Неприступная крепость

Пелагея стояла, вцепившись в руку Димы, не в силах сказать ни слова. Меньше всего ей хотелось сейчас видеть этого человека здесь. Она была счастлива еще две минуты назад, а сейчас он появляется и разрушает это хрупкое состояние гармонии и душевного равновесия. Это похоже на то, как только что надутый иллюзионистом большой мыльный пузырь протыкают острой и тонкой иглой. Все лопается, оставляя после себя миллионы капелек, разлетающихся в разные стороны. - Пойдем, - Билан решительно пошел в сторону гримерки Поли, все еще не отпуская ее ладонь, девушка нехотя поплелась за ним. - Разрешите? – Произнес он, нагло отодвигая рукой Михаила, который загораживал им проход. - Нет. – Хамовато ответил тот, даже и не думая сдвигаться. – Полина, нам нужно поговорить. - Не называй меня Полиной! - Зашипела она, угрожающе выставляя к его носу указательный палец. – Сколько раз тебе это говорить? И да, я не хочу с тобой разговаривать. - Ты что не понимаешь? – Мужчина сощурил глаза и заложил руки в карманы брюк, нависая над ней. – Две минуты. - Кажется, Пелагея ясно выразилась, она не хочет. – Билан встал между Мишей и девушкой, ясно давая понять, что тут его территория и дальше заходить не стоит. - Дима, - мягко касаясь его спины, вдруг проговорила блондинка, - слышишь? Дай мне две минуты. Подожди меня тут, в коридоре. – Прошептала она, гладя его рукав. Парень шумно выдохнул, но все же отступил. - У тебя две минуты. Я слушаю. – Сказала Пелагея, даже не обернувшись, когда за мужчиной уже закрылась дверь. - Ты теперь с ним? - Какое это имеет значение для тебя? – Она все так же стояла спиной к нему, оперевшись ладонями на подоконник и устремляя взгляд на шагающих людей за окном. Так странно: они все идут куда-то, составляя одну безликую, серую толпу. Но абсолютно у каждого за плечами своя история, в голове - свои тараканы и мысли, а в душе – чувства и переживания. И если бы сейчас кто-то из них поднял взгляд, то увидел бы просто девушку, смотрящую из окна, наблюдающую за птицами или облаками, и никто бы не догадался, что внутри нее сейчас бушует буря, а воспоминания опять полоснули ее своим острым ножом, заставляя старые раны кровоточить. *** Сколько сейчас времени? Она сбилась со счета, сидя в кресле и укутавшись в плед, который подарила ей мама. Она сшила его сама, поэтому теперь он стал для девушки любимой вещью. Когда мамины руки не могли обнять ее, потому что были слишком далеко, ее обнимал этот плед, согревая таким родным, домашним теплом, в котором она нуждалась сейчас как никогда раньше. На экране телевизора, в который были устремлены ее глаза, мелькали счастливые улыбки, девушка в свадебном платье поет что-то для мужчины в строгом костюме, стоящего перед ней. Влюбленные взгляды, клятвы в вечной любви, поздравления, объятья и первый танец. Сейчас эта счастливая девчонка мало походила на ту, что сидела на диване : ярко сияющие глаза заменил потерянный взгляд, а румянец на щеках – непросохшие дорожки слез. Вдруг ключ щелкнул в замке. Она не сдвинулась с места. Она знала, кто это. Знала, откуда он. Знала, что именно скажет ей сейчас. - Почему ты не спишь? – Тихо и как бы между прочим спросил он, заходя в комнату. - А должна была? – Устало отозвалась блондинка. – Видишь, кино смотрю. Интересное, кстати. Хочешь, присоединяйся. – Ее голос звучал иронично. - Полина, я… - Не называй меня Полиной! – Закричала она внезапно, скинув с себя плед и резко развернувшись к нему лицом. – Я – Пелагея! Пелагея! Полина – это она, а не я. - Ты все знаешь. – Прошептал он. - Да! Да, я все знаю. Там, на пленке, - Поля указала на телевизор, ком в горле душил ее и не давал говорить, - ты сказал, что