Лучше будь слизеринцем!

      Чувствуя, как кровь отлила от лица, Северус быстро кивнул:       — Да, да, вы правы, директор. Будет так, как вы скажете. Он будет возвращаться к ним на две недели.       Но он просто обязан будет держаться поблизости в это время на случай, если от Дурслей Гарри достанется что-то посерьезнее резких слов.       — Превосходно. Рад, что ты согласен. — Дамблдор вернулся в кресло и махнул рукой в знак завершения разговора. — Удачи в субботнем матче, Северус.       — Спасибо, директор, — кивнул Северус, направляясь к выходу. Он уже не так сильно хотел поделиться новостью с Гарри.       — Я не понимаю это место, — сказала Милли. В середине марта, за неделю до матча по квиддичу, Гарри, Милли и Тедди расположились в гостиной факультета и работали над эссе по травологии. — Вот здесь, где сказано: «Все плотоядные растения Анд добираются до всего съестного, распространенного в тех краях». Что это за херня?       — Следи за речью, Булстроуд, — возмутился Тедди.       — Заткнись, Нотт, — ответила она.       — Там сказано, что они едят все, что бурно растет вокруг них, — произнес Гарри.       Тедди расширил глаза:       — Кто-то читал словарь.       Гарри улыбнулся:       — Нет. Меня этому слову наш декан научил.       — Снейп? — нахмурилась Милли. — Он научил тебя?       — Да ладно, Миллс, ты же знаешь, что он учит меня всякому.       — Ты говорил про секретное всякое, я не думала, что ты имел в виду словарный запас.       — Ну, не его, — подтвердил Гарри.       Он с усилием вдавил перо в пергамент.       — Но как он сказал мне на каникулах: «У вас скудный словарный запас, мистер Поттер», — произнес он, копируя тон Снейпа.       Кажется, вполне успешно, поскольку несколько слизеринцев, занимавшихся по-соседству, подняли головы от книг и обернулись к нему. Затем они нахмурились и вернулись к своим занятиям. Тедди рассмеялся, а Гарри, сконфузившись, опустил голову.       — Ты проводишь с ним слишком много времени. Скажи ему, Миллс.       — Не скажу, — ухмыльнулась Милли.       — Ну, не сказал бы, что слишком много, — ответил Гарри.       — Так же много, как и с нами.       Гарри кивнул, коротко вздохнув, и склонился над эссе. Что правда, то правда. Почти каждый вечер Флинт выводил команду на поле даже в самую плохую погоду. И в большинстве случаев они возвращались в замок промокшими и испачканными, грязь тянулась за ними по всему вестибюлю, но Гарри никогда не бросит летать и не перестанет играть в квиддич. Это просто немыслимо.       А в те вечера, когда он не практикуется с командой, он обычно занимается окклюменцией с профессором Снейпом и раз в неделю рассматривает с ним фотографии или играет в шахматы. Это его самое любимое занятие, если не считать охоту за снитчем и просто полеты на новой метле. Он просмотрел все фотографии, которые были у Снейпа, и даже полюбил некоторые из них больше остальных — в дополнение к тем двум, которые профессор подарил ему на Рождество. Иногда Снейп к тому же говорил о маме Гарри, рассказывал ему истории из их школьных будней и о более раннем времени: об их детских играх. Изредка они говорили о том, как Гарри чувствует себя в школе, и где-то в глубине души Гарри знал, что Снейп хочет поговорить с ним еще и о Дурслях, о том, как они вели себя с ним. Ему очень нравилось общаться с профессором, но, когда тот начинал выискивать в нем хотя бы крохи сведений о них, Гарри чаще всего замолкал и уходил от темы. Эта привычка выработалась давным-давно, так он выживал.       Кроме того, он чувствовал что-то в Снейпе, да и в Кровавом Бароне тоже. Было ощущение, будто они что-то ему недоговаривают. Что-то о его силе. Барон никогда не заговаривал о том слепящем свете, который выбросил его, когда Гарри поклялся обучаться тому, как держать Волдеморта от своего сознания. Снейп тоже по большому счету не заговаривал с ним о Волдеморте, лишь интересовался, не видит ли Гарри больше кошмаров с ним. (Гарри, к своему облегчению, снов с ним не видел. Только бедные единороги снились иногда в кошмарах.) Но время от времени Гарри чувствовал на себе их испытующий взгляд, словно они оценивали его. Это не нравилось ему, как не нравилось и то, куда забредали его мысли после их взглядов. Какая связь была между ним и Волдемортом? Было ли это нечто больше, чем просто шрам от проклятья? Спросить этого он не мог, боясь, как бы не нарушить хрупкое общение с учителем.       