Дело о винограднике

Кристель Шарье Легкая прохлада от двухдневного дождя ещё не успела смениться на жару. Я встаю с постели, чтобы пойти и плеснуть в лицо холодную воду, быстро принимаю теплый душ и надеваю чистую одежду. Раннее утро. Тишина за окном, но в доме на первом этаже работал телевизор. Я спустилась вниз по лестнице, и на последней ступеньке за мной рысцой сбежал старый кот. Я подхватила его на руки, погладила. Толстый серый кот вмиг замурлыкал, но больше пары раз погладить себе не дал. Он начал изворачиваться, а потом и шипеть. Опустив Баки на нижнюю ступеньку, я прошла в гостиную. Там было пусто. Я перевела взгляд на вещи, лежавшие на журнальном столике. Свежая газета с едва понятным мне названием "Кёльнер Штат Анцайгер ", закрытая красная пачка Пэлл-Мэлл и стакан недопитого шпеци. Я молча прошла в гостиную и присела на диван, который впитал запах последнего посетителя гостиной. Запах терпкого мужского лосьона вперемешку с запахом сигарет. Я хотела было упасть лицом вниз на диван, но неожиданно дверь, ведущая в цветник, отворилась. В дом, все так же жизнерадостно улыбаясь, вошла Маргарет. Её лицо было необычайно бледным, губы посинели, правда, одежда стала ярче. Маргарет умирает, но скрывает болезнь за широкими улыбками и яркой одеждой, отмахиваясь от того, что жизнь подходит к концу. Она стала передвигаться медленнее и дышать чаще, по ночам стонет от боли, но на все вопросы о здоровье по-прежнему отвечала, что все идет своим чередом и она в отличной форме. Она всё также гуляет с подругами, но только в цветнике; она намерена выжать из всех оставшихся дней всё, что можно. Вот и сегодня она снова улыбалась. Маргарет вошла в гостиную с плетеной корзиночкой, в которой лежали красные розы. — О, дорогая! Я рада, что ты проснулась. Хотела сегодня утром отправить тебя в аптеку, но Эрих так настаивал, чтобы ты выспалась, что уехал сам. Совсем недавно. Не дождался, когда его спящая красавица пробудится. Я вытягиваю улыбку и согласилась, словно проявление заботы — это что-то совершенно обычное между нами. Маргарет тут же махнула рукой и, поставив корзину на столик, совмещённый с кухней, принялась обрезать шипы с роз. Она попросила подать вазу, попутно рассказывая о своем хорошем и бодром настроении. — Ну и хорошо, — кивает она, отрезая последние шипы. — Тогда поможешь мне по дому. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь, что не жалко испачкать? Уборка. Предстоит наводить порядок в доме. Можно измазаться в жире по локоть, пролить на себя все чистящие средства и измазаться в грязи, надышавшись пылью. Я быстро вернулась в комнату, но не нашла никакой футболки, которую было бы не жаль. В голове быстро появилась мысль. Я направилась в комнату Эриха, на удивление она оказалась не заперта. Вхожу, словно в неизведанную пещеру, боясь оказаться в западне. Темные шторы закрыли окна, почти не пропуская свет. Спальня Эриха кажется совершенно пустой. Только большая двуспальная кровать с темно-коричневым постельным бельем, криво заправленным своим хозяином. Совсем близко, у противоположной стены к кровати, стоит черный комод, над которым висит плазма. На стуле, стоящем возле комода, аккуратно развешены брюки и джинсы. Порядок в комнате меня удивил. Каждая вещь здесь была на своём законном месте, и ничто не могло нарушить порядок. Я медленно, ступая босиком по холодному голому полу, прошла к старому комоду и открыла его. И здесь все было идеально. Среди аккуратно сложенных вещей лежали пара пачек с презервативами и даже флакон мужского парфюма. Никогда не замечала, что он им пользуется. Я помню только запах сигарет. Выбрав футболку Эриха, через пару минут я спустилась на первый этаж. Теперь от меня пахнет сигаретами и амбре балдессарини. Маргарет уже стояла на кухне в платье, поверх которого надела старый фартук, а под косынкой спрятала лысую голову. Костлявые руки в синих перчатках, на полу синее ведро в тон и замызганная жёлтая тряпка. — Может быть, займетесь