Объятия

Твой домик затерян в уснувшем лесу, Где речки капризны извивы. Утрами ты любишь смотреть на росу — На слезы тоскующей ивы. Мой угол — где улицы, ругань и шум. Оградой от них подоконник, Где роза улыбкой чарует мой ум. — Ты — ивы, я — розы поклонник. (с)И.Северянин

Маленькие бутылочки, банки, различные пузырьки, коробки и шкатулки падали на пол одна за другой, разбивались и раскрывались, и осколки прозрачного стекла смешивались с пылью и семенами, травами и прочими запасами на зиму. Перепачканные руки, иссохшие и морщинистые, добирались до книг, запрятанных за всеми этими склянками и хватались когтями до боли, вырывая из различных энциклопедий и блокнотов корешки, стараясь таким образом подтащить к себе. Забрав с полки все книги, старуха прижала их к своей груди, обнимая руками, и бешеными, перепуганными глазами высматривала нужный ей свиток, спрятанный между страниц. Здесь были и дневники, и какие-то рукописи, и самые простые записки. Все это множество вывалилось и упало прямо на пол, в осколки и остатки трав, и в этом всем дряхлая страшная ведьма начала копаться, отбрасывая ненужное в сторону дрожащими руками и яростно приговаривая: "Не то! Не то". Ее сердце сжималось до неописуемой боли, а в голове творилась полная неразбериха и отчаяние. Горечь утраты лишала ее возможности здраво оценивать ситуацию, а утерянные до этого момента воспоминания теперь раскрылись перед ней и только повторили рисунок этой страшной и разрывающей изнутри силы печали. Она лишилась возлюбленного во второй раз и теперь некий стыд колыхал сознание порывами морского холодного ветра. Она не должна была забывать! И запах соли, смешанной с водою и золотым песком, теперь стоял во всем доме, еще больше напоминая старухе о том, кого она потеряла сегодня. В ее бесконечной библиотеке, где хранились все-все заклинания на свете, не было заклятия, способного оживить вампира. К несчастью, в голову ворвались к ней не только воспоминания, но и ужасающий момент смерти ее любимого... Самое сердце Чащ. Пятнадцать лет назад. Брызги яркой воды округлыми каплями взлетали вверх с приятным и чистым кристальным звоном, и вбирали в себя солнечные лучи, светясь самыми золотыми и красочными блестками, после чего опадали, стукаясь о камни и разлетаясь на более мелкие крупицы и растворяясь в туманной мороси, стоящей над рекой. Водопад был не очень большим, однако шириною своею славился и прозрачная чистейшая жидкость скатывалась с резкого обрыва очень скоро, и продолжала уноситься куда-то вдаль, встречая опавшие осенние листья, легкие пушинки, почерневшие веточки и птичьи перья. Молодая девушка в сером длинном платье стояла на коленях на берегу и отмывала найденные ею грибы от черной влажной земли и иголок, налипших на их шляпку и ножку. Ее черные волосы воздушными локонами спадали с плеч, нежно дотрагиваясь до горящих от холода щек и согревая собою открытую шею, а желтые большие глаза, обрамленные густыми и длинными ресницами, смотрели устало и как-то совсем незаинтересованно. Ведьма складывала вымокшие грибы в большую корзину и вода длинными невидимыми дорожками скатывалась с них. Хруст ломающейся ветки, громкий и внезапный, подобный испаряющемуся эху, разнесся по всему берегу и впитался в белый песок, прячущийся под тиной и черными раковинами улиток. Девушка резко обернулась, выпуская из рук маленький подосиновик, а тот, в свою очередь, сразу же угодил в реку и, немного покружив возле берега, помчался прочь вместе с течением, которое вынесло его в самый центр. Немая пауза повисла невидимым облаком. Молчали двое — из леса вышел незнакомец. Молодой невысокий парень остановился прямо напротив ведьмы, завороженно глядя в ее бездонные глаза, скрывающие в себе множество неизведанного и великого, и затаил дыхание, не в силах сдвинуться с места или даже вздрогнуть. Зато он сумел сразу же распознать коварную колдунью и понять, что та своим взглядом буквально сковала его по рукам и ногам невидимыми цепями. Она злилась: человек не смеет находиться в самом сердце Чащ, где обитают лишь волшебные духи, тесно связанные друг с другом и впускающие в загадочный лес только избранных. Но ведьма отчего-то была уверена, что присутствие этого парня здесь совсем не может быть одобрено мудрыми могучими деревьями, а потому резко поднялась на ноги, надменно оглядывая с ног до головы незваного гостя. У молодого человека были длинные волосы, выкрашенные в ярко-голубой цвет и сильно вьющиеся, достающие буквально до копчика, и из-за этого он становился похожим на статного эльфа. Подбородок наглеца был гордо вздернут, а взгляд холодных и больших глаз, запрятанных в черноту слишком длинных для мужчины ресниц, не выражал совсем ничего, поэтому колдунья не могла прочитать эмоций. Кто он, раз настолько умело скрывает все, что скапливается бурными потоками внутри? Единственным, что рвалось из него наружу нелепыми подрагиваниями, был огненный пыл, вспыхивающий внезапными языками пламени. Для ведьмы парень был слишком уж мал, ведь ей было более тысячи лет, а этому нарушителю — максимум двадцать. Запах моря приятно ворвался в сознание и заставил на секунду отвлечься от дикого негодования, однако оно вернулось, не дав толком насладиться