Wordless

      "Раз, два. Раз, два. Раз… два."       В таком размеренном темпе тикающий звук настенных часов нарушал гробовую тишину моей спальни. Тёмные шторы закрывали комнату от лунного света, который всё равно каким-то образом умудрялся просачиваться в неё, частично освещая. Перед сном я немного приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение, но по рассеянности забыл (или даже поленился) его закрыть, поэтому дуновение ветра легко колыхало плотную синюю ткань. Я не спал, наблюдая за тонкой полоской света, которая то увеличивалась, то уменьшалась вдоль пола, стены и потолка.       Оголённые плечи покрылись мурашками от низкой температуры в спальне, но я не обращал на это особого внимания, хотя было действительно прохладно. Мыслями я был далеко не здесь. Я рассуждал над своим земным предназначением. В чём смысл моего существования? Какая моя цель в этом мире? Что, если мальчик, спящий в соседней комнате, пришёл в мою жизнь не просто так? Вдруг он может изменить мою судьбу в лучшую сторону? Очистить карму? В голове один за другим проносились вопросы, адресованные Вселенной, на которые мне бы так хотелось получить ответы или хотя бы какие-то знаки для того, чтобы я нашёл на них ответы сам.       Неожиданно послышался какой-то странный посторонний звук. Я вздрогнул. Не привык, когда в моей вечно пустой холостяцкой квартире, что-то шуршит посреди ночи. Через пару секунд из коридора начали доноситься тихие шаги, после чего в дверях появился и сам источник ночного шума, а именно уставший Таканори в моих просторных белых пижамных штанах и его серой безразмерной кофте с длинными рукавами. Я улыбнулся. Он сейчас по-особенному хорошенький, такой домашний и родной. Даже сквозь темноту вижу, как он мило щурится. Сонный слепыш, облокачиваясь о стены, старательно нащупывал мебель, чтобы не упасть. — Что такое, Така? — я приподнялся, а одеяло почти полностью скатилось к животу, оголив полностью мою грудь и вызвав новую волну мурашек по телу. Он потёр глаза рукавом, а я потянулся одной рукой в сторону тумбочки, чтобы включить, стоящий на ней, светильник, как только услышал сбоку невнятное "Мне страшно". Моя рука вздрогнула и остановилась на полпути, повиснув в воздухе.       Казалось, что после этой фразы всё остановилось: ветер перестал колыхать шторы, Така завис в дверях, моё сердце перестало циркулировать кровь и даже часы, ритм которых до этого не давал мне уснуть, вдруг перестали тикать. Я услышал. Услышал, чёрт возьми! Собственными ушами. Не увидел жестами. Услышал. Мои глаза в одно мгновение округлились, и я, пребывая в немом шоке, молча повернул лицо в сторону ребёнка, переваривая случившееся. Моё сердце возобновило биение и готово было выскочить от переполняющей его смеси различных эмоций: от удивления и шока до радости и непонимания, что, блин, только что произошло. И произошло ли? — Что ты сказал, повтори пожалуйста? — я хотел убедиться, что мне не показалось, но ребёнок проигнорировал вопрос, лишь подошёл ближе к моей кровати и по-хозяйски залез на её вторую половину, смело обняв меня одной рукой за талию. Он был напуган, но чем — непонятно. Его тёплые ладони притягивали к себе, а лоб мягко касался моего плеча, вызывая, тем самым, искреннюю улыбку.       Не могу описать то, что я сейчас чувствую. Переживаю за него и одновременно так счастлив, что он рядом. Я хочу верить, что всё происходящее — не плод моей больной фантазии, не сон, не развивающаяся на фоне постоянных размышлений, беспокойств, желаний, шизофрения, но мучить сонного Таку вопросами и просьбами не хотел, поэтому лишь прилёг и прижал его к себе.       В этот момент мне по-особенному хотелось забрать все его страхи, боль, чтобы он о них больше никогда не думал и чувствовал только свою бесконечную значимость, хотя бы для меня. Я поцеловал родную блондинистую макушку и незаметно для самого себя погрузился в безмятежный сон.

