The blind phoenix

В течение нескольких следующих недель ЧанЁль навещал ЮДжин почти каждый день. Паку даже удалось заполучить номер телефона девушки, и тогда, когда он не успевал заглянуть к ней, всегда звонил. Каждый раз, приходя в гости к Нам, кареглазый был преисполнен искренним восторгом. Он с детским любопытством исследовал квартиру и без устали засыпал вопросами хозяйку, которая охотно отвечала. Пак так же успел привязаться к Луи, псу ЮДжин. В этом месте ему нравилось все. От дивна, заправленного лоскутным одеялом, до большой стопки с альбомами, наполненными рисунками ЮДжин. Находясь в стенах этой квартиры, Ёль чувствовал себя по-настоящему спокойно. Спокойно настолько, насколько бывает, к примеру, в родном доме, в кругу близких людей. Он прекрасно понимал, что сблизиться с Нам будет трудно, но с каждым днем при встрече с ним улыбка девушки становилась все шире. Пак считал это прогрессом и своей заслугой, в какой-то степени. Кареглазый больше не боялся делиться какими-либо своими переживаниями и совершенно свободно рассказал Нам о себе, о близком друге Чжан Исине, о бывшей девушке, которая променяла его на загорелого канадца, о факультете, на котором учится, об однокурсниках, о старшей сестре, о разводе родителей и о многом другом. Ёль говорил обо всем, что только приходило в голову, и, кажется, Юджин это нравилось. Она не любит чрезмерную тишину, и до того, как болтливый Пак ЧанЁль стал частым гостем, девушка разбавляла ее с помощью различной музыки, CD-диски с которой ей обычно приносил КёнСу. Негромкая мелодия помогала шатенке избавиться от состояния угнетающей тоски. Таким образом, Нам обычно расслаблялась и на мгновение забывала о своей слепоте, своей неполноценности. Она могла подолгу сидеть в любимом кресле Луи, завернувшись в тот теплый плед, что только удавалось отыскать, вслушиваясь в незатейливые тексты песен. И так происходило изо дня в день. К кистям и краскам ЮДжин не прикасалась, ведь она не настолько гениальна, чтобы рисовать, не видя ни черта перед собой. Но избавляться от того, что некогда представляло для нее огромную ценность, девушка не пожелала. Для художника утратить возможность созерцать окружающий мир, сравни смерти духовной, по праву зовущейся самой мучительной. И это не пустые слова, так как человек, привыкший со всей любовью, со всем трепетом наслаждаться неповторимыми пейзажами природы, которые порой поражают своей неописуемой красотой, в один прекрасный день, погрузившись во тьму, просто теряет себя. Ведь когда исчезает то, чему отдал душу, посвятил все своё естество, медленно, но верно умираешь. Заточенный в темноте, отданный на растерзание собственным демонам, которые теперь «навещают» все чаще, погибаешь с каждым восходом солнца, увидеть которое не представляется теперь возможным. ЮДжин жила так долгое время, утопая в собственной беспомощности, слабости и жалости к самой себе. Она с трудом переживала гибель родителей и каждую ночь молилась лишь о том, чтобы единственный близкий и родной человек, а именно старшая сестра, была счастлива. Помощь и поддержка СуЁн в буквальном смысле спасла ЮДжин, заставила ее подняться на ноги, начать вновь выходить на улицу, общаться с другими людьми. Именно благодаря старшей сестре и гиперзаботливому КёнСу у Нам появился не менее заботливый пес, без помощи которого девушка не смогла бы выйти даже за порог своей квартиры. И, кажется, ЮДжин должна быть более чем счастлива, ведь окружена такими прекрасными людьми, помощь и искренняя любовь которых бесценна. Но мысль о том, что она лишь лишний балласт на их плечах, не давала покоя девушке. Ведь не будь ее, СуЁн было бы куда легче, не приходилось бы трудиться, не поднимая головы, дабы обеспечить всем необходимым младшую. Жаль только, что ЮДжин никогда не задумывалась о том, что она сама — единственный смысл жизни сестры. Еще до потери зрения шатенка имела большое количество друзей и знакомых. Она никогда не была обделена вниманием в силу своего природного обаяния и красоты, по праву зовущейся