Sugar

Прошли гребаных шестнадцать дней. Шестнадцать, мать их, дней. Занзас считал каждый. Каждый чертов день. Прошло больше двух недель с момента изнасилования, и Занзас уже успел пожалеть о содеянном. Хорошо так пожалеть. Первый день Вариец был доволен. Он был полностью удовлетворен, но рука подозрительно сильно и в тот же момент аккуратно сжимала маленький кулон. Следующие два дня Скайрини мучила новая знакомая- совесть. Как бы странно это ни звучало, но ему было немного совестно, примерно из-за чего он и срывался на подчиненных. Дальше- хуже. Он решил попробовать извиниться, ну или хотя бы наладить отношения. В своем стиле, конечно, но все-таки решил. На четвертый день он отослал Донне Саваде букет алых роз. В итоге, ему вернули букет. С запиской. На бранном- итальянском от Правой руки Десятой. Записка было сожжена. Следующие три дня Занзас провел в компании бутылок виски и шлюх. Для него открылась вторая проблема- не стоит. Ни на одну, блять, элитную шлюху. Для себя же Занзас подметил, что все его пассии- кареглазые шатенки. И все, как назло, с азиатской внешностью. Но не стояло ни на кого. Примерно из-за этого следующие четыре дня он провел только в компании виски. На него у брюнета стояло всегда. Двенадцатый день Занзас посвятил пофигизму. Он пытался полностью игнорировать свою главную проблему в лице Савады и своих «чувств» к ней. Получалось плохо. Спасал только алкоголь. На следующий день Вариец решил попытаться разобраться в себе. К вечеру он пришел к одному занятному факту, который вроде бы и упрощал ему жизнь, а вроде бы и делал сложнее в десятки раз. Но раз уж он решил, значит ничего его не остановит: ни протесты общества, ни протесты Тсуны. На четырнадцатый день Скайрини начал действовать. Он благоразумно предположил, что у Савады было достаточно времени, чтобы остынуть. Да и был он не настолько жесток. Вроде… В общем, раз гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Природу своих чувств Занзас принял, отрицать не стал. Если что-то нравится- надо взять! Хотя, как понял брюнет, «нравится»- это не совсем то слово. И после того, что он натворил, шатенка его пошлет. Возможно даже матом. В общем, с утра он решил съездить в особняк Вонголы. С профессиональным, так сказать, визитом. По приезду его встретили динамит, бомбы и благой итальянский мат. А еще известие о том, что «достопочтейнейшая Джудайме отбыла на встречу, и тебе, придурку, к ней ближе, чем на сто метров подходить запрещено, тварь». Что же… Занзас немного пострелял, разнес западное крыло и почти со спокойной совестью уехал. И теперь он уже два дня безвылазно сидит в своей комнате, размышляя, прикидывая варианты своего поведения с Савадой. Если говорить по правде, то Скайрини понятия не имел, что сказать в свое оправдание. Точнее не так… Он не имел никакого желания извиняться или оправдываться перед шатенкой. Он прекрасно понимал, что виноват, что поторопился, поступил не правильно. Но гордость, эта сеньора с высокой осанкой, не позволит ему вымолвить и простого «прости». Занзас не привык извиняться. Он мог придти, забрать свое и уйти. Но тогда его отношения с Савадой рухнут даже не успев сложиться. Тут нужен был особый подход. Более тонкий и деликатный. Брюнет задумался, пригубил из высокого граненого стакана и откинулся на спинку кресла. Где-то через неделю будет торжество, посвященное двадцатипятилетию Десятого Босса Вонголы. Примерно на нем Занзас и планировал поговорить с Тсуной. Хотя скорее поставить перед фактом. Он усмехнулся, покрутил стакан в руках. Он выйдет из этой игры победителем, чего бы это ни стоило.