легкой воздушной соленостью. — Скажи-ка мне, человек, — особенно раздраженно процедила ведьма, чей голос стал очень низок от злости и почти что срывался на хрип, — по какому праву разгуливаешь ты по Великому Лесу, по Волшебным Чащам, по чьей траве смеют гулять лишь волшебные духи, нимфы и прочие существа возвышенные? — колдунья так давно не встречалась с людьми, что где-то совсем глубоко внутри себя ощущала легкую растерянность. — Ведьма, — в ответ лишь прошипел молодой человек, пытаясь сдвинуться с места, но лишь жилка на шее активно запульсировала от разочарования и собственной беспомощности, а бледное лицо раскраснелось от чрезмерного усердия, — сгинь, чудовище! Что тебе нужно?! — Ну надо же! Злости сколько, — оскорбленная лишь сурово сдвинула брови, упираясь ладонями в собственные бока, тем самым подчеркивая тонкость талии еще больше. Она чуть подалась вперед, открывая несчастному пленнику шикарнейший вид на свое глубокое декольте. И как парень не пытался отвести взгляд, все равно в итоге смотрел на красивую и подтянутую грудь незнакомки. — Существо отвратительное с шевелюрой умершей! Немедленно отвечай! — колдунья, конечно, для своих лет, вела себя чересчур истерично и грубо, однако причина такого ее поведения была, и весьма весомая: ведьма, чтобы не умереть от скуки и не зачахнуть в этих лесах от своей старости, готовила себе омолаживающее зелье, помогающее оставаться юной и внутри и снаружи. — Даже не подумаю, — отозвался человек, сдвигая нагло густые темные брови, красивыми линиями располагающиеся над его глазами, полными безразличия и некой гордости. — Даже если ты, уродливая и мерзкая сумасшедшая, никогда меня не отпустишь! Девушку эти слова вогнали в ступор, который мгновенно перерос в дичайшее, словно разъяренный и изголодавшийся бурый медведь, негодование. Она не знала, какая внутренняя сила не позволила уничтожить этого наглеца, однако ее рука, готовая впиться в его горло ногтями в любой момент, остановилась в сантиметре от длинной жилистой шеи ненавистного ей молодого человека и больше не дрогнула. — Извинись, — сурово, действительно сурово, проговорила колдунья, чуть выдвигая вперед нижнюю челюсть, как-то неосознанно поджимая губы и сдвигая их в маленькие и ровные, чуть розоватые полоски. — Немедленно. Немедленно. Порву, уничтожу иначе! — взревела в итоге ведьма, ссутуливаясь и подаваясь еще больше навстречу человеку, демонстрируя ему все свои прелести и про себя, и всем своим телом крича, что он врет — говорит такие обидные вещи, а сам абсолютно так не считает. Лишь насмешливое "черта с два" в ответ получила оскорбленная, отчего разозлилась еще сильнее. И, в наказание этот гадкий и отвратительный тип, нарушающий всю лесную гармонию и тихое спокойствие, смешивающееся с витающим в воздухе волшебством, остался стоять таким образом до завтрашнего утра (все-таки колдунья поняла, что ему находиться здесь можно, однако это ее не радовало совсем). Несчастный не мог даже шелохнуться и лишь губы его способны были легко подрагивать, а веки — спокойно опускаться. Жестокая колдунья вернулась к берегу реки лишь тогда, когда утреннее осеннее солнце опаляло каким-то холодом, и с победной улыбкою поняла, что ей все-таки удалось сломить этого человека. Как только она подошла к выдохшемуся и тяжело дышащему парню, он сразу же взмолился о пощаде, долго просил прощения и, наконец, жестокая девица соизволила освободить его от заклятья. Бывший пленник просто-напросто рухнул на траву, закрывая глаза и полностью расслабляясь. Пальцы его нервно подергивались от перенапряжения, да и сам он был не в состоянии продолжать путь или же постоять за себя. — Ну, так ответишь ты мне на вопрос или нет? — черноволосая без какого-либо стеснения уселась на грудную клетку упавшего и грациозно закинула ногу на ногу, незаметно задирая юбку чуть вверх, обнажая свои прекрасные колени. Она не собиралась обольщать человека с помощью магии. Ей хотелось понравиться ему по-настоящему. А все из-за какого-то бессмысленного оскорбления! — Заблудился! — выдохнул он, и машинально поднял руки, пытаясь спихнуть с себя не такую уж и легкую девушку, однако дотронулся до ее бедра правой рукою, а левой — до округлых ягодиц и, смутившись, сразу же отвернулся и сжался, серьезно поджимая губы. Колдунью это только позабавило. — Я сражался и ударной волной меня отбросило в самую чащу. И выйти отсюда я не смог. — Несчастный. Глупец, — фыркнула девица, специально ерзая на его груди, чтобы посильнее вдавить его в землю. — И как же зовут тебя, отродье человеческое? — Валор Дейра, — проскрипел он, сдвигая брови и кривя губы от эдакой тяжести и, все же перетерпев неловкое касание, поднапрягся и сбросил с себя обнаглевшую ведьму, после чего сразу же сел, чтобы та не плюхнулась на него вновь. Обиженная что-то недовольно проворчала, сдувая с глаз длинную волнистую черную прядь. — Ну а тебя как величать? — парень все же не решился больше дерзить этой даме, посему постарался задать свой вопрос как можно вежливее. В конце концов, так стоять ему еще неизвестно сколько совсем не хотелось. — Фрида, — отозвалась красавица очень довольно и специально выпятила свою грудную клетку вперед, чтобы человек мог рассмотреть все ее