чем-нибудь другим? Я могу сама убраться в доме, — уверенно спросила я, глядя на лицо фрау Рихтер. Женщина словно ожидала такого вопроса; она нежно улыбнулась и, подойдя ко мне ближе, похлопала по плечу рукой в ещё чистой перчатке. — Ничего, я могу протереть зеркала — это не такая сложная работа. А ты приберись на кухне. Я кивнула, невольно кинув взгляд на окно, в котором виднелся дом Грэт. Маргарет сделала то же самое. Глубоко вздохнув, она вновь посмотрела на меня. — У Грэт должен был закончиться выходной, но она так и не пришла. Не знаю, что и думать. Нужно узнать, все ли у неё в порядке. Ответ Фрау Рихтер остался без моего ответа, я пропустила этот вопрос мимо ушей и лишь кивнула, уходя на кухню. Надев перчатки, я приступила к уборке. Уборка продолжалась недолго. Уже через полчаса возле дома остановилась машина Эриха, а через минуту, докурив свою сигарету на улице, он постучал в дверь. Открыла его мать. Эрих, приглаживая рукой свои рыжие волосы, шел мимо кухни, но внезапно остановился, изменив своё направление. Словно хищник, учуявший свою добычу. Он медленно развернулся вполоборота, а потом и всем корпусом в мою сторону. Выгляжу как уборщик в торговом центре. Теперь на мне выцветшая серая косынка, прикрывающая мои белые волосы, ноль макияжа, растянутая футболка и мокрые от воды джинсы. На руках у меня резиновые перчатки, руки заняты губкой и средством для мытья раковины. От меня несёт чистящим порошком с едким запахом лимона. Эрих усмехается и кивает в сторону своей футболки. Уголки губ поднимаются вверх. — Возьмешь, откуда взяла. Постираешь вместе со всеми грязными вещами. Поняла? — Сделаешь это сам, — выпаливаю я, скорее, от усталости, чем от его приказного тона. Резко вдыхаю запах средств, и глаза начинают слезиться, а к горлу поступает кашель. Эрих подходит ближе. Ничего не говоря, проходит в кухню и достает из кармана новый ингалятор, ставя со стуком на стол. Мы встретились взглядами, и я кивнула в знак благодарности, попутно снимая перчатку. То, что нужно. Ещё день, и старый был кончился. Принимаю дозу порошкового ингалятора и снова начинаю дышать. Эрих не сводит с меня взгляда, жадно наблюдая за моими действиями. — Доставляет удовольствие смотреть на задыхающегося человека? — Мне становится хорошо, когда тебе плохо. Усмехаюсь и хочу было отступить, но шум машины нарушает мои планы. Мы враз медленно разворачиваем головы в сторону небольшого окна на кухне. Оно также выходит на дорогу и дом Грэт. Возле её дома остановилась полицейская машина. Вот один худой коп, не то парень, не то девушка, заходит в дом Грэт, где на пороге его — или её — встречает пожилая пара людей. Дверь закрывается, а я перевожу взгляд на Эриха. Тишина, лишь звук работающего телевизора всё ещё доносится из гостиной. Голос Маргарет слышится из комнаты и прерывает наш зрительный контакт. Она кричит, чтобы мы немедленно подошли к ней. Глаза Эриха наполнились легким испугом, и он первым кинулся бежать к матери; я последовала лишь быстрым шагом. Женщина стояла, трясущейся рукой сжимая пульт от телевизора. Канал ВДР. Местные новости. На экране — живописное местечко. Озеро, мутная водная гладь, вокруг лес и ни души. Следующий кадр — старый, ржавый не то сарай, не то гараж. Репортеры, полиция, медики. Черный пакет с трупом. Журналист говорит быстро и невнятно для меня, но Эрих и Фрау Рихтер слушают внимательно. Глаза Маргарет наполняются слезами, и после небольшой информации о происшествии она оседает на диван. Последнее, что я слышу по телевизору, прежде чем услышать её рыдания, — это имя погибшей. Это была Грэт. Я медленно перевожу взгляд на Эриха, но его взгляд становится ледяным; он кидает на меня свой короткий взгляд, и мне становится не по себе. Я всё поняла. Объяснять не нужно. Это сделал он. Я оставляю плачущую Маргарет в гостиной, обещая, что принесу успокоительное и воды, быстрым шагом, стараясь не привлечь к себе её внимание, я удалилась на кухню и оттуда, обходя стойку, ухожу