Их жизни.

ох-х! автор тут загулял на почти праздновании Дня Рожденья. Миле такое милое спасибо (она сделала для меня видео-поздравление от Дино, до сих пор пересматриваю и борюсь с приступами уМиления *__* ) новая глава. не забудьте отзывы *__* люблю эту главу за потрясающие меня же описания ) очень надеюсь, что вы тоже это увидите (х ____________ — Вы хотите посплетничать со мной? – равнодушно поинтересовался Фран. — Я хочу рассказать тебе пару фактов из его жизни. Минутная тишина и влажный порыв прохладного ветра. На дворе был жаркий июль. Чуть больше, чем половина месяца, лето уже трепало своей постоянной жарой. Дожди длились лишь мгновение и могли только сбавить пыль в воздухе до того уровня, когда каждый вздох уже не отдавался скрипом песка на зубах. Природа умирала. Шаг за шагом. С каждым днем все сильнее. Лужайки, еще месяц назад украшенные сочным покровом из изумрудной травы с пригоршнями разноцветных бутонов, сейчас превращались в желто-бурое одеяло, увядающее все больше. Бабочки уже не летали от цветка к цветку, хвастаясь своими пестрыми крыльями. Пчелы предпочитали не покидать лишний раз свои жилища. Даже комары, вечные гости любой квартиры, появлялись крайне редко. Как раз после дождя, когда воздух уже не раскален. Верона встретила их жарким дуновением трагичной сказки, каменными улочками, украшенными вьюнами по деревянным изгородям, старинными лавочками и атмосферой зачарованности. Словно бы история про Ромео и Джульетту пишется именно тут. Именно сейчас. И именно этим вечером влюбленный будет стоять под окнами той, что украла его сон, и взывать хоть на миг, но показать свое лицо, выглянуть, позволив очам наполниться нежностью и почти безграничной преданностью. Прогулка по городу никого не интересовала, поэтому они быстро закончили с заданием и собирались возвращаться, если бы Ску не увидел широкую реку, журчащую по отшлифованным камешкам. Как итог: через четыре часа капитана удалось вытащить из воды, а ручную рыбку, то есть акулу, загнать в коробочку, оказалось, что они забрели в какую-то чащу, куда и выходило устье реки, мирно перекочевавшее в тихую заводь. Капитан орал благим матом на деревья, пытаясь узнать путь к любой дороге – деревья, что примечательно, ему не отвечали, храня благоговейное молчание. — Вра-ай, какого хера?! Фран вздохнул. Вроде бы намечался какой-то серьезный разговор, а капитан Скуало ругается с деревьями, поминает Занзаса всеми крепкими словами – причем тут босс, Фран так и не понял, предпочитая не спрашивать и не испытывать терпение Ску. После пяти минут махания мечом, тройка деревьев повалились, из крон выпорхнула стайка крошечных испуганных птиц, тут же потерявшись в сгущающейся синеве вечерних сумерек. — Капитан, вы наговорились? Скуало промолчал, вопросительно кидая взгляд на иллюзиониста. — Ну вы разговаривали с деревьями, потом пели дифирамбы Занзасу, которого тут нет… — Вра-ай, замолчи, разводи костер а я пойду за едой! — Вы снова уплывете, — Фран покачал головой. От взгляда изумрудны глаз ровно посередине полянки вспыхнуло пламя – оно согревало, словно настоящее. И, хотя Скуало знал, что это подделка, что это иллюзия, он не рискнул прикоснуться к игривым янтарным лепесткам пламени, весело вспыхивающих и вышвыривающих вверх яркие одинокие искры. — Да ничерта! – с сомнением заявил капитан. — Я вот не хочу есть, — покачал головой Фран. Сейчас изумрудные волосы отливали толи багровым, толи коричневым, даже кожа лица приобрела неестественно загорелый оттенок. Темнело быстро. Словно кто-то просто взял и включил ночь – резко и без согласования с планами других. На синем небосводе холодными огоньками загорались звезды. Медленно, словно никак не могли решить стоило ли сегодня сиять, или можно оставить маленьких людей без своего зачаровывающего света. Но сияли. Звезды собирались в группы, словно на встречу, образовывая созвездия. Слишком медлительные, ведь у них были в запасе мириады лет сияния, они медленно передвигались, горя то ярче, то почти затухая. А иногда звезды падали. Когда-то давно Фран думал, что звезды падают на землю. Вниз. К людям. Словно желая разделить те же чувства, на которые так богат род человеческий. А еще падали для того, чтобы полюбоваться близкими и друзьями, которые не решились на такой отчаянный поступок и остались на синем бархате неба. — По тебе и видно, — нахмурился Ску, — ты выглядишь так, словно мы держали тебя лет пять в подвале и кормили костями. — Сила иллюзиониста не в мышцах, а в разуме. — Ага, а на руках тебя кто будет таскать, когда от голода даже ходить не сможешь? — Тогда от меня уже не будет пользы, и меня босс прикончит собственноручно, — подвел итог Фран. Они замолчали. Слишком сомнительным было будущее иллюзиониста. Начать жизнь как обычный человек, когда за спиной сотни убитых людей. И никто не ответит тебе – были ли они виновны, или это просто личная прихоть. Они были заказом. Они были целью. Миссией. И он выполнял. Безукоризненно делал все, не комментируя, предпочитая молчать и не задумываться ни о чем. Фран был если не по локоть в крови, то по щиколотку точно. И эта багровая жидкость густым киселем тянула куда-то вниз. Словно бы в Ад. Куда ему итак была уготована дорога. Приняв однажды кольцо Ада – невозможно