***
Резкий солнечный свет ударил в глаза Виталию. Он поморщился, сощурив глаза, и заслонил слепящие лучи ладонью. — Проснись и пой, — нараспев сказал Холстинин, отходя от окна и присаживаясь на кровать. — Ложись и спи, Володь, ложись и спи, — так же нараспев, но явно более озлобленно ответил Дуб, накрываясь одеялом с головой. Он ненавидел ранние подъемы и предпочитал просыпаться ближе к обеду, но когда ты живешь с человеком, у которого все и всегда должно быть идеально и по времени, это не так просто. Но был у Владимира верный способ, чтобы окончательно разбудить басиста. Холст закинул ноги на кровать и ловко забрался под одеяло. Положив ладони на грудь партнера, он легко, но требовательно прикоснулся к его губам своими, скользнув руками чуть выше, ближе к плечам. Уже через секунду губы перешли к шее, а Виталий, судя по довольной хитрой улыбке, только этого и ждал. Вот так он любил просыпаться. — Проснулся? — вкрадчиво прошептал Холстинин. — Угу, — промычал в ответ Дуб, немного выгнув спину. — Вот и хорошо. Владимир достаточно неожиданно отстранился и встал с кровати. Басист смотрел на него офигевшим взглядом, в то время, пока тот надевал рубашку и начинал застегивать пуговицы. — Что? — с довольной ухмылкой будто издеваясь спросил Холст. — Ненавижу, когда ты так делаешь! — обижено сказал Виталий, сев на кровати и сложив руки на груди. — Тебе сообщение, — проигнорировав последнюю фразу сообщил Володя, кидая телефон товарища на кровать. — Мог и прочитать, мне скрывать нечего, — усмехнулся Дубинин, беря телефон в руки. — Не люблю читать чужие СМС-ки, — чуть склонив голову набок и застегивая последнюю пуговицу ответил Холстинин. — Кажется, в нашей команде пополнение, — быстро пробежавшись глазами по тексту протянул басист. Мужчины многозначительно переглянулись. Репетиция «Пикника» подошла к концу, музыканты неторопливо собирались домой, разговаривая ни о чем. В студии было прохладно, но за теплыми разговорами это было почти незаметно, и только Эдмунд раньше времени повязал вокруг шеи красный шарф. «Дзынь» Марат достал из кармана телефон, на экране которого вы светилось оповещение об СМС-ке с незнакомого номера. Слегка удивленный, Корчемный открыл сообщение. «Краснопресненская. И пошевеливайся». Дуб сменил номер? Не похоже, он бы подписался. Холст? Он в принципе сообщений Марату не писал. Возможно, ошиблись номером. Хотя это было маловероятно. «Дзынь» «Я же сказал шевелиться». Басист вскинул брови в немом удивлении. «Дзынь» «Я неясно выразился?» — Эдмунд… — оторвав взгляд от экрана телефона, Корчемный обратился к лидеру группы. — Что? — отчего-то тихо, поправляя красный шарф спросил Маэстро. — Я пойду, пожалуй. Срочные дела. — Иди, — спустя две секунды молчания, добавил, — я тоже ухожу. Не успел никто и слова вставить, как Маэстро покинул студию. Корчемный даже рот от удивления приоткрыл. И всё? Просто «Иди?» Ни «куда», ни «почему так быстро»? И сам лидер ушел слишком быстро. «Дзынь» «Время — деньги, и мы не богачи». Дурацкий телефон, идиотские СМС-км непонятно от кого. А Стас и Леонид почему-то в упор смотрели на басиста, видимо, тоже ничего не понимали и ждали ответа. Но от него они не дождутся. Он сам не знает. Быстро накинув куртку, Корчемный махнул рукой в качестве прощания и поспешил удалиться. У самого выхода блондин увидел Шклярского. Тот на ходу застегивав куртку, подходя к двери. «Дзынь» «Сколько раз я должен повторять?» И тут же. «Дзынь» «Я устал. Последнее предупреждение». Басист был отчего-то зол на телефон, и