Неприступная крепость

Ты обходишь меня стороной, Словно ларёк с мороженым лютой зимой. Наш термометр от холода треснул, И вот ядовитая ртуть прямо на пол течёт…

Раннее утро. На полу, подпирая спиной кровать и вытянув перед собой ноги, сидит молодой мужчина. Вероятно, он не спал всю ночь, его волосы растрепаны, щеки покрылись щетиной, сбривать которую у него не было ни малейшего желания. Потерянность и растерянность, смешанные с острым чувством вины, образовывали адскую смесь, которая жгучим ядом разносился по венам. Полнейшее непонимание того, что делать дальше. В руках у него бокал с крепко заваренным чаем, по виду больше напоминающим коньяк, на коленях — ноутбук, с экрана которого ему улыбалась светловолосая девушка с горящими глазами. Два дня тишины. Оглушительной и давящей тишины. Она не разговаривала с ним. Ни слова, только редкие взгляды. Не принимала его цветы, либо оставляла их у входа, направляясь домой, либо просто проходила мимо него с пустым, ничего не видящим перед собой взглядом. Она снова замкнулась, на этот раз — от него. Снова заковала свое сердце в ледники, черными цепями оцепила острова своей памяти, позволяя себе лишние эмоции лишь тогда, когда ее никто не видел. Пелагея приезжала и уезжала на машине Михаила, Дима видел все это из окна своей гримерной и каждый раз хотел убить его, когда тот открывал двери перед блондинкой. Ревность заполняла все его существо, от нее темнело в глазах и было трудно дышать, но он понимал, что после всего случившегося у него нет права претендовать на нее, а шансы вернуть ее назад были ничтожно малы. Он остался один в своем доме и в своем мире, подобно монаху в обители. Ему вообще казалось, что у него какая-то аллергия на сон: если и удавалось заснуть, то не надолго и только тогда, когда это становилось острой физиологической потребностью. Спасали только сигареты. Сколько дыма Билан уже впустил в свои легкие, медленно убивая себя морально и физически. Да даже сейчас рядом с ним лежала новая пачка, а когда на экране появилась их совместная фотография (кусочек счастья, воплотившийся в тот день в улыбки их обоих), рука сама потянулась к коробочке, а через пару секунд костлявые пальцы уже держали очередную дозу никотина. Он чах без Пелагеи, часто сравнивая свое состояние с ломкой наркомана. А осознание того, что он сам оттолкнул ее и отодвинул их совместное будущее на крайне неопределенный срок, угнетало его еще сильнее. *** Сегодня Дима встретил ее у входа в Останкино. Белый внедорожник Миши остановился на парковке, он вышел и направился к двери, обойдя машину спереди. Спустя мгновение, Пелагея вышла на улицу, мягко вложив свою ладонь в его руку. Ветер трепал полы темно-синего приталенного плаща, который подчеркивал ее худобу. Волосы были распущены и уже так привычно перекинуты на правое плечо. Билан вспомнил, как много раз откидывал эти белокурые пряди с ее лица, а она улыбалась и мило краснела, обнимая его за шею. Было видно, что девушка старается выглядеть хорошо, держать марку, но лицо, а в особенности — глаза, выдавали ее потрохами. Дима заметил в них отпечаток усталости даже издалека, наблюдая за ними сквозь лобовое стекло своего автомобиля. Миг — и их взгляды встретились. Поля обернулась, будто почувствовав на своей спине пристальный посторонний взгляд, и, удостоверившись, что все его внимание все еще приковано к ней, порывисто обняла Михаила в знак благодарности, затем развернулась и быстро пошла прочь. Билан поморщился, но глаз не отвел, лишь еще сильнее сжав руль в ладонях. — Эй! — Крикнул он, захлопнув дверь и подняв руку вверх. Миша остановился и медленно развернулся. — Что ты здесь делаешь? — Подбросил любимую женщину до работы. — Будто насмехаясь, ответил тот. — Давно она стала любимой? — Дима чувствовал, как в жилах закипает кровь и приливает к лицу и шее. — А вот это уже не твое дело. Исчезни. — Он ткнул пальцем в его грудь, презрительно хмыкнув и уже собираясь сесть за руль. Вдруг он почувствовал, как крепкая и