Ваш выстрел первый

«Узы брака святы. Честь омеги не продается». Доминик уже раз сто написал эту фразу пальцем на оконном стекле. Нет, он совершенно не готов вступить в брак с Сезаром. И по-хорошему надо было сказать об этом парню, который продолжал жить в его квартире, пока восстанавливали его домик в пригороде после пожара. Сам же маркиз долечивался под наблюдениями эскулапов в городском доме Бертранов. Доминик с большой радостью принимал немного неуклюжие ухаживания Армэля Андре. Но большее удовольствие доставляли ему беседы с отцом, тот не чурался его, как обычно, а наоборот, старался почти все время проводить рядом с сыном. Доминику иногда казалось, что на нем он учится общаться с еще совершенно маленьким Матиссом, которому отцовская ласка и любовь гораздо нужнее, чем ему, уже взрослому мужчине. Смысла отдавать завещание Сезару Доминик пока тоже не видел. Он хотел посоветоваться на эту тему с отцом, но потом передумал. Это его проблема, и решать он ее будет сам, тем более, что оставался кто-то неизвестный, изо всех сил стремившийся навредить Сезару. И пока в документе не вписано имя претендента на руку и сердце парня, он по-прежнему рисковал и своими капиталами, и имением. В депозитной ячейке Доминика хранить завещание надежней, чем в любом другом месте, просто потому что об этом никто не знает. — Папа, — спросил Доминик, — когда ты планируешь привезти мальчиков из замка? — Не скоро, — покачал головой Армэль. Он был доволен своим сыном, что тот с легкостью догадался, где спрятаны Матисс и Реми. — Пока мы не выясним всё про покушения на твоего жениха, не стоит рисковать жизнью и здоровьем его брата. Насколько я понимаю Матиссу ничего не грозит, его можно было бы привезти, но одному Реми в замке будет очень скучно. — У меня есть одно предположение, кто это может быть. Я даже как-то обещал его озвучить, — сказал Доминик. — Но для этого надо пригласить Паскаля, так как и у него были какие-то мысли на этот счет. Поначалу он почему-то решил, что это родственники дяди Сезара активизировались. — Нет, это не они, — уверенно покачал головой Армэль. — Смерть парня им совершенно ни к чему. Вот если бы они пожелали женить его на ком-то из них, это было бы реальней подобраться к наследству Морелей. Я провел небольшое расследование и выяснил, что дальний родственничек Сезара служит в банке, где у парня открыт счет. Естественно служащий казался любопытным и поинтересовался, почему его родственник не прикасался к деньгам, и был весьма разочарован, что имеется такое глупое, на его взгляд, ограничение, точнее пункт завещания, оставленного Тьери Морелем, как супруг, имя которого остается неизвестным. Он опасливо поведал, что вероятней всего, его дядя и поплатился за то, что женился на парне. Из его слов следовало, что Сезар Морель, его деньги и земли прокляты. Доминик усмехнулся: его отец продолжал оставаться верен себе — он, видите ли, провел небольшое расследование. При этом сам из дома не выходил, и к нему никто посторонний не приходил. Конечно, есть электронные системы связи. Но Доминик помнил еще из своего детства, что Армэль Андре им не доверял. Это могло значить только одно, что доверенные люди были среди его окружения, то есть слуг. Доминик повернулся к окну спиной, а потом, бережно поддерживая раненую руку, приблизился к отцу, сидевшему в кресле возле камина. Он постоянно мерз и, несмотря на теплую погоду, просил по утрам и вечерам разжигать в зале камин. — И кто это может быть по-твоему? — спросил он, с любовью рассматривая лучики морщин возле глаз Армэля. Тот в ответ прищурился. — Будет же не интересно, если я тебе скажу, — рассмеялся он. — Давай дождемся Паскаля. Каждый напишет на клочке бумаги свою версию, а потом обсудим, если варианты окажутся разными. Впрочем, можем обсудить и одинаковый вариант, просто выскажем свои умозаключения. Интересно же, как пришли к такому выводу. — Папа, — Доминик обнял отца здоровой рукой, — ты же прекрасно знаешь, что мыслительный процесс не поддается анализу. И все равно хочешь даже его проанализировать. — Ну, — смутился Армэль не столько от слов сына, сколько от его объятий, — по крайней