* * *
Гарри сидел в кабинете директора, глядя на свои руки, которые он аккуратно сложил на коленях. Его палочка была зажата между ладоней, а ноги болтались добрый фут или больше над полом, но сейчас он несильно переживал из-за своего роста. В этой комнате, путь в которую лежал через горгулью и несколько винтовых лестниц, Гарри никогда не был. Он знал, что сейчас его окружало множество любопытных вещей, но он просто не мог заставить себя заинтересоваться ими. Рядом что-то тикало. Звук был непостоянным и раздавался примерно так: «Тик-тик-тик-пауза-пауза-пауза-тик-тик-тик-пауза». Гарри пытался расслышать паттерн, но тот никак не находился. Снейп и Дамблдор разговаривали уже несколько минут, но Гарри не слышал их. Он был в сомнении: это они наложили какое-то заклинание против подслушивания или у него со слухом плохо? Он чувствовал усталость, и все, что ему хотелось, — это спрятаться в своей постели и, возможно, никогда из нее не выбираться. Но сначала, конечно, ему нужен продолжительный горячий душ. — ...Гарри, — произнес Снейп с видом человека, повторявшего одно и то же не первый раз, и Гарри посмотрел вверх, уперевшись взглядом в его плечо. Тот был все в той же мантии, но место, где плакал Гарри, было уже чистым: Снейп привел его в порядок заклинанием. Профессор сидел рядом в чем-то наподобие удобного кресла, но теперь развернулся и смотрел почти на Гарри. — Да, сэр? — Пожалуйста, расскажи профессору Дамблдору о том, что произошло сегодня. Гарри обдумывал, что сказать и как сказать, все то время, что они шли до кабинета директора и что он просидел в ожидании. Он выпалил: — Гаиус Эйвери угрожал мне. — Казалось, это было лучшим способом описать произошедшее. Дамблдор посмотрел на него сквозь свои очки-полумесяцы; Гарри заметил, что в его глазах не было мерцания. — Как он тебе угрожал? — спросил он гораздо мягче, чем даже когда они говорили о единорогах. Гарри сглотнул, но заставил себя говорить. Это был единственный способ помочь Гермионе. Плевать на него и на его нежелание говорить кому-либо о том, что случилось. Он не в счет. — Сказал, что навредит Гермионе. То есть Гермионе Грейнджер, если... если я не сделаю то, что он хочет. — И что он хотел, мой мальчик? Гарри взглянул на профессора Снейпа, безмолвно умоляя его сказать за него, но тот лишь покачал головой: — Я бы хотел сказать вместо тебя, но ты должен сделать это сам, Гарри. Впервые за сегодня Гарри посмотрел в глаза профессору, чтобы проверить, насколько тот искренен. Снейп не моргнул и не уклонился, даже несмотря на то, что Гарри был тем еще уродом, и никто не должен был смотреть на него так, будто он им не был. Однако профессор смотрел на него иначе: его глаза выражали... не жалость, но... нечто, чему не было названия, но, если кратко, Гарри от этого взгляда чувствовал себя в некоторой безопасности и ощущал тепло. — Он... — Гарри снова сглотнул и выпрямился в кресле, не переставая смотреть на профессора. Снейп кивнул, поощряя говорить дальше, и теперь вокруг его глаз появились крошечные морщины. Гарри собрался с остатками мужества и произнес: — Он хотел заняться сексом. Он хотел сделать это со мной. Снейп еще раз легонько кивнул, и это помогло Гарри ответить на следующий вопрос Дамблдора. — Он угрожал изнасиловать тебя? — Да. — Он это сделал? — Нет, сэр! — Гарри сжал кулаки и вновь задрожал, не в силах сдержать ужасные чувства и воспоминания. — Но он... — Продолжай, Гарри, — сказал Снейп тихо. Он положил руку на плечо Гарри, и хотя тот не должен был позволить этого — ведь никто не должен прикасаться к уроду, — он не отклонился, потому что только так мог ответить на вопрос. — Но он сказал, что хотел, — прошептал Гарри, продолжая смотреть на Снейпа. — И он делал другие вещи. В туалете. Он пошел за мной туда и снял мою футболку, забрал палочку и толкнул стене, а потом терся об меня и... Он внезапно почувствовал тошноту, как будто рвало всеми его внутренностями, и казалось, это никогда не кончится. Лишь рука Снейпа, сжимавшая его плечо, удерживала Гарри в кресле. — Хорошо, мой мальчик. Этого достаточно. Спасибо. Прежде чем кивнуть профессору в