Неприступная крепость

Зачем придумали любовь? Понять всё это слишком сложно. Без неё намного проще жить, Только невозможно.

Москва… Такая любимая раньше и ставшая за последние сутки ненавистной всем сердцем. Ночной, холодный воздух проник в легкие девушки, покрывая их инеем изнутри, сразу после того, как за ее спиной захлопнулись двери аэропорта, пахло мокрым асфальтом и каким-то машинным маслом. Острые, колючие, уже совсем осенние порывы ветра заставляли глаза слезиться, а тело — покрываться мурашками. Даже джинсы и кашемировое пальто светло-голубого цвета не особо помогали в борьбе с холодом. Пора летних и теплых ночей уже прошла, это абсолютно точно. Впрочем, погода и вообще весь окружающий мир будто отражали внутреннее состояние Пелагеи: так же холодно, промозгло и как-то пусто, что ли… Больше всего ей хотелось оказаться дома или в каком-нибудь теплом месте рядом с любимой Гагариной, а еще лучше, лежа на маминых коленях. В последних двух случаях хотелось молчать, наслаждаясь просто присутствием этих людей, потому что самое важное — далеко не в словах. Она заметила его машину еще в окно и специально задержалась внутри здания аэропорта на полчаса, надеясь, что он, в конце концов, не выдержит и уедет. Телефон давно был отключен и валялся где-то на дне сумки, перекинутой через плечо, его просто бесполезно было включать, она готова была держать пари, что число непринятых вызовов, начиная с сегодняшнего утра, давно перевалило за сотню. Дима ждал ее появления, неотрывно следя за снующими туда-сюда людьми, поэтому, как только знакомый силуэт замаячил на горизонте, он буквально выскочил из машины, направляясь навстречу к ней. Девушка знала, что так будет, что встреча неизбежна, что он будет ждать ее, но все-таки инстинктивно сделала два шага назад, когда Билан приблизился к ней. На нем было надето черное пальто с поднятым воротником, на щеках красовалась как минимум двухдневная щетина. Она почувствовала тонкий аромат мыла и мужского одеколона вперемешку с ярко выраженным запахом сигаретного дыма. — Пожалуйста, пойдем со мной? — Произнес он слегка хриплым голосом, дотрагиваясь до ручки ее темно-коричневого чемодана, намереваясь забрать его из ее рук. Пелагея посмотрела в глаза Димы, и ею овладело странное чувство противоречия, желание ударить сменялось приступами нежности с такой скоростью, что она сама не успевала следить за этими переменами. В этих глазах читалось сожаление, даже в какой-то степени раскаяние, отчаяние, а в мелких, тонких морщинках вокруг залег отпечаток бессонной ночи и такого же дня. Вместо ответа девушка молча помотала головой и подняла взгляд в ночное московское, расшитое звездами небо, глотая комок в горле. В самолете она хоть как-то привела себя в порядок с помощью таблетки успокоительного и косметички. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии, в котором она находилась. Ей было привычно, что люди тянутся к ней, как цветы к солнцу, ей нравилось согревать всех своим теплом, а ее проблемы — это ее проблемы, они должны оставаться при ней. Мама и Полина часто ругали ее за такое отношение к себе, но блондинку все устраивало. — Я все объясню, все не так, слышишь? — Он аккуратно взял ее за руку, заглядывая в ее глаза, но Поля одернула ее, словно от удара током, и отвела взгляд. Все так же молчит. Она не хотела подпускать его ближе, чем он есть сейчас. Физически. Это был «смертельный номер», опасный трюк, который невозможно выполнять без страховки. — Кажется, дама не хочет с вами разговаривать. — Будто из ниоткуда, из пустоты, вдруг возник Миша и встал между ними. — Дама сама может сказать об этом, без твоей помощи. — Огрызнулся Дима и заложил руки в карманы, выпрямляясь и нависая над мужчиной. — Ты что, не понял меня? — Спросил он, начиная выходить из терпения. — Нет, это ты не понял меня, — ответил Билан, сжимая кулаки в карманах и готовясь к не самому мирному завершению сегодняшнего вечера. Впрочем, внешне он был невозмутим и почти спокоен, его состояние гнева выдавали только жилки на висках и шее, уже начинающие вздуваться. — Мы разговариваем и, уверяю тебя, спокойно можем обойтись без тебя. Да, Пол… Поля! — Воскликнул Дима, видя, что она уходит. Уходит в сторону Мишиной машины, белого внедорожника. — Пелагея! Михаил лишь хмыкнул, победно улыбнулся и, развернувшись и поправив куртку, последовал ее примеру. Блондинка сама не поняла, почему сделала именно так. Просто ей нужно было срочно сбежать из этого места, желательно, как можно скорее и как можно дальше. А бывший муж так удобно и вовремя появился здесь (ее мало интересовало, как именно он узнал время), грех было не воспользоваться таким такси. Она лишь закатила глаза, когда тот заботливо забрал у нее чемодан и уложил его в багажник, села на заднее сидение и посмотрела в окно, надеясь еще раз увидеть Билана. Он в это время пнул колесо своей машины и посмотрел в сторону удаляющегося белоснежного авто. На мгновение их взгляды встретились, девушка одними губами произнесла слово «пока», еле сдерживаясь, чтоб не расплакаться, борясь с желанием выскочить отсюда и обнять его, уткнуться носом в любимую шею. Но в памяти, словно назойливая муха то и дело всплывал голос в телефонной трубке и та проклятая фотография, будто напоминая, что эта шея-то теперь любимая еще и для Ольги, да и он, Дима, в принципе, больше не ее. Не только ее.