мере, неплохо было бы изложить, почему пришел именно к такому выводу. Или с чего началось?.. Сезар начал волноваться, так как Доминик не приходил домой уже третьи сутки. Поначалу он уговаривал себя, что ему все равно, где тот ночует. Но потом почувствовал болезненные уколы ревности. Он старался гнать эти мысли от себя, твердя непрерывно, что Доминик ему безразличен. Но спустя какое-то время все равно начинал думать о мужчине. И все из-за того, что со времени смерти отца, Тьери Мореля, ни один альфа не был с ним так ласков. А после того, как не стало Филиппа Мореля, никто ни разу не обнял его, Реми не в счет. Во-первых, он маленький, а во-вторых он его брат, а в-третьих, мальчик такой же омега, как и сам Сезар. Он понимал, что надо поговорить с Домиником, объясниться, рассказать, что он чувствует к нему. Попросить прощения за ту выходку на кладбище, когда хоронили отца. Он был тогда не в себе. Сезар вздохнул. Если разобраться, то он не должен его прощать, и уж тем более просить у него прощения, так как по-прежнему продолжал считать Доминика виновным в смерти отца, так к тому же непрерывно твердил Филипп, — маркиз не помог тому в трудную минуту, не поддержал, а их семья осталась без кормильца. Но с другой стороны, ни он, ни его отец никогда не желали выслушать объяснений Доминика, априори считая их лживыми. — О чем задумался? — Робер улыбнулся по-доброму. — Думаешь, куда пропал маркиз Бертран? — И об этом тоже, — не стал лгать Сезар. — Давай попробуем прояснить этот вопрос у виконта Лорана, который мне телефон в больницу передавал? — предложил старик. — Давай, — нехотя согласился парень. Аристократ вряд ли станет разговаривать с простолюдином, а он не знал, что конкретно спрашивать. И очень боялся ответов. Боялся услышать, что маркиз снова живет у какого-нибудь богатенького омеги и ему совершенно нет дела до нищего Сезара Мореля. — Погоди немного, — попросил он няня, заметив, что тот уже достал простенький аппарат и собирался набрать на нем номер. — А чего годить-то? — спросил старик. — Сейчас зададим вопросы и все прояснится. — Надо придумать, какие вопросы задавать, — продолжил упорствовать Сезар, — к тому же у меня в горле пересохло, и я хочу выпить чаю. — Ну, как знаешь, — пожал плечами нянь. — Иди пей свой чай, — проворчал он недовольно, — а по дороге на кухню загляни в комнату маркиза, может, там какая разгадка его отсутствия отыщется. — Неудобно как-то, — проворчал Сезар, но в комнату Доминика все же вошел, скорее, чтобы полюбопытствовать, чем живет его «сосед», нежели выяснить, почему тот не ночевал дома. Не закрывая дверь, он остановился на пороге небольшой спальни, гораздо меньшей, чем их «гостевая» комната. По всему было видно, что хозяин очень аккуратен, — ни одной вещи, лежащей не на своем месте, не наблюдалось. Широкая кровать была аккуратно застелена шелковым зеленым покрывалом. Двери узкого платяного шкафа плотно прикрыты. На маленькой под старину конторке, стоявшей между дверью и окном, лежало всего несколько бумаг, которые были придавлены старинной бронзовой чернильницей с «гусиным» пером. Сезар подошел к конторке и взглянул на верхний документ. Это был оплаченный счет на публикацию информации о предстоящем бракосочетании Доминика Андре, он обратил внимание, что титул не был указан, и… Сезара Мореля. Ничего не понимая, какое бракосочетание, они даже не заговаривали об этом ни разу, Сезар устало опустился на одинокий стул, стоявший рядом с конторкой. «Бежать! Немедленно бежать отсюда!» — подумал он. Но куда бежать? Дом его сгорел. А Реми неизвестно где. Теперь вот еще и маркиз пропал. Сезар всхлипнул, и слезы потоком потекли по его щекам. Он почувствовал себя бесконечно одиноким, неимоверно слабым и совершенно беззащитным. Ему только казалось, что он сильный и сможет со всеми своими бедами справиться сам. Нет, омега не должен жить один, ему обязательно нужно крепкое плечо рядом, чтобы можно было на него опереться в трудную минуту. — Позвони, пожалуйста, виконту, — всхлипывая и непрерывно шмыгая носом, попросил Сезар. — Я спрошу у него, где может находиться маркиз Бертран. Мне в любом случае надо с ним объясниться.