Объятия

Улица провалилась, как нос сифилитика. Река — сладострастье, растекшееся в слюни. Отбросив белье до последнего листика, сады похабно развалились в июне. Я вышел на площадь, выжженный квартал надел на голову, как рыжий парик. Людям страшно — у меня изо рта шевелит ногами непрожеванный крик. Но меня не осудят, но меня не облают, как пророку, цветами устелят мне след. Все эти, провалившиеся носами, знают: я — ваш поэт. Как трактир, мне страшен ваш страшный суд! Меня одного сквозь горящие здания проститутки, как святыню, на руках понесут и покажут богу в свое оправдание. И бог заплачет над моею книжкой! Не слова — судороги, слипшиеся комом; и побежит по небу с моими стихами под мышкой и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым. (с)Владимир Маяковский — А все-таки.

Валор Дейра сидел на скамейке около общежития и, рассматривая клумбы с яркими цветами, стремительно тянущимися к солнцу, выкуривал уже четвертую сигарету. В длинных голубых волосах его, слегка вьющихся и секущихся на концах, запутался ветер, словно желая распрямить их, а глаза экзорциста не выражали ничего, кроме скуки. Мужчина сидел здесь с самого утра, поджидая Эю, однако та все не появлялась, поэтому он просто не знал, чем себя занять. Экзорцист перевел взгляд на выходящих из здания Рина и Юкио, подозрительно прищуриваясь. Братья громко ругались, что уже не было удивительным, и быстрыми шагами направлялись к академии. Валор хмыкнул. Он прибыл сюда из-за Баса, ведь тот попросил присмотреть за Эей, пока его нет. Дейра не смог отказать. Пусть они и воевали уже достаточно долго, однако общий враг заставил демона и экзорциста на время объединиться, ведь дело было очень серьезным — опасность грозила всем. Наконец на улицу вышла ведьма. Миниатюрная и такая хрупкая, беззащитная, слабая, но очень красивая и таинственная из-за своей магической ауры. Глаза девушки вообще показались Дейре чем-то удивительным, нереальным — они были цвета темного лесного влажного мха, переливающегося на солнце. Лицо Эи было более, чем завораживающим, как, собственно, и у всех настоящих ведьм, которых только встречал экзорцист. Вокруг колдуний словно скапливались светлячки, настолько маленькие, что их невозможно было увидеть, однако чувствовались они очень и очень хорошо, согревая каждого, кто подходил к их хозяйке. Узнав знакомого, ведьма подбежала к нему, и Валор почувствовал лесную прохладу, казалось, даже услышал шелест могучих высоких деревьев, которым было уже более тысячи лет, и которые своей мудростью превосходили любое бессмертное существо. — Приветствую, — Дейра поклонился и невольно улыбнулся, чувствуя, как медленно на него начинают действовать ее чары. Взрослые, опытные ведьмы могли контролировать это, но та, которой недавно исполнилось всего лишь сто лет, еще даже не знала об их существовании. Ее запах одурманивал, подчинял сознание, действовал гипнотически, особенно на людей. Такое состояние обычно было у Валора тогда, когда он находился в лесу и отдыхал под деревом, слушая пение птиц, каждый звук, каждый шорох, на которые обычно в повседневной жизни не обращают внимание. Ведьмы же всегда слышали их. — Ваш фамильяр прислал меня. Пока он занят и не может присмотреть за вами, это сделаю я. — За мной не нужно присматривать, — она недовольно сдвинула брови, поджимая маленькие губки. — Я, конечно, благодарна и вам и Басу за такую заботу, однако прекрасно справлюсь сама. На территории академии со мной не может ничего случиться. — Верно, — кивнул Валор, а Эа, решив, что разговор подошел к концу, побрела по тропинке к главному входу, — однако, — девушка тяжело выдохнула и повернула голову в его сторону, — барьеры ректора слабеют, поэтому я не могу оставить вас здесь одну. Ваш фамильяр попросил о вас позаботиться, и это значит, что я никуда не уйду. Понимаю, что не особо приятно, когда вас преследует абсолютно незнакомый человек, но, все же я вынужден настоять на своем присутствии рядом. — Что ж, — ведьма сложила руки на груди и начала нервно постукивать маленькими пальчиками по своему плечу, — раз за меня уже все решили, как и всегда, то я не смею вам больше перечить, — обреченно протянула она наконец, после чего быстро зашагала в сторону белоснежной лестницы. Ей нужно было найти Шиеми, которая, скорее всего, находилась сейчас на уроках. Ведьму мало волновало то, что Морияму, вероятно, сейчас не отпустят, посему та направлялась к главному входу. Она подошла к высоким расписным дверям с длинными деревянными ручками, и уже хотела было открыть, но Валор открыл их быстрее, чем девушка успела понять, каким образом он так скоро обогнал ее. Мужчина пропустил юную особу вперед и сам вошел следом. — Это лишнее, — выдохнула она, уныло осматривая пустующие коридоры. Все ученики сейчас находились в своих классах, а учителя были с ними, поэтому спросить, куда нужно идти, было не у кого. — Кого-то ищете? — Дейра пропустил ее слова мимо ушей. — Ищу. Морияму Шиеми. Она здесь, в одном из классов. Эа вновь отвлеклась, поэтому даже и не заметила, что ее "телохранителя" нет поблизости. Ведьму не особо интересовало, рядом он или нет, главное, чтобы молчал и не доставал, однако не раздражать девушку у него плохо получалось. Но, кажется, юная особа еще не до конца поняла, кого заставил проводить с ней время Бас, поэтому отнеслась к экзорцисту весьма легко, не задумываясь о нем в принципе. Первое впечатление, которое он произвел на девушку в городе, разбилось на маленькие прозрачные осколки, как разбивается хрустальный стакан. Пусть он и был галантным, таинственным, красивым и необычным, но сейчас такого интереса уже не вызывал. Скорее, легкое отторжение. А все из-за Баса, который даже не спросил, нуждается ли она в опеке. И, если уж он и решил, что она нуждается, то почему не объяснил, что происходит? Разные мысли мелькали в голове девушки, но ответа на задаваемые вопросы она получить не могла, поэтому лишь тихо и опечалено вздыхала. Ведьма заглядывала в классы, но везде в них были какие-то совершенно незнакомые люди, а когда она забрела слишком далеко, то поняла, что заблудилась. Тогда-то девушка и заметила, что Дейры нет рядом. Ей сейчас даже казалось, что она готова просить его о помощи, однако, увидев экзориста, идущего навстречу, это странное ощущение растворилось в воздухе, словно и не появлялось вовсе. За Валором семенила ничего не понимающая Шиеми, которую он, наверное, силой