***

      Первое, что я увидел перед собой, когда открыл глаза, было лицо спящего ребёнка, чьи чёрные ресницы мило подрагивали во сне, а пухлые губы были немного приоткрыты. Правая рука его лежала на подушке, а вторая была где-то позади под тёплым от его тела и смятым им же одеялом. Одну коленку он по-хозяйски закинул мне на ногу, чему, в принципе, я особо не препятствовал.       Всё-таки этот ребёнок вызывает у меня огромный спектр эмоций. Порой я позволяю ему делать то, что никогда, наверное, бы не позволил собственному. Хотя можно ли его теперь называть ребёнком? С того момента, как я впервые увидел его, сидящего на подоконнике и рисующего потрясающие работы, прошло целых шесть лет. Сейчас он подросток. Его характер сильно изменился, но повадки остались прежними. Честно, я этому очень рад. Он немного ребёнок для меня и немного взрослый для других. Правда иногда мне так хочется остановить время, чтобы он подольше оставался рядом, таким, каким я его принял. Боюсь представить, что он повзрослеет, станет самостоятельным мужчиной и… покинет меня. Он итак не всецело мой, так ещё и скоро станет совсем свободным и общаться ли со мной, оставаться ли в гостях, будет только его выбором. А захочет ли он этого, будучи взрослым, когда у него будет больше возможностей и, вероятно, знакомств? Не забудет ли обычного учителя рисования из пансионата, который старался максимально помочь ему развить его художественные навыки? Мы ведь даже не родственники. Мы друг другу даже не друзья. Шестнадцатилетний подросток и посторонний взрослый мужчина. Как бы я не старался оттолкнуть эту мысль прочь, я не могу перестать думать об этом.       Вдруг от размышлений меня отвлекли открывающиеся глаза Таканори, а потом и его тёплая ладонь на моей щеке. Он такой милый с утра, когда ещё не успел включить "режим вредины". Я положил свою ладонь на его и прикрыл глаза. Такое приятное чувство, которое сложно объяснить словами. Он немного поглаживал мою не бритую с утра кожу, а у меня мурашки по телу пробегали от такой приятной ласки. Ласки, которой мне с детства от людей безумно не хватало. Наверное, поэтому я и хотел, чтобы он всегда был со мной рядом, чтобы он был только моим. Он дарил мне то, чего я никогда не имел. — Така, ты помнишь, как вчера ночью пришёл ко мне в комнату? — решил начать диалог с малого, из-за чего он кинул на меня немного сонный вопросительный взгляд. Он призадумался и отрицательно помахал головой. Не помнит… Как-то грустно сразу стало. — Мне вчера показалось... когда ты зашёл в комнату, что ты мне что-то сказал... Без жестов. Что тебе страшно. Ты ничего такого не помнишь?       Его взгляд перестал быть удивлённым, он нахмурился и заметно напрягся. Тема голоса, развития его навыков устной речи вызывала у парня неприкрытое раздражение и обиду. Я это чувствовал и понимал, но мне хотелось бы понять, что это было. Вдруг у него прогресс? Вдруг не всё потеряно?       В пансионате он продолжал активно заниматься с логопедом и я знал, что с ним всё ещё проводится какая-то работа, которая носит комплексный психолого-медико-педагогический характер, но, как мне было известно, всё безуспешно, хотя по результатам медицинских обследований отмечалась положительная динамика его развития. То есть, вроде у него был шанс хотя бы немного начать говорить. Только услышать его голос я так и не мог, хотя мне говорили, что на занятиях он всё-таки пытается выдать какие-то слова и они даже иногда звучат... Но я их никогда не слышал, поэтому мне сложно было поверить в это. До вчерашней, как мне кажется, ночи. Я более чем уверен, что мне не показалось, что это не плод моей больной фантазии. Хотя здравый смысл где-то в глубине души так и кричит: "Очнись, Койю! Прекрати ждать того, что никогда не произойдёт. Хватит мучить себя и мальчика своими глупыми и эгоистичными ожиданиями".       Недавно Така сказал, что мои вопросы про его успехи на него очень давят, они ему портят настроение и это очень мешает. Может, он имел ввиду, что ему тяжело пытаться говорить при мне?       Так... Нужно перестать переваривать столько мыслей, особенно негативных, а то так и до онкологии недолго осталось. — Така, пошли завтракать? У меня для тебя что-то вкусное есть... — смотрю, как расплываешься в улыбке, переваливаясь на спину и довольно потягиваясь, и согласно киваешь. В такие моменты я понимаю, каким же счастливым делает меня одно лишь твоё существование, мой малыш. Каждый день я благодарю Вселенную за то, что она подарила мне тебя. Даже таким, не самым приятным, образом.