ответ, Гарри некоторое время справлялся с ужасным чувством в животе. — Что ж, Северус, — произнес Дамблдор спустя несколько минут, — это определенно выглядит как основание для отчисления. — Именно. — Снейп не отпускал плечо Гарри, но смотрел уже на директора. — Пожалуйста, отправь ко мне мистера Эйвери как можно скорее. Я извещу его родителей. — Что насчет авроров, Альбус? — спросил Снейп. — Когда ты позовешь их сюда? — Я не вижу в этом необходимости, — ответил старик, а Снейп стиснул плечо Гарри чуть крепче. Гарри внезапно осознал, что потерял нечто очень важное, но пока не мог понять, что именно. — Все же я не хочу разрушить будущее мальчика. — Он совершил преступление! — прорычал Снейп. — И будет исключен за это. — Я не думаю... — Я не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы обсуждать это, Северус. — Тон Дамблдора стал тверже и холоднее. Гарри все еще смотрел на Снейпа, так что был почти готов встретить его взгляд, когда тот повернулся к нему. И все же, к своему разочарованию, не сдержал дрожи. Снейп поджимал губы, как делал всегда, когда обдумывал что-то или подбирал слова, чтобы сказать что-то язвительное. Гарри закусил губу и стал ждать. — Прекрасно, — наконец произнес Снейп. — Но ты должен сделать что-нибудь для этого мальчика тоже. — Повернувшись обратно к директору, он подарил ему долгий, тяжелый взгляд. — У меня есть что предложить ему. — Я очень надеюсь, что ты говоришь не вновь о летних каникулах, Северус. Мы уже говорили… — Ты говорил и ты не слушал. Гарри Поттер исполнил свой долг перед этим миром. Меньшее, что ты можешь сделать для него, — это дать ему настоящий дом. Сейчас он особенно нуждается в куда большей заботе, чем те магглы могут когда-либо ему дать. Они относятся к нему с презрением и даже хуже этого! И, если ты все еще хочешь научить его окклюменции, к которой, как я все еще считаю, он не готов... Краем глаза Гарри заметил резкий взмах руки, будто рядом прогоняли большую муху. — Хорошо, хорошо! Ты доказал свою точку зрения, Северус. Посмотрим, что я смогу сделать. Но если мы не найдем достойную альтернативу Кровной защите, ему придется вернуться. В глазах Снейпа промелькнул блеск, которого не было еще мгновение назад. Впрочем, мало кто мог бы сказать, что действительно заметил его. — Спасибо, директор. Это все, что я прошу. — Да, да, конечно. Если есть еще что-нибудь... Снейп встал. Поскольку он до сих пор сжимал плечо Гарри, тот поднялся тоже. — Доброго вечера. Я отправлю к вам мистера Эйвери сию же минуту. Одной рукой он подтолкнул Гарри в коридор, а другой закрыл дверь. Снейп вел его всю дорогу до подземелий, а потом до своего кабинета. Там он усадил Гарри в кресло, дал ему плед и даже предложил горячее какао от домовых эльфов. Прежде чем уйти, он успокоил его, сказав, что закроет дверь, так что никто не зайдет внутрь и не сделает ему ничего плохого. Гарри пробормотал «спасибо», когда профессор готов был уходить, но не был уверен, что тот расслышал его слова. Ожидая возвращения профессора, он свернулся калачиком в кресле и пил какао, чей вкус был поистине прекрасным, шоколадным. Оно к тому же согревало практически ледяные руки Гарри. В одной из них он все еще стискивал волшебную палочку, хоть и не так сильно, как прежде, не желая убирать ее за пазуху. Ему было намного спокойнее, чем раньше: теперь он мог совершенно забыть о том, что случилось с ним этим вечером в туалете. Да, для всех будет лучше, если он просто больше не будет думать об этом. Иначе как он сможет когда-либо зайти туда? А еще ему придется мыться, не так ли? Ему надо принять сегодня душ. Желательно, как можно скорее. Впрочем, большую часть времени он смотрел вглубь своей чашки с напитком, будто на дне лежали ответы на величайшие загадки вселенной. Или как минимум на вопросы о том, как правильно приготовить какао. В душе Гарри почти улыбался, допивая последний глоток. Как раз в этот момент вернулся профессор — он вздрогнул, и счастье, что его чашка была уже пуста. Снейп снова закрыл дверь. — Его больше нет, — произнес он, в то время как Гарри вернулся в сидячее положение. — Его родители только что