вытащил из класса. — Ну и где вы были, если должны меня оберегать? — недовольно поинтересовалась Эа, сдвигая брови. — Я здесь, неужели не видно? — съязвил в ответ мужчина, при этом абсолютно не меняя выражение лица. — Сейчас здесь. А я ходила минут пятнадцать одна, пока вы были неизвестно где. Я заблудилась, а все по вашей вине, — гордо вскинув подбородок, заявила она. Девушка решила вывести Дейру из себя. Возможно тогда он сам от нее уйдет? — Вы сказали, что вам нужна Морияма Шиеми. Я искал ее для вас. Во всей академии только одна Морияма, поэтому, думаю, я не ошибся, — мужчина, усмехнувшись, подтолкнул перепуганную Шиеми к Эе, которая взяла ее под руку и потащила вперед. — Спасибо за помощь. Вы можете быть свободны, — бросила ведьма, не оборачиваясь. Но Дейра, внезапно появившийся рядом, заставил ее вздрогнуть. — Что? — Я должен находиться поблизости всегда, — вновь пояснил Валор, сверху вниз поглядывая на собеседницу. — Безусловно, я могу отойти на несколько минут, но не более того. Понимаю, это не очень приятно, но все же, мне бы хотелось, чтобы вы смирились со своей участью и дали мне спокойно исполнить свой долг. — Сейчас мне нужно будет поговорить с Шиеми. Только с Шиеми. — Я могу постоять в стороне. — Мне нужно будет колдовать. Это не должны видеть посторонние. — Я отвернусь. Эа раздраженно фыркнула. Этот человек с каждой минутой все сильнее и сильнее начинал бесить ее. Своим пронзительным взглядом он смотрел словно в душу, зацепляясь за самое беззащитное, и вытягивал его наружу. Этим он ослаблял ведьму; из-за этого он так ей и не нравился. Трое вышли из академии, обогнули ее и, спустившись по маленькой узкой лестнице, оказались в саду Мориямы. Светловолосая всю дорогу молчала, неловко глядя вниз, не зная, как реагировать на поведение этих двоих, и как вообще себя вести. Когда они добрались до густо растущих деревьев, Эа устроилась под одним из них, заставляя свою травницу сесть рядом. — Вы можете постоять в стороне отвернувшись? — внимание ее привлекла знакомая фигура, виднеющаяся с крыши. Девушка узнала Мефисто, который, по всей видимости, оттуда наблюдал за ними, однако вновь быстро отвлеклась на раздражающего ее мужчину. — Безусловно, — ухмыльнулся тот. — Я могу даже исчезнуть из вашего поля зрения. — Хорошо было бы вам насовсем исчезнуть, — буркнула та, поправляя волосы. Валор же тихо рассмеялся в ответ и, развернувшись на каблуках, медленно пошел прочь. — Ох, как же он мне не нравится, — тут же начала жаловаться Эа, говоря тихо, так, чтобы он не услышал. — Только вышла из общежития, а он уже здесь. И что ему от меня только нужно? Говорит, что по просьбе моего фамильяра будет за мной присматривать, хотя, у меня такое чувство, что он здесь для того, чтобы надо мной поиздеваться. Вот только появится Бас... Я ему устрою, — тяжело выдохнула ведьма, глядя на мило улыбающуюся Шиеми. — Не обращай на него внимание, — пожала плечами девушка, задумываясь. — Ну, или скажи, что пойдешь мыться, закройся в ванной, включи воду и сиди там, пока не вернется твой фамильяр, — с умным видом проговорила она, но потом не выдержала и рассмеялась. — Ладно, ничего не поделаешь, и впрямь придется о нем не думать, — успокаиваясь, проговорила Эа. — Я зачем тебя позвала... Восстанавливающее зелье пригодится всегда. Только вот нужных ингредиентов нет. Ты не могла бы посадить у себя в саду тысячелистник, пастушью сумку, аистник, ну, или хотя бы что-то одно из этого? А, и обязательно посади зверобой. — Погоди... — Шиеми достала из своей сумки блокнот и ручку. — Думаю, эти семена я смогу раздобыть. Что-то еще? — Да, конечно, — ведьма мечтательно улыбнулась. Подобные разговоры были для нее жизненно необходимы. — Шалфей, мать-и-мачеха, мята, медуница, календула, девясил, сабельник... — Стой, я не успеваю! — вздохнула Морияма, быстро царапая ручкой бумагу. — Девясил? — И сабельник, — повторила она и, промолчав минуту, добавила: — Еще чабрец, обязательно, и бессмертник. Это все. — Будет сделано! Кажется, в моем саду есть все эти растения, — задумчиво пробормотала Шиеми, пряча свой блокнот обратно, в сумку. — Только вырастут они не сразу. — Я понимаю. Ведьма хотела добавить что-то еще, но ее отвлекли громкие выкрики откуда-то из-за академии. Два молодых человека явно что-то не поделили, вот и голосили так, что слышно было, наверное, во всем студенческом городке. Девушки прислушались, пытаясь разобрать, что они говорят, однако свободный и шумный ветер заглушал слова, будто забирая их и пряча в свои карманы, откуда они уже не могли выбраться. Но двое ругающихся долго ждать себя не заставили — Шима и Рин вышли из-за академии, а увидев сидящих знакомых затихли, сразу заулыбались, будто бы ничего и не было, и сразу же направились к ним. Окумура выглядел очень уставшим. У него были огромные синяки под глазами, да и настроение у парня было явно не самым лучшим. А вот Рензо светился от радости, да и чувствовал себя значительно лучше Рина. — Привет, девчонки, — бросил сын Сатаны, пытаясь выдавить улыбку. У него получилось, но скрыть за этим усталость и плохое самочувствие не удалось. — Почему ты ушла с уроков? — глядя на Морияму, поинтересовался Окумура, а та, в свою очередь, замялась, не зная, что ответить. Но Рин толком и не дал ей задуматься, ведь уже через секунду позабыл о заданном вопросе. — Мы тут в карты играли. На желание. Этот мухлюет, — недовольно пробурчал темноволосый, злобно косясь на Шиму. — Ничего подобного! — разозлился тот. — Можем сыграть с ними, пусть проверят! — А давай, — уверенно проговорил Окумура. — Девочки, садитесь, мы будем играть в карты. — На раздевание, — ухмыльнулся Рензо, за что получил оплеуху от своего друга. — Ну ладно, ладно. На желание. На любое желание. — Не слушайте его, — Рин закатил глаза. — Будем играть как и играли — на подзатыльник. — Ну, с девочками в такое играть! — Да заткнись ты уже! Всего одна партия. И, если кто-то из них проиграет, то бить будем легонько. — По сись... — Начнем, — неловко улыбнулся Окумура и, вынув из кармана колоду, перетасовал, после чего раздал карты. Эа не помнила, когда ей в последний раз доводилось играть, поэтому она волновалась, что у нее ничего не получится, однако посмотрев, как это делают ребята и походив сама, она вспомнила практически все. Тем не менее она была не внимательной: роняла карты и часто отвлекалась, чем и воспользовались Шима и Рин. Маленькой ведьме пришлось подставить затылок Рину, который отпихнул рвущегося к ней Рензо. Легонько парень шлепнул ее по голове, практически не дотронувшись до нее толком, однако через секунду он уже сотню раз пожалел о том, что вообще затеял эту игру, да что уж, — он пожалел, что проснулся сегодня и пошел в школу. Сначала его пришибла к земле какая-то невидимая сила, сдавливающая ему горло, а после проявился силуэт, сложившийся из небольших помех — это был Валор, сидящий прямо на задыхающемся Окумуре. — Это что еще за херня?! — Шима хотел было уже заступиться за несчастного, однако ведьма задержала его. — Ей, ты что, он же его сейчас задушит! — Не задушит, — недовольно отозвалась девушка, косясь на перепуганную Шиеми, прячущуюся за спиной Рензо. Дейра так сильно прижал к земле Рина, что тот не мог даже пошевелиться, и издавал лишь приглушенные булькающие звуки. — Отпусти его немедленно, — отчеканила Эа, складывая руки на груди. Валор сразу же убрал руку от шеи ничего не понимающего сына Сатаны и поднялся на ноги. — Как ты мне объяснишь это? — взгляд девушки помрачнел, потяжелел. Она теряла контроль над собой, поэтому в ауре ее уже не было ничего привлекающего. Чувствовалась лишь мощь, атомная сила, рвущаяся наружу, но пока еще сдерживаемая. С трудом. Экзорцист молчал, поглядывая на кашляющего скрюченного Окумуру, который так и не смог подняться. — Отвечай немедленно. — Он поднял на вас руку, — в отличие от юной особы, Валор не стал обращаться к ней на "ты". — Мой долг — защищать вас любой ценой. — Он не поднимал на меня руку! Это была игра, — девушка сжала кулаки от злости, впиваясь ногтями в ладони. Это просто невозможно, это просто возмутительно! Сумасшедший Дейра не имеет право преследовать ее! Совершенно случайно ведьма взглянула на крышу возвышающейся над ними академии. Феля там уже не было. И тут ее осенило: Мефисто! Конечно, Мефисто выручит ее, прогонит назойливого мужчину. — Рин, ты как? — Эа присела на колени рядом с Окумурой и, достав из кармана юбки какой-то сухой листок, растерла его, после чего заставила темноволосого проглотить труху. — Мне было не настолько плохо! — пробурчал тот, морщась. Очевидно листок был горьким. — Я должна была помочь, — холодно бросила ведьма, поднимаясь, — это ведь по моей вине произошло, — она направилась к главному входу в академию Истинного Креста, а Валор, естественно, поплелся следом. Тратить время на пустые угрозы Эа не собиралась, поэтому решила молчать. Когда они дошли до кабинета ректора, девушка постучала, но там оказалось закрыто. Проклиная все на свете, юная особа уже собиралась уходить, как вдруг заметила маленькую записку на двери, которую в принципе разглядеть нормально было невозможно. Там говорилось, что Мефисто находится в своей резиденции. "Замечательно! Еще бы знать, где она!" Но, к счастью, долго искать не пришлось: на улице был указатель, на который девушка раньше даже и не смотрела. Терпя такое раздражающее ее присутствие Валора, Эа засеменила по широкой каменистой дорожке прямо к виднеющимся впереди зданиям. На прекрасный цветник, фонтаны, красоту построек ведьма уже просто не обращала внимание, ведь совсем не могла уже выносить рядом с собою этого человека. Нет, он не плохой и винить его за исполнение долга более, чем глупо, однако он перегнул палку, да и был слишком назойлив до сего происшествия. Оказавшись возле входа, Эа потянула за расписную дверную ручку, однако там оказалось закрыто, посему девушка начала громко барабанить в дверь без остановки, в надежде, что ее все-таки услышат. И ее услышали. Дверь медленно-медленно отворил галантный дворецкий с аккуратно уложенными черными волосами, изящный и очень красивый, и он уже открыл было рот, чтобы поприветствовать гостей и что-то им сообщить, как ведьма ловко юркнула внутрь. За счет своего маленького роста ей не пришлось даже отталкивать мужчину в сторону, в отличии от Дейры. Девушка кинулась наверх. Она не знала, где именно сейчас находится Фель, но ноги сами несли ее в нужном направлении. Почему в нужном? На пути она сшибла миловидную горничную, которая вежливо поинтересовалась, куда же девушка так спешит, а когда та ответила, что ищет ректора академии Истинного Креста, та сразу же очень доходчиво объяснила, где же находятся его покои. Добежав до третьего этажа, девушка забарабанила в нужную дверь, на которой было множество каких-то рисунков со странными персонажами с большими глазами. Горничная сказала, что это называется "аниме". Но сейчас Эе было плевать. Она стучала и стучала в дверь, почти что скребла в нее, норовя снести с петель, однако сил бы ей при всем желании не хватило. Дейра же стоял позади и молча наблюдал за ее действиями, не решаясь предложить свою помощь, видя, что юная особа очень зла на него. Ведьме казалось, что она стучит целую вечность, но на самом деле прошло лишь несколько минут. Послышался щелчок замка и дверь, наконец, отворилась. Перед нею стоял сонный Мефисто в розовом халатике с какими-то странными рисунками, взлохмаченный и явно недовольный тем, что его разбудили. Эа же была очень рада видеть его, поэтому не долго думая забежала внутрь комнаты и захлопнула дверь, запирая ее на замок. Можно было передохнуть. Какое же облегчение! Пусть Валор сейчас и находится совсем рядом, — все равно. Их разделяла целая дверь, поэтому девушка ликовала. — Так-так-так, дорогуша, — устало протянул Фель, засыпая буквально на ходу, — если мне не изменяет память, то я тебя в гости к себе не звал. — Так и есть! — заговорщицким шепотом проговорила она, отходя от двери и становясь на цыпочки, прося ректора наклониться поближе. Когда Самаэль приблизился, девушка забормотала ему на ухо: — Меня преследует этот сумасшедший экзорцист! Спасите меня, я уже не знаю, у кого мне просить о помощи! Мефисто тихо рассмеялся, прикрывая рот рукой. — Прелесть моя, скажи-ка, если я помогу тебе, то что получу взамен? — демон постепенно приходил в себя и в зеленых глазах его разгорался интерес, ведь по лицу девушки он отчетливо видел, что ей есть, что предложить. — Вы просили показать, как я колдую, — ответила она, теребя краешек рубашки, а через секунду жалобно добавила: — Ну пожалуйста! — Звучит заманчиво, — Фель задумался буквально на секунду, после чего открыл дверь и вышел из комнаты, прося знакомую подождать здесь. Теперь, когда можно было отвлечься, ведьма решила осмотреться: окно было завешено полупрозрачными розовыми