поспешил выключить звук, дабы больше не раздражал. — Эд… Эдмунд! Шклярский повернул голову и остановился. — Марат, что случилось? Корчемный преодолел расстояние в несколько шагов между ними. — Все в порядке? Ты какой-то… Не такой, — с долей беспокойства в голосе спросил он. — Не переживай, просто немного устал. Эдмунд неожиданно для самого себя чихнул и шмыгнул носом. — О. Ты на заболел? — Нет, нет. Все хорошо, — заверил его Шклярский. — Я заеду вечером, — тихо вздохнув сказал Марат. Шклярский улыбнулся одними глазами и чуть кивнул. Корчемный вышел из задания и поспешил к метро.***
Народу было достаточно много, но не как в час пик, в вагоне даже удалось сесть. Пользуясь временем, басист достал телефон из кармана. Семь новых сообщений. Даже просматривать их не хотелось. Если это все же Дубинин, можно будет слегка наехать на него за это, но сказать, что не слышал последних сообщений. А вот и Краснопресненская станция. Марат вышел из вагона и поднялся наверх, поспешив покинуть метро. Он знал, где ориентировачно искать остальных охотников. И оказался прав. Стоило свернуть за угол дома, зайти в тихий плохо освещенный двор, как блондин увидел в метрах десяти от себя Холстинина и Дубинина, которые тихо о чем-то разговаривал. Даже странно. — И снова здравствуйте, — поздоровался с ними Корчемный, подходя ближе. — Здарова, — махнул рукой Виталий. Холст молча кивнул. — Итак, кто слал мне кучу бесполезных СМС, когда можно было обойтись одной? — сразу спросил Марат. Этот вопрос интересовал его в первую очередь. — Я, — раздался голос из-за спины блондина. Мелкая дрожь прошла по телу от неожиданности, но мужчина не подал виду. Он медленно развернулся. — А «я», стесняюсь спросить, это… На этой ноте басист замолк. Лицо стоявшего за его спиной мужчины показалось очень знакомым. Мозг быстро сопоставил факты и воспоминания. — … Глеб? Самойлов? Серьезно? — Марат вопросительно вскинул брови. — Надо же, я не забыт? — с легкой усмешкой ответил тот. — Тебя сложно забыть. — И как там поживает Эдик? — спросил Глеб, присев на скамейку и закурив, — Еще водит дружбу с моим братцем? — следующая струя дыма была выпущена прямо в лицо блондина. Корчемный мысленно досчитал до десяти, прикрыв глаза. Спокойно. Не поддаваться. Они не враждовали, между ними не было открытой неприязни. Во время первой встречи Самойлов даже показался Марату неплохим парнем, и для кого-то он и был таким, но со своей экспрессивностью и неким пафосом Глеб не сильно нравился басисту «Пикника». Кажется, достаточно взаимно. Не сошлись характерами. — Представь себе, у него всё прекрасно. Забавно, о тебе Вадим ни разу не вспомнил, а ты сразу же о нем заговорил. Самойлов кашлянул, и губы его растянулись в едкой ухмылке. — А с чего вампиру вспоминать об охотнике, который может и хочет его убить? В этот момент замолчали все: и Марат, в неком стопоре уставившийся на нового члена команды, и «Арийцы», которые до тех пор комментировали между собой эту словесную перепалку. — Не знали, что Вадик — вампир? — с едва уловимой горечью в голосе, но с несходящей ухмылкой наконец разбил тишину Глеб, — не так же просто мы разосрались. Нет, были и другие причины поругаться с этим педантичным говном, но это — первопричина. Я пообещал, что убью его, если увижу, и с тех пор мы не встречались. Самойлов затушил сигарету и кинул окурок в мусорную урну. Остальные же члены команды так и стояли молча, иногда переглядываясь. Марат ушам своим не мог поверить. То есть, близкий человек вполне может оказаться вампиром? И