неожиданно сильная рука потянула его за ворот рубашки. Дима не дал ему сказать, со всей силы ударив его правой рукой точно в челюсть. Прямо в цель. — Она всегда будет моим делом. Она будет моей, слышишь? Рано или поздно. — Тихо сказал Билан, встряхивая кулак, выдыхая и наблюдая за тем, как мужчина поднимается с земли, нервно дыша через нос и держась рукой за часть лица. — Ну это мы еще посмотрим. — Прошипел его противник. Ответный удар. Кровь, что потекла из носа, капнула на футболку, растекаясь бурым пятном. Удар сильный, но все же слабее Диминого, он даже не упал, лишь покачнулся назад. Теперь в его глазах было еще больше ярости и он бы, наверное, здорово избил Михаила, если бы не крик Пелагеи. Она, увидев в окно происходящее, не смогла остаться простым зрителем. Это было слишком опасно, вражда между ними была слишком сильна. Они — соперники, они оба — собственники, оба — враги. — Идиоты! Прекратите немедленно! — Закричала девушка, вставая между ними, и, сама того не заметив, заслонила руками Диму. — Что вы тут устраиваете?! — Она стояла так близко, что Билан невольно почувствовал ее запах. Волосы пахли ее любимым облепиховым шампунем вперемешку с парфюмом, а от кожи исходил едва уловимый родной аромат, чем-то отдаленно напоминавший мед. Такой же сладкий. Он соскучился по этому и, пользуясь моментом, попытался вдохнуть поглубже, ведь ему было неизвестно, когда в следующий раз она будет стоять на расстоянии десяти сантиметров от него. - Ты, — блондинка указала на бывшего мужа, — уезжай отсюда. А ты, Билан, идешь за мной. — Но мужчины как будто не слышали ее слов, сверля друг друга глазами, готовясь в любую секунду начать убивать друг друга. — Оглохли? — Не думай, что это конец. — Процедил Миша, сдвинувшись таки с места и все еще не убирая руку от лица. На его нижней губе виднелись капли крови, а на щеке, кажется начинал проступать огромный синяк. — И не надейся. — В тон ему ответил Билан, закинув голову и ладошкой пытаясь остановить кровь из носа. — Спасибо. — Сказал он уже Поле, которая на ходу достала салфетку и передала ее в его руку. Он вытер ладонь и приложил бумажку к носу, но девушка вдруг развернула его к себе и, достав еще один платок из сумочки, приложила его к носу мужчины. — Ты неправильно это делаешь. Закинь голову назад. — Сказала она совсем тихо, касаясь холодными подушечками пальцев его подбородка и бережно стирая алые капли с его кожи. — Сильно болит? — Нет. — Он помотал головой, не сводя с нее глаз и до сих пор не веря в то, что вот сейчас она говорит с ним и прикасается к нему. — Пустяк. Поля? — Его голос звучал так же тихо, как и ее. — Что? — Спросила блондинка, пытаясь остановить кровь и не смотреть в его глаза, чтоб не утонуть там окончательно. — Я люблю тебя. — Выдохнул он, посмотрев на небо. Облака, такие огромные и такие тяжелые, покрывали сейчас всю Москву, пряча за собою солнце, которое в последнее время и без того редко появлялось в этом огромном многомиллионном городе вечных строек, рельсов и трамваев. — Очень скучаю по тебе. — Я знаю. — Прошептала она после минутного молчания, которые показались для Билана вечностью. — Дима, милый Дима. — Пелагея посмотрела ему в ресницы. — Все отношения — это в первую очередь доверие, а я… я больше тебе не доверяю. Прости. — Она дотронулась кончиком пальца его брови. — Ты говорил, что не никуда ты от меня не уйдешь и не сделаешь больно, а потом напился, ушел и сделал. Все твои слова нужно делить на литр виски и умножать на полтора текилы. — Все изменится… — Начал было он, но Поля остановила его, приложив палец к своим губам. — Ничего не изменится, Дим. — Она помотала головой и вложила в его ладонь упаковку салфеток и сделала два шага назад, напоследок проведя большим пальцем по его только что сбитым костяшкам. — Прости… — Одними губами произнесла Пелагея и зашагала в противоположную сторону, мечтая не завыть прямо тут, а дотерпеть хотя бы до лифта. Капля упала прямо на его плечо. Начинался осенний затяжной дождь.