шторами, а большая кровать, такая же розовая, была вся засыпана мягкими игрушками. На тумбе стоял закрытый ноутбук, на нем — пустая коробочка от лапши быстрого приготовления. В самой комнате было душно и воздух пропах чем-то до тошноты приторным. Девушка решила, что в такой духоте засиживаться нельзя, поэтому, сняв обувь, залезла на кровать, а после — на подоконник (иначе бы не достала). Вид из окна открывался очень красивый. Пышный цветущий сад сразу бросался в глаза. Там работали садовники. О чем-то переговариваясь, они подстригали кусты, придавая им идеальную форму. Эе легко удалось открыть окно, поэтому она сразу же спрыгнула на кровать, осматриваясь: к стенам была прибита куча полочек, на которых стояли какие-то маленькие игрушки. С интересом рассматривая все это, девушка слезла на пол, после чего обулась. Она подошла к одной из полок, до которой могла достать, и начала разглядывать фигурки. Такие же персонажи были и на халате ректора; ведьма взяла одного из них и начала вертеть, пытаясь понять, какой в нем может быть интерес. Мефисто, тем временем, вернулся в комнату, и был он в прекрасном расположении духа до того, как увидел, что гостья трогает его фигурки, однако ничего ей не сказал, а лишь стал позади нее, внимательно наблюдая за тем, чтобы та ничего не нарушила, не сломала. — Зачем они вам? — Эа обернулась и взглянула Фелю в глаза. — Я отаку, вот и собираю всякие анимешные штучки, — даже как-то гордо произнес он, складывая руки на груди. Юная особа, тем временем, наигралась с фигуркой, которую держала до этого, поэтому, положив ее на бок, взяла другую. Но та была точно такой же, как и предыдущая, только отличалась цветом волос и выражением лица, поэтому девушка вернула ее на полку, также кладя на бок. — Эй, ты что делаешь?! — Самаэль явно был недоволен таким поворотом событий, поэтому взял и поставил обе фигурки ровно, после чего осуждающе глянул на маленькие ручки ведьмы, уже тянущиеся за следующей. Девушка посмотрела на него вопросительно, словно не понимая, что же она такого сделала. — Ставь их ровно, если уж берешь. — Мне кажется, им лежа лучше, — рассеянно ответила Эа, продолжая хватать все фигурки подряд, а потом "укладывать" их на полки. Демон же, обреченно вздохнув, ставил их на место, еле успевая за ней. — Ты не успокоишься, пока не перетрогаешь все? — Наверное. Когда же ведьма закончила изучение ректорской спальни, то вынула из кармана сухой листок, похожий на тот, который она заставила съесть Рина, после чего подошла к Мефисто и вложила его ему в руку. Когда тот разжал пальцы, в воздух взлетела аккуратная бабочка с расписными яркими крылышками. Покружившись под потолком, она вернулась на ладонь к демону, а потом вновь превратилась в маленький желтый лист. — Плата, — пояснила она, прищуриваясь, глядя на демона, который, тем временем, рассматривал листок. — А если я скажу, что меня не устраивает? — коварно ухмыльнувшись, Фель перевел взгляд хищных глаз на нее. — Могу показать что-то еще. — Из серии детских фокусов? О нет, дорогуша, я хочу увидеть таинство. Та замерла на мгновение, понимая, что Самаэль хочет увидеть настоящее колдовство. Он хочет, чтобы ведьма показала ему всю себя, все, что скрывается у нее внутри за дежурными улыбками и пустыми фразами. Во время проведения обряда ничего невозможно утаить, ведь душа раскрывается, подобно маленькому нежному цветку, беззащитному, с трудом пробивающемуся сквозь такое препятствие, как тело. Фель хотел видеть все, и ведьма ужаснулась, но не его наглости и коварству. Она ужаснулась тому, что сама захотела открыть свою душу. Ведьма не могла понять, что в этот миг заставило ее утвердительно кивнуть; ведьма не знала, отчего возникло такое безумное желание не прятать внутри себя больше ничего. Словно прочувствовав это, Мефисто довольно растянул уголки губ в каком-то подобии улыбки. Фель щелкнул пальцами — его окутало розовым облаком дыма, а уже через секунду ректор стоял в своем повседневном странном бело-розовом костюме. — И куда же мы с тобою отправимся? — Это секрет. Поняв, что пути назад нет, девушка, сама не зная почему, расслабилась. Лес звал ее, она чувствовала его тихий теплый шепот. Лес скучал. Скучала и ведьма. Желание показать Самаэлю те места, где она проводила все свои обряды, показать ему сердце любимого леса, который, к счастью, уцелел, ей сейчас уже перестало казаться таким безумным и внезапным. Она не знала почему, но именно этот демон как никто другой привлекал ее, пусть и оставался абсолютно ей непонятным. Казалось, что за этой маской легкомысленности и показной невиновности скрывается нечто страшное, такое, с чем дело иметь не стоит, и это нечто как раз и притягивало Эю. Закрывая глаза, она попыталась выбросить волну новых удивительных мыслей из головы. Она вытащила из кармана все листья, которые только там были и, неаккуратно смяв их, что-то шепнула. Открылся портал, в который она и затащила Мефисто, предвкушающего что-то волшебное. Лес чернел, как чернеет ночь, когда темные тучи застилают все небо, стремясь украсть звезды, не оставляя ни одной, а луна пытается пробиться наружу, заставляя холодный ветер волновать засыпающую природу. Заросли создали зеленую клетку, сквозь которую не могло пробиться солнце, и лишь один лучик светил на прохладную влажную землю, тщетно пытаясь ее отогреть. Узенькая тропинка из больших острых черных камней вела вверх, а в расщелинах стелились ярко-розовые цветы, чем-то напоминающие колокольчики, однако листья у них были широкими, и все это больше напоминало плющ. Молодые деревья с тонкими стволами росли по бокам и у самых корней их ярко светились листья папоротника, а между ними кустились какие-то совсем низенькие деревца. Эа осторожно ступила на мокрый от не высохшей росы камень, оборачиваясь. Рукою она поманила спутника за собой и двинулась вперед, ловко перепрыгивая расщелины, в которые легко могла провалиться ее нога. Мефисто пытался успеть за ней, однако из-за высокого роста шел согнувшись, еле удерживая равновесие. Они добрались до самого верха, где кроны деревьев стали настолько низкими, что даже ведьме пришлось проползти на четвереньках несколько метров, после чего она юркнула в небольшой круглый проход, раздвигая ветки, и встала на ноги. Демон вылез за ней, отряхивая плащ от прилипших растений и кусочков коры. Промокшие перчатки он снял, а вот влажность остальной одежды пришлось терпеть. Фель