естественной. ЮДжин подобна радуге. Сочетая в себе уйму разных, непохожих друг на друга цветов и оттенков, девушка всегда оставалась самой собой, индивидуальной и неповторимой. Немного взбалмошная, порой задумчивая, но искренняя, она умела удивлять, сама того не замечая. Человек, чье сердце пылает огнем, сгорел так же ярко. Подобно фениксу, сказочной птице, она сожгла себя дотла, не имея возможности возродиться вновь. Как не прискорбно, но история этой девушки весьма прозаична. Слепая художница, в точности, как и глухой композитор. Жестокая ирония нашей жизни, ни больше, ни меньше. За годы пребывания в состоянии полного безразличия ко всему окружающему, ЮДжин мало с кем завязывала знакомства без особой надобности. Из тех, с кем она поддерживала общения еще до несчастного случая, остался лишь ранее упомянутый О СэХун. Высокий худощавый паренек с пронизывающим взглядом. Он был другом, действительно хорошим другом, имевшем все шансы стать кем-то большим. Но, увы, не срослось. Жизнь сыграла с молодыми людьми злую шутку. СэХун оказался просто не готов остаться рядом со слепой девушкой. Но ЮДжин не держала обиды, в глубине души понимая, что так все и должно было закончиться. Поэтому, когда ЧанЁль стремительно ворвался в ее жизнь, девушка совершенно растерялась. Такое повышенное внимание от малознакомого человека смущало и пугало Нам одновременно. Раньше она спокойно бы отнеслась к подобным вещам, но сейчас все по-другому. ЮДжин сама стала другим человеком. Более замкнутым, более отрешенным, более задумчивым. Пламя, ранее обволакивающее ее сердце, день за днем затухало все сильнее. И в итоге остались лишь ничтожные искры, разгореться вновь которым, вряд ли кто-либо в силах помочь. Но, несмотря на все это, ЧанЁль стал для ЮДжин глотком свежего воздуха. Она не видела его, даже не имела малейшего представления о том, как выглядит парень, зная лишь то, что волосы его мягкие и рыжие, а рост непозволительно высокий. Чем дольше Нам общалась с Паком, тем больше ей хотелось прикоснуться к нему, чтобы почувствовать под подушечками пальцев нежную бархатистую кожу. Хотелось дотронуться тогда, когда он увлеченно рассказывал истории из своего детства, когда выходил по вечерам на прогулку вместе с ней и Луи, когда, находя свободное время, сопровождал на очередной прием к врачу, а после этого сразу же отводил в любимое кафе. Пак ЧанЁль замечательный и искренний человек с по-настоящему добрым сердцем. Он интересный собеседник, подкованный во многих областях. Этот парень сравни ярким солнечным лучам, которые медленно, но верно пробиваются сквозь тьму. Пак принадлежит к той разновидности людей, которые будут радовать и улыбаться даже если окажутся в полном дерьме. Честно говоря, ЮДжин хотелось хотя бы на одну сотую долю быть похожей на него. А еще она надеялась на то, что ЧанЁль общается с ней вовсе не из жалости. Пусть им движет все, что угодно, только не это. Кареглазый действительно умеет удивлять. И ЮДжин поняла это тогда, когда он одним из вечеров, по обыкновению заглянув в гости, сообщил, что утром следующего дня они отправляются в небольшое путешествие. Пак намеревался взять с собой и Исина, но тот так некстати слег с простудой, чем круто подставил друга. Тащить с собой больного Чжана ЧанЁль не хотел, так же как и не хотел тратить за зря свой внеплановый выходной, поэтому он не увидел совершенно ничего плохого в том, чтобы отправиться вместе с ЮДжин. И, наверное, Пак ЧанЁль не был бы Пак ЧанЁлем, если бы не попытался продумать все заранее. Все, кроме разговора на эту тему с самой девушкой. Рыжеволосый даже созвонился с КёнСу и попросил его разрешения, он как-то сумел договориться с соседями Нам о том, чтобы они приютили у себя Луи ненадолго. Ну, а что касается согласия ЮДжин, то Пак просто планировал поставить ее перед фактом, тогда, она точно не откажет. Но, увы, юноша просчитался, так как его внезапное предложение напугало девушку и заставило усомниться в адекватности нового знакомого. Первые пару минут шатенка активно отрицала