прелести, однако тот отвернулся, чтобы не искушать себя лишний раз. — Оскорбленная до предела и выведенная из себя, — продолжила теперь уже новая знакомая, не скрывая в своем голосе игривых ноток. Раз лес не против присутствия здесь Валора, то почему бы и не поразвлечься как следует? Все равно жить отшельницей Фриде не очень-то нравилось. Она ведь спряталась лишь из-за неумения общаться с себе подобными и крайне редко появлялась на шабашах, не говоря уже об остальных немаловажных мероприятиях. Колдунья только лишь помогала влюбленным ведьмам и ведьмакам, нимфам, духам, фейри, и даже иногда демонам, скреплять вместе свои сердца. Единственным ее другом из "внешнего" мира был Мефисто Фель, с которым отношения у нее были весьма соперническими. Они любили спорить на различные магические предметы или же просто перекидываться в картишки дождливыми вечерами. — Обычно с дамами я более снисходителен, но ты будешь исключением, поэтому пощады не жди, когда я приду в себя, — не сдержался все же Дейра и агрессивно шикнул в ее сторону, вынимая из кармана резинку и скрепляя ею волосы в высокий неаккуратный хвост. Фриде показалось, что от этого движения приятный запах моря только усилился. Перед глазами даже всплыла волшебная картина ночного теплого пляжа, где прозрачная вода заботливо вылизывала золотой песок на берегу. — И чем же убьешь меня? Оружия в руках твоих нет, — усмехнулась в ответ ведьма, поправляя перекрутившуюся юбку. Бедный парень совсем ослабел за ночь, ведь стоял в напряжении и в крайне неудобной позе, но коварная девушка, пленившая его, не переставала посмеиваться. — Задушу, — невесело бросил в ответ Валор, пытаясь встать на ноги, однако те лишь протестующие заболели и он поддался, перестал пытаться. В конце концов, "нарушитель" не так уж и сильно куда-то спешил, поэтому позволил себе сейчас немного перевести дух. — Или заколю ветками. Посмотрим еще. — А на первый взгляд ты таким жестоким не кажешься! — недовольно отчеканила Фрида и, быстро вскочив, схватила Дейру прямо за волосы, после чего слегка потянула на себя. — Пленником моим будешь. Вперед, — серьезно и гордо прозвучал ее наглый тон и, как оказалась, ведьма не шутила. Незваному гостю пришлось подчиниться и потащиться следом за ней. Даже собственные мотивы были им обоим непонятны, однако так просто они расстаться уже не могли. Ведьма не хотела отпускать Валора от себя, ведь считала, что он пострадал слишком мало, а сам парень хотел отомстить. У молодого человека были аристократичные черты лица: тонкий нос с небольшой горбинкой, чуть впалые щеки с изящными острыми скулами, пухлые аккуратные губы, высокий лоб, немного закрытый рваной челкой, спадающей на бок. Дейра немного напоминал женщину, однако только издалека. Телосложение же его было плотным: широкие плечи, накаченный торс, просвечивающийся даже через одежду, и сильные ноги. Сам по себе он был на голову ниже высокой Фриды, однако по физической силе, безусловно, ее превосходил. Колдунья про себя восхищалась поразительной красотой и утонченностью этого человека. Он напоминал ей русала, выплывшего из морской пучины вместе с белоснежною пеной, и знающего что-то такое, о чем не догадывается никто. В его глазах светилось какое-то тайное откровение, которое она никак не могла разгадать или даже просто прочесть. В своих движениях же незваный гость был резок, но очень грамотен и расчетлив. Подростковый максимализм так и рвался из него этой дерзостью, а Фрида решила, что, когда он перерастет это свое состояние, то станет предельно спокойным и непоколебимым воином. Да, нарушитель этот был воином, экзорцистом. Ранее он учился в академии Истинного Креста и, естественно, был знаком с Мефисто. Теперь же, как похвастался Дейра, он стал экзорцистом первого ранга и ему совсем немного оставалось до почетного звания паладина. Эти двое провели вместе лишь сутки, но за это время вывели друг друга из себя до предела, поэтому Валор, демонстративно и разозлено фыркнув, поспешил удалиться из маленькой разваливающейся хижины, пропустив мимо ушей многочисленные ругательства и проклятья в свой адрес. Колдунья и сама была рада, что этот отвратительный тип покидает ее жилище, поэтому особо задерживать его не стала. Но сколько бы Дейра не блуждал по лесу, пытаясь найти выход, у него совсем ничего не выходило и парень лишь возвращался обратно, к маленькой избушке Фриды. Когда же человеку надоело гулять и стирать своими высокими черными сапогами ноги в кровь, он все же вновь постучал в деревянную хлипкую дверь, ожидая ответа. — Это ты снова?! — послышался недовольный писк разъяренной девушки, которая и не подумала ему открывать. — Который раз ты заходишь ко мне уже? Убирайся. Прочь, прочь! Видеть тебя не хочу! — Я бы и сам рад убраться, однако из этого леса, похоже, нет выхода! — как можно громче выкрикнул парень, устало прислоняясь боком к двери. За все это время ему так и не удалось отдохнуть, ведь Фрида постоянно мешала ему своими глупыми разговорами, а манера ее речи так и вообще раздражала до безумия. Пусть уж потрудится вывести его из леса, раз он также взаимно ей неприятен! — Отовсюду есть выход, — тихо возразила колдунья, но шагов ее не послышалось, а это значило лишь то, что