осмотрелся: они оказались, видимо, в самом сердце этого могучего и неописуемо красивого леса. Здесь, сквозь кроны высоких деревьев, уже пробивался яркий свет, который полностью высушил росу. Пахло грибами и улетучивающейся влажностью. Мох застелил всю поверхность земли, и Фель провалился в него чуть ли не по колено, будто здесь было болото, трясина, засасывающая его, опускающая на дно. Ректор никогда раньше не был настолько близок к природе, пусть и часто ему доводилось бывать в лесах. Он смотрел, как колдуют самые разные ведьмы, он видел многое, но он смотрел именно на них, а не на все. Эа была частью природы, поэтому демон воспринимал ее, как обитательницу леса, как то, что должно быть здесь и только здесь. Девушка бежала вперед, проваливаясь в мох, спотыкаясь, но не останавливаясь ни на секунду. Она точно знала, куда ведет его и что собирается показывать. Передохнуть от городского тяжелого воздуха ей было просто необходимо, поэтому сейчас ведьма чувствовала внутри необычайную легкость, умиротворение. Вновь разум ее освобождался от ненужных мыслей, вновь она обретала покой, слушала тишину, по которой соскучилась больше всего на свете, чувствовала безмятежность и невозмутимость леса, его могущество, его власть. Мефисто мог управлять людьми, временем, но не лесом. Здесь он чувствовал нечто более сильное. Не то, что могло убить его за считанные минуты, разорвать в клочья; не то, чего он мог бы бояться до потери пульса. Он чувствовал здесь силу природы, которая могла постепенно разрушить его колебаниями своих мыслей, звучащими постоянно, слышными, но непонятыми, однако не хотела. Лес принимал каждого, но принимал по-своему, так, как гость того заслужил. И Фель понимал, что лес насторожен по отношению к нему. И Эа, наверное, это чувствовала, но мало что заботило вырвавшуюся из плена железа девушку, поэтому она убегала вперед, скрываясь в ярко-зеленых листьях, что были такого же цвета, как и ее волшебные бездонные глаза. Она остановилась возле огромного дуба, могущественно возвышающегося над всеми уцелевшими Чащами. В кроне его запутались светлячки, блекло светящиеся, почти невидимые из-за солнца, и листья его шелестели громче, чем у всех остальных его соседей. Это неописуемое дерево было королем леса, его владельцем, полноправным хозяином. Каждое существо, каждый листок, каждый корень подчинялись ему, чтили и уважали всесильное, мудрое дерево. Эа коснулась его крепкого ствола рукой, провела по коре подушечками пальцев и обернулась. Улыбаясь, она посмотрела на Феля, словно прося его сделать то же самое. Ведьма хотела показать лесу, что он не представляет никакой угрозы. — Поговорите с ним. Демон повиновался. Медленно подходя к старому волшебному дереву, он думал о том, как же с ним разговаривать, но все встало на свои места, как только его ладонь дотронулась до шершавой грубой коры, что пережила столько, сколько Мефисто даже и представить себе не мог. Он подумал так, почувствовав этот странный ток, зудом расползающийся по руке, а потом и по всему телу, заполняющему собою сознание, словно передающему какие-то тайные знания, наполняющему кровь самой маленькой дозой волшебства, чтобы нового гостя не разорвало от его неописуемой мощи, которую он почувствовал, которую он уже полюбил. Демон слышал, как постепенно затихают вокруг него взволнованные голоса деревьев; демон понял, что лес принял его. Фель не знал, как долго простоял здесь, однако не мог и шелохнуться, слушая длинную хриплую речь старинного дуба, не смея перебивать его. Рука словно приросла к коре, он словно стал частью дерева, увидел мир его глазами. Когда владыка леса закончил говорить, рука Мефисто сама сползла с его ствола, а на коже словно записалось это ощущение магии, бесконечной силы, и теперь, медленно уходя, все еще зудело, не давая покоя. Демон был под впечатлением. Он еле пришел в себя, а когда очнулся, то увидел лишь мелькнувшую спину ведьмы, которая уже затерялась в зарослях. Мефисто поспешил за ней. Эа скрылась из вида слишком быстро, но Самаэль с удивлением заметил свой шейный платок, лежащий под одним из деревьев, а пройдя чуть дальше — ее обувь и чулки. С легкой полуулыбкой он подбирал разбросанные девушкой вещи, ускоряя шаг. Щурясь от яркого дневного солнца, ректор добрался до плотной стены каких-то узких деревьев. Он чувствовал, что девушка там, за этой стеной, поэтому постарался раздвинуть ветки и пролезть внутрь. Неумело прорываясь сквозь сдерживающие его заросли, он отплевывался от листьев и горьких веток, а когда все-таки выбрался из этого плена, то даже выронил ведьмины вещи от охватившего его восторга. Он оказался на берегу маленького лесного озера, среди низких деревьев с длинными висящими ветками, что касались воды, от ветра тяжело раскачиваясь. Среди их плотных зеленых листков прятались ярко-красные и розовые цветы, тянущие ветви вниз. Запах меда и лаванды стоял в воздухе и свежим теплом обволакивал лицо, прогревая его. Эа стояла у самой воды, спиною к Мефисто. Широкие листья белых лилий с аккуратным вырезанными из них треугольничками, чтобы мог уместиться стебель, жались к ее ногам, подгоняя со всплесками воды к ней и нежные цветки с желтыми серединками. Фель понял, что они, наконец, пришли. Он, как можно тише, чтобы не нарушить этой хрупкой, крохкой атмосферы, опустился на землю, спиною облокачиваясь о ствол одного из благоухающих цветущих деревьев, не сводя взгляда с завораживающей, такой прекрасной ведьмы. Маленькими пальчиками своими она подцепила краешки майки и легко сняла ее с себя, подставляя нежную кожу ласковому солнцу, которое сразу же начало лучами поглаживать ее. Далее она избавилась и от юбки, затем — от белья. Ее связи с природой теперь не мешала стесняющая одежда. Раздался легкий всплеск: Эа упала на колени, на острые камни, и вода сразу же унесла капли алой крови, еле заметной прозрачной сеточкой расстилающиеся на дне. Боли она не чувствовала, ведь была слишком увлечена процессом. Колдовство — вот чего ей не хватало все это время больше всего. Картина была слишком красивой, чтобы не смотреть на нее, поэтому Фель и не старался отвести взгляд. Да и этого делать было совсем не нужно: ведьмы даже в своих поселениях ходили обнаженными, не говоря уже о проведении обрядов и различных таинств. Для таких девушек, выросших на воле, среди резкого ветра, порывами врывающегося в их волосы, разжигая пламя на головах, среди