***

      В кухне непривычно пахло вкусной едой, а именно — тамаго-яки, наивкуснейшим, на мой взгляд, омлетом с соевым соусом, а также рисом с жаренной рыбой и тушёными овощами. Готовить с утра кому-то так невообразимо приятно. Особенно мне, человеку, привыкшему питаться лапшой быстрого приготовления. Хочется всё-таки радовать мальчика, который привык есть обычную столовую еду в окружении других детей.       Вытаскиваю горячее блюдо из духовой печи, накладывая в отдельные тарелки от тамаго-яки, как вдруг из глубины квартиры слышится странный звук вроде удара чего-то об дверь и непонятные завывания... Быстро откидываю ещё не остывший противень на плиту и лечу в сторону источника шума.       Залетаю в комнату и вижу Таканори... всего в слезах, сидящего на полу, упирающегося в свои худенькие коленки. Не сразу замечаю, но на полу рядом со мной у входа лежит мой сотовый телефон. Что здесь, чёрт возьми, произошло? Подбегаю к нему, обнимая за плечи, а он сначала протестующе отталкивает меня, а потом в его голове что-то перемкнуло и он, наоборот, сам решительно ринулся в объятия, окольцовывая мою шею своими тонкими ручками, утыкаясь мокрым от слёз лицом в мою шею, громко всхлипывая. — Таканори, что случилось? — я не на шутку встревожен, такая резкая смена настроения даже для Таки не была нормальной. — Слышишь меня? Ну, не плачь, пожалуйста, объясни, что случилось?       И снова молчание. Он отпустил меня и отодвинулся, снова обняв свои колени, и понурив взгляд, перед этим бросив его в сторону моего телефона. Така сделал это едва заметно, но я успел это уловить. Тянусь рукой к мобильнику на полу, как вдруг блондин перехватывает её и забирает телефон быстрее меня, поднимаясь с колен и убегая в сторону ванной. Я успеваю среагировать, хотя было несколько секунд оцепенения, и бегу в его сторону, перехватывая у входа в уборную. — Така, что, чёрт возьми, происходит? Что ты делаешь? — отбираю свой же телефон из его цепких рук, разблокировав экран. Открыт диалог с Изуми, той самой девушкой, с которой начиналось наше с ним общение. Мы не так давно случайно пересеклись с ней на улице, до этого не видя друг друга года три, если не больше. Решили прогуляться, выпить кофе, поговорить о жизни... А потом даже обменялись номерами.       И что я вижу?       Новое сообщение: "Койю-сан, Вы бы не хотели встретиться со мной ещё раз завтра вечером? Мне понравилось проводить время с Вами, было интересно. Надеюсь и Вам. С нетерпением жду ответа!"       И мой ответ: "Не хочу. Не пиши мне больше".       Мой ответ, который писал не я... Поднимаю непонимающий и, наверное, на вид суровый взгляд на покрасневшего Таканори, из-за чего он испуганно смотрит на меня и мгновенно влетает в ванную, громко захлопывая дверь. — И что это только что было..?! — зачем-то спрашиваю, зная, что никто не даст мне ответа.       С каждым днём этот мальчик удивляет меня всё больше и больше...