девушка открывать не будет вообще. — Убирайся. Вон, вон! Дейра прекрасно понимал, что уйти отсюда самостоятельно не сумеет, поэтому от хижины отходить не стал, а лишь присел на верхнюю ветхую ступеньку и стал ждать, сам не зная чего. Заросли крапивы вокруг маленького домика были очень уж мрачными, а около окна активно разрастался борщевик, распуская белые ядовитые цветочки в размашистые шляпки. Парень едва ли не касался плечом одного из самых крупных растений, поэтому пододвинулся к самой двери. Но, как оказалось, он совершенно зря это сделал, ведь Фрида, чувствующая присутствие ненавистного ей человеческого отродья, резко распахнула дверь и от этого удара Валор рухнул прямо в заросли борщевика. — Дур-рак, дур-рак! — приговаривала ведьма, суетясь вокруг пострадавшего и накладывая на его ожоги компрессы из неизвестных перетертых трав, и вливала в рот несчастному какую-то белесую жидкость, всеми силами стараясь облегчить его страдания и как можно скорее вылечить. Теперь девушка чувствовала лишь жалость, полностью закрывшую непрозрачной пеленой ее раздражение, ведь незваный гость ее так сильно мучился и изгибался, постанывая от боли. Безусловно здесь была и ее вина, ведь именно она спихнула Дейру в борщевик, однако признавать ее Фрида категорически не хотела, поэтому злилась только сильнее. Когда же парню полегчало и он уснул, ведьма побрела на улицу и голыми руками начала вырывать из земли злополучное растение, обидевшее бедного "нарушителя". Колдунья, безусловно, в глубине души все еще сердилось на него, как и на лес, который по каким-то абсолютно неизвестным ей причинам разрешил человеку остаться и... не выпускал теперь из себя. Не мог же Валор попросту ходить кругами так долго. Насупившись, девушка смяла руками борщевик и, загрузив его в свою огромную корзину, понесла куда-нибудь подальше отсюда, заодно решив набрать целебных трав и ягод специально для своего нового пациента. Черноволосая брела по узкой, ею же вытоптанной тропинке и наткнулась на весьма любопытного персонажа: перед нею стоял демон, — по всей видимости фамильяр, — и держал в своей руке клок ярко-голубых волос. — О, сколько же вас, чужаков, в этом лесу! Проклятые люди, проклятые демоны, — раздосадовано пробормотала она, вытряхивая из корзины ядовитые стебли борщевика. Демон же бегло осмотрел ее. — Где Валор Дейра? — от Фриды, безусловно, исходил теперь приятный морской аромат, едва уловимый, однако заметный для любого гостя из Геенны. Темноволосый юный фамильяр с черными кошачьими ушами и длинным изящным хвостом, исключением не был. — Все-то скажи тебе! А ты потом пойдешь и его убьешь. Мне надо оно? — уловив рассерженность кота кончиками пальцев, девушка чуть вскинула подбородок в свою защиту. — Уходи, отравлю не то! — Мне убивать его нет нужды. Он мне как сын, — тяжело выдохнул демон, отбрасывая в сторону теперь уже абсолютно ненужный ему клок волос. — Живой? — Живой, — заинтересованно кивнув, ответила Фрида, все же задерживаясь и решая расспросить чьего-то фамильяра об этом человеке. — Как сын? С каких это пор такие, как ты, заботятся о ком-то еще, а не только о своих ведьмах? — Я нашел это несносное существо в лесу. Новорожденный ребенок был выброшен и абсолютно никому не нужен. Что оставалось делать мне? — демон не видел угрозы в колдунье, поэтому преспокойно беседовал с ней. К тому же, наверняка он был наслышан об этой удивительной особе, которая являлась уже практически хранительницей волшебных и ярких Чащ. — Ты хочешь сказать, что воспитывался он в ведьминском поселении?.. — озадаченно вскинув брови, поинтересовалась Фрида, про себя дивясь странному поведению фамильяра. — Да нет же, глупая женщина! Как ты могла подумать о таком вообще?! Какая нормальная ведьма позволит человеку находиться у себя под боком? — демон был весьма раздражен, а у колдуньи, в свою очередь, аж от сердца отлегло. — Его вырастили воспитанники одного храма. Мефисто Фель посоветовал мне отправить его туда. Там находился его хороший друг. Кажется, Фуджимото Широ, — со стороны могло показаться весьма странным то, что фамильяр так легко выдает информацию совершенно незнакомой ему девушке, как, кстати, и показалось сейчас ей, однако на самом деле демон чувствовал, как лес связывает их судьбы, поэтому решил не скрывать ничего от этой ведьмы. А Широ она знала, правда понаслышке, однако Фель отзывался о нем весьма положительно. — А что он делал в лесу? — поинтересовалась Фрида, решая все же не задумываться об истинной причине сего рассказа. Ее интересовала вся эта информация в подробностях, поэтому стоило воспользоваться моментом. — У нас было сражение. С вампирами. Так что не удивляйся, если увидишь здесь помимо разгневанных демонов еще и обиженных кровососов, — ухмыльнулся в ответ фамильяр. — Мы запечатали двоих неподалеку отсюда. Ты поймешь, где именно. Не выпускай, — предупредил демон, спокойно потягиваясь. Ведьма почувствовала, как он постепенно успокаивается, ведь жизни его "сына" больше ничего не грозит. — Не хочешь его навестить? — осторожно спросила девушка, чуть сдвигая брови. Но как только она встретилась взглядом с незнакомцем, то прочитала безумную тоску и печаль, которая не давала ему покоя. Спокойный ветер