***
Глаза Линды слегка открылись и тут же зажмурились от яркого солнечного света. Тело болело: болели ноги, плечи, шея. Сил почти не было. Она с трудом поднялась на руках и осмотрелась: был уже день. Перед глазами все размывалось, но фигуру со светлыми волосами, которая сидела у неё на кровати, она рассмотрела. — Пока мои братья развлекались, они совсем забыли, что в доме еще есть те, кому нужно питаться, — сказал Субару. Девушка расслышала, что он сказал, но с трудом. Она, собирая все свои силы, протянула вампиру левую руку. Он был удивлен: — Почему, почему ты не сопротивляешься? Почему, когда в тебе почти нет силы, ты так просто её отдаешь? — Я все равно не смогу тебе ничего сделать, поэтому… Линда резко оборвала свою фразу, ведь в глазах все поплыло, она опять чуть не провалилась во тьму. — Дура, ты только раздразнила меня! — воскликнул вампир, сжимая руку, что не так давно была протянула ему по своей воле. Он был зол и, крепко ухватившись за её руку, вонзил клыки в бледную кожу. Вкус и запах сводили с ума. Наслаждаясь каждым глотком, Субару пил жадно. Он будто мстил за то, что с его жертвой играли, а ему досталось лишь полумертвое тело. Боль пронзила Линду. Боль, что была уже не впервые, но такая жестокая и навязчивая. Она хватала ртом воздух и вновь провалилась в темноту. Но в той темноте не было ни воспоминаний, ни снов, лишь боль. Всепоглощающая боль. Боль… Субару посмотрел на бледное тело девушки. «Может я перестарался?» — пронеслось в голове. Он споймал себя на этой мысли. «Нет, что я несу? Я никогда не оправдывался перед собой или кем-либо. Эта девчонка… Она глупа, если так легко отдает свою кровь, хотя… Ведь чем больше жертва сопротивляется, тем ей больней. Она лишь еда, лишь вещь… Но почему тогда я чувствую вину. Что? Вину? Глупости…» Парень вышел из комнаты. Внутренний спор разгорелся в его душе. Душе, которая была так несчастна, не чувствуя ничего, совсем ничего, кроме злобы на себя и на весь мир. Ему хотелось вернутся к тому почти безжизненному телу, проследить, чтобы никто не трогал её, ведь она ничего не сможет сделать, она лишь причинит боль себе, а кому-то наслаждение. Её запах, вкус — всё манило его, заставляло вернуться.Часть 4. Вина?
4 апреля 2015 г. в 23:59
Pov Линда:
Приятная темнота, смешанная с болью, заполнила моё тело, добираясь до кончиков пальцев, обжигая всё внутри. Но темнота заставляла боль немного отступить. Она захватывает меня, унося мои мысли к прекрасным дням, когда радость была для меня привычна и обычна, когда не было страха, когда я была любимой своими родителями. Родители… Красивая молодая женщина и приятный мужчина, которые больше всего на свете любили свою маленькую дочурку. Приятные воспоминания, как фильм, пролетают передо мной. Но на смену им приходит тот ужасный день, когда мир приобрел темные оттенки, день, когда мои родители умерли. Хоть тогда я и не была малышкой, но воспоминания были будто стерты. Я вспоминала, как мама тогда разрешила взять её плеер и слушать музыку в своей комнате, ни в коем случае не спускаясь вниз, но я, услышав ужасные крики, всё же спустилась. Страшные, кровавые образы возникли передо мной. Я не могла разобрать их.