ближе к подвалу, так, чтобы она не услышала нашего разговора. Я знала, что позади меня шёл Эрих. Но, в отличие от меня, шел спокойным, размеренным шагом, словно прогуливался по палубе корабля. Наконец я остановилась у самой двери, ведущей в подвал. Она находилась под лестницей. Не поворачиваясь, я почувствовала, как Эрих вырос у меня за спиной так близко, что я могла ощутить его дыхание в затылок. Биение сердца участилось. Предательски дрогнули руки, хотя я всё поняла. За моей спиной стоит убийца. Теперь всё на уровень выше. Его рука легла мне на плечо, и Эрих развернул меня к себе лицом. Голубые глаза уставились на меня, и лишь изредка его взгляд пробегал по моему лицу. Он был совершенно спокоен, он ждал, когда я заговорю. — За что? — всё, что могла, спросила я. Эрих изобразил подобие улыбки и, опустив руки, произнес: — Она чуть не испортила наше дело. Она начала узнавать тебя. Киваю, как будто соглашаясь с этим. Оставалось добавить "понятно" и "спасибо". Я промолчала. Мне было жаль её. Жаль за то, что она была такой догадливой и внимательной. И, кажется, только за это. Что ж, я буду помнить о своём неудавшемся спасении. — Как? — тихо произношу я и ловлю себя на мысли, что мне это действительно интересно. Как будто это страшная история перед сном. Словно мне расскажут сказку или выдуманную историю. Ни страха, ни трепета в груди. Я будто окаменела. Не могу понять, что со мной произошло, но чем больше я узнавала о своем отце, тем меньше мне хотелось вернуться назад. Какая разница, с каким преступником иметь дело? Тот, который врал тебе всю жизнь, или тот, который раскрывает всю правду? Кажется, выбор становился всё очевиднее. Разве что выбраться на свободу я смогу лишь сразу на кладбище. И это в лучшем случае. Наверное, такова судьба. Дети всегда расплачиваются за грехи своих родителей. Мой же отец нагрешил так, что, если бы у меня были дети, досталось бы и им. Это бы было настоящим родовым проклятьем. Эрих медленно поднимает руку, растопыривает пальцы и подносит к моей шее. Все это время я слежу взглядом за его рукой. Он обхватывает шею, и рука зажимает мне горло; по началу грубо, но спустя секунду он ослабевает хватку, подтягивая меня к себе. Добровольно делаю шаг к нему, смотря снизу вверх. Его губы почти возле моего носа, дыхание горячее. Смесь мяты и сигарет. Тот же запах терпкого лосьона для бритья. Пальцы Эриха снова начинают впиваться мне в кожу. — Сначала я душил её. Медленно, веревкой. — Эрих разворачивает меня спиной, словно тряпичную куклу, не выпуская шеи. — Я стоял спиной, она не видела моего лица. Последнее, что она видела, — это дверь гаража. Горло сдавили пальцы, и я почувствовала, как начинаю краснеть. Сейчас я видела только дверь, ведущую в подвал. Кажется, это последнее, что я увижу, если он не опустит меня. — Потом я подвесил её, — отпуская меня, рассказывает Эрих, и я поворачиваюсь к нему. — Где ты хранишь перчатки? Он удивленно смотрит на меня, и я быстро добавляю: — Ты должен был делать это в печатках. Ты был у неё дома, но, если тебя до сих пор не нашли, значит, ты всё убрал. Ты готовился к этому. Эрих усмехается и качает головой. Хвалит меня за наблюдательность. Мы снова замолкаем на пару минут. Из гостиной доносится плач Маргарет. Наконец, когда Эрих направился в сторону кухни, я спросила тихо, но достаточно, для того чтобы услышал он: — Меня ты убьешь так же? Медленно развернувшись ко мне, Эрих серьезно смотрит в лицо, как будто раздумывая над этим. Я не напрягаюсь, ожидая его ответа. То, что я больше не вернусь в Париж, становится более очевидным. — Всё зависит от тебя. Если хочешь, чтобы я сделал это быстро, придётся заслужить. — Всё, чего я прошу, — бросить моё тело, чтобы его нашли. Я хочу, чтобы меня похоронили. Я отвечаю ему в тон, прежде чем уйти на кухню. Шагов следом за мной не последовало. Эрих остался стоять у лестницы. Эрих Рихтер. Это же время Кристель упорно повернулась ко мне спиной и зашагала на кухню, а я остался