Лучше будь слизеринцем!

      Гарри захлопнул книгу по окклюменции, положил ее на грудь и выдохнул, освобождая легкие от болезненно морозного воздуха:       — Я буду защищать. Я клянусь.       Гарри зажмурился от яркой вспышки света, а когда мгновением позже открыл глаза, Кровавого Барона в комнате не было.       Оглушительное «БУМ» сотрясло комнаты Северуса, и последовавшая за грохотом вспышка света, едва не ослепившая его, не позволила тут же встать с кресла и узнать, в чем дело. Он с трудом моргнул, затем моргнул еще раз. Когда зрение пришло в норму, он увидел перед собой парящего Кровавого Барона. Из его груди текла кровь, а сам он выглядел взволнованным… но кто-то мог посчитать, что он напуган.       — Что происходит? — потребовал объяснений Снейп, поднимаясь на ноги и затягивая пояс на своей одежде, словно она была доспехами. Нельзя сказать, что он терял хладнокровие в непредвиденных ситуациях.       — Я только что покинул Гарри Поттера, — протянул призрак, словно одно это должно было сказать о многом. В некотором смысле так и было.       Северус многозначительно взглянул на другой конец стола, где от вторжения Кровавого Барона упали ваза с сухими цветами и винный бокал.       — Смею надеяться, ты оставил его комнату в целости и сохранности.       — Нужно будет убедиться в этом, — призрак закончил фразу, когда Снейп был уже на полпути к выходу, — но нет причин считать иначе.       — Кроме того, как ты ворвался ко мне.       — Именно.       Постепенно призрак становился все менее… изможденным. Он окинул взглядом край стола, затем посмотрел на Северуса с извиняющимся видом. Северус отмахнулся от него, с помощью палочки убрал беспорядок и вернулся в кресло.       — Расскажи, что произошло.       — Гарри Поттер принес Клятву Волшебника.       Поворачиваясь к огню, Северус замер.       — Что он сделал? — выдавил он из себя.       Как мальчик мог совершить такую глупость? И это после того, что случилось после обеда? Он сжал кулаки и направился к двери, готовый как следует поговорить с Мальчиком-Которого-Черт-Подери-Ни-На-Минуту-Нельзя-Оставить-Одного, даже если для этого придется обездвижить его при помощи Петрификуса Тоталуса.       — Думаю, он не представлял, что могло случиться нечто подобное, когда произносил клятву.       Северус взялся за ручку двери и усмехнулся через плечо:       — Меня это должно было успокоить?       — Нет, конечно. — Барон подплыл ближе. Как странно: после трансгрессии призрак тянул за собой неестественный холод. Северус видел свое дыхание и едва не дрожал. — Он всего лишь поклялся изучать окклюменцию изо всех сил. Изучать для того, чтобы защитить свой разум от наследника Слизерина.       Пронизав Барона взглядом, Северус отступил от двери.       — В какую именно клятву он вложил свою магию?       — Он обязался защищать свой разум и свои сны от Темного Лорда.       Коротко вздохнув, Снейп скрестил руки на груди. Водя указательным пальцем по нижней губе, он раздумывал, что из этого могло выйти.       — Пожалуй, больших проблем это не вызовет.       — Предполагаю то же самое. — Взгляд Барона был по-прежнему напряжен. — Больше всего меня обеспокоило, насколько сильную магию он выплеснул, давая эту клятву.       Северус с усилием сглотнул и едва выговорил:       — Насколько?       Барон слабо и тихо вздохнул:       — Около сотни лет мне не встречалась такая стихийная магия. Тем более у такого юного: мальчику еще только предстоит раскрыть свой потенциал… Ничего подобного я раньше не ощущал.       