забрали его. Он больше ничего не сделает плохого ни тебе, ни мисс Грейнджер. Тугой больной узел в груди Гарри ослаб, перехватило дыхание. Он стиснул зубы и зажмурился, чтобы не разреветься снова. Плакать перед Снейпом хотелось меньше всего. А затем другой голос — Барон! — произнес: — Я... попросил Пивза уделить ему особое внимание, когда он шел к директору. Думаю, он использовал слизь. Гарри был настолько удивлен, что не сдержал смеха. Затем он повернулся к привидению, парящему около него, и кивнул, слабо улыбнувшись: — Спасибо. — К твоим услугам, Гарри Поттер. Сожалею только, что я не смог защитить тебя, когда это было необходимо. — Порядок, — ответил Гарри. — Вовсе нет, — призрак говорил все тем же тоном, что и всегда — хоть кто-то не изменился, в отличии от Снейпа, — но мы не будем сейчас обсуждать мой недосмотр, если пожелаешь. — Эм-м... — Гарри вздохнул, не чувствуя ничего, кроме усталости; даже понять, что говорит ему Барон, было тяжело. Он прижал свободную от палочки руку к глазам: — Хорошо. Снейп спас его. Снова. — Кажется, отбой уже настал, а это значит, что тебе пора в постель, Гарри. Об остальном поговорим завтра, — он сделал паузу, — если только ты не хочешь остаться... Гарри тут же замотал головой: — Нет, сэр. Нет, спасибо. Он скинул плед и поежился: рук коснулся внезапный холодный воздух. Гарри не планировал еще раз выходить сегодня из общей гостиной — разве что в туалет, — иначе бы надел один из старых теплых свитеров Дадли. Рукава его были длинными и широкими, и даже крупные дыры отсутствовали — только пара мелких в нескольких местах. Он потряс головой, все еще чувствуя, что ему сложно соображать, и направился к двери. Осознав, что продолжает держать в руках пустую чашку, Гарри попятился к столу Снейпа и аккуратно поставил ее на край. — Спасибо, сэр. — Гарри. — Снейп остановил его, в очередной раз кладя руку на плечо, и заставил взглянуть вверх. Затем Снейп, к его изумлению, повел руку медленно, осторожно — будто боясь напугать, но он не боялся Снейпа, больше не боялся, — а потом дотронулся до его лица... словно Гарри... не был уродом. — Да, сэр? — прошептал он. Снейп мягко погладил пальцем по щеке. Гарри не отшатнулся только потому, что ощущения были слишком непривычными. Никто никогда не был с ним так добр. Так мягок, так... заботлив. Он никогда не думал, что заслуживает такого отношения. И сейчас не заслуживал, Гаиус показал ему насколько. Но Снейп... Гарри не знал, что теперь думать. — Обещай мне, Гарри, — произнес Снейп, когда Гарри вновь посмотрел ему в глаза, — что, если что-то случится с тобой этой ночью, ты поделишься со мной. — Я... э-эм, а что насчет... — Гарри не хотелось идти одному по коридорам после отбоя: Квиррелл мог быть поблизости. Взгляд Снейпа метнулся к Кровавому Барону, а затем вернулся к Гарри: — Барон будет с тобой в общежитии этой ночью. Если будет хоть что-то: ночной кошмар, или бессонница, или ты захочешь поговорить, или захочешь, чтобы кто-то был рядом и слушал твое молчаливое дыхание, я прошу, чтобы ты пообещал, что скажешь об этом Барону, и он тут же позовет меня. Смутившись, Гарри нахмурился. Зачем Снейпу это нужно? — Ты пообещаешь мне, Гарри? Его рука все еще прикасалась к щеке Гарри. И тот, закрыв — всего на мгновение — глаза, подался — совсем чуть-чуть — навстречу этому прикосновению, не причинявшему на этот раз ни боли, ни стыда. На мгновение он позволил себе помечтать о том, что теперь рядом с ним человек, который защитит его и всегда будет заботиться о нем. Кивнув, Гарри выдохнул и открыл глаза: — Я... обещаю. Да, сэр. А затем случилось невероятное: профессор Снейп улыбнулся.Глава 37
17 сентября 2017 г. в 17:28
Теперь у Гарри есть кто-то, чья помощь не принесет боли. Кто-то вместо отца, на кого мальчик мог бы положиться и кому мог верить и доверять. Северус будет таким человеком. Он был обязан Лили. Он хотел этого для Гарри и чувствовал, что это необходимо ему самому.
— Все хорошо. Я здесь, — прошептал он в волосы мальчика. Рыдания Гарри постепенно стихали, и вместо них оставались лишь нечаянные всхлипы и рваные вздохи. — Я рядом. Я всегда буду рядом.