Еще Гарри никому не рассказывал о том, что видел в зеркале, кроме Рона Уизли. Они сталкивались в коридорах пару раз, но больше не дрались, и Рон не обзывался — это радовало. А его братья-близнецы проявляли к Гарри очень странное радушие, как тому казалось: они все время хлопали его по спине и предлагали конфеты. Гарри с давно укоренившейся в нем подозрительностью никогда не принимал их, но поступок ценил.       А со Снейпом... Ему нравилось проводить время с профессором, и дело было не только в том, что они рассматривали фотографии мамы и говорили немного о том, как она жила, но и в том, что Снейп вел себя с ним, как с настоящим человеком. Редкий взрослый так вел себя с ним. Снейп помогал ему, например, с кошмарами, и всегда готов был выслушать его после, да и вообще в любое время, когда Гарри хотел поговорить. А после тренировок в окклюменции, упорных ментальных усилий и медитации Гарри и вовсе стал видеть меньше кошмаров. Гарри никогда не был так близок со взрослым, никому не доверял так, как Снейпу, но он никогда не скажет профессору, что увидел в зеркале. К тому же Снейп сам сказал, что увиденное никогда не станет настоящим.       — Просто он нас больше не любит, — тихо простонала Милли, прикладывая руку ко лбу в мнимом обмороке. — Как нам быть?       — Как бы там ни было, продолжать свой путь, полагаю, — подхватил Тедди, шутливо улыбаясь, — и жить с осознанием, что нам судьбою назначено быть лишь побочными линиями на празднике жизни Гарри.       Жар прилил к лицу Гарри.       — Да ладно вам, ребята, бросьте.       Милли собиралась погримасничать еще, но, наткнувшись на его взгляд, передумала.       — Почему ты переживаешь, что не можешь быть везде в одно и то же время?       Гарри пожал плечами. Друзья чаще, чем Снейп, позволяли ему уходить от ответа, но в этот раз ему стало неловко от этого пожимания.       — Простите, я плохой друг, — тихо ответил он.       Они оба уставились на него. Тедди заговорил первым:       — Это тупость.       — Чего?       — Ты хороший друг. Так что заткнись, — сказала Милли и показала ему язык.       Гарри не удержался от смеха.

* * *

      В день матча слизеринскую команду ждал сюрприз. Когда все переоделись в квиддичную форму, Флинт объявил:       — Наш декан будет судить сегодняшний матч.       — Замечательно, — ответил Терри Хиггс. — Теперь мы точно выиграем.       — Да мы все равно против Паффцев играть будем, — сказал Драко. В сегодняшнем матче он играл за охотника вместо Раффорда: тот лежал в Больничном крыле, пораженный неизвестным проклятием.       — Не будь таким самоуверенным, Малфой, — прорычал Флинт. — Такое отношение может проиграть нам матч. Ты приложишь все усилия на поле, независимо от того, кто играет против нас, или я вызываю вместо тебя Уилкса. Понял?       — Да, — сказал Драко, закатывая глаза.       — Не понял? — рявкнул Флинт.       — Я сказал, да, капитан! Услышал вас громко и ясно.       Гарри уткнулся в рукав, чтобы скрыть смешок. Драко ухмыльнулся в ответ и покрутил пальцем у уха — Гарри чуть со смеху не покатился. К счастью, Флинт, одарив Драко хмурым взглядом, отвернулся и стал отчитывать загонщиков, поэтому не видел их смешков.       — Не верится, что я сегодня играю, — пробормотал Драко, когда они с Гарри зашнуровывали ботинки. — Отец пришел посмотреть на игру.       — Да ну? — невольно удивился Гарри.       Люциус Малфой был чуть ли не легендой на Слизерине. Все старшекурсники соперничали за право получить от него расположение, чтобы удачно устроиться после учебы, особенно в Министерство. Как-то давно Снейп задал Гарри трепку и сказал, что Люциус Малфой был бы еще строже. Гарри надеялся, что Драко сегодня сыграет отлично — ради них обоих.       — А мама?       — Мать не смогла. Она устраивает какое-то благотворительное мероприятие, — добавил Драко, поморщившись. — Она всегда занимается подобными вещами.       Гарри закончил с обувью и взялся за налокотники — последнее, что нужно было надеть перед перчатками.       — У меня тетя такая же была. Вечно то одна общественная штука, то другая.       — Была? — Драко вопросительно поднял бровь. — Она умерла?       «Хотелось бы», — подумал Гарри.       — Нет… Ну, для меня — да, наверное.       Драко хихикнул. Он начал надевать перчатки из зеленой кожи, которые Гарри подарил ему на Рождество.       — Спасибо за перчатки. Они отлично сидят.       — Не за что.       Гарри ничего не получил в ответ, но для него это было неважно. Он был рад, что Драко понравился его подарок.       — Еще кое-что, — прогремел Флинт, перекрывая разговоры. — Слушайте сюда. Паффцы разбили Рейвенкло осенью, но проиграли Гриффиндору в прошлом месяце, так что не в наших интересах дать им заработать баллы и нагнать нас в финальном подсчете. Загонщики, не упускайте их охотников: ставлю что угодно, они будут уходить от вас изо всех сил. И, Поттер, я хочу, чтобы ты поймал этот чертов снитч так быстро, как сможешь. Все ясно?       Гарри кивнул:       — Да, капитан.       — Хорошо. Итак, вы все: по метлам!       Как и в прошлый раз, желудок Гарри сделал сальто, едва тот дошел до двери, ведущей из раздевалки. Он сможет. Сможет. И ему не стоит беспокоиться так сильно: Квиррелл не станет заколдовывать его метлу, пока игру судит Снейп.       Возможно.       Вся команда единовременно оседлала свои метлы и вылетела из раздевалки: Флинт, за ним остальные охотники, загонщики, вратарь и в самом конце Гарри, ловец.       Три четверти трибун встретили их молчанием и редким свистом, но трибуны слизеринцев приветствовали их стоя, хлопали им, махали флагами, пускали в воздух серебряные и зеленые искры, и команда делала вид, что не заметила, как неприветливо и враждебно отнеслись к ней остальные факультеты. Профессор Снейп выглядел строго и сидел на метле совершенно естественно. Он парил возле трибуны комментатора и наблюдал за своими игроками. В частности, Гарри отчетливо ощущал на себе его взгляд. Команда облетела поле и зависла в воздухе возле слизеринских колец в ожидании Паффцев.       Секундой позже из своей раздевалки желтой полосой вылетела команда противников. Толпа зашумела.       Гарри завертел головой. Гриффиндорцы старались превзойти друг друга, чтобы показать, за кого они болеют, всеми возможными способами: от запуска в воздух желтых искр до создания голограммы барсука, который преследовал ярко-зеленых змей и собирался затоптать их, а то и вовсе задушить.       Славно.       Как только Паффцы завершили свой круг, мадам Хуч подозвала всех в центр поля: капитаны должны пожать друг другу руки, прежде чем она даст сигнал к началу игры. Флинт отдергивал руку после пожатия с отвращением, но мадам Хуч ничего ему не сказала.       Снейп лишь усмехнулся.       — В воздух! — произнесла мадам Хуч, и игра началась.       Спустя несколько секунд после того, как он взмыл в воздух, Гарри поймал взглядом длинную серебристую бороду где-то на трибунах. Он посмотрел через плечо: точно, это был Дамблдор, он сидел на трибуне преподавателей в хорошем расположении духа. Гарри не стал приглядывался к сидящим на той же трибуне, чтобы найти Квиррелла, хотя очень хотел. Вместо этого он сосредоточился на поисках…       Снитча! Прямо возле вздымающейся черной мантии Снейпа. Гарри полетел, держась поодаль, и попытался заставить Диггори последовать за ним. Затем он внезапно наклонил метлу, ушел в крутое пике и стремительно полетел к трепыхающемуся золотому шарику. За один удар сердца он пронесся мимо Снейпа зеленым пятном и схватил снитч быстрее, чем кто-либо успел сказать «Слизерин победил!».       Эти слова он услышал позже, когда вышел из пике, держа снитч над головой. Вся команда ринулась к нему — слизеринцы летали вокруг него и поздравляли с успешной игрой.       — Они даже ни разу не забили! — сказал Флинт.       — И мы тоже, — заметил Драко. Флинт сердито глянул на него.       — Это не его вина. Ты был великолепен, Поттер! — произнес Блэтчли. — Думаю, никто не ловил снитч так быстро.       — Спасибо, — все, что успел ответить Гарри, прежде чем слизеринцы отправились в свой традиционный почетный круг.       