Я просто еда, я просто вещь... Или нет?

Девушка открыла глаза. Сумрак, в который погрузилась её комната, был приятен. Она взглянула на часы: 22:00. «Школа», — пронеслось в голове, но как только она хотела встать, все поплыло. Линда упала на кровать. Встать она не могла. Тело ныло, было обмякшим и непослушным. Грудь высоко вздымалась, когда она хватала воздух. Девушка взглянула на тумбочку, на которой был стакан с красной жидкостью. Она дотянулась до него. Глоток, второй, боль от укусов сковывала шею, но она продолжала пить. Это был клюквенный сок. Осушив стакан, Линда посмотрела вниз: около кровати стояла пачка сока. Она хотела еще, но вспоминая боль, с которой ей давался каждый глоток, девушка решила отложить питье хотя бы ненадолго. В особняке было тихо. Она была одна и это её радовало. Взяв свой любимый плеер, девушка включила песню, которую так любила её мама. Мама… Мягкий мотив заполнял её мысли, наполняя голову воспоминаниями, столь приятными и бережно хранимыми. Она будто отключилась от этой реальности. Вдруг один наушник достали. Около её уха прозвучал голос: — Хорошая песня, не думал, что ты такие слушаешь. Два синих глаза изучали лицо юной девушки. Оно было бледным. Глаза, как всегда, пусты, хотя можно было разглядеть в них боль. Шею и плечи покрывали укусы, глубокие, жестокие. — Я думала, что вы все ушли, — нерешительно сказала Линда. — Меня оставили присмотреть за тобой, хотя в таком состоянии ты вряд ли даже попробовала бы сбежать. — Это так, — прохрипела она. Потом следовал кашель. Казалось, что он выбил все оставшиеся силы из этой девушки. Шу внимательно за ней наблюдал. Она повернулась лицом к нему, доставая из-под одеяла руку, на которой был столь резкий и жадный укус. Песня сменилась другой, такой же мелодичной и приятной. Линда закрыла глаза, опять проваливаясь в сон. Шу мягко провел рукой по её лицу. «А ведь раньше я бы укусил её, но сейчас мне жаль что ли». Да. Ему было жаль искусанную бледную плоть, на которой выделялся и его укус. Он чувствовал зависть к Аято и Райто, которые позволили себе больше, чем он. Она так глупо и так беззащитно лежала в паре сантиметров от него. Он ведь мог и не сдержаться. Но нет, он сдержал внутри себя это желание. Завёл руку ей за спину и прижал к себе, будто пытаясь защитить. Парень закрыл глаза. Его лицо чувствовало столь сбивчивое дыхание, такое теплое и приятное. Его неучастие будто начало испаряться. Сейчас он был более чем участлив в её жизни, ведь одно несдержанное действие, и она больше не откроет глаза. «Как она могла смириться с такой жестокой истиной, быть такой послушной? Что с ней? Почему она не такая? Почему эта девчонка порождает во мне такие мысли? Жалость! Какой вампир будет чувствовать жалость к своей жертве?» Он вновь посмотрел на лицо, по которому мягко спускались русые пряди. «Но ведь она ведет себя со мной так, лишь потому что смирилась, а не потому что доверяет мне!» — эта мысль бесила вампира. Он, все еще сжимая девушку в объятьях, мягко прильнул к губам, которые, в отличие от того раза, были прохладными и сладковатыми, а не теплыми и сладкими. Девушка дышала очень сбивчиво, а Шу в этот момент показалось, что мелодия её дыхания — лучшая музыка на свете. Слушая это дыхание, он провел около неё ночь, а на утро исчез. Привкус сладких губ так и не хотел его покидать.