природы, что не терпела на теле ничего лишнего, скрывать себя считалось чем-то диким, невообразимым. Мефисто хотел посмотреть не на ее наготу, а на само таинство, ведь каждая ведьма вносила в приготовление того или иного зелья что-то свое. Никогда ничего не происходило одинаково. А то, что касалось чего-то сокровенного, такого, что не должно быть доступно человеку, такого, на что нельзя посмотреть даже одним глазком, было первым показателем ведьмы. В такие моменты открывалась она настоящая, в такие моменты она была живой, без масок, без показной вежливости, без этой сдержанности. Она была без одежды, как внутри так и снаружи. И простому человеку было не понять, что открывалось через это таинство, но Мефисто видел здесь не только картину, не только прекрасную обнаженную девушку. Он видел ее душу, открывшуюся полностью, не прячущуюся, не страшащуюся быть увиденной. Ему было разрешено посмотреть на то, как она колдует, и демон наслаждался вкусом ее искренности. Эа коснулась прозрачной, кристально чистой воды, приятно прохладной, нежной и словно светящейся изнутри. Мелкие волны колыхались с тихим-тихим плеском, добавляя магии во все происходящее. Казалось, все стихло до предела, застыло, чтобы только не помешать, чтобы только не издать лишнего звука и не отвлечь. Демон рассматривал ее аккуратную маленькую фигурку: пшеничные волосы буквально загорелись на голове. Будучи взлохмаченными и влажными, они слегка растрепались, а короткий, уже высохший пушок ярко искрился, создавая вокруг головы золотой ореол. Ее округлые плечи, наверное, уже были горячими, ведь солнце не переставало сиять ни на минуту. На правой лопатке у ведьмы была небольшая родинка, а еще одна — на левом плече. Эа сидела, изящно выгнув спину, чуть наклонив голову вперед. Волосы, снизу слипшиеся от влаги, осторожно скатились с шеи, касаясь щек и подбородка. Аккуратные маленькие розовые ступни почти полностью были в воде, и Мефисто видел, как она поджала пальцы ног от легкого холода. Демону казалось, что время остановилось, несмотря на то, что он ничего не делал, не управлял им сейчас, а разрешил секундам, минутам, часам течь свободно, так, как им было угодно. Ведьма же приступила к самому таинству. Немного ссутулившись девушка подалась вперед, накрывая блестящую воду ладонями, начиная что-то тихо шептать. Фель почувствовал, как напрягается каждая клеточка его тела от этого еле слышного заклинания. Вздрагивающие листья замерли на мгновение, после чего один из них оторвался от ветки и, закружившись в прогретом воздухе, приземлился прямо на плечо к юной колдунье. Резко, но осторожно она повернула голову, неловко, но так красиво заправила пшеничные, уже подсохшие волосы за ухо, после чего сняла лист со своего чуть приподнятого плечика. В ее руках он в одно мгновение пожелтел и высох, умер, после чего она растерла его ладонями, а получившуюся крошку высыпала на воду. Самаэль прислушался: Эа тихо запела. Немного неумелые фразы слетали с ее губ, нежный высокий голос дрожал, то и дело срывался, ведь она практически шептала, но ведьма продолжала петь. Мефисто, научившийся слушать, улавливать любое движение, замечать все вокруг, мог разобрать каждое слово, мог теперь уловить ее интонацию, мог насладиться ее трепетным, ласковым голосом. Он чувствовал, как волшебство, ее энергия, направленная исключительно на нужный ей участок воды, все же распространяется еще и на несколько метров вокруг, захватывая наблюдающего демона целиком и полностью. Эа держала руки над водой, над раскрошенным листком. На дне медленно начало зарождаться яркое свечение, подрагивающее, словно искорка, пытающееся разгореться, развиться, ослепить, испепелить. Как и любой огонь, оно хотело властвовать, подчинять себе, но сил не хватало, поэтому маленькая белоснежная точечка поблескивала среди камней, подогревая воду, заставляя частицы листа сплываться в одно место, жаться, притеснять друг друга. Ведьма стала петь громче, сильнее подаваясь вперед, навстречу рождающемуся белоснежному пламени, что уже начинало слепить глаз, ведь расползалось и расползалось по дну, раскаляя потревоженные ровные камни, привыкшие спать, слушая лишь всплески волн, чувствуя, как трутся об них рыбы своими брюшками. Песня становилась надрывнее, быстрее, волнительнее, а голос ведьмы — громче, увереннее. Демон, наблюдающий за колдующей сзади, только сейчас увидел яркое свечение, образовывающееся прямо перед ней. Это значило лишь одно: процесс подходил к завершению и сейчас была кульминация. Секунды улетучивались одна за другой и Мефисто хотел ухватиться руками за них, хотел задержать время, но понимал, что этого делать нельзя, иначе он только навредит, только испортит все, нарушит хрупкий, хрустальный, невесомый купол, состоящий из настолько слабой, ломкой магии, что достаточно было всего лишь неловко вздрогнуть, чтобы разрушить эту сложную кружевную конструкцию, только что возведенную на его глазах. Внезапно все стихло. Ветер не осмеливался даже намекнуть на то, что он вообще существует, и, казалось, вода в озере внезапно превратилась в лед. Развивающаяся до этого вспышка света начала погасать, пытаясь выбраться, пытаясь вновь стать сильнее, но не смогла, поэтому через одно быстрое мгновение ее уже не стало. Эа оторвала лист лилии и, стряхнув с него воду, набрала в него уже готовое горячее зелье, от которого поднимался вверх красноватый пар, переплетающийся с воздухом, уносящийся вверх и там растворяющийся. Ведьма медленно встала на ноги и повернулась в сторону замеревшего Феля, который все еще не мог заставить себя пошевелиться. Колени Эи, начавшие заживать и только что разодранные снова, сейчас были полностью здоровыми — на них не осталось даже маленьких шрамиков — все залечила или вода или целебное зелье, что она сейчас изготовила. Прозрачные капли, похожие на кусочки горного хрусталя, сползали по коже ее ног вниз, а Эа шла вперед, придерживая заветный лист, чтобы не пролить ни капли. Встретившись с ней взглядом, Самаэль еле заметно вздрогнул, однако внутри его словно ударило током. Он увидел в ее глазах столько жизни, столько магии, столько чувств, что только от одного этого ему становилось трудно дышать. Ранее мертвая, никакая девушка сейчас расцвела, сейчас выглядела настоящей. Она была подобна умирающему цветку, который, получив нужную порцию света, вытянулся, распрямил свои нежные лепестки и засиял, словно драгоценный