стоять на месте глядя ей в след. Ее спокойствие, даже безмятежность. Сказать по правде, это меня озадачило. Хочет ли она скрыть свои чувства, за этим ответом без эмоций? Старается показать себя? Хотя, скорее я повел бы себя ровно так же. Она смелая, но ее это не спасает. Спустя минуту, прошел мимо гостиной, в которой сидела мать и перешел на кухню. Крис, стояла наливая из бутылки минеральную воду. Рядом со стаканом стоял пузырек с успокоительным. Она не обращала на меня никакого внимание до тех пор, пока к дому напротив не подъехала полицейская машина. Из машины вышел лишь один коп. Не высокий, низкорослый и толстый, словно бочка от вина. На своих коротеньких ногах, он, или она, вышел из машины и держа пластиковый стаканчик в руке направился вверх по ступенькам дома Грэт. Со спины я так и не разобрал пол этой бочки. Кристиель повернулась ко мне лицом, и ее лицо выражало полное спокойствие. И я был спокоен. Все под контролем. Я все сделал правильно. Никто не узнает обо мне. Так, через пару минут они зайдут узнать какие-то формальности от соседей и все будет кончено. Грэт, истеричка и полная дура, вздернулась в старом гараже по собственной воли. Родители так и не узнают, что их дочь была слишком любопытной. Она ушла к матери, а я остался у окна. Сцепив руки в замок за спиной, продолжил терпеливо ждать. Проехал велосипедист и девочка на роликах, пролетела низко птица, мимо прошел один человек с пакетами из супер маркета на углу. Никто из дома так и не выходил, я почти застыл на месте и не слышал ничего вокруг смотря только на дом. Я ждал, когда меня допросят, я хотел услышать о случившимся еще раз. Уже представляю свой огорченный вид и томный вздох. Какая жалость. Она была любима нашей семьей. Она так помогала нам. Ума не приложу, что она с собой сделала. Всегда такая веселая и общительная. Какой кошмар. Я не услышал, как ко мне подкралась Кристель. — Уже отрепетировал речь? В ее голосе звучат нотки сарказма, я чувствую, что она улыбается. Усмехаюсь. — Как мать? — Она прилегла на диване. У нее давление. Все из-за тебя. Дверь дома Грэт открылась. Сначала появилось пузо детектива, потом и он сам. Наконец я смог увидеть лицо. Девушка. Довольно молодая, как я вижу. Она медленно пошла через дорогу к нашему дому. — Пойду, закину вещи в стирку. — наигранно задумчиво произнесла Кристель, и я посмотрел на нее. Она ушла так быстро, словно не хотела быть найденной. Хотела исчезнуть в подвале и не высовываться. Я остался стоять на месте, до тех пор пока не раздался глухой стук в дверь. Выдохнул и пошел медленным шагом. Не торопясь, натягивая улыбку на лицо. Я ведь влюблен. Жизнь моя абсолютно простая и сраная. Я просто тридцатипятилетний мужик с больной матарью, отсутствием денег, долгами, но с хорошенькой любовницей. Почему бы и не улыбнуться до момента, когда мне скажут про трагедию, которую я сделал собственными руками. Открыл дверь и вытянул улыбку. Кажется получилось не плохо, потому, как бочка с короткой стрижкой тут же улыбнулась своими зубами с налетом от кофе. На ее губах и одежды, была сахарная пудра. Стереотипный коп попался. Такой только в кино. — Добрый день, чем могу помочь? — вежливо спросил я, когда та убрала свое удостоверение. Можно подумать, я не заметил машину и она стала бы меня обманывать. — Детектив Вайс. Добрый день. Могу вам задать пару вопросов о вашей соседки? Грэт Вебер. Я без охоты и рвения пускаю ее в дом. Мать все еще лежит на диване и кажется задремала, вежливо предлагаю поговорить на кухне. Она кивает и идет следом. На кухне предлагаю сесть. Вайс краснеет, от моей любезности, я улыбаюсь. Заигрывает на рабочем месте, ну не дура ли? Предлагаю кофе или чай. Та лишь просит стакан воды. Наливаю и встаю напротив сложив руки на груди. — Слышал сегодня по телевизору о произошедшем. Большая утрата. — говорю я, и получается довольно без эмоционально, хотя не лишено чувства скорби. — Вы давно проживаете здесь? Как давно вы были знакомы с