сойти с выбранного пути. Да, жизнь снова сделала изящный пируэт, оставив ни с чем вчерашних победителей, а тем, кому уже не на что было надеяться подкидывала новый шанс. Возможность начать новую жизнь. Возможность исправить то, что было совершено. Нет, он не сожалел ни о секунде времени, проведенном в Варии. Сожаление – пустая эмоция, которая прожигает всего мгновение, тут же становясь былью. И ему было все равно на то, что его ожидает. Все равно на людей, которые его будут окружать. Единственным его желанием было спрятаться от этой обжигающей любви. Хоть куда-то. Залечь на дно, туша вспыхивающую страсть. Это было странно. Столько разных эмоций всего от одного чувства. Эгоизм, нежность, забота, преданность, желание поддержать, желание быть рядом, желание знать, что все хорошо, желание, желание, желание… Бесконечный список, обрывающийся лишь при одном взгляде на семпая. «Хватит!» — молча крикнул на себя, не позволяя фантазиям взять контроль над разумом. — Ну да, это вариант, — задумчиво согласился Ску, поднимая ледяные глаза, взором упершиеся в изумрудные, — если это только из-за Бела – подумай дважды. Нет, лучше трижды. — Это возможно? Уйти. — Если и сопляк Савада, и тупой Мустанг просят… Ску замолчал, полагая, что дальнейшие слова понятны и так. — Бель сейчас на задании, вместе с Леви. Видел бы ты их лица, когда я им его выдал, — хохотнул Скуало, но, не заметив никакой реакции в изумрудных глазах, продолжил, — тебе надо будет услышать решение босса. И переговорить с ним. — Да, — равнодушное покачивание головой, которое было принято за кивок. В глубине леса раздался стрекот сверчков, эхом разносившийся по всей долине. Ветер уже стал прохладным, да и по небу бродили почти черные тучи. Словно бы собирался ураган… Ураган… Варии. Везде мысли наталкиваются на Бельфегора. Куда не глянь, что не вспомни. Они всегда были рядом. И по чьей прихоти? Занзас считал, что с иллюзионистом будет наиболее эффективен воин дальнего боя. Пока вымышленные образы будут занимать умы противников – Бель спокойно перережет их всех. Ураган, чьей специализацией было идти вперед, снося врагов на своем пути. Что ж – Бельфегор успешно справлялся. Лучше многих. Но Фран полагал, что мог бы работать и с Леви – разве что Гроза бросилась бы на него с опережением всех мыслимых и немыслимых врагов. Сложнее всего было бы работать с Луссурией – ведь он должен освещать. Его коробочка могла только лечить. Нет, это не делало из него слабого союзника, но… Но просто все было бы неправильно. Скуало привык работать в одиночестве. Разрубая противников, иногда правда прихватывая с собой Лусса – это скорее на случай травм. Иногда даже у Франа возникало чувство, что капитан хочет проиграть. Хоть один раз. Настолько сильному противнику, что сам был бы горд этой победой. Проиграть это ведь не позорно. Позорно сбежать, спасая собственную жизнь. Позорно пытаться подкупить. Позорно было проиграть тому, кто слабее тебя. И именно поэтому Скуало был горд тем, что проиграл Ямамото. Именно ему. Проиграл тому, кто являлся прирожденным убийцей. Тому, с кем с самого начала мог драться едва ли не на равных. И он улучшал свои навыки. С каждым боем. С каждой тренировкой, систематически оря в трубку Такеши про то, чтобы тот не смел проигрывать никому. Ведь проигрыш Ямамото приравнивался к проигрышу Скуало. Что сам капитан Варии проиграл кому-то, даже не вступая в схватку. И так же он считал позорным дать выиграть тому, кто этого не достоин. Так сделал Генкши. Сражаться, вкладывая душу, напрягая каждую клеточку, едва ли не разрывая от напряжения каждую нить мышц. Но сражаться, живя лишь боем. Мимолетным? Может быть. Но каждый бой был целой жизнью. — Фран, касательно принца, — хрипло прервал тишину Скуало, — ты ведь знаешь его. Может даже лучше чем я. Но ты, скорее всего, не замечаешь в нем ничего плохого, предпочитая верить. «И с каких пор капитан так умен в отношениях?» — быстро промелькнула мысль, желая поскорее затеряться среди множества воспоминаний. — Ведь отношения это как бой… «А, ну теперь все понятно», — даже мысленно не смог удержаться от ехидства. — … Он идет на две стороны. А сколько девок поменял Бель за этот год? Пятнадцать? И половину из них до сих пор не нашли. «Я сам помогал их прятать, зная» — Всегда найдется сотня дурочек, которые захотят переспать с тем, у кого на голове корона и кто ведет себя подобающе извращенным понятиям о королевской крови. Ему не нужен никто, кроме него самого. «И это я знал всегда, но хотелось…» — Наверное, ты тешил себя собственными иллюзиями типа «А возможно он одумается», или «А может просто позволит мне быть рядом». – от этих слов в равнодушных глазах мелькнуло удивление, но Ску продолжил, не желая останавливаться. – Ведь можно полагать, что противник хочет проиграть. Что он слаб или немощен. Но факт остается фактом всегда – он твой противник. И он такой, каков есть на самом деле. Без лишних мыслей. Я понятно сказал? Испытующие ледяные глаза. — Угу, если бы не ваши сравнения с боем, — снова язвил Фран. Да, он понял. Понял, но не желал принимать. — Девушки интересуют его лишь до того момента, пока они не переспали. И снова удар в самую больную точку. «Он что, видит меня насквозь? Или же семпай все рассказал ему?»