камень, к которому так хотелось прикоснуться, от которого так хотелось получить часть этого тепла. К рукам маленькой ведьмы слетелись светлячки, буквально облепливая собою ее запястья. Они стремились заползти в само зелье, однако чувствовали, что оно слишком горячо, посему покорно ждали. Им не могло ничего достаться, ведь изготовленное Эа решила отдать демону. Девушка опустилась на колени рядом с ним и, тепло улыбаясь, протянула лист. Фель принял его из ее рук, вопросительно заглядывая ей в глаза, буквально утопая в этом лесном тепле, что вырывалось наружу. — Оно успокоит, подарит душевный покой, покажет, чего вам действительно не хватает. Будь они в другом месте, в другое время, будь они не так близки, как теперь, Мефисто бы лишь рассмеялся, в коварной улыбке растягивая уголки рта, и непременно бы отказался, но сейчас он не смел сказать даже слова, ведь волшебный кружевной купол еще не был разрушен. Это было очень красиво. Все это. Не только ее нагота, впрочем, голых женщин демон за всю свою жизнь повидал немерено, посему относился к телу уже не так, уже не с животным желанием. И сейчас он видел картину, сейчас он касался ее души. Он касался ее души так осторожно, как только мог, боясь нарушить этот покой. Фелю показалось, что он почувствовал что-то постороннее, но дурманящий сладкий аромат зелья быстро перебил все мысли, а когда Самаэль сделал первый глоток, то вообще позабыл, как произносится собственное имя. Хотя бы одно из них... Теплая жидкость согрела горло, согрела тело, освободила голову от ненужных мыслей. Мефисто и впрямь почувствовал внутреннее умиротворение и, ему даже показалось, что он видит, как легкое волнение стремительно улетает прочь. Живя в своем привычном ритме, в вечном хаосе, Мефисто вообще забыл о том, что бывает такое, что бывают такие, как она. Раньше он смотрел на подобные таинства немного иначе. Нет. Раньше он никогда не видел ничего подобного. Шло время, солнце начало постепенно покидать их и закатываться за темно-оранжевое облако. Только тогда задумавшийся демон, до этого смотрящий исключительно в одну точку, вышел из этого состояния. Ведьма уже была одета и стояла на берегу, глядя на отражение яркого неба в воде. Она дотрагивалась пальцами до закрывающихся цветов, тянущих ветки деревьев вниз, а те, в свою очередь, наклонялись еще сильнее и, казалось, будто они отрывались. Услышав, что Фель поднимается, Эа обернулась. Мефисто вновь замер, но уже от какого-то странного чувства, отдаленно напоминающего разочарование: ее глаза вновь потухли, вновь умерли, покрылись ледяной загрубевшей коркой, но не прозрачной, а мутной, такой, что через нее невозможно было что-либо рассмотреть. Это неприятно встряхнуло, вернуло в реальность. "Это всего лишь очередная игра". Мерзкий шепот в его голове развился буквально за одну секунду. "Законный" хозяин мыслей, только что притесненный, практически изгнанный, вновь начал разрастаться, как сорняк, как паразит, делая взгляд коварнее, хитрее, делая лицо до тошноты привычным. Все возвратилось на круги своя, и лишь только малая часть, наглухо забитая где-то далеко-далеко в сознании демона упрямо твердила тихим, но все-таки слышным голосом, что это было действительно таинством, а не простым наблюдением. И эта малая часть, нагло кричащая истину, была у обоих, говорила почти неслышно, но этот шепот хотелось слушать, ведь был он необычайно красив и приятен, и говорил он о том, что между ними теперь есть некая невидимая связь, о которой знают уже все вокруг, кроме них самих. Это витало где-то в воздухе, совсем рядом, и попадало внутрь со вдохами, и оставалось там, прячась, чтобы его не загубили здравые мысли. Оно ждало своего часа. Как и любой искорке, ему нужно было время, чтобы разгореться, чтобы вспыхнуть и испепелить все на свете, все в их сознании. Но в этот момент, когда все закончилось, когда Мефисто уже точно знал, что подобного сближения уже никогда не произойдет, так близко он уже никогда не увидит ее души, он все же решил поскорее забыть это и просто наиграться вдоволь, ведь почти никто не способен на какое-то искреннее, эфемерное понимание высших колебаний, совершенно неуловимых и таких хрупких. Фель знал, что никогда не услышит их, а Эа должна понимать это. И если она примет правила игры, которые они обсудят молча, то совсем скоро все состоится. Знать бы еще, к чему это все приведет... Фель приобнял ведьму за плечи и сосчитал до трех. Они оказались на крыше одного из высоких зданий, с которого открывался прекрасный вид на город и, естественно, академию Истинного Креста. Эа поморщилась: в городе воздух был тяжелым, пропитанным грязью, горьковатым и пекучим. От него першило в горле. Возвращаться сюда не хотелось, однако оставаться в лесах она не могла, ведь была еще слишком юной для того, чтобы жить одной, пусть и под надзором своего фамильяра. Ведьма почувствовала, как щеку ей обожгла упавшая с неба холодная капля дождя, и легкая боль, сразу же угасающая, была подобна ее воспоминаниям, колющим иглами, но сразу же исчезающим, дающим от себя отвыкнуть, и сразу же протыкающим вновь. Раньше Эа спрашивала себя о многом, но сейчас ее интересовало лишь одно: зачем все это Фелю? Сегодня, находясь рядом с ним, она начала ощущать трепетное волнение, смешивающееся с головокружением, какое бывает, если вдохнуть слишком много свежего воздуха. Ведьма не знала, стоит ли говорить об этом с демоном и, если стоит, то как одним словом назвать сие состояние. Девушка полностью открыла ему душу, показала свою истинную сущность, обнажила перед ним все, что скрывала до этого момента ото всех. Он мог не знать, что именно случилось, но он мог почувствовать ее боль, радость, грусть. И, либо это Самаэль делал специально, либо у Эи была слишком странная реакция на его прикосновение, но тогда, когда он дотрагивался до нее, пусть даже неосознанно, у ведьмы захватывало дух, она не могла дышать. Столько новых чувств сразу открылось ей, как только девушка оказалась в реальном мире, что она просто не успевала разбираться в них, возможно, даже не придавала значения самому важному. Мефисто побрел к лестнице, а юная особа поспешила за ним. — Прогуляемся? Голос его сладкой патокой растекался по воздуху, обволакивая ее тело, пленяя, перекрывая дыхание. Что произошло с ней? Эа не знала и, понимая, что задаваться этим вопросом сейчас бессмысленно, просто кивнула, завороженно глядя в его зеленые