я – лучшее, что случилось с тобой, что ты будешь любить меня всегда и никогда не обидишь! – Она кричала, захлебываясь слезами, не в силах больше держать все в себе. - Я люблю ее… - Нет! Не говори больше ничего, ни слова, прошу тебя. – Ее голос сорвался на шепот, она зарыдала в голос. До этого момента в ее голове жила крошечная надежда на то, что все это – неправда, розыгрыш, только очень жестокий. В душе теплилась вера в то, что сейчас ее любимый мужчина придет и скажет, что все хорошо. Что нет никакой Полины, что он любит ее, Пелагею. Но чудес не бывает. Кажется, в этот момент где-то внутри нее с треском оборвались последние нити, а черная дыра засасывала последние силы, которые остались в ней. - Долго? – После небольшой паузы хрипло спросила блондинка, поднимая на него свои красные и опухшие глаза. - Два месяца. Вместо ответа из нее вырвался приглушенный вой, она согнулась пополам и медленно осела на корточки, схватившись за голову. Люди обычно так плачут и кричат от боли, например, когда им ломают руку. Ей сломали сердце, сломали ее саму, ее стержень. Это было в тысячу раз больнее, и чувствовалось в миллион раз острее, потому что душевная боль не сравнится с физической. Физическая пройдет, а душевная нет. Она всегда будет с человеком, при каждом удобном случае напоминая о себе. Михаил, не зная, что сказать, просто ушел, захлопнув дверь с той стороны. Пелагея всю ночь сидела на полу, утопая в море разочарований и слез и чувствуя, как все, что она так долго строила, утекает сквозь пальцы, словно вода. А на экране все так же мелькали счастливые лица, окончательно добивая ее. *** - Я хочу знать. – Его тон стал требовательнее. - Я тоже много чего хотела знать, - сказала Поля, опуская голову. – Сейчас моя жизнь не должна касаться тебя. - Просто ответь мне на вопрос. - Да. Да, я с ним. – Она развернулась к нему и сложила руки на груди. – Я удовлетворила ваш интерес? Прошу заметить, что две минуты закончились. Краем глаза девушка заметила, что его кулаки сжались, а на виске вздулась вена. Сказать ему это - было единственным способом убедить его, что она больше не вернется, что все давно кончено. По правде сказать, для нее все закончилось еще тогда, в три ночи, в пустой квартире, после того, как Миша шагнул за порог. Мужчина резко развернулся и вышел за дверь. У стены, прислонившись к ней спиной, стоял Билан, безумно раздраженный и злой. В его душе сейчас было смешано куча всяких чувств, как в коктейле, в котором главным ингредиентом была жгучая ревность. Удивительно, но сейчас он впервые так остро чувствовал ее. Увидев, что Михаил выходит, Дима молча направился в комнату, но его остановила рука мужчины. - Полегче. – Сказал он, взглядом указывая, чтобы тот ослабил хватку. - Не думай, что я просто так исчезну. – Процедил он сквозь плотно сомкнутые зубы, убирая руку. Смерив его презрительным взглядом, Билан нажал на ручку двери. - Он что, обидел тебя? – Озверело спросил парень, заметив мокрые глаза девушки и подходя к ней вплотную. - Пожалуйста, обними меня. – Тихо попросила Поля. - Я никогда не смогу отказать тебе в этом. – Ответил он, вдыхая аромат ее волос и крепко прижимая хрупкое тело к себе, как бы пытаясь защитить эту девушку от всего того, что стирает улыбку с ее лица. – Отвезти тебя домой? Пелагея молча кивнула, еще сильнее обнимая Билана и запуская руки под его пиджак. Она не хотела что-либо говорить. Каждые пять минут с Мишей отнимали у нее безмерное количество сил и энергии, а две секунды с Димой восстанавливали их, превышая допустимые пределы в два раза. В этом и была главная разница между ними: в том, что один из них забирал, а другой отдавал все, что у него было.