ласково перебирал черные короткие его волосы, сдувая их прочь с глаз, а потом вновь набрасывая на лоб. Фамильяр рукою убрал их назад. — Он ведь воспитывался в храме и, несмотря на то, что Фуджимото никогда не скрывал от него истину о том, кто спас его, Валор возненавидел демонов, — коротко пояснил парень, выдыхая. — И я не был исключением. Хотя, он никогда не отказывал мне в помощи, да и я не оставлял его. А сегодня мы сильно повздорили, — и ухмылка расползлась по его бледному и спокойному лицу. — Так что я не хочу его видеть. Достаточно лишь знать, что он жив. После этих слов несчастный, как показалось Фриде, демон, побрел прочь и скоро скрылся во мраке густо растущих кустарников и деревьев, а следы его на размокших листьях запрятались под новыми и более яркими. Колдунья почувствовала что-то печальное в своей груди и ей отчего-то стало безумно жаль этого фамильяра. Ведьма знала, что такое недостаток любви как никто другой. Она знала, каково это — помогать кому-то так трепетно, а взамен не получать даже простого "спасибо". Конечно, помощь обычно идет от чистого сердца и никак не с корыстной целью, однако когда тебе в лицо плюют, говорят, что прекрасно справились бы и без тебя... От печальных мыслей ведьма еле сдержала слезы. Вернуться домой ей было теперь тяжело, ведь девушка чувствовала себя виноватой, а Валор как раз пришел в себя и уже не спал. Сидя на ветхой полуразвалившейся кровати он гладил старого Дориана, свернувшегося на его коленях. Даже фамильяр Фриды принял этого человека, что означало лишь одно — их встреча не могла быть случайной. Выходит, лес специально привел парня к ней... — Оправился? — спросила колдунья, подходя к Дейре, который сейчас выглядел уже не так прекрасно, как при их первой встрече. Он был весь в компрессах из листьев, привязанных крепкой лозой к его телу, передавливающей кожу. — Как видишь, — на удивление спокойно проговорил парень, глядя на ведьму без тени обиды. И далее от него не последовало упрека. Совсем. — В лесу я встретила фамильяра чьего-то. Темноволосого такого, юного демона. Он о тебе спрашивал, — после этих слов Валор заметно помрачнел и сдвинул сурово брови. — Что не так? Этот ведь заботится о тебе. Такие демоны обычно привязаться не могут к кому-то, кроме своих ведьм. Это для него большой шаг очень. — Вранье, — после недолгой, но очень неловкой паузы прошипел парень, сжимая руку в кулак, однако сразу же скривился от боли, ведь ожоги от борщевика еще были раздражены. — Все демоны лживые и гнусные создания. Бас — не исключение, — очевидно, этого фамильяра звали именно так. Колдунья застыла напротив Дейры, непонимающе глядя ему в глаза. — Наверняка я нужен ему для чего-то, вот он и решил, что сможет вырастить себе раба. — Но ведь Фуджимото Широ не был против демонов никогда. Откуда столько ненависти в тебе? — тихо спросила Фрида, неловко глядя на человека. Она явно сейчас интересовалась тем, чего ей знать было совершенно не нужно и тем, что по сути дела вообще не должно ее волновать, однако что-то внутри не давало покоя и настаивало на том, чтобы выпытывать из экзорциста всю эту информацию. — Он тебе рассказал о моем детстве? Ну надо же, — спокойно пробормотал себе под нос Валор, чуть ухмыляясь. — Да, Широ не был против демонов. Но демоны убили моих настоящих родителей. Когда мне было десять, меня разыскала сестра и все рассказала. И ты думаешь, после этого я стану доверять отродью из Геенны? — парень старательно пытался скрыть горечь и обиду, однако Фрида все же сумела распознать эти колющие нотки, которые добрались и до ее доброго сердца. — Он навещал меня, да. И были между нами такие моменты, когда казалось, что мы оба близки друг другу. Но я останавливал себя. Я знаю, что это все ложь... — такое же странное чувство, как и у ведьмы внутри, зародилось и в Дейре. Ему хотелось ей рассказать, но странным сейчас он этот порыв не находил. — И теперь он использовал меня. Использовал, чтобы избавиться от этих чертовых вампиров, укравших волшебный клинок у Леонарда. Басу самому нужен был этот магический предмет и он решил выпросить его у этого чудови... — Не смей! — взвыла внезапно Фрида не своим голосом, ссутуливаясь и аж извиваясь в неподдельном гневе. — Не смей Леонарда чудовищем называть! Ты совершенно не знаешь его. Не знаешь... — первый порыв был безумным и до боли в сердце уверенным, а потом разум остановил. Остановил этот бред. Ведьма ведь и сама прекрасно понимала, что все отвратительные и оскорбительные слова, сказанные в адрес покровителя шабашей — чистейшая правда. Нет, вполне возможно, что в какой-то степени Леонард и не был таким уж плохим, однако то, как он обошелся с несчастной Фридой... — Ты любила его? — спросил Валор, выразительно глядя на замявшуюся девушку, и от беспомощности теперь съежившуюся перед ним, стыдящуюся собственных слов. — Любила, — она не знала, что чувствует к этому демону сейчас, но экзорцист, словно прочувствовав это, далее расспрашивать ее не стал. — Зачем они клинок украли?.. — колдунья решила сменить тему как можно быстрее и кое-как выпрямилась, складывая руки на груди. — Хотели убить Леонарда. Уж не знаю, чем он им так насолил... Пока Дейра рассуждал вслух и делал предположения, Фрида