любые его предложения, точнее одно предложение, которое Пак перефразировал не один раз. ЮДжин утверждала, что уже давно не выезжала из города, к тому же ее нельзя оставлять одну в незнакомом месте, потому что может начаться паника. Да и самому ЧанЁлю вряд ли хочется провести долгожданный выходной в компании человека, отойти от которого нельзя ни на минуту. Но, несмотря на все вполне логичные доводы, которые Пак предпочитал называть отговорками, он все же стоял на своём, заставив Нам не раз подивиться его упрямству. А еще в тот вечер ЧанЁль впервые назвал ЮДжин своим другом, чем тут же растопил сердце девушки, потому что в словах его чувствовалась искренность, а теплые и большие ладони так бережно и нежно сжимали ее хрупкие руки. Нам сдалась и дала своё согласие в надежде на то, что хотя бы на сегодня болтун оставит ее в покое. Но не тут то было. Не понятно как, но Паку удалось уговорить шатенку позволить ему остаться на ночь, так как автобус их утром, и у него вовсе нет никакого желания совершать целый крюк, дабы добраться до места отправления. — А ты наглец, однако, — усмехается ЮДжин, не без помощи ЧанЁля вытаскивая из шкафа свежее постельное бельё. — А ты даже не представляешь, как это помогает в жизни, — Пак смеется громко и так заразительно. Девушка стелет кареглазому на облюбованном им же диване в гостиной, не забыв предупредить парня о том, что его сон будет сторожить Луи. Но ЧанЁль вовсе не против, уже после «отбоя» ЮДжин слышит, как самозабвенно парень беседует с псом. Утро встречает Пака яркими лучами солнца, которые падают прямо на его бледное лицо, заставляя забавно сморщиться и с головой забраться под теплый плед. Кареглазый что-то не членораздельно бормочет, негодуя по поводу раннего подъема, и пытается скрыться от назойливых лучей, свернувшись клубочком на диване настолько, насколько это возможно с его ростом. Но так как одна юная леди соизволила проснуться в обговоренное им вчера время, то поспать подольше сегодня парню точно не удастся. ЧанЁль на мгновение замирает, когда чувствует, как чужие руки невесомо дотрагиваются до его ребер, а после и плеч, видимо, в поисках края пледа, за который можно ухватиться. Пак старается не концентрировать своё внимание на нервной дрожи, что пронизывает все тело от одних лишь невинных прикосновений, предпочитая сослаться на чрезмерно сильную утреннюю чувствительность и эффект неожиданности. А о том, что он вовсе перестал дышать вплоть до того момента, как ЮДжин все же сдернула с его лица одеяло, и солнечные лучи вновь ударили в уже распахнутые глаза, парень и думать не хочет. Пак вновь недовольно морщится, закрывая лицо большими ладонями. Но тихий и мелодичный смех заставляет парня чуть развести пальцы, дабы взглянуть на источник звука, что сейчас склонился над ним и так мило улыбается. — Кто-то обещал встать пораньше, — произносит Нам, присаживаясь на край деревянного столика напротив дивана, — Кто же это мог быть, ЧанЁль-щи? — Ума не приложу, — недовольно кряхтит рыжеволосый, с горем пополам принимая сидячее положение. Он выпрямляет спину и сладко потягивается, разминая затекшие конечности. Диван, конечно, удобный, но для долговязого Пака немного коротковат. Покончив с недолгой разминкой, Ёль некоторое время раскачивается из стороны в сторону, а потом, словно сонный медвежонок, заваливается на бок. Его рыжие волосы взъерошены так, будто всю ночь только и делал, что на голове стоял. Черная растянутая футболка приподнялась, демонстрируя впалый живот, а полосатые пижамные штаны, так предусмотрительно прихваченные из дома, задрались почти до колен. Юноша сонно потирает большие глаза и зевает, кажется, без остановки. И ЮДжин жалеет, что не может увидеть ЧанЁля таким, потому что он, наверное, милый сейчас. По-другому и быть не может. Девушка непроизвольно закусывает нижнюю губу, стараясь как можно быстрее справиться с накатившей грустью. В итоге она вновь улыбается, легко поглаживая мягкое полотенце, лежащее на острых коленях. Голову приподнять выше положенного