Гарри слышал Снейпа, но его слова, как и все, что ему говорили до этого — несколько минут, часов или лет назад или даже с самого его рождения, — не имели для Гарри никакого значения. Впрочем, он наконец-то мог взять себя в руки — вот что главное.
Как только он смог дышать ровнее, он осмелился поднять голову и приготовился к наказанию. О чем он только думал, прижимаясь вот так к профессору? Тот, должно быть, посчитал его совершенным идиотом, полным придурком и невероятным...
Стоп. Что он сказал?
— ...В порядке, Гарри. Ты в безопасности. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Что это значит? Никто за всю жизнь не говорил ему подобных вещей. Гарри прочистил горло:
— Профессор?
Рука, поглаживающая его голову, замерла — за всю жизнь он не испытывал ничего подобного, но — Боже — это было так приятно и успокаивающе. Нежно, словно кто-то хотел, чтобы Гарри почувствовал себя лучше, будто заботился о нем, что, конечно же, было ложью. Все это было так не по-настоящему.
Профессор поднял его голову за подбородок, чтобы посмотреть в лицо. Гарри взглянул прямо в его темные, бездонные глаза, но тут же отвернулся.
— Извините, — сказал он со все еще хлюпающим носом и застрявшими в горле слезами. Гарри старался не смотреть на испачканное плечо профессора, на котором выплакался. Сегодня он и без того провинился. — Извините, сэр.
— Здесь не за что извиняться, — произнес Снейп все тем же мягким тоном, не переставая держать Гарри за подбородок.
— Но я... То есть, вы... — Гарри беспомощно махнул рукой на сопли на мантии профессора, ни за что не желая поднимать на того взгляд. Осторожно подняв руку, он утер нос. — Я не должен был плакать. Извините.
— Гарри...
Снейп продолжал говорить все тем же тоном, который так был ему несвойственен, и Гарри не знал, как реагировать на это. Он поднялся на ноги, неловко оттолкнувшись от профессора. С палочкой в руке было немного спокойнее. Когда Гаиус выкрикнул ему в лицо: «Экспелиармус!» — и Гарри, едва вытащивший палочку, остался без оружия, стало очень страшно.
Но он не мог думать — не будет думать — об этом сейчас.
— Извините, сэр, — сказал он снова, потому что делал так всегда, когда вел себя плохо, или неправильно, или был дерзок, или как-то еще не так себя вел. Извиняться, снова и снова, и тогда его, может быть, не запрут в чулане.
Вдруг почувствовав холод и осознав, что до сих пор не одет, Гарри бросился искать футболку. Гаиус отбросил ее, когда небрежно с него стащил, несмотря на все попытки сопротивляться. Вспомнив это, Гарри снова вздрогнул и отогнал мысли прочь. С трудом.
Снейп не двигался, пока Гарри поднимал футболку, но в этот момент дверь в туалет распахнулась, и, казалось, профессор хотел схватить его за плечо. Гарри подпрыгнул и, не осознавая этого, бросился за спину профессора. В дверях стояла Миллисента, она была в ярости, хотя Гарри едва это видел, прячась за Снейпом.
— Гарри! — возопила она. — Ты не хочешь мне сказать, почему этот ублюдок Гаиус только что вышел отсюда? Кажется, я говорила тебе…
Она обнаружила, что Гарри здесь с профессором Снейпом, и резко замолчала.
— Ох, — произнесла она спокойнее, хотя ее лицо еще пылало, — здравствуйте, профессор.
Снейп кивнул:
— Мисс Булстроуд.
— А... — Миллисента осмотрела помещение и уставилась туда, где прятался Гарри, но, к счастью, не могла видеть его глаз: он не был уверен, что когда-либо сможет посмотреть на нее или на кого бы то ни было. — А Гарри в порядке?
Снейп не ответил и не стал отчитывать ее за вопли и ругань, вместо этого он обернулся назад и посмотрел на Гарри сверху вниз. Гарри невольно поднял голову, но тут же снова отвел взгляд. Затем Снейп сказал тихо:
— Сейчас он… не пострадал. Пожалуйста, вернитесь в общую гостиную.
Мурашки побежали по груди и по рукам — Гарри обхватил себя руками и втянул голову в плечи.
— Но, сэр, я...
— Сейчас же, мисс Булстроуд, — произнес Снейп тоном, не терпящим возражений.
Но Милли снова хотела возразить, и тогда Гарри вмешался, чтобы спасти ее:
— Я... Я в порядке, Милли. Пожалуйста, п-просто уйди.
Гарри чувствовал, как она изучающе смотрела на него, хотя он был почти полностью спрятан, поэтому он постарался всем своим видом показать, что в порядке. Но вряд ли он сможет повторить это напускное чувство перед остальными.