кошачьи глаза, внимательно изучающие каждое ее движение. Ведьме казалось, будто он замечает все, вплоть до неловкого, совсем незаметного подергивания плечом, когда она задыхалась от этого волнующего внезапно нахлынувшего чувства. Девушка привыкла жить, глядя на мир затуманено, не ощущая себя частью всего. Лес стал ее большим миром, ее планеткой, где не было места ничему, кроме умиротворения и вечного спокойствия, каким дышали старинные деревья. Эа сама чувствовала раньше себя одной из них: почти что такой же старой, не видящей впереди ничего, кроме тянущейся вечности. Спешить было некуда и ничего, собственно, не хотелось. Но не сейчас. Ведьма хотела всего, но только... находясь рядом с ним? Внутри разгоралось желание спросить у ректора, что он с ней сделал, однако что-то упрямо твердило, что этого делать не стоит, что это слишком сокровенное. Сколько Эа не пыталась понять, ничего не выходило, но смириться она не могла. Мысли о пропавшем фамильяре посетили ее лишь на мгновение, ведь ведьма сразу же поняла, что спрашивать его о чем-то подобном нельзя ни при каких обстоятельствах. Ей отчего-то подумалось, что он негативно отреагирует. Негативно отреагирует и на то, что девушка провела день в компании Феля, а не Валора Дейры. Правда сейчас, когда рядом шел этот удивительный и загадочный демон, ничего не могло волновать сильнее, чем он сам. Вечерело. Небо уже залило синей морской водой, застелило темными тучами. Веяло прохладой. Все вокруг было словно в предвкушении чего-то и Эа чувствовала настроение природы как никто другой. Будто ее предупреждали о чем-то, но в городе она слышала слова слишком приглушенно. Город не позволял ей также близко общаться с природой, как в родных местах. Может быть она и привыкнет когда-нибудь, но только не сейчас. Юной особе казалось, что на адаптацию ей потребуется куда больше времени, чем кому-либо другому. — Хочу показать тебе одно место, — Самаэль пропустил парочку тихих смешков и чуть ли не вприпрыжку двинулся вперед, по узкой тропинке. — Не люблю рассказывать о себе, однако там очень красиво. Не могу тебя не сводить, — беспечно произнес демон, чувствуя, как постепенно воздух покидают остатки тепла. Наверное ночью будет гроза. Они шли вдоль реки, пробираясь через какие-то заросли. Растения были очень холодными, такими, что казалось, словно они уже побывали под проливным дождем, и от реки тянуло резкой прохладой, путающейся в пшеничного цвета волосах ведьмы, немного увлажняя их. Мефисто придерживал ветки, чтобы те не полоснули его спутницу по лицу или по другим частям тела, а та покорно следовала за ним. Природа что-то кричала, но Эа не могла разобрать. Только тогда, когда мелкий ледяной дождик начал беспорядочно стучать по земле, оставляя на ней маленькие темные пятнышки, толком-то и не увлажняя ее, они остановились. Здесь было как-то очень тоскливо, но, в то же время и прекрасно. Высокие плакучие ивы окружали с обеих сторон реку, плотно прижимаясь друг к другу. У ведьмы создалось впечатление, будто они сейчас были отдельно от всего мира, только вдвоем, в месте где шумели могучие, пусть и не такие старые деревья, где вода поражала своим безмолвным спокойствием. На берегу лежали какие-то камни. Девушке показалось, что раньше здесь находилась стена, однако сейчас она была разрушена. Фель медленно побрел к камням. Ведьма обогнала его и, ловко запрыгнув на самый большой, взглянула на печально молчащую реку. — Впервые отправляясь в Ассию, — ректор задумчиво прищурился, — я оказался здесь. Погода была такой же, — заметив, что ведьма замерзает, он подошел к ней сзади и, приподняв свой плащ, укутал, прижимаясь грудной клеткой к ее спине. Поскольку Эа стояла на камнях, то стала значительно выше. Она чувствовала его горячее дыхание на своем затылке. Ноги стали ватными, тепло, неосторожно расползающееся по ее телу, смешивающееся с ледяным ветром, постепенно улетучивающимся, заставляло ее сходить с ума, и девушка еле удерживала равновесие. — Этот мир не перестает меня удивлять, чему я несказанно рад. — Сначала мне здесь не нравилось, — полушепотом проговорила она, стараясь сохранять спокойствие, — но сейчас... Мне кажется, здесь интересно, — она с великим трудом смогла выдавить из себя эти слова, к тому же еще и холодным, невозмутимым тоном. — Ох, дорогуша, поверь мне на слово, — он широко ухмыльнулся, — здесь очень интересно! — и шумно выдохнул прямо в ее затылок, будто бы специально, будто бы знал, какая будет на это реакция. Не удержавшись, девушка оступилась и чуть не упала, однако Самаэль ловко подхватил ее, разворачивая к себе. Горячей рукой он приподнял ее лицо за подбородок. «Игра?» — как бы невзначай, глазами спросил Мефисто, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, что видел тогда, в лесу. Но ничего не было и из-за этого немого отсутствия демону показалось, будто бы она утвердительно кивнула, при этом не шевелясь. — Ну надо же! — замечая ее смущение, демон рассмеялся, убирая руку. — Ты совсем ничего не знаешь об этом мире. Я просто обязан показать тебе самое прекрасное из того, что создали люди, — Эа пыталась сосредоточиться на его словах, пыталась понять, но не могла. Ее преимуществом были глаза, что ничего не выражали, поэтому Самаэль не мог увидеть всего, что она по неизвестным для себя причинам пыталась скрыть. — Аниме. — Аниме, — безэмоционально повторила она, понимая сказанное только лишь спустя пару минут. — Да, да, обязательно... — Вот и славно! Тогда буду ждать тебя завтра в семь в своей резиденции, в парке, — довольно проговорил Мефисто, переводя взгляд на реку. У Эи появилась секунда на то, чтобы спокойно вздохнуть. — Думаю, раз тебе больше нравится быть на природе, то в моем саду мы и посмотрим что-нибудь интересное. Ректор сосчитал до трех и они оказались в коридоре общежития, только ведьма теперь была прямо у него на руках, ведь камней под ногами уже не было. — Прошу прощения, — Самаэль сдавленно и коварно рассмеялся, специально задерживаясь, после чего поставил ее на ноги. — Советую тебе сейчас отогреться и выпить какой-нибудь целебный отвар, чтобы не заболеть. Сладких снов, — гаденько ухмыльнувшись, он развернулся на каблуках, и медленно пошел прочь, периодически оборачиваясь. Ведьма смотрела Фелю вслед до тех пор, пока он не скрылся за углом, и только потом пошла в свою комнату. А за окном уже вовсю сверкали молнии, своими яркими вспышками ослепляя ее...