Нам не решается, так как встречаться взглядом с Паком не хочется. Ведь его глаза такие яркие, солнечные, и, наверное, приятного кофейного оттенка, а ее слепые, остекленевшие, безжизненные. — Иди в душ, — ЮДжин протягивает ЧанЁлю принесенное полотенце яркого апельсинового цвета, — Только, пожалуйста, не снеси ничего. Пак тихо посмеивается. Голос юноши хриплый ото сна, но от этого не менее глубокий и чарующий. — Сделаю всё, что в моих силах, — ухмыляется он, принимая из рук девушки полотенце и поднимаясь на ноги. Уже в дверном проеме, ЧанЁль внезапно останавливается и тут же оборачивается, окликая Нам: — ЮДжин-а, а где… — Фен на верхней полке над раковиной, — тут же выдает шатенка, даже не удосужившись дослушать юношу. А тот в ответ лишь усмехается и уже без сопутствующих остановок удаляется. Оказавшись вновь в ванной комнате, Пак понимает, что имела в виду Нам, попросив его не снести ничего. Как и в прошлый раз, ЧанЁль отмечает, что ванная в этой квартире слишком маленькая и сбить ненароком что-нибудь ему труда большого не составит. Уложив на стиральную машинку аккуратно сложенные в стопку вещей, кареглазый стаскивает с себя домашнюю одежду и забирается в душевую кабинку. Только сейчас он замечает, что вдоль стен ванной комнаты установлены серебристые поручни, вероятнее всего, для более удобного передвижения ЮДжин. Под струями прохладной воды Пак проводит примерно пятнадцать минут. Теперь от него за версту несет приятным ароматным персиковым гелем для душа, которым кареглазый имел неосторожность воспользоваться. Высокий брутальный парень, пахнущий как спелый фрукт. Что может быть страннее? Хм, наверное, только тот же брутальный парень, стоящий перед зеркалом с феном и самозабвенно сушащий свои рыжие кудряшки. Когда со всеми нужными процедурами покончено, ЧанЁль натягивает на обсохшее тело светлые джинсы и приятную на ощупь темно-зеленую клетчатую рубашку. Он слегка взъерошивает рыжие пряди и, полностью удовлетворенный своим отражением, приятно пахнущий, выходит из ванной комнаты. Домашнюю одежду парень намеренно оставляет аккуратно сложенной на стиральной машинке. Такими темпами Пак окончательно переберется в эту квартиру, если каждый раз будет оставлять что-то из своих вещей. Скользя салатовыми носками по гладкому паркету, ЧанЁль спешит на кухню, пару раз чуть не рухнув на пол, ибо разогнался слишком сильно. По пути он прихватывает брошенный прошлым вечером в прихожей рюкзак. В дверном проеме нужной комнаты Пак оказывается тогда, когда ЮДжин самозабвенно занимается приготовлением легкого и быстрого завтрака, что-то напевая себе под нос. Он ненадолго застывает, пристально рассматривая девушку, стоящую неподалеку, и практически не подает никаких признаков жизни. За то время, что ЧанЁль всецело отдавался водным процедурам, Нам успела сменить забавную пижаму с Рилаккумой, на хлопковую белую полосатую блузку, немного небрежно заправленную в юбку со складками, которой не хватает пары сантиметров, дабы достать до острых коленок, и длинный черный кардиган. Девушка не выглядит вульгарно и не вызывает желания прикрыть излишнюю наготу, которой, в принципе, не наблюдается. Все, на что ЮДжин позволяет «поглазеть», так это ее стройные, худые ноги. Наряд незатейливый, но в тоже время сохраняет некую загадочность, некий секрет, удачно управляться с которым, увы, удается не каждой девушке. — Перестань подкрадываться, — неожиданно произносит Нам, возвращая на место чайник, — Пусть я и слепая, но слух у меня прекрасный. Тем более, человек с твоей комплекцией по определению не может двигаться бесшумно. — Намекаешь на то, что я слон в посудной лавке? — Пак наигранно возмущается, опускаясь на стул и устраивая на своих коленях рюкзак с целью проверить наличие всего, что может им сегодня понадобиться. — Ну, квартиру свою я бы посудной лавкой не назвала, — ЮДжин пододвигает Ёлю кружку с принесенным им недавно черничным чаем, и небольшую плетеную корзинку с булочками с корицей, — А вот с тем, что ты слон, спорить не стану. — Пфф, какая