Три четверти трибун снова недовольно свистели им вслед. Вообще, это слегка раздражало, но слизеринцы никогда не позволят подобным вещам задеть себя — по крайней мере не при всех. А вот в глубине души...       Едва они приземлились, к ним с трибун сбежал остальной факультет и те, кто, кроме них, тоже поддерживал их команду, например, Люциус Малфой. На плечо Гарри кротко легла чья-то рука, и, прежде чем он сбросил ее, он услышал тихое, чтобы никто больше не разобрал, бормотание Дамблдора:       — Великолепная игра. Рад, что ты не переживаешь из-за того зеркала… Что продолжаешь жить… Прекрасно.       Немного смущенный, Гарри смотрел вслед растворившемуся в толпе Дамблдору, но его одобрительно похлопали по спине, и он отвлекся, принимая поздравления слизеринцев. Люциус Малфой пожал ему руку. Даже Снейп, уже не такой суровый на вид, коротко кивнул ему — Гарри улыбнулся ему в ответ.       Некоторое время спустя Гарри в одиночестве вышел из раздевалки, собираясь отнести свой «Нимбус-2000» в помещение для хранения метел. Пожалуй, он никогда в жизни не был так счастлив. Сегодня он сделал нечто, чем мог гордиться, и никто больше не скажет, что Гарри Поттер — всего лишь известное имя.       Вечерний воздух никогда не пах так сладко. Гарри шел по мокрой траве, прокручивая в голове события последнего часа, слившиеся в одно счастливое мгновение. Он видел, как слизеринцы поднимают его в воздух на своих плечах, как вдали прыгает Милли, смеющаяся, несмотря на кровотечение из носа; как Тедди улыбается и выбрасывает кулак в воздух.       Гарри дошел до домика, в котором хранились метлы. Прислонившись к деревянной двери, он посмотрел на замок, окна которого отсвечивали красным в лучах заходящего солнца. Итак, сборная Слизерина по-прежнему опережала всех в чемпионате. Он сделал это, он показал Квирреллу, что не боится его...       Кстати о Квиррелле…       По парадным ступеням замка стремительно спускалась фигура в плаще, лицо её было закрыто капюшоном. Она направилась в сторону Запретного леса и шла очень быстро, очевидно, не желая, чтобы ее заметили. Мысли о недавней победе вылетели у Гарри из головы. Он узнал эту походку: Квиррелл. Он тайком пробирался в лес, пока вся школа была на ужине, — что ему там нужно?       Гарри запрыгнул на метлу и поднялся в небо. Бесшумно скользя над замком, он заметил, как Квиррелл перешел на бег, и устремился вслед за ним.       Лес был такой густой, что Гарри потерял Квиррелла из виду. Он летал над лесом кругами и постепенно снижался, едва не касаясь верхних веток деревьев, пока наконец не услышал голоса. Гарри спланировал туда, откуда они доносились, и бесшумно приземлился на верхушку бука. Он аккуратно спустился, уселся на толстой ветке и, крепко сжимая в руках метлу, уставился вниз, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь ветви. Квиррелл стоял прямо под ним на темной поляне, но он был не один. Снейп тоже был здесь. Гарри не видел выражения лица Квиррелла, но слышал, что он заикается сильнее обычного. Гарри прислушался к разговору.       — …Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус.       — О, я подумал, что это очень личный разговор, — произнес Снейп ледяным тоном. — Никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор ни к чему.       Гарри нагнулся: он никак не мог разобрать, что бормочет в ответ Квиррелл. Но тут Снейп оборвал его.       — Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом?       — Н-н-но, С-С-Северус…       — Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — произнес Снейп, подступая на шаг ближе.       — Я… Я н-не п-понимаю, о ч-чем в-вы…       — Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.       Громко ухнула сова, и Гарри от неожиданности чуть не упал с ветки. Когда он снова обрел равновесие, Снейп уже заканчивал свой монолог:       — …насчет ваших фокусов. Я жду.       — Н-но я н-не…       — Прекрасно, — оборвал его Снейп. — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы все обдумаете и наконец решите, на чьей вы стороне.       Снейп закутался в мантию, накинул на голову капюшон, повернулся и ушел. Было уже почти совсем темно, но Гарри отчетливо видел Квиррелла, застывшего посреди поляны, словно оглушенный.       Гарри прекрасно его понимал.

