— А вы бы поверили в то, что я убил человека? Вот и я до последнего отрицал это. Мне казалось, что это все — страшный сон. Я и до сих пор верю в это. Знаете, так жить удобнее — все оплошности просто скидываешь на сон.
Я встаю с кровати, когда на всю комнату начинает звенеть будильник. Не открывая глаз, ухожу в ванную комнату, где умываюсь ледяной водой. Все кажется таким обыденным, что на несколько мгновений я просто забываю о своих «знакомых». Только они, видимо, не хотят, чтобы я забывал о их присутствии или существовании… как им удобно. Выйдя обратно в свою комнату, я, все еще немного сонный, на автомате достаю из шкафа костюм. Натягиваю на себя брюки и рубашку. Затем сажусь на кровать и полностью открываю глаза. Кажется, будто какой-то туман окутывает мою комнату. И какой-то неприятный запах гнили бродит по полу, сводя с ума. Медленно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на другую половину кровати, вспоминая, что здесь должен спать не я. Рот замирает в букве «о» — на той половине покоится Мистер Фиволи. Его глаза открыты. В них навсегда замерло удивление и одна единственная картинка ужаса и смерти. В голове быстро мелькают картинки о вчерашнем дне. И только сейчас я понимаю, что смерть начальника — дело моих рук. Я точно помню, как он кричал мне про нож, как прыгал на моей кровати, пытаясь защититься подушками, которые сейчас валяются на полу в разодранном виде. Я хватаюсь руками за голову, все время повторяя «что я наделал?», слезы катятся по щекам, а я даже не пытаюсь убрать их. Сейчас мне нет дела до моего вида, ведь я — убийца. Кому какая разница, как выглядит человек-отребье? — Нам лучше убраться отсюда, Гарри. Рядом со мной оказывается Лиам. Он с сожалением и горечью смотрит на меня, мотая головой в разные стороны — он не одобряет все это, кажется. Меня буквально накрывает истерика, и я вскакиваю с кровати, мечась из стороны в сторону, выкидывая из шкафов и полок все свои вещи. Что мне делать? Куда бежать? Как скрыться в городе, где все тебя знают? Я начинаю нервничать еще сильнее, когда ни одна сумка не закрывается. Вещи из них торчат абсолютно по-разному, что приводит в бешенство. Лиам пытается помочь мне, одновременно успокаивая словами, теша меня, что все будет нормально. Но как может все быть нормально, если скоро меня будет искать весь город? — Гарри, тебе звонят.— И звонил мой босс на телефон Мистера Фиволи. Когда мне было страшно больше всего — когда я понял, что убийца, или когда босс спросил, где Фиволи? Кажется, мое сердце начало останавливаться еще с того момента, когда я встретил Луи.
На все вопросы босса стараюсь отвечать односложно, чтобы он не смог догадаться о произошедшем вчера событии. Капельки пота стекают по вискам буквально после каждого слова. Наверное, я уже весь мокрый. — Отлично. Через час жду вас в офисе, — и он бросает трубку, оставляя меня на растерзание тишине и мыслям. — Если ты думаешь, что в этом сером костюме тебя никто не узнает, то глубоко заблуждаешься. Сейчас же переоденься в ту одежду, в которой тебя меньше всего ожидают увидеть. Ты не должен привлекать внимание, Гарри. Когда твой босс поймет, что ты не приедешь в офис с этим бараном, он отправит кого-нибудь к тебе. И это будет максимум через два часа. Поэтому давай поживее собирайся! Найл и Зейн указывают, что и как мне делать. Я должен противиться им, но, с другой стороны, эти люди лучше знают, как вести себя в такой ситуации. Я быстро укладываю вещи так, что все сумки с легкостью застегиваются, и выбегаю из дома через задний двор — банально, но действует. Вокруг ни души, потому что сейчас только раннее утро, и это позволяет мне спокойно украсть чью-нибудь машину с соседнего района. Мы выбираем машину среднестатистического жителя. В марках я не разбираюсь — подсказали парни. За руль садится Зейн. Он говорит, что его внешность говорит о том, что все у нас нормально. Но меня все равно не утешает этот факт — каждая уходящая минута убивает во мне метры нервов. Лиам пристегивает Луи, садясь рядом с ним, чтобы тот не сделал ничего неправильного. Я же прячусь в багажное отделение — насмешка или реальный совет Найла. Спертый воздух и его недостаток давят на сосуды, отчего я нервничаю еще сильнее. Мне приходится выворачиваться, словно я змея, чтобы получить хоть немного кислорода. Чтобы успокоиться, включаю музыку и вставляю наушники. Медленная мелодия наводит тоску и сонливость, из-за чего я закрываю глаза.***