стояла и просто-напросто не слышала его. Не могла услышать. Все внутри нее болезненно сжалось и слезы подступили к глазам, но плакать перед этим человеком девушка не могла. Пусть Леонард и предал ее, пусть и покинул тогда, когда она готова была отдать за него свою жизнь... Нет. Она, кажется, и сейчас готова. И сейчас. Его не должны убить. Хорошо, что вампиров запечатали эти двое. Валор пробыл в доме Фриды месяц, ведь ему потребовалось время для того, чтобы восстановиться и полностью прийти в себя. Травы колдуньи очень ему помогли, ведь уже в первый день он вполне себе мог шевелиться. Через месяц его кожа вновь превратилась в такую же бледную и красивую, а лицо стало таким же прекрасным и загадочным. Он ушел, распрощавшись с Фридой и отблагодарив ее за гостеприимство. На сей раз Чащи отпустили его. Ведьма чувствовала себя ужасно, когда пришлось расстаться с этим наглецом Дейрой, который не переставал раздражать ее все это время, пролетающее с неестественной скоростью. Она и сама не поняла, как успела привязаться к нему и, даже, похоже, влюбиться... Дориан сочувствующе поглядывал на свою хозяйку, а та, в свою очередь, печально смотрела в окно надеясь, что Валор заглянет в гости... Но тот не появлялся. Разноцветные листья, рьяно сдуваемые мощными осенними ветрами, все же поддались их напору и разлетелись по всему лесу, укрывая землю теплым меховым ковром, который скоро размочили проливные дожди и тот посерел, смешался с черной землею; серые тучи, клубящиеся мрачной ватой в печальном небе, принесли в Чащи снега, засыпая и замораживая сухую траву и ветки деревьев, укрывая все вокруг тепло и заботливо. Маленький домик Фриды совсем завалило и теперь ведьма практически не выходила на улицу. Они с Дорианом делили печаль несчастной любви девушки и сидели совсем одни, под белоснежными, переливающимися хлопьями, скопившимися в огромные сугробы. Сердце ее заледенело точно также, как и маленькое, единственное в ее доме окошко. Теперь выглянуть на улицу было совсем нельзя, ведь на стекле появилась волшебная морозная роспись, которую могла создать только особенная, невидимая кисть. Красота кристаллов переливалась на свету утреннего ласкового солнца и все вокруг звенело чистейшим горным хрусталем, и даже кожа, казалось, становилась такой же прекрасной и хрупкой. Покалывание от уличного морозца было непередаваемо приятным. Но из-за своей запекшейся в груди тоски, Фрида не могла теперь замечать всех этих прелестей, всех этих мелочей. И чем дольше жила несчастная колдунья, тем печальнее ей становилось. Внезапно по скользкому и заледеневшему стеклу кто-то постучал. Темный мужской силуэт просвечивался через красивейшие зимние узоры. Колдунья не спеша поднялась и побрела открывать, чтобы поскорее узнать, кто же к ней пожаловал в такое время. Отворив дверь, девушка аж побледнела. На пороге стоял Леонард... Высокий мужчина с золотистыми, как первые солнечные лучи, волосами и большими кроваво-красными глазами, с бледной, почти белоснежной кожей, отливающей неестественной краснотой на свету, с не спрятанным хвостом. Ведьма могла понять демонов, живущих в лесах. Им незачем было скрывать свои хвосты, однако те, кто оставались в городах или же заводили знакомства с людьми... Кажется, это называлось демоническим этикетом. Но Леонард не счел нужным его соблюдать. Фрида помнила это тело: демон бережно сохранял его для своей якобы возлюбленной и этими сильными руками когда-то обнимал ее, прижимал к себе. Но около сотни лет назад, когда сильный враг напал на избранника колдуньи, изранил его и чуть было не убил, когда Фрида защитила Леонарда, чуть не умерев сама, тот отдал ее на растерзание демону, отказался от нее и ушел. С тех пор они больше не виделись. У Фриды аж перехватило дыхание от нахлынувших воспоминаний, от испуга, от переполнившей ее ненависти, граничащей с какой-то придуманной ею любовью. А страшный демон так и остался стоять на крыльце, глядя на ведьму холодно и даже с неким презреньем. — Я пришел за восстанавливающим зельем. Мне сказали, что нужные травы для его приготовления остались лишь у тебя, — безэмоционально отчеканил мужчина, пряча озябшие руки в карманы своего длинного черного пальто. — Сделай его для меня. Фриду трясло. Она молча прошла к своей старенькой печке и сняла с нее сноп засушенных трав, приветливо захрустевших при ее касании. Руки дрожали чересчур сильно, так, что девушке пришлось прижать их к своей груди. Под суровым взглядом этого демона ей становилось так больно, что все внутри замирало и сердце готово было разорвать собой кожу, настолько сильно оно колотилось теперь. Колдунья не могла открыть рта, не могла выдавить из себя даже тихого стона. Она не знала, что чувствует. Слишком много эмоций буквально захватили ее с головой. Леонард и Дориан гневно переглянулись. Они с самого начала возненавидели друг друга. Жаль Фрида тогда не слушала предупреждений мудрого фамильяра, который предвидел предательство заранее. — Он пришел к тебе потому, что влюблен, — раздался внезапно отрывистый бас Леонарда и ведьма резко повернула голову в его сторону, пытаясь понять, что именно он имеет в виду. За спиною у демона в обездвиженном состоянии стоял Валор Дейра. В его розоватых