* * *

      — Гарри, где ты был? — Тедди набросился на него с расспросами, едва Гарри вошел в вестибюль.       Он видел Снейпа и Квиррелла в лесу всего пятнадцать минут назад и теперь не знал, что об этом думать. Зачем Снейпу пробираться мимо Пушка? Зачем ему этот, как там?.. Философский камень? И почему он что-то замышляет с Квирреллом, который, как всем известно, пытался убить Гарри?!       — Мы выиграли! Ты выиграл! Мы выиграли! — вопила Милли, хлопая Гарри по спине. Она уже умылась, но все равно выглядела побитой. — Я поставила Уизли фингал за то, что он назвал меня огром. А Лонгботтом в одиночку кинулся на Винса и Грега, когда Грег назвал его тупицей. Вот тупица. Сейчас он все еще в больнице. Будет знать, как говорить про нас гадости! В гостиной все ждут только тебя. Флинт и Блэтчли притащили несколько тортов и кучу всякой еды с кухни.       — Забудь об этом, — почти беззвучно прошептал Гарри. — Давайте найдем укромное место, мне надо кое-что вам рассказать…       Он завел их в один из кабинетов и, убедившись, что там нет Пивза, закрыл дверь и пересказал все, что увидел и услышал.       Когда он замолчал, Тедди и Милли замерли, словно у него вырос третий глаз.       — Вы слышали что-нибудь о философском камне? — спросил он.       Тедди встряхнулся, выходя из оцепенения, и кивнул:       — Это легенда. Говорят, он может превратить свинец в золото, а еще из него делают Эликсир Жизни, который дает его владельцу бессмертие.       — Владельцу? — Гарри потер лицо. — Значит, если кто-то пытается украсть его, скажем, для темного волшебника или типа того, то он может вернуться к жизни…       Глаза Милли расширились.       — Ты ведь не думаешь, что наш декан собирается сделать что-то подобное, правда?       — А что мне остается думать, Милли? Он обсуждал с Квиррелом, как украсть камень! — вскричал Гарри.       В груди был огромный ком размером с кулак, он сжимался вокруг сердца. Больно. Как можно было быть таким глупым? Как можно было поверить в ложь Снейпа?       — Думаешь, Снейп хочет, чтобы Квиррелл помог ему добраться до камня? — спросил Тедди. — Зачем? Ему вряд ли нужен этот болван.       — Разве что за тем, чтобы узнать, как пройти мимо Пушка. И еще он говорил о каких-то фокусах Квиррелла — наверное, камень помимо Пушка охраняет что-то еще, какое-то волшебство, и Квиррелл наложил какие-нибудь заклинания против темных сил, которые Снейпу нужно развеять...       — Гарри! — прервала его Милли, а в голове продолжали проигрываться различные варианты событий. Она потрясла рукой. — Знаю, ты привык не доверять взрослым, но ты слизеринец! Снейп не стал бы…       — Что? Предавать меня? Пытаться меня убить?       — Именно.       Гарри прикусил щеку изнутри, надеясь, что острая боль удержит его от крика. Ей не понять. Все против него. Все.       — Раньше ты больше всех его ненавидела. Что изменилось?       — Ну, — произнесла она, бросив косой взгляд на Тедди, который в свою очередь не смотрел Гарри в глаза. — Мы думали, он просто несправедлив к тебе. Потому что он не… — Она стушевалась, неохотно дернув головой.       — Что «не»? — надавил Гарри.       — Ну, он не следовал Первому Правилу, но, Гарри...       — Вот именно, — прервал он ее. — Я полный дурак, что поверил ему, просто потому что он сменил тактику. Все мы дураки. Я знал, что его поведение слишком хорошее, чтобы быть правдой, он просто притворялся, вот и все. Сейчас мы обязаны выяснить, как не дать им обоим добраться до камня, не дать им достать его для Волдеморта.       Повисла мертвая тишина. Гарри поймал взгляды друзей, надеясь, что они верят ему и поддержат его. Если нет, то он не знает, что будет делать.       — Вы со мной?       К его облегчению, они оба кивнули.       — До самого конца, — сказал Тедди.       Милли перестала жевать губу и тоже ответила:       — До самого конца.