Через стены дождя

Альфа прислонился горячим лбом к оконному стеклу, смотря вслед уехавшему такси, которое увезло Мэйсона с котенком в переноске и огромный пакет с приданым для питомца. Карлайлу казалось, что вся его квартира пропиталась солнечным светом, а дольки лимонных цукатов рассыпаны пригоршнями по всей поверхности кухни. Он взял в руки кружку, из которой омега пил предложенный чай, пока котенок копошился на его коленях. Майкл словно снова видел тонкие запястья и пальцы с аккуратными ноготками, скользящие по мягкой шерсти, казалось, голос-колокольчик все ещё звучит в помещении, отражаясь от новенькой плитки на фартуке кухни: - Это так здорово! Мне нравится, и эта желтая клетка на шторах! А стеллаж в коридоре! Вы где покупали? Мне нужен такой же. Как сами? С ума сойти! У вас золотые руки! Я бы хотел обувницу в этом стиле, этот узор с лимончиками поразил меня. Да, неонатологом, иногда тяжело. Дети - это такая радость, а дома никого, так пусть будет котик! Я же смогу вам звонить, если у меня возникнут вопросы, да? Альфа опустил тяжелый взгляд на пустой уже стул и ссутулился, одиночество захлестнуло с новой силой, удушливо застряв комком в горле. Открыв форточку, он запустил влажный воздух на кухню, заставляя ветер вынести остатки аромата, дурманящего голову и теребящего сердце. Дождь требовательно застучал по карнизу, иногда шлепаясь тяжелыми каплями на подоконник кухни. Майкл дернул фрамугу, настежь раскрывая окно и подставляя лохматую голову под дождь, словно надеясь, что это поможет забыть. Забыть, каким стал его дом на полчаса, забыть, какой домашней и уютной может быть его квартира, выветрить любую надежду из сердца и все картинки из памяти. Холодные капли стучали по лицу, стекали на пол кухни, падая к ногам, образуя крохотную лужицу. Небо бессмысленно смотрело свысока, будучи не в силах помочь, да и не желая хоть как-то облегчить жизнь Карлайла с самого его рождения. Спустя два дня он выбирал липовые доски на обувницу. Совсем не зная зачем, но руки требовали работы, и поэтому альфа прилежно стучал молотком, сверяясь с расчетами на листочке. Знакомый узор выходил из-под умелых рук, выступая лимонами и остроконечными листьями, изгибаясь тонкими ветками с тяжелыми плодами, прорисовывая нить лимонно-сахарной волны, все ещё чудившейся Майклу в его квартире. Он закончил работу спустя неделю, размышляя, не продать ли свое творение, а потом сфотографировал и, сильно сомневаясь, смущаясь и путаясь в буквах телефона, отправил фото на сохраненный в памяти номер. Ответ пришел почти сразу, с кучей смайликов и восклицательных знаков: «Она прекрасна! Я могу её купить?» Майкл и без зеркала знал, что покраснел, и, смущенно кашляя, прошелся по квартире, пытаясь избавиться от неловкости и чувства стыда за свой странный поступок. Пальцы дрожали, когда он выстукивал ответ: «Это рекламный образец, достанется бесплатно». Отправив смс, альфа снова впал в самобичевание. А что, если омега решит, что Карлайл его преследует или навязывается? Альфа обреченно стукнулся головой о стеллаж, закрывая глаза, и вздрогнул, когда телефон тренькнул, оповещая о прибытии ответа от омеги: «Это же чудесно!» Спустя ещё два дня Майкл выгрузился вместе с обувницей из машины доставки у дома омеги, сам удивляясь своей смелости и смелости Мэя, который пригласил его к себе. Альфа помедлил перед железной дверью, почему-то не решаясь нажать на звонок. Если сейчас у него просто заберут его работу и закроют за ним дверь, он ведь совсем не расстроится? Мэй одарил его ямочкой на щеке и улыбкой, скользнувшей под ребра альфы и засевшей там, легонько щекоча. - А у меня пироги! И жаркое! Пальто можно вот сюда, о, боже мой, какая прелесть! Это, правда, мне? Тепло и ароматы вкусной еды опутали альфу, перекручиваясь спиралью с запахом омеги, который восторженно разглядывал обувницу, всплескивая руками, а затем перевел восхищенный взгляд на Майкла: - Именно так я себе её и представлял! Карлайл не знал, куда деть свои руки, пока сидел на табурете и глядел на омегу, который выставлял на стол угощение. - Можно ведь на ты? Да? - Мэй ловко расставлял тарелки, кружки, накладывал жаркое из горшочка, который достал из духовки. - Это говядина с овощами, а там ножик, нарежь пирог, пожалуйста! Майкл кивнул, глядя на вошедшего котенка, и омега поспешил поделиться: - Он меня будит рано утром. В шесть утра! Тычет носом мне в лицо и щекочет усами! Он такой умный! Карлайл разрезал теплое тесто, решив наслаждаться происходящим и щедро черпая улыбки омеги, которые тот раздаривал, ничуть не смущаясь и вроде бы даже не испытывая негатива, находясь совсем рядом с Майклом. Альфа и сам не заметил, как рассказал о своей работе в приюте, о многочисленных питомцах, прошедших через его руки, о старом Рольфе у моста, которому он вечером отнесет свое старое пальто, о почти законченном ремонте и о том, что всю мебель собрал сам, своими руками. Омега кивал, подливая новую порцию чая и подкладывая кусочек пирога побольше, попутно рассказывая о своей работе, которая была выбрана в далеком детстве. Спустя час альфа решил, что пора прощаться. Омега покивал, а потом вдруг хлопнул себя по лбу: - Я же приготовил подарок! Он метнулся в комнаты, а вернувшись, вручил альфе бумажный сверток: - Вот. Откроешь дома. Я сам его связал. Это в благодарность за котика, обувницу и за зонтик. О! Зонтик! Он остался на работе! Карлайл топтался на пороге, прижимая к груди шелестящую бумагу и не зная, как лучше попрощаться и поблагодарить: - Спасибо! Ямочка на щеке сверкнула перед тем, как за альфой закрылась дверь. Выйдя на холодный воздух и стоя под козырьком подъезда, Майкл порвал упаковку, вытягивая на свет толстый вязаный шарф темно-синего цвета. Обернув его вокруг шеи, альфа шагнул в вечерние сумерки, утыкаясь носом в теплую шерсть, источавшую такой знакомый уютный аромат маленьких солнечных долек.