остроумная, — фыркает ЧанЁль, отпивая немного ароматного напитка из своей кружки и тут же возвращаясь к перебиранию вещей в рюкзаке, — Кстати, во сколько ты проснулась? — Пару часов назад, — хмыкает девушка, убирая за ушко непослушную медово-каштановую прядь, — А что? — Обычно я сплю чутко, а сегодня не слышал совершенно ничего, — поясняет кареглазый, застегивая рюкзак и устраивая его на полу подле себя. — Просто я передвигаюсь как ниндзя, — ухмыляется ЮДжин, пряча нос в кружке с черничным чаем, чем вызывает смешок со стороны собеседника. Они вновь болтают на совершенно разные темы, быстро перескакивая с одной на другую. И завершают затянувшийся завтрак лишь тогда, когда ЧанЁль объявляет, что пора выдвигаться. Большее количество времени уходит на то, чтобы сам рыжеволосый отыскал небрежно брошенный где-то прошлым вечером мобильный телефон. Пак нервно снует по всей квартире вплоть до того момента, пока ЮДжин, дабы ускорить процесс, не звонит на его мобильный. Следующим этапом, про который кареглазый чуть не забыл, становится отправка Луи к соседям. Старушка из квартиры напротив радушно принимает миролюбивого пса, по закону жанра, не забыв упомянуть то, что эти двое прекрасно смотреться вместе. Пак почти зразу же замечает алеющие щеки Нам. Она старательно пытается скрыться за его широкой спиной от любопытного взгляда пожилой дамы, чувствуя его на себе как нельзя остро. — Ты нравишься мне куда больше, чем тот коротышка, что приходит к ЮДжин почти каждый день, — женщина легко тычет пальцем в грудную клетку ЧанЁля и тихо посмеивается. Она желает молодым людям хорошо отдохнуть и быстро скрывается за дверью своей квартиры. Оказавшись на улице, Пак без тени стеснения берет шатенку за руку, переплетая их пальцы. Ведь так как у Луи сегодня «выходной», то Ёль должен куда бдительнее следить за его хозяйкой и желательно не отпускать ее далеко от себя. Но тень удивления на лице Нам заставляет парня немного смутиться, радует лишь то, что девушка не пытается одернуть руку. За это ей отдельное спасибо. — К слову, госпожа Чхве отличная женщина, — ни с того ни сего сообщает рыжеволосый, дабы разбавить немного напряженную обстановку, — Она знает толк в парнях. — Ты льстишь себе, — слегка взъерошенные от легкого ветра длинные волосы прикрывают бледное лицо ЮДжин, но ЧанЁль более чем уверен, что та улыбается. — Эй, я классный, — басит юноша, едва ощутимо щелкая девушку по носу, — Запомни это. В ответ он слышит лишь тихое хихиканье, и показательно тяжело вздыхает. Молодые люди добираются до места отправления достаточно быстро. Они сразу же занимают в экскурсионном автобусе свои места, и ЧанЁль, подобно восторженному ребенку, взбудораженному будущим путешествием, благодарит ЮДжин за разрешение сесть у окна. В дороге они проводят по ощущениям час с лишним. И если всю поездку Пак увлеченно разглядывает проносящиеся мимо пейзажи, а Нам, не имеющая возможности делать тоже самое, мирно дремлет на его плече, убаюканная приятной мелодией, льющейся из любезно предложенного кареглазым наушника. Когда ЮДжин только начинает «клевать носом», перед ЧанЁлем встает весьма важная дилемма: наслаждаться красочными пейзажами природы, стремительно проносящимися по ту сторону, или же приятными и умиротворенными чертами лица девушки. Забывшись на мгновение, юноша проводит костяшками пальцев по щеке ЮДжин, дивясь тому, насколько нежная и бархатистая у нее кожа. Пак чувствует себя героем какой-то дорамы, саундтреком к которой служит очередная баллада Лим ЧанДжуна, доносящаяся из его наушников. Рыжеволосому кажется, что сейчас он выглядит неимоверно глупо, вот так нагло касаясь уже шершавыми подушечками пальцев лица и шеи шатенки. Она забавно морщится во сне, чем немного пугает ЧанЁля, заставляя тут же одернуть руку и устремить взгляд в окно. Вплоть до прибытия в аэропорт Инчхона, в котором предстоит сделать еще одну пересадку, юноша к ЮДжин больше не прикасается. До известного пляжа Ырванни молодые люди добираются на местном автобусе. Ёль выступает