погибшей? — Достаточно давно. Еще со школы. Так здесь и жили. — Вы постоянно проживаете здесь? — Кажется вы хотели спрашивать не обо мне. — говорю я так быстро, что не успеваю понять, что не следовало бы произносить все, что у меня в голосе. Снова улыбаюсь и добавляю. — Простите, это все от нервов. До сих пор не могу придти в себя. Улыбка, и я прощен. Мы продолжаем разговор. — Нет, я не живу здесь. Вернулся совсем недавно. Около недели назад. Моя мать больна раком. Потребовался уход. Вайс стирает с лица легкую улыбку и извиняется, за вопрос. Говорю, что все в порядке и прошу подложить наш разговор. Мне кажется со стороны я выгляжу положительно. Мама всегда говорила, что мне можно доверять. — Вы видели Грэт? — Она часто бывала у нас. Она помогала моей матери, в мое отсутствие. Когда я приехал, она так же ходила к нам, пару дней. Потом у нее был выходной. Она не пришла. — И вы не забеспокоились? — насторожено спросила она. Я опускаю руку и вздыхаю. — После выходного, она отсутствовала день. Не успели понять, что что-то случилось. Не допускали мыслей. Район спокойный, да и никто давно здесь не вздергивался. Медленным шагом в дом входит мама. Она держится за голову, другая рука на животе . Ей становится хуже. Мать кидает взгляд на детектива и тихо здоровается. Теперь внимание переключено на нее. Напрягаюсь всем телом, не хочу чтобы она сболтнула о Кристель, но не успеваю ничего сделать. Мать рассказывает, что моя девушка была у Кристель. Эта же дата совпадает с датой исчезновение. Снова взгляд пары глаз на меня. — Вы не сказали, что у вас есть девушка. - Вайс выгибает бровь. Новость ее не очень обрадовала. — Вы не спрашивали. — спокойно отвечаю я. — И где она сейчас? Могу я поговорить с ней? — Вайс напряглась, теперь она смотрит на меня недоверчиво. — Боюсь, что нет. — мягко отвечаю я. — Ее нет дома. Мама хочет что-то сказать, но замолкает, когда видит мой взгляд. Видимо он выражает гнев или еще что-то. Но я слабо улыбаюсь, встаю в расслабленную позу. Я спокоен. Вайс что-то чиркает в блокнот и встает с места, а точнее спрыгивает с высокого стула, как в баре. Поправляет одежду и мы встречаемся взглядом. — Дайте знать, когда ваша невеста появится дома, — отвечает она и протягивает визитку с номером конторы. Кидая взгляд на бумажку и замечаю, что ручкой наспех подписан еще и ее сотовый. Успела черкнуть его, пока смотрела на блокнот. — Я не говорил, что она моя невеста, — запихивая визитку в задний карман джинсов говорю я и улыбаюсь. Вайс окончательно потеряла бдительность. Слишком падкая на мужское внимание. С такими параметрами ей его явно не хватало. — Всего доброго, — говорит она сразу нам двоим довольно весело, словно получила ответ на главный вопрос, и я провожаю ее до выхода. Она снова смотрит на меня, но больше ничего не говорит. Прощаюсь я. Короткое всего доброго, заставляет ее оборачиваться до самой машины. Мама садится на кухне, наливая себе воды. В этот же момент из подвала поднимается Кристель, мама недоуменно смотрит на нее, а затем на меня. — Кристина, тебя ведь не было дома? Кристель переводит взгляд на меня и протягивает каждое слово не достаточно уверенно. — Ну да, не было, вы спали, а потом я ушла стирать вещи. Эрих тоже меня не видел. Что-то случилось? — Проходила полиция. — отвечает мать. — Ты последняя кто видел Грэт. Крис смотрит на меня, я киваю, и добавляю, что ей не о чем беспокоится. Делаю шаг к ней, обхватывая за талию. Коротко целую в волосы и говорю, что все хорошо. — Ты должна дать показания, Кристина. — не унимается мама. — Только не сегодня, — добавляю я, и глажу по волосам Кристель. Та останавливает мою руку и прижимается ближе. От нее пахнет лавандовым кондиционером. — Столько стресса. Мы переводим взгляд на маму, которая смотрит на нас и начинает бледнеть. Кристель подходит ближе к ней, я делаю шаг вперед. Мама почти посинела. — Не хорошо мне, столько горя. — произносит она, прежде чем завалиться на бок. Грохот, и мама оказывается на полу.