Ужасная жара заставляет меня вылезти из багажника. Шок сразу охватывает тело и притупляет остальные чувства. На обочине лежит Зейн — все лицо в крови; рядом Найл — кажется, без сознания; чуть дальше плачет Луи, а Лиам пытается его успокоить. С ними двумя вроде все нормально. Шатаясь, подхожу к Пейну и присаживаюсь рядом. Ветер обдувает тело, вызывая мурашки; я потираю плечи руками, хоть как-то пытаясь согреться. Наверное, мы далеко от города уехали. — Что случилось? — резко осознав, что Найл и Зейн сейчас в критическом состоянии, спрашиваю я громко, сглатывая. — Зейн уснул в пути. И мы попали в аварию — снесли дерево. Кажется, ему и Найлу нужна помощь, но это опасно. А у Луи, вероятно, нервный срыв — он уже второй час не может перестать плакать. Я растерян, я не знаю, что нам делать. Я встаю, хватаюсь за живот и отхожу чуть дальше. Меня буквально выворачивает от всего этого. Среди всего этого замечаю сгустки крови, отчего мне становится еще хуже. Я еле дохожу до Найла и Зейна. Падаю рядом с ними и разворачиваюсь боком, чтобы видеть лицо Малика. Он тоже смотрит на меня — его лицо все в крови и порезах от стекла, но он улыбается своей ядовитой ухмылкой. — Как Найл? — слегка приподнимаюсь на локте, заглядывая через друга, чтобы осмотреть блондина. — Он все еще не пришел в сознание, — с долей вины шепчет он, проводя рукой по лицу парня. Тяжело выдыхаю вверх, куда и обращаю свой взор. Небо хоть немного успокаивает меня, отвлекая от этой аварии. Глаза снова закрываются, вовлекая меня в вечный сон. Я пытаюсь противостоять этой сонливости и параллельно распихиваю Зейна, который слишком часто засыпает, теряясь в небытие.— Наверное, эта авария — второе событие по количеству слез, мыслей о смерти и страху. После смерти мамы идет. Практически вровень. И я думал, что сейчас я точно увижусь с ней. Но, как оказалось, что-то пошло по-другому.
***
Не знаю, сколько прошло времени, но я сейчас нахожусь далеко не на улице — в какой-то комнате с маленьким окном. Пытаюсь сесть, но повязка на животе мешает сделать это так, как я люблю. Аккуратно ощупываю лицо, цепляясь шершавой кожей за рубцы от порезов и морщась из-за этого. Я встаю с кушетки и подхожу к зеркалу, что висит напротив. Смотрюсь в него — все лицо в ссадинах и синяках, как и торс. Рука так же перевязана в зоне предплечья, отчего мне трудновато ей двигать. Удивление, смешанное с горечью, появляется во мне. Я начинаю думать, что у меня все те же увечья, что и у Зейна. И сейчас его здесь нет, как и остальных. Тогда вопрос: где они? Стоит ли мне паниковать? Они живы ли вообще? — Проснулся? В комнату заглядывает девушка. Она вскоре полностью оказывается внутри, осматривая мое тело, смущая меня этим поступком. Шатенка ставит на стол тарелку и стакан и присаживается рядом, болтая ногами, не зная, что еще сказать. — Как я сюда попал? — я нарушаю тишину, задавая важный для меня вопрос. Кажется, я пугаю девушку неожиданным вопросом, потому что она подскакивает с места и смотрит на меня ошарашенным взглядом. У меня вырывается улыбка, тогда она и успокаивается. — Я, когда ехала домой, увидела тебя на обочине одного. Твоя машина разбита в мусор просто! Я не знаю, как ты остался жив вообще! — она говорит медленно, растягивая каждое слово, пугая меня. — А остальные? — вырывается очередной вопрос, и я закрываю рот руками, ожидая ее реакции. — Ты был один, — удивленно отвечает девушка. — А что, с тобой был кто-то еще? Может, они ушли за помощью? А я забрала тебя к себе. А когда они придут и не найдут тебя, начнется паника. Боже, что я наделала? — Успокойся! — я трясу ее за плечи, приводя в чувства, понимая, что я снова сам оплошал, вспомнив про парней. — Я был один, просто поинтересовался. Вдруг кто-то уже пытался помочь мне. После разговора она быстро ушла, оставив меня одного. Когда в доме стало еще тише, чем было, я стал различать в углу Лиама. Он уже очень долго стоит там — еще с момента, когда ко мне приходила девушка. Сейчас же он спокойно выходит оттуда и приближается ко мне. За ним выходит Зейн. Они всегда приходят ко мне вдвоем, если у второго есть как-то сумасшедший план. И это настораживает меня. — Кажется, все обошлось, — замечает Лиам, а затем уступает место Малику. — Все прошло отлично! И я знаю, что будет дальше.— А дальше — хуже. Сумасшедшее мышление этого парня сводило с ума и меня. Мне даже казалось, что все так и должно быть.