для Нам личным гидом, так как еще будучи мальчишкой, бывал здесь не раз. Ближе к полудню на улице становится значительно теплее, и девушка стягивает с себя тонкий кардиган, аккуратно устраивая его поверх кожаной сумки на длинной ручке, покоящейся на ее плече. Солнечные лучи мгновенно касаются оголенных участков кожи, согревая точно так же, как и теплая ладонь Пака, бережно сжимающая руку ЮДжин. Дальнейший путь они преодолевают пешком. ЧанЁль ведет девушку окольными дорогами, но та не спрашивает его ни о чем, не задет лишних вопросов. И это даже радует Пака, потому что ему искренне хочется верить, что таким образом Нам проявляет доверие. Не видя ничего перед собой, совершенно не ориентируясь в той местности, в которой находится, ЮДжин верит слепо, совершенно не задумываясь о том, что этот человек может оставить ее, бросить. Подобные мысли не возникают, ведь рядом именно ЧанЁль, большой солнечный ребёнок. Такие люди как он на предательство не способны. — Разувайся, — командует кареглазый, внезапно останавливаясь. — Прости, что? — непонимающе переспрашивает ЮДжин, вопросительно изгибая брови. — Разувайся, говорю, — повторяет Пак, принимаясь стаскивать свои кроссовки, а вместе с ними и носки, - Ну, же, давай. Понимая, что спорить с этим юношей бесполезно, Нам все же следует его указанием и избавляется от своей обуви. Держа в руках небольшого размера ботинки на плоской подошве, шатенка поднимает слепые глаза на Ёля, безмолвно интересуясь о том, что же делать дальше. Юноша ждать себя не заставляет, тихое «идем» и он вновь берет ее за руку, ведя за собой. Первое, что чувствует под босыми ногами ЮДжин, так это бархатистый и немного прохладный песок. Он приятен на ощупь и совершенно не создает дискомфорта. Ощущение мягкости под изящными ступнями заставляет невольно улыбнуться, поборов секундное замешательство. Приятный морской воздух обволакивает легкие, а прохладный ветерок сильнее взъерошивает длинные волосы, путаясь между шелковистыми прядями. Откуда-то издалека доносятся редкие крики птиц, прекрасно дополняя шум морских волн, бьющихся о песчаный берег. ЮДжин кажется, что картина, развернувшаяся перед ними невероятно красива, и тот факт, что она не может ее увидеть, отдается колющей болью в районе грудной клетки. Но Нам не показывает ни единой эмоции, которая могла бы выдать ее состояние. Ни к чему портить впечатление ЧанЁлю. Ведь он так старался, так хотел вновь оказаться здесь, на этом пляже, что ЮДжин поступила бы крайне эгоистично, продемонстрировав всю удрученность нынешним своим положением. Девушка усилено концентрируется на всевозможных ощущениях, которые контрастируют друг с другом, как например шелковистый прохладный песок под босыми ступнями и теплая с шершавыми подушечками пальцев, ладонь Пака, или же тихий шорох листьев деревьев неподалеку и громкий шум морских волн, вновь и вновь разбивающихся о берег. Целая палитра, смешивающая в себе сотни, а то и тысячи цветов и оттенков. Картина, созданная ощущениями слепого человека. Картина, изобразить которую не под силу даже самому гениальному художнику. Только тот, кто утратил возможность видеть, может сполна почувствовать природу, окружающую его. В городе, среди многочисленных проспектов, улиц, кварталов, среди автомобильного шума, не утихающего ни на минуту, среди ярких и не угасающих огней, все ощущения меркнут. Мегаполисы давно перестали быть чем-то необычным, став золотой клеткой для многих людей. Дышать там тяжело, а жить со временем становится невыносимо, но люди бессильны. Из заточения не сбежать одному, так же как и побороть систему нельзя в одиночку. Но стоит оказаться вдали от городского шума и суматохи, как все рецепторы обостряются. Окружающая реальность становится другой, новой, необычной. ЮДжин не замечает, как заметно расслабляется, прислоняясь головой к крепкому плечу ЧанЁля. А тот в свою очередь первые несколько минут даже пошевелиться не решается, боясь спугнуть девушку. Он стоит, выпрямив спину, держа в руках снятые ранее кроссовки и шевеля