глазах читалось искреннее непонимание и тихие нотки страха. Новые эмоции захватили сознание Фриды и она готова была поклясться сейчас, что сходит с ума от переизбытка всего ею проживаемого. — Но я не разрешаю тебе отвечать ему взаимностью, — спокойно, холодно и даже морозно проговорил Леонард, теперь уже с ярко выраженным презрением глядя на колдунью. — Я не разрешаю тебе любить кого-либо кроме меня, — и, громко кашлянув в кулак, демон вошел в дом. Пол заскрипел под его ногами. — Ты не посмеешь остаться с ним. От этих слов Фрида почувствовала, как каждую клеточку ее тела парализует и они сразу же начинают безумно болеть. Она запуталась во всем: в своих чувствах, в произошедшем. Неужели возможно любить двоих? Или любовь к Леонарду — это привычка и всего лишь иллюзия?.. Для изготовления восстанавливающего зелья Фриде не потребовалось много времени, поэтому скоро демону был протянут небольшой флакон, наполненный темно-зеленой жидкостью с сероватым осадком. Тот в ответ лишь коротко кивнул, не считая нужным благодарить колдунью. Он ушел со словами "не делай глупостей и тогда никто не пострадает", и тогда Дейра вновь смог шевелиться. — Кто это был? Что сейчас вообще произошло?! — экзорцист подбежал к ошарашенной ведьме, на лице у которой распускались цветы мрачных эмоций и в глазах у которой сейчас томился целый океан боли и отчаяния. — Что с тобой? Что с тобой?.. — Ты разве не слышал? — как-то отстранено поинтересовалась девушка, прислоняясь спиною к стене. Валор вовремя подхватил ее, иначе бы несчастная просто рухнула на пол без сил. Когда парень отрицательно помотал головой, Фрида лишь хмыкнула. Дейра прижал ее к себе, своими крепкими руками будто бы сдерживая в ней остатки эмоций, и здравый рассудок внезапно возвратился к колдунье. Множество мыслей, множество не принятых решений, множество осколков безумной боли... Все это сдавливало горло острой серебряной проволокой и не давало дышать. Тем лучше, что экзорцист ничего не слышал. Когда до ушей ведьмы донеслось тихое "я люблю тебя", которое было сказано после долгих извинений за отсутствие, та лишь уткнулась носом в широкую грудь Валора, сдерживая подступившие истерические смешки. Любит? Да, это действительно было правдой. И Фрида, безусловно, ответила бы взаимностью, если бы не жуткие, плавящие холодный воздух слова Леонарда. Голова ведьмы разрывалась от вопросов и неведения. Быть может этот демон, к которому все же у нее еще оставались чувства, хоть немножечко любит ее?.. И если это так, то Фрида готова ждать. Ждать столько, сколько будет угодно коварной и злобной судьбе, ждать столько, сколько заставит ее суровый Леонард. К тому же, в любом случае, он не позволит колдунье любить Валора... — Я не люблю тебя, — сглотнув болезненный, будто бы острый ком в горле, девушка все же выдавила из себя эту лживую фразу, которая у нее самой вызывала лишь безудержную тоску. Но... разве можно любить двоих? Ее чувства к Дейре были настолько сильны и волнующи, что приносили лишь облегчение и словно залечивали старые раны, а любовь к Леонарду... Любовь к Леонарду, пожалуй, стала привычкой, однако что мог понять сейчас затуманенный разум? — Вот как, — экзорцист, продолжая поддерживать обессиленную и несчастную Фриду за плечи, чуть отстранил ее от себя и заглянул ей в глаза, пытаясь понять, какие страдания скрываются в ней и что может так сильно терзать возлюбленную изнутри. Из-за обездвиживающего заклятья он не смог расслышать совсем ничего. — Я думал, что ведьмы прекрасные лгуньи. Но, очевидно, ты — исключение, — неприкрытый страх воспылал в глазах колдуньи и она, почувствовав внезапный прилив сил к ногам, все же собралась и резко рванулась в сторону, вырываясь из теплых рук человека. — Почему ты не можешь сказать мне, в чем дело? Мы бы вместе попытались решить твою проблему. — Проблемы нет никакой! И я не обманываю! — вскрикнула девушка, пятясь назад, ведь Валор стал подходить прямо к ней, вытягивая руки вперед. Колдунья, отступая, не заметила стоящего на полу лукошка, поэтому споткнулась об него и уже чуть ли не полетела назад, однако молодой человек подхватил ее и снова прижал к себе. В этот момент их губы соприкоснулись, а ноги ведьмы задрожали от слабости. Она вновь повисла в этих властных и сильных мужских руках, делаясь ниже этого человека и полностью отдаваясь ему. Она любила. Любила так искренне и сильно, пусть и понимала, что это абсурд — отдавать свое сердце смертному. Ей было больно, но, к тому же, безумно томительно и хорошо. Голову постепенно покидали остатки мыслей, но что-то здравое внутри ударило внезапностью и яркою вспышкою чего-то непонятного. Рука сама собою потянулась к небольшой деревянной тумбе, стоящей неподалеку, и схватила с нее флакон, отчего-то совсем почти не закрытый. Прозрачная холодная жидкость была резко выплеснута в лицо Дейре и уже через секунду тот лежал на полу без сознания. — Человек чертов... На мою голову... На мою голову!.. Руки у девушки тряслись, а дыхание все никак не могло выровняться. Обида из-за ужасающего чувства безысходности не давала покоя, а понимание того, что Фрида окончательно запуталась в себе, было поистине ужасным. Она уверяла себя в том, что любит Леонарда без