Она медленно проговорила:
— Ладно. Но, Гарри, пожалуйста, пожалуйста, поговори со мной потом.
Он кивнул так коротко и отрывисто, что она, скорее всего, этого не увидела. Миллисента ушла, и Гарри вновь остался наедине с профессором. Он тут же бросился судорожно натягивать на себя футболку. Пальцами Гарри нащупал карманы штанов и не смел поднять взгляда, хотя знал, что Снейп повернулся к нему спиной, чтобы он спокойно оделся. Гарри был безмерно благодарен профессору за это.
— Спасибо, сэр, — произнес он, когда Снейп обернулся к нему. А затем бочком направился к выходу из туалета. — Мне нужно... Мне нужно дописать эссе. По травологии.
— Гарри... — снова произнес профессор, и Гарри был уверен, что никогда не слышал своего имени от взрослого столько раз за одну неделю, не говоря уже о последнем часе. — Тебе необходимо отправиться вместе со мной к директору.
Гарри затряс головой. Нет. Ни за что. Он не собирался рассказывать о том, что случилось, ни сейчас, ни когда-либо. Он даже думать не хотел о случившемся, а если он кому-то расскажет, станет хуже. Не только ему, но и Гермионе. Гарри продолжал медленно двигаться в сторону выхода: если побежит, Снейп схватит его.
— Прости, — сказал профессор, и это были самые странные слова, которые Гарри слышал от него сегодня. Он остановился и взглянул на Снейпа. Гарри решил, что ослышался, но лицо профессора действительно было извиняющимся. Но почему?!
— Прости. У тебя нет выбора. Директор должен знать о том, что произошло.
— Нет. Нет, я не могу! — Он попятился, чтобы убежать.
— Только так он будет наказан, — твердо произнес профессор.
Гарри понял, что Снейп имел в виду Гаиуса, и был рад не слышать этого имени.
— В-вы можете сказать ему. Вы видели. — Ему правда было неприятно говорить в таком тоне с профессором, который его спас, но слова невольно вырвались из груди. Сейчас он не мог контролировать себя.
— Если я скажу, ему назначат взыскание и снимут баллы, — согласно кивнул Снейп. Он подступил ближе, медленно и осторожно, чтобы Гарри не заметил. — Но его не смогут исключить, предъявить официальные обвинения. Для этого нужны твои слова.
— Мне все равно! — заорал Гарри. — Я не... Я не буду... Нет!
Снейп долго молчал, и Гарри уже было подумал, что тот сдался и наконец оставит его в покое, отпустит его обратно в общежитие, в общую гостиную, где Милли — и Тедди, наверное, — будет буравить его вопросительным взглядом, который он благополучно проигнорирует. Но Снейп не сдался. Нет, он продолжил со все теми же мягким голосом и скорбным выражением:
— И как ты сейчас собираешься защитить от него мисс Грейнджер?
Вопрос застал Гарри врасплох, и он на мгновение перестал дышать. О, Боже. Он донес на Гаиуса. Он рассказал профессору об угрозах, о шантажировании, и теперь Гаиус возьмется за Гермиону! Гарри не сможет вечно находиться рядом с ней, даже учитывая, что они учатся и проводят все свободное время вместе. Он не сможет защитить ее, когда они будут находиться в разных классах или после отбоя, когда — Гарри знал — Гаиус с кем-то из друзей бродит по замку. Вот почему он слушался его с самого начала!
Гарри потряс головой. И о чем он только думал? О Боже, Гермиона.
— Гарри, — произнес Снейп, оказавшийся рядом; он подкрался к нему!
Гарри вздрогнул так сильно, что едва не упал, и был отчасти благодарен профессору, когда тот положил руку на его плечо, возвращая равновесие. Он уже почти был готов согласиться со Снейпом, и все же стоял на своем, зная ситуацию с другой стороны. Он должен перенести это сам, должен. Ему не нужна чья-либо помощь.
— Гарри, видишь, ты должен сообщить об этом директору. Он вышвырнет этого жалкого педераста, клянусь тебе.
Несмотря на то, что Гарри навлек на Гермиону беду и, возможно, нарушил к тому же другие правила, слова Снейпа звучали так мягко и так... прощающе, что на глаза Гарри невольно навернулись слезы. Смаргивая их, он судорожно кивнул. Теперь он должен все рассказать, иначе Гермиона действительно будет в опасности. Гарри лишь надеялся, что Снейп прав, и Дамблдор избавится от Гаиуса.
В противном случае он не знает, что сделает.