его хороший знакомый им являлся, а Корчемный и не догадывался? Хороший охотник, нечего сказать. — Ну что, мы работать будем? — вновь разорвал повисшую тишину Глеб. Холстинин молча достал из рюкзака карту. Смотрел на нее с пять секунд, не проронив ни звука. Видимо, как и все остальные, переваривал информацию. — У меня плохие новости, — сказал он наконец, подняв взгляд на товарищей. — Сомневаюсь, что в охоте на вампиров бывают хорошие новости, — буркнул Виталий. — Нет, буквально совсем плохие. Их немного, пятеро всего. Но они окружают. Они как-то… Дисциплинированно вокруг двора. Чего-то выжидают, — понизил голос Владимир. Он убрал карту. Все охотники, как по команде, медленно и тихо достали свое огнестрельное оружие. В основном это были пистолеты, и только у Дубинина оказался автомат (Марат задался вопросом, каким образом тот пронес его по городу). Корчемный заметил в другом конце двора темную бездвижную фигуру. И, кажется, не он один. — Медленно становимся в круг. Спиной к спине. Оружие наготове, — тихим, но не терпящим возражений тоном скомандовал Холст. Никто и не думал перечить. Охотники стали в круг. Кажется, уже каждый их них увидел по темной фигуре в разных углах двора. Но фигуры эти стояли не шевелясь, подобно манекенам. Жуткое зрелище. — Чего они ждут? — спросил в один момент ставший серьезным Глеб. — Кажется… — Дубинин чуть сжал руку партнера, смотря одними глазами куда-то в сторону, — … Ждут вожака. Все охотники медленно, без резких движений, повернули головы. На козырьке подъезда одного из домов стоял вампир во всем своем мрачном великолепии. Видимо, тот самый вожак. Он внимательно изучал компанию охотников, будто сканируя. Фигуры в концах двора зашевелились, будто игрушечные арлекины, которым повернули ключик в спине. — Да прибудет с нами удача, — прошептал Владимир и поднял пистолет. Раздался первый выстрел, будто бы ознаменовавший начало битвы. Сложно сказать, были ли фигуры вампиров более жуткими вдалеке, или же вблизи. Но одно ясно: вблизи гораздо опаснее. Не дай Боже попасться в цепкие лапы и быть укушенным в сонную артерию! Лучше сразу погибнуть. В единственный источник света — иногда мигающий фонарь, была выпущена пуля. Двор оказался в полной тьме, и только глаза вампиров излучали легкий, едва уловимый свет. Тем лучше. Нечего зевакам из окон разглядывать. Но тем сложнее, ведь неизвестно, с какой стороны на тебя нападут. Но глаза быстро привыкли к темноте и стали различать силуэты во мгле. Так Виталий очень вовремя заметил монстра за спиной Холстинина и дробью из автомата уничтожил его, не щадя патронов. Марат же невовремя услышал шаги за спиной и был схвачен за шею цепкими, невероятно сильными когтистыми пальцами. От неожиданности он выронил пистолет и закашлял. Невероятная тяжесть повисшего на охотнике тела потянула того к земле. Блондин упал на колени. В глазах поплыли белые пятна, а прямо перед лицом было едва видимое из-за тех самых помех зрения, но от того не менее уродливое идут кое-лицо вампира. Невероятное везение и случай, только они спасли Марата. Совершенно не надеясь на это и уже лихорадочно размышляя, как дать отпор руками, он нащупал на земле свой пистолет и тут же приставил к голове чудища. Глухой одиночный выстрел, а за ним — свобода от тяжести, так сильно тянущей к земле, от лихорадочного страха. Но басист старался не смотреть в глаза убитого вампира. Боялся увидеть то же, что и в прошлый раз. Буквально через секунду подоспели «Арийцы». Холстинин был измазан в крови, будто купался в ней. Ему