остановки, копаясь в снопе трав, который сняла с печи. Валор был слишком самоуверенным, слишком дерзким и напористым, отчего не прекратил бы свои попытки помочь возлюбленной и избавить ее от такого чудовища, как этот ее "ухажер". Нет, определенно, все чувства колдуньи — всего лишь бред. Из-за вечного одиночества в ней развилась сильнейшая потребность к какому-то вниманию, к любви. И поэтому нужно хвататься за первого встречного? Вздор! Фрида всеми силами пыталась успокоиться и сбить нарастающую температуру своего волнения. Решение у проблемы было, и только одно: стереть воспоминания об этом человеке навсегда. Стереть воспоминания о себе у этого человека. Иначе они оба просто не смогут существовать. Не смогут, нет... Зелье вскоре было закончено и Дейра, пока еще пребывающий без сознания, первым попробовал его, безусловно, с помощью колдуньи. Когда та осознала, что теперь уже ничего не исправишь, на сердце у нее стало намного легче. Теперь жизни экзорциста ничто не будет угрожать. Как хорошо, что Леонард не разорвал его сразу своими острыми и длинными когтями. С помощью своего особого заклинания, девушка перенесла Валора на окраину города, после чего возвратилась в свою ветхую разваливающуюся избушку и, заперевшись там, допила остатки волшебного зелья. Средство против болезненных воспоминаний было идеальным, однако несчастная Фрида не учла лишь одного — со смертью возлюбленного к ней возвратятся все эти события со всеми подробностями, и сам парень за секунду перед своей кончиной поймет, что за утерянные мысли терзали его... *** Пятнадцать лет темноволосая колдунья прожила в лесной глуши, совсем ни с кем не общаясь и отдавая свою открытую душу на излечение сочувствующим деревьям. Она ощущала, что позабыла что-то невероятно важное, но это не приносило боли или разочарования, ведь ведьма для этого и принимала волшебное зелье. Жилось ей не плохо, хоть и одиноко ужасно, но заботливый Дориан не позволял ей окончательно отчаяться. В один прекрасный день, в один прекрасный солнечный день, уставшая и одинокая до сдавленной боли в груди Фрида, все же решила выйти из Чащ в город, посмотреть, что стало с внешним миром и узнать людей. Ей так хотелось хоть что-нибудь изменить... Недавняя жуткая новость поразила слишком сильно: огромная часть ее леса сгорела в синем пламени Сатаны, унеся жизни множества ведьм. Деревья поговаривали, что осталась только одна юная девушка, которая спаслась лишь благодаря своему фамильяру. Но так ли это было на самом деле? Верить деревьям, играющим словно в испорченный телефон и иногда ловящим информацию от зверей и птиц было глупо, ведь те могли понять все совсем не так. Колдунья хотела сама пойти и посмотреть, что же там произошло, однако все же не решилась. Это случилось совсем недавно и то место все еще было пропитано страшной болью, безумием и мольбами о помощи. Поэтому, решив подождать, Фрида побрела прямиком к городу. Затерявшись в площадях, уличном шуме, толпах ярких и бесцеремонных людей, она даже забыла о времени. Столько всего нового и удивительного было здесь, что это заставляло восхищенно улыбаться. Много чего хотелось приобрести, много с кем хотелось познакомиться, но что-то внутри настойчиво твердило, что лучше ей оставаться в стороне и лишь наблюдать. Так ведьма и делала. Прогуливаясь по набережной и рассматривая теплые золотистые огни вечера, кое-что заставило девушку замереть на месте и буквально прирасти ступнями к прохладному асфальту. На скамейке, прямо напротив нее, сидела какая-то девушка и целовал ее в губы светловолосый мужчина, тот самый, которого все эти годы так трепетно ждала Фрида. Наивная дура. Нельзя было верить этому чудовищу Леонарду. Нельзя было давать ему всех этих шансов! Ее верность все это время была настолько бессмысленной... Ненависть душила девушку обеими руками, поэтому она, не долго думая, переместила себя обратно, в Чащи. Три дня она скиталась по бескрайнему лесу, пытаясь найти то самое место, где чей-то фамильяр запечатал двоих вампиров. Фрида никак не могла вспомнить, как же выглядел этот демон и почему он рассказал ей об этом, однако сейчас не придавала таким мелочам особого значения. Ей хотелось отомстить, и посему, найдя заветное место, колдунья выпустила вампиров, надеясь на то, что они растерзают этим волшебным клинком Леонарда и он заплатит за все свои грехи, которым ни конца ни края нет, словно бездонному морю, заливающему соленой водою ее пролитых слез всю-всю землю. И после этого ведьма почувствовала себя живой лишь один-единственный раз, когда к ней в гости зашел ее старинный друг Мефисто со своей возлюбленной Эей. Чувства между ними вселяли в нее веру и Фриде казалось, что и для нее еще не все потеряно... Но когда в маленькую избушку к ней вошел неизвестный ей человек лет тридцати с голубыми-голубыми волосами, от которого веяло морским бризом и терпкой свободой, ее сердце аж защемило. Они оба чувствовали, как сильно их тянет друг к другу. А некоторое время назад Валор Дейра, прекраснейший и сильный экзорцист первого ранга, разыскал Баса, с которым не виделся около пятнадцати лет, и нарочито неприязненно протянул: — Как жаль, что обстоятельства вынудили меня с тобой заговорить, Бельфегоров сын.