пальцами на ногах, которые с каждой секундой все больше утопают в прохладном песке. Кареглазый неотрывно смотрит на горизонт, чуть прищуриваясь от яркого солнечного света. Пак помнит этот пляж еще с детских лет. Он часто приезжал сюда с родителями и старшей сестрой. Они подолгу гуляли, проводя незабываемые выходные на свежем воздухе, среди неописуемой красоты. Воспоминания режут больно, от чего внутри что-то вновь обрывается. ЧанЁль понимает, что семейные поездки больше никогда не повторятся, так как отец и мать давно в разводе, а сестра благополучно вышла замуж и переехала в Пусан. ЧанЁль качает головой из стороны в сторону, полагая, что это хоть как-то поможет ему избавиться от ненужных в данный момент мыслей. Юноша забирает у ЮДжин сумку и ее обувь, устраивая их рядом со своим рюкзаком на песке. Он крепче перехватывает тонкую бледную кисть девушки и ведет ее за собой ближе к морской глади. Запах соленой воды сильнее ударяет в ноздри, и Нам едва заметно морщится, но улыбка с ее лица не сходит даже тогда, когда босых ступней касается прохладная вода. — Здорово, правда? — тихо спрашивает Пак, склоняясь ближе к лицу шатенки. — Невероятно, — восхищенно произносит она, уже самостоятельно шагая вперед и ведя за собой ЧанЁля, который предусмотрительно закатал джинсы выше щиколоток. Прохладная морская вода приятно контрастирует с теплыми солнечными лучами, которые ослепляют, но в тоже время и согревают. От переизбытка ощущений рыжеволосый все же набирается смелости и едва ощутимо касается подушечками длинных пальцев лица ЮДжин, убирая за ушко непослушную длинную медово-каштановую прядь. Девушка не выдает своей реакции, но от внимательного взгляда Ёля не ускользает легкий румянец на бледных щеках. Остаток дня молодые люди проводят на пляже, не желая покидать теплое местечко. Не представляя своей жизни без трехразового питания, ЧанЁль запасается небольшими контейнерами с едой, которой потом и угощает подругу. Предусмотрительно расстелив на песке взятый из дома плед, юноша укрывает его краем ноги ЮДжин, чтобы поскорее согреть. Сам он садится рядом, а после заваливается на спину, устраивая взъерошенную голову на коленях шатенки. Пак смотрит на девушку внимательно, ловя некое подобие удивления, отразившееся на ее лице. Но Нам перебарывает его быстро, вновь сменяя на легкую полуулыбку. — Можно? — спрашивает шатенка, легко касаясь прохладными подушечками тонких пальцев мягких волос ЧанЁля. Тот кивает незамедлительно, сопровождая сие действие тихим, но различимым согласием. Кареглазый блаженно прикрывает глаза, чувствуя как хрупкие руки ЮДжин невесомо дотрагиваются теперь до его лба, а после до не ярко выраженных скул, ровного носа и квадратной формы подбородка. Утопая в приятных ощущениях, Ёль не сразу слышит легкий смешок, исходящий от девушки. С большим опозданием он понимает, что вызвало такую реакцию у нее, а именно его уши. Его большие эльфийские уши. Дольше чем на них, пальцы Нам задерживают только на пухлых губах парня, ведя от острых уголков по аккуратно очерченным линиям. — Красивый, — тихо, почти на выдохе произносит ЮДжин, чем вызывает легкий смешок уже со стороны ЧанЁля. — Не красивее тебя, — отшучивается парень, чувствуя, как от одного произнесенного девушкой слова его щеки и кончики ушей заливаются краской. Смущенный Пак ЧанЁль, что может быть забавнее. ЮДжин в ответ лишь улыбается, проводя хрупкой ладонью по рыжим волосам юноши. Нам больше не произносит ни слова, да и Пак не решается потревожить повисшую тишину, которая становится спасительной для обоих, ее нарушает лишь мерный шум морских волн. По близости нет ни души, и шатенка искренне рада этому. Не хочется делить столь волнительный и восхитительный момент с кем-то еще, кроме уже явно задремавшего на ее коленях юноши. Идея с поездкой на пляж Ырванни оказалась не такой уж и плохой. Даже не видя ничего, ЮДжин смогла сполна ощутить все красоту этого места. Наверное, когда-нибудь она обязательно сменит квартиру в душном Сеуле на небольшой домик в Инчхоне.