пришлось распарывать монстру туловище посеребренным кинжалом, так как огнестрельное оружие оказалось выбитым из рук. — Это все? — во внезапно повисшей тишине спросил Марат, пытаясь отдышаться и привести в порядок мысли. — Все, — утвердительно кивнул Холст. — Погодите… Где Глеб? — в замешательстве сказал Дуб, переводя дыхание. — Не знаю… Глеб? Глеб! — крикнул Владимир. Тишина в ответ. Марат среагировал быстро: он достал из кармана небольшой фонарик, и стал светить перед собой. С полминуты никого не было видно, но вот стали различимы два силуэта, в которых охотники узнали Самойлова и еще одного вампира в странной немой сцене: Глеб стоял в метре от вампира, и практически не шевелился. Тот внимательно всматривался в охотника, но ничего не предпринимал. — Глеб! — крикнули почти хором охотники, но тот не отозвался. Переглянувшись, они сорвались с места и побежали к двум бездвижным фигурам. Или не бездвижным? Вот вампир поднимает руку, кажется собираясь прикоснуться к Самойлову. Марат снова выхватил пистолет и выстрелил. Пуля попала в плечо монстра. Тот отшатнулся и взвыл, тут же развернулся и побежал прочь. — Мазила! Какого хрена ты его не убил?! — закричал Дубинин на басиста «Пикника». Но Марат не обратил внимания на эту фразу. Он сам на знал, почему. Возможно, боялся ранить нового напарника, который сейчас так же стоял, смотря вслед убегающему вампиру, и сжимая в руке пистолет. — У тебя ствол, Глеб. Почему ты его не пристрелил? — серьезно задал вопрос Холстинин, нахмурившись. — Я… Я не знаю. Мне кажется, это был Вадик, — безэмоционально, пребывая в полном шоке и ступоре ответил Самойлов, — это точно он был! — будто вновь обретая способность чувствовать он закрыл рот руками, широко открыв глаза. — Что?! — почти хором воскликнули остальные охотники. — Я хотел убить. Я хотел, я собирался. Но я не смог. Марату почему-то показалось, что он понимает Глеба. Он сам не смог бы поднять руку на близкого человека, будь тот хоть самым свирепым вампиром.***
Коротко позвонил дверной звонок, и сразу после него последовал более продолжительный стук. Эдмунд поднял взгляд от книги на часы. Половина второго ночи. Ну кого могло принести в такое позднее время? Только одного человека. Шклярский покачал головой, и, поправив очки, встал с дивана и подошел к двери. Открыл, даже не смотря в глазок. И не ошибся. На пороге стоял его басист с пакетом из продуктового магазина в руках. — Привет. Прости, что поздно, наверно я разбудил тебя, — немного замявшись сказал блондин, обратив внимание на усталый вид товарища, —, но я обещал зайти. Могу уйти, и… — Много слов, Марат, — вздохнув прервал его Маэстро и сделал шаг в сторону, приглашая пройти. Корчемный послушно замолчал и зашел в квартиру. Эдмунд закрыл дверь на замок и прошел на кухню. — Чай будешь? — спокойно спросил он, но после слов сразу закашлялся. — Нет, спасибо. Есть нечто лучше… А ты все же заболел, — констатировал факт Марат, зайдя на кухню. — Возможно, — не смог возразить Шклярский. — Надеюсь, ты еще не пил таблетки. Блондин приобнял товарища за талию и потянул к гостиной, прохватив оставленный на полу пакет. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что там коньяк. Усадив Эдмунда, который особо и не сопротивлялся, на диван, Марат поставил на журнальный столик два стакана и разлил в них напиток. — Завтра никаких репетиций. Будем лечиться, — наставным тоном сказал Корчемный, протягивал стакан Маэстро. Сам он тут же сел рядом и накинул на плечи Шклярского одеяло. Предстояла долгая ночь.