Северус почувствовал, как в груди у него затопило болью, словно огромный кулак сжал сердце. Он не мог дышать, не мог думать. В глазах потемнело. Мгновение спустя кулак разжался, и Северус со свистом втянул в себя воздух, нуждаясь в кислороде. Он согнулся, опуская голову ниже и опираясь руками на колени, и приходил в чувство. Мерлин всемогущий…       — Все в порядке, Северус Снейп?       Слова звучали глухо, будто бы издалека или сквозь толщу воды. Северус, однако, еще соображал. Идиотский вопрос. Потребовалось время, чтобы он сумел взять себя в руки и спросить:       — Ты уверен?       Он вздернул голову, чтобы посмотреть на Барона, и от того, что он увидел на его лице, сердце рухнуло вниз. Конечно он уверен. Барон лично знал Салазара Слизерина. Всех Основателей, вообще-то. Он знал Дамблдора, который учился в школе сто лет назад…       Ах, вот он о чьей магии говорил, когда сказал про сотню лет. Ну, конечно.       На протяжении тысячи лет с основания Хогвартса Барон ощущал на себе магию нескольких сотен учеников. Он знал, какова магия Основателей, Альбуса Дамблдора, Тома Риддла, а теперь и Гарри Поттера, которому, возможно, судьбой назначено остановить Риддла и его эпоху террора. Если у него есть могущество…       Еще минуту или две он не чувствовал, как рядом с ним парит Барон. В какой-то момент, сам не помня этого, Северус оказался на коленях. Он держался за дверь, и упирался лбом в предплечья. «Ох, Гарри», — была его первая отчетливая мысль. Несчастный чертов мальчишка.       — Ты обязан защитить его, — тихо произнес Барон.       — Я знаю.       — Он близок к тому, чтобы узнать, что у директора на него планы.       Северус устало кивнул. Это было неизбежно, в конце концов.       — Ты должен помочь ему…       — Я знаю! Он не может… — Он резко выдохнул. — Его сила привлечет к себе.       Темный Лорд никогда не должен узнать, каким могуществом обладает мальчик, иначе он попробует завладеть им тем или иным способом. Либо подчинит мальчика себе, либо высосет из него магию. В обоих случаях милосерднее будет убить Гарри.       Барон продолжил:       — Даже такая неосвоенная, неосознаваемая, мощь его магии — даже потенциальная! — соблазнительна уже сейчас.       Северус смог лишь снова кивнуть. Он защитит мальчика, как и обещал. И, если потребуется защитить Поттера от тех, кто захочет воспользоваться им или его магией, он сделает это. Но, возможно, сейчас более необходимо и важно защитить мальчика от него самого, от его недисциплинированного сознания. Гарри нужно научиться контролировать себя и владеть собой как можно скорее — ему это нужно больше, чем любому ребенку его возраста, больше чем кому бы то ни было в любом возрасте.       Дело в том, что дети не способны еще подчинять себе свои эмоции, юным волшебникам очень трудно в это время овладевать своей магией. Они учатся контролю со взрослением, и их магия тем лучше их слушается, чем старше они становятся. Гарри же, насколько Северус мог увидеть, уже имеет небольшой опыт в том, чтобы сдерживать свои эмоции, потому что родственники издевались над ним. В его мире не владеть собой означало быть наказанным и запертым в том чертовом чулане. И все же мальчик не лишен вспыльчивости, и по не знанию он может натворить больших бед, владея такой силой. Итак. Помимо окклюменции, им следует изучить способы медитации, которые помогут мальчику управлять своими эмоциями, действиями и способностями. В противном случае, он может серьезно навредить себе и всей школе. И, в конце концов, если он не будет знать, на что способен, как он исполнит это гребаное пророчество?       — Вижу, ты понимаешь, профессор Снейп.       — Понимаю.       Северус поднялся, подошел к стеллажу и плеснул себе два глотка односолодового виски. После такого разговора он его заслужил.

