Let Me Just Double Check

Когда Эштон открыл глаза, он заметил, что это единственный раз, когда он проснулся вовремя, и увидел, что Люк все еще спит. Однако, на блондине теперь была надета кофта с длинными рукавами и пижамные штаны. Поэтому Эштон предположил, что Люк проснулся где-то посреди ночи и переоделся. Мальчик выглядел болезненно-бледным, из-за чего Эштон погрустнел, ведь у бедного парня была ужасная ночь, и это все его вина. Какое-то время Эштон просто лежал, наблюдая с виноватой улыбкой за тем, как Люк спит. Он пытался не обращать внимания на одеяло, зажатое между ног младшего, подушку, наполовину съехавшую с кровати и вау, Люку, должно быть, снятся сумасшедшие сны, учитывая весь этот беспорядок. Он чувствовал себя отвратительно, он не хотел, чтобы это произошло. Люк такой хороший и заботливый, для него неприемлемо чувствовать себя растерянно перед всем университетом. Никто этого не заслуживает, а Эштон должен был понять, что Люку страшно. Но он считал, что боязнь сцены - это не так уж и серьезно, и, видимо, он был не прав. Увидев, что уже почти 7:30, Эштон решил, что пора вставать. Он заправил кровать, засовывая по углам края простыни и, как всегда, пару раз взбивая подушки. Как только он закончил, Эштон взял одежду и да, он опять пошел в душ. Душ прошлым вечером казался неправильным, поэтому ему нужно помыться заново, убеждаясь, что все идеально чисто, потому что в прошлый раз он спешил. Как обычно, это заняло 15 минут. Он грубо натирал кожу до тех пор, пока она не стала красной, но зато Эштон становился чище, а значит все нормально. Он чувствовал себя грязным, находясь рядом со всеми этими людьми, поэтому он просто хотел, чтобы на нем не осталось никаких микробов, ведь сейчас сезон гриппа. Когда дело было сделано, он оделся в рубашку и черные узкие джинсы. Затем около 20 минут пытался уложить свои волосы, но, так как ничего не получалось, надел снэпбэк, постоянно поправляя его, чтобы он выглядел прилично. После он почистил зубы три раза, помыл руки пять раз и прополоскал рот жидкостью для полоскания рта, которую он прячет. Потому что он боится, что Люк воспользуется ей без спроса. Эштон покинул ванную и был счастлив увидеть, что Люк проснулся, потягиваясь, как котенок. Он медленно подошел, вспоминая, как тот сказал, чтобы Эштон с ним больше никогда не разговаривал, но Эштон надеялся, что блондин просто был зол. Он взглянул на рукава мальчика, замечая, что один из них закатан, и не смог с собой совладать. Поэтому оттянул его вниз, чтобы оба рукава были одинаковые. Люк поднял глаза, хмурясь, и Эштон почти почувствовал, как его сердце разбивается. Глаза парня были удрученные и немного красные от того, