Sugar

После того разговора по душам и предложения прошло около двух месяцев. За это время Занзас ограничивался лишь одним букетом полевых ромашек, которые отсылал каждый день. Надо признать, Саваде ромашки нравились гораздо больше. От яркого запаха лилий порой болела голова, а розы порядком надоели, да и Тсуна их особо не любила. Правда, появился весьма огорчающий ее факт. К цветам больше не крепилась записка. Это заставило девушку задуматься, но ненадолго. Появилась более важная проблема. Кто-то слил информацию о беременности Десятого Босса Вонголы. Крысу, конечно, нашли. Той оказалась одна из служанок, которая случайно проболталась. Но проблему это не уменьшило. В скором времени другие семьи начали требовать информацию, относительно отца ребенка. Сказать им, что отцом является Занзас, Тсуна не могла. К тому же, некоторые личности решили воспользоваться положением Савады, вследствие чего участились нападения на особняк Вонголы. Примерно по этой причине сегодня состоялось собрание Альянса. Конечно, официально были иные темы. Тсунаеши уже битый час пыталась объяснить главам семей, что вопрос касательный отца ребенка является ее личной темой. Те либо не понимали, либо не хотели понимать. Шатенка уже чуть и не головой об стол билась. Дверь в зал резко распахнулась. Занзас вошел внутрь, не обращая внимания на недоумевающие взгляды. На его левом плече мирно покоился огромный букет белоснежных ромашек. Брюнет подошел к Тсуне, цветы приземлились прямо на бумаги перед ее носом. Шатенка переводила взгляд то на букет, то на Скайрини. Примерно то же самое делали члены Альянса. -Занзас, что ты делаешь?- Еши прошептала это как можно тише, но Вариец услышал. -Дарю цветы своей женщине. Что конкретно тебя не устраивает, Савада? Тсунаеши видела на его лице почти искреннее непонимание. Почти. Скайрини выдавали глаза, в которых плясали черти. Девушка сглотнула. Члены Альянса своего не потеряли. Буквально через секунду на Вонголу посыпались вопросы, но ни на один она так и не смогла ответить. За нее отвечал Занзас. Он говорил спокойно, холодно, даже немного отстраненно, будто не видя в этой ситуации ничего сверхъестественного. На вопрос, его ли это ребенок, он ответил невозмутимо и… положительно. Примерно в этот момент Тсуне хотелось его придушить, или провалиться сквозь землю. Но хватило Варийца ненадолго. Уже минут через двадцать он явно разъяснил всем, что на сегодня дискуссия окончена, аргументировав это легким тычком пистолета в лоб одного из присутствующих. Его поняли быстро и уже скоро в зале остались только Тсунаеши и Занзас. -И все-таки, что ты здесь делаешь? Мне казалось, в прошлый раз мы все прояснили. -Ага, и я тебя предупреждал, что на этом я не закончу. Как ты только что видела, я готов пожертвовать своей репутацией ради тебя, женщина. Надеюсь, теперь ты довольна? -Я буду довольна лишь тогда, когда ты поймешь, что я не собираюсь начинать с тобой отношения. -Я предлагаю не отношения, я предлагаю свадьбу. Тсуна сузила глаза. Если смотреть на эту свадьбу исключительно как на союз либо сделку, то она вполне-таки выгодна. Но сейчас шатенка гналась не за выгодой. Ее обида никуда не ушла, но она поблекла. И Вонгола всякий раз боялась, что однажды она поблекнет до такой степени, что девушка ее больше не увидит. У нее уже нет ненависти, если она потеряет и обиду, то просто напросто согласится, простит Занзаса. Почему-то это казалось страшным. -Если ты задумал это исключительно из-за ребенка, то не переживай. Я позволю тебе видеться с ним, может даже участвовать в его воспитании. Но если ты планируешь прибрать к рукам Вонголу, то не надейся. Даже после свадьбы ты бы не получил власти. -О да, я планирую прибрать к рукам Вонголу, но не ту, о которой ты думаешь…- брюнет наклонился, нависая над Тсуной. Его пальцы легли на подбородок, несильно сжимая его. Скайрини провел языком по губам, и девушка, подчиняясь какому-то неизвестному порыву, открыла рот. Босс Варии углубил поцелуй, проводя языком по зубам, сплетая его с языком шатенки. Та отвечала, неумело, но пылко. Про себя Занзас отметил, что этот поцелуй гораздо приятней всех тех, что были во время изнасилования. И секс наверно будет приятней по обоюдному согласию. Они оторвались друг от друга только когда кончился воздух. Румянец покрывал не только щеки Тсунаеши, но и уши с шеей. Брюнет же был доволен как кот, которому только что дали миску сметаны. -Я же говорил, что ты всего лишь откладываешь неизбежное. Хотя, признаю, я не рассчитывал, что ты продержишься полгода. Ты превзошла все мои ожидания. До встречи, Савада. Занзас развернулся и вышел из зала, оставляя Тсуну наедине со своими мыслями. В следующий раз брюнет появился через неделю. При нем был неизменный букет ромашек. Вонгола тогда разбирала документы в своем кабинете. Вариец постучал и, не дожидаясь ответа, зашел. Он положил цветы на край стола, сам присел в кресло. Тсунаеши всем своим видом пыталась показать, что ее совершенно не волнует присутствие здесь постороннего человека. Она пыталась сосредоточиться на бумагах, но буквы не хотели складываться в слова, а смысл не хотел проясняться. Она чуть ли не всем телом ощущала на себе тяжелый взгляд. Тсуна невольно вспоминала тот поцелуй, щеки предательски пылали. Занзас смотрел, изучал, подмечал изменения. Ему определенно нравилась реакция шатенки на его присутствие. Та терялась, хоть и пыталась сохранить спокойствие. Она смотрела в бумаги, но не могла ничего вычитать. Битый час она всматривалась в один и тот же лист. Скайрини решил уйти через два часа. Для начала этого вполне достаточно. Когда за брюнетом закрылась дверь, Тсуна с облегчением выдохнула. Работать в присутствие Варийца не получалось совершенно, как и игнорировать его. Кажется, ее обида начала тускнеть. Такие визиты продолжались больше месяца. Босс Варии приходил почти каждый день и просто сидел. Сначала Тсунаеши это напрягало, она не могла ничего сделать, отвлекалась, ее мысли путались. Потом она привыкла. Еще позднее присутствие Занзаса в кабинете стало чем-то обыденным и отчасти даже желанным. Пару раз Тсуна засыпала прямо на столе, просыпалась она уже на диване, прикрытая фирменной варийской курткой. Савада начинала понимать, что обиду затмили другие чувства. И она прекрасно осознавала, какие именно. Она уже признала победу Занзаса. Он оказался прав. Точнее, он сделал все, чтобы выйти победителем из этой ситуации. Однажды Скайрини пришел каким-то задумчивым. Он молчал, даже не смотрел на Вонголу, полностью плавая в своих собственных мыслях. На немногочисленные вопросы Савады отвечал, что все нормально. Хотя девушке так не казалось. В итоге, уже через час брюнет встал и подошел к столу Тсуны. Та с легким недоумением глядела на него, никак не понимая причину такого поведения. Вариец достал все ту же красную коробочку, открыл ее и посмотрел на Тсунаеши. Шатенка не знала, что делать. С одной стороны она должна была отказать ему, как сделала это в первый раз. Но с другой… ей хотелось чуть ли не визжать от радости и виснуть на шее брюнета. Хотя, с таким животом особо не повисишь. Возможно, это ее шанс добавить немного сахара в свою жизнь? Кто знает, вдруг этот возможность последняя. Савада тихонько кивнула. Занзасу этого хватило. После немого согласия Тсуны, первое, что сделал он, это надел на безымянный палец кольцо. Вторым его делом стал поцелуй, долгий, немного грубый и резкий. Примерно на этом месте двери кабинета распахнулись, и туева кучка хранителей Варии и Вонголы ввалилась внутрь. Тсунаеши ожидала слежки от Гокудеры, но никак не думала, что этим будут заниматься ВСЕ. Занзас же планировал достать пистолеты и проделать дырки в этих придурках в качестве мести за прерванный поцелуй. Остановил его лишь тяжелый взгляд Савады. Пистолет пришлось убрать. Следующие пару часов вся компания слушала дружное нытье Хаято по поводу того, что «нельзя отдавать Джудайме в лапы этого нечестивого, погубит он ее». Его гневную тираду порой дополнял Леви-А-Тан, так же не слишком желавший, что бы его Босс женился на «мелкой девчонке». На этом моменте Занзас все-таки достал пистолеты… Еще неделю Скайрини приходил к Саваде, которая больше не занималась даже бумагами. Ее отгородили ото всех дел. Он ходил с ней по врачам, смотрел, как она читает очередную книжку по уходу за ребенком, носился за апельсинами в час ночи. В общем, пробовал на себе роль мужа беременной женщины. Тсунаеши же, не смотря на свое согласие, к Занзасу временами относилась с неким недоверием. Она не позволяла ему ничего больше поцелуев, хотя брюнет дальше и не заходил. К концу недели они назначили день свадьбы. Врачи были категорически против этого, но Скайрини умел вовремя доставать свои аргументы из кобуры. В конце концов, доктора дали свое согласие. Варийцу хотелось официально закрепить их союз до родов. Тсуна не была против. Время пролетало довольно-таки быстро. Подготовка велась активная, участвовали в ней все. Решили устроить две церемонии. Первую для самых близких, вторую- для союзников и больших шишек в мафии и политике. Готовились в основном к первой, она была раньше. Вторую назначили уже после родов. Одним из самых сложных моментов в это время для Занзаса стало знакомство с матерью Тсунаеши- Наной. Савада- старшая буквально заваливала брюнета вопросами. Отец же Тсуны- Емитсу- был, кажется, не слишком рад выбору дочери, но спорить сильно не стал. Все равно беременную женщину не переспоришь. День свадьбы наступил как-то неожиданно. Волнение било через край, и Тсунаеши все никак не могла успокоиться. Утром хотелось накрыться одеялом с головой и не вылезать. Пришел Реборн, пришлось вылезти. Вообще, больше половины утра шатенка не вылазила из туалета, ее подташнивало. Девушка списала это на волнение перед столь важным днем. Как оказалось позже, несколько просчиталась. Свадьба протекала спокойно, что было даже немного странно. Соблюдались все традиции, которые складывались на протяжении веков. Дело медленно близилось к одной из самых важных частей. Примерно на этом моменте Савада поняла, что несколько ошиблась, когда сваливала свое недомогание на волнение. На фразу священника о том, согласна ли она взять Занзаса в мужья, девушка ответила двумя фразами. Первая- «О нет, блять!», вторая- «Я рожаю!». Церемонию пришлось отложить. Пока Скайрини сидел в коридоре больницы, он досконально изучил ее интерьер, пытаясь отвлечься. Он в жизни не волновался настолько сильно, насколько волновался сейчас. Его пару раз уговаривали покинуть больницу, съездить домой, отдохнуть. Занзас посылал советчиков одним только взглядом. Спустя часов шесть-семь вышел врач. Тот спокойно пояснил, что и мать, и дитя в порядке, волноваться не о чем, а неугомонному отцу следует отбыть домой, так как все равно ни жену, ни ребенка сейчас он не увидит. Брюнет согласился. Все равно Савада теперь никуда от него не денется.