенно остался один. Ни Вивьен, ни Лара, которая его ненавидела и почти не разговаривала, ни Матье, который появлялся раз в два дня — никому не было до него никакого дела. Все шло так, как было задумано теми, кто похитил его дочь. Его жизнь катилась в яму, которую он рыл себе сам. Для всех он был человеком, утратившим свой кредит доверия. Он был никем. Все, чего он так боялся, всплывало наружу. Сегодня был день, когда в честь Кристель решено было жечь свечи в парке, и как бы не хотел Оливье никогда не попадаться людям на глаза, ему придётся ехать. Вместе с Ларой, вместе со всеми, кто его окружал. И ему придётся снова выйти к аудитории, которая теперь испытывает к нему отвращение. К парку четверка подъезжала в тишине. Лишь Оливье нервно барабанил пальцами по коленкам, вглядываясь в вечерний парк Берси, который называют "Парком Воспоминаний". Зеленый вместительный парк с крайне неравномерно распределенными по территории деревьями. Среди зелени уже мелькали люди. Отведённый участок парка был оцеплен полицией, которая не допускала СМИ. Паника Оливье достигла немыслимых пределов: он вышел из машины бледный, как больничная стена, держа за руку Лару. Та же выглядела вполне спокойно. Она шла не торопясь, общаясь с каждым встречным копом и волонтёром. Не все горожане шарахались от Оливье. Некоторые пытались подойти и выразить не то соболезнование, не то поддержу в связи с пропажей его дочери. Одни заочно хоронили её, другие же вселяли надежду на то, что она вернётся. Вивьен до одури общалась со всеми пришедшими знакомыми и подругами. Она обнимала каждую, кто к ней подходит, словно это была встреча выпускников. Каждая из дамочек была одеты не по случаю, крепко сжимая телефоны в руках. В парке то здесь, то там постоянно прослеживались репортеры с камерами. И хоть их не пускали, они все равно умудрялись просачиваться в глубь события. Оливье заметил не только местные, но и общенациональные каналы. И даже европейские. Масштаб трагедии принял новые обороты. Лара и Оливье обходили толпу по периметру. Лара слегка улыбалась, Оливье же шел с поникшей головой. За ними шли Вивьен и Матье, который кивал всем с видом важной шишки. За четверкой увязалась пара волонтеров и копов. Видимо, так и была задумано. В целях безопасности. Вечер, плавно перетекающий в ночь, выдался жарким и влажным. Оливье истекал потом, промачивая лоб салфеткой. Рубашка прилипла к телу, а ткань подмышками потемнела от пота. Он поднялся по лесенке на шаткую временную сцену сразу после Лары и Вивьен. Матье поднялся последним. Месье Шарье обернулся и взглянул на женщин — те кивнули ему, но ничего не ответили. Сотни пар глаз смотрели на них, щелкали фотоаппараты, слепили вспышки телефонов. Оливье посмотрел в толпу. Кто-то надел футболки с фотографиями его дочери, у кого-то были кепки, с которых улыбалась Кристель. "Нужно выступить с небольшой речью" — твердил он себе под нос. Оливье глубоко вздохнул, мысленно напомнив себе, как дышать, затем направился к микрофону, который был таким же старым и шатким, как и всё, что принесли сегодня. Несколько секунд мужчина стоял, обхватив рукой стойку от микрофона, и переводил дыхание. Оливье зашарил по карманам. Бумажку, которую ему приготовила Вивьен, он оставил дома. Капля пота на лбу, и глубокий вздох. Тишина в парке. — Моя дочь, Кристель Шарье, пропала больше недели назад... — Его голос достиг микрофона и раскатился над толпой. Оливье начал свою заученную, шаблонную речь, снова повторяя, которая дочь была замечательная и славная. Он уже не замечал, как сам начинал говорить о ней в прошедшем времени. Снова повторял одно и то же. Его голос вырывался эхом из колонок, окутывая парк. Он старательно отводил взгляд от всех глаз, которые смотрели на него, как звери на добычу. От всех, кто его возненавидел. Среди толпы людей он старался найти поддержку, чтобы продолжить говорить. Наконец в парке засияли огоньки. Наступила минута молчания. Запланированная минута молчания, как принято, когда провожают человека в иной мир. Жуткая последняя минута. Она тянулась бесконечно долго. Толпа начинала расступаться. Люди начинали переговариваться между собой, детвора — громко плакать, а кто-то даже смеялся. Как будто все происходящее было лишь красивым шоу. Оливье схватил микрофон, пытаясь найти выключатель. И наконец повернулся в сторону Матье и двух женщин. Целую минуту он пытался справиться с собой. Из толпы проталкивалась одна из женщин. Толпа расступилась. — Надо уходить, — тихо сказала Лара, когда заметила грубое и недружелюбное лицо женщины. — Как ты можешь стоять здесь! Ты должен быть за решеткой! Ну же, расскажи еще раз, что ты сделал с бедной Ларой! Ты, жалкий педофил! Бешеные вспышки фотоаппаратов затмили огоньки свечей. Вспышки ослепляли стоявших на сцене и копов, которые уже старались сдержать нахлынувших репортеров. Четвёрка разделилась на две группы: Вивьен и Оливье зашагали в сторону автомобиля копов, Лара и Матье рванули в сторону автомобиля Оливье. Когда все было кончено, уже сидя в машине, Оливье устало закрыл глаза. Раздался телефонный звонок. Вивьен, которая заводила машину, не обратила на него никакого внимания. Месье Шарье резко, не думая ни о чем, ответил на звонок. В трубке послышалась приглушенная музыка, разговоры людей и звон стаканов. Тот, кто звонил ему этой ночью, был в баре. Помолчав немного в трубку, человек на конце провода заговорил своим хриплым, но довольным голосом. — Отличная работа, Оливье. Ты почти сломал себе жизнь. Можешь помалкивать. Я дам тебе последнее задание, которые когда-то выполнял мой отец. Ты помнишь о нём? Ты подставил его много лет назад. Теперь же пришло время вернусь всё на свои места. Ты знаешь, что надо делать. Даю подсказку, если ты забыл. Париж—Кёльн. То же количество наркотиков. Ты должен привезти их сам. Куда — узнаешь позже. Где достать? Думаю, ты уже нашел такого человека. Спроси у своего зятя. У тебя есть неделя. Восстановим справедливость. Тишина в телефоне, и Оливье медленно опустил руку. Конец совсем близко.