* * *

      Первый урок окклюменции прошел вполне сносно. Северус назначил его на послеобеденное время, чтобы у Поттера было много времени, чтобы подготовиться к нему. По крайней мере, этим себя убеждал Северус, хотя в глубине душе хотел, чтобы мальчик насладился отдыхом… и можно было бы легко извлечь из него информацию о том, что случилось ночью.       Мальчик сидел в том же кресле, которое ему так полюбилось в кабинете Северуса. На коленях у него лежала книга Китинга. Он кусал губы и нервничал, и Северус никак не мог избавить Гарри от этой привычки. Ну в самом деле! Надо быть настойчивее!       Но он произнес всего лишь:       — Как много раз ты прочел книгу, наевшись сладостей и вдоволь отдохнув?       Мальчик вздохнул, сильнее вцепившись в книгу, и ответил:       — Я подробно изучил только половину. Но я все прочитал.       — Действительно? — произнес Снейп с непроницаемым видом, хотя внутри был доволен.       Не было причин подозревать, что Поттер отнесся к обучению недобросовестно — ни по одному предмету он не работал спустя рукава, — и все же он, как и все дети, вполне мог расслабиться на каникулах.       — Да, сэр.       — Посмотрим.       Он начал расспрашивать мальчика о разных теориях и хитростях, которые Китинг описывал в первой половине книги, особенно по теме преимуществ сокрытия мыслей в противовес их наслаиванию. Поттер отвечал вполне осознанно, хотя и более нерешительно, чем Северусу хотелось бы. Помимо самоконтроля, чтобы управлять своей силой, Поттеру непременно нужно повысить свою самооценку. Без нее он будет легкой добычей льстецов и тех, кто дает или обещает восхваление. Северусу было слишком хорошо известно, как быстро обращают к темной магии таких нелюбимых, неуверенных детей, как Гарри, те волшебники, которые используют подобные методы, чтобы заполучить отчаявшихся и слабых духом. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось с ребенком, владеющим колоссальной силой.       Северуса беспокоило еще и то, что Гарри, по-видимому, не видит связи между тем, что узнал о защите разума, и тем случайным применением окклюменции, когда Северус впервые влез его разум, чтобы достать воспоминания — той ночью, когда обнаружилось, что Гарри змееуст. Тогда Северус и не подумал, что у мальчика врожденные способности к окклюменции. Однако сейчас становятся очевидными весьма неприятные варианты развития событий, и ему нужно быть осторожным с тем, что он принимает как данность, чтобы не сойти с ума. С фактами не поспоришь: Гарри, обладая стихийной магией, которая по силе превосходит любых двух волшебников с основания Хогвартса, владеет также окклюменцией и парселтангом — двумя дарами, которые, как известно, принадлежали Темному Лорду, тому самому Темному Лорду, который исчез, убив его родителей, но не сумев убить его самого, оставив на его лбу лишь шрам от проклятия.       Это и в самом деле не предвещает ничего хорошего.       В короткой перспективе это, конечно, всего лишь значило, что Северусу нужно пристальнее следить за Мальчиком-Который-Не-Может-Быть-Хоть-Немного-Нормальным, чем он, впрочем, и занимается по разным причинам. Что ему стоит еще одна?       В долгосрочной же перспективе… Кто знает?       Северус задавал Гарри вопросы около часа, пока не убедился, что тот понимает хотя бы основные положения окклюменции. Он немного путался в мелочах, но для этого и нужен учитель. У Северуса припасено множество упражнений для понимания сложных принципов окклюменции, которыми они займутся, когда Гарри поймет главную идею.       — Отлично, — произнес он наконец. — Достань палочку.       Поттер кивнул и достал палочку из заднего кармана. Северус едва не покачал огорченно головой, но вместо этого сделал мысленную заметку достать для мальчика подходящие ножны и сделать это как можно скорее.       — Палочку наизготовку! Сейчас я применю к тебе легилименцию, а ты попытаешься закрыть от меня разум. В первый раз, когда я использовал на тебе это заклинание, я просил не бороться, помнишь?       Нахмурив брови, Гарри кивнул:       — Да. Сэр.       — Теперь же я прошу тебя противостоять мне. Как Китинг рекомендует начинающим, просто попытайся вытеснить меня из своего сознания. Не нужно пока пытаться подложить мне другие воспоминания или создать ложные. Просто прогони меня. Понятно?       — Да, сэр.       Северус склонил голову и поймал взгляд Гарри, сомневаясь, впрочем, что это необходимо, пусть теория и утверждает, что так нужно.       — Замечательно. Легилименс!       Едва он погрузился в разум мальчика, перед глазами замельтешили картины из жизни: сначала была гора подарков на кровати Гарри и его удивление, сменившееся радостью, когда он узнал, что все подарки ему; затем был альбом и маленькая чернильница, Гарри рисовал ту картину, которая потом досталась Северусу в качестве подарка; затем было странное темное пространство, в котором Северус распознал чулан, где Гарри провел большую часть своего детства. Северус ухватился за это воспоминание, зная, что Гарри попытается вытеснить его именно на нем, стыдясь своего прошлого. Гарри было семь или восемь, он взобрался на раскладушку и сидел на коленях в полной темноте. При помощи огрызка карандаша он прорисовывал тени на рисунке на стене. Это был летающий посреди облаков мотоцикл, и им управлял кто-то большой — очень большой. С той позиции, с которой Северус смотрел, было видно, что все стены разрисованы: среди рисунков были и совсем неуклюжие попытки, и примечательные какими-либо деталями.       Как и ожидалось, Поттер приложил все усилия, чтобы вытолкнуть Северуса из своего разума, из этого воспоминания, и Северус ощутил в этих усилиях настоящий талант к окклюменции. Хотя Северус мог удержаться в этом воспоминании, он оставил его, но, пробираясь сквозь другие темные пространства, он увидел что-то, что привлекло его внимание, и ухватился за этот кадр. В отличие от предыдущих, это воспоминание не было темным… по крайней мере, поправил он себя, оно было не о темном месте, но оно было закрыто стеной из темного камня, которая и заставила приглядеться к нему получше. Он почувствовал, как сильно Гарри принялся вытеснять его и толкать дальше, желая, чтобы Северус прошел мимо этого воспоминания. Но это лишь усилило желание узнать, что там. Что мальчик так неистово старается скрыть?       Северус сделал вид, что покидает воспоминание, будто сдается, ослабив давление, но как только Гарри на мгновение отвлекся, он ворвался сквозь темную каменную стену и, к своему изумлению, оказался в хогвартском туалете для девочек на первом этаже.       Тролль, вспомнил он. Поттер с друзьями-первокурсниками сражались с троллем в этом туалете, а выжив, навешали всем на уши лапшу. Сейчас все трое ворвались в двери и обнаружили под раковинами гриффиндорку с гривой вьющихся волос, а над ними навис двенадцатифутовый шишковатый тролль с серой кожей.       Поттер наконец понял, что Северус пробрался сквозь его защиту и начал бороться с ним вновь. Мисс Булстроуд метнулась к бравой гриффиндорке, чтобы уговорить ее выбраться из своего укрытия, а Северус не мог понять, что в этой сцене такого, что мальчик был вынужден прятать. Он уже во всем признался Северусу и в наказание писал эссе… или он соврал ему? Применяя весь свой двадцатилетний опыт легилименции, Северус отражал всё возрастающие попытки Гарри вытеснить его из этого воспоминания, которое он намеревался просмотреть полностью.       Как Гарри и сочинил тогда, мистер Нотт бросил кусок трубы в тролля, чтобы отвлечь внимание от девочек, а затем Поттер завопил… Нет. Он что-то произнес, направляя палочку на огромную грудь чудовища. Было похоже, будто бы он сказал «Импедимента». Но такого не могло быть: Чары Помех, как правило, преподавались на защите от темных искусств четверокурсникам.       Не успел Северус рассмотреть этот момент детальнее, как тролль покачнулся, отступил в сторону раковин, и Поттер крикнул что-то еще. На этот раз яркая красная вспышка вырвалась из его палочки и поразила тролля. Чудовище упало навзничь и осталось лежать в той позе, в которой Северус нашел его позже. Это точно были Оглушающие чары, а им Флитвик учит не раньше пятого курса.       Удовлетворившись увиденным, Северус покинул сознание Поттера. Мальчик почти распластался на полу, хватая ртом воздух и одновременно с этим глядя на Северуса. Впрочем, когда Северус взметнул вверх бровь, Поттер с трудом сглотнул и принял непроницаемый вид, однако взгляд, к своей чести, не отвел.       Северус скрестил руки на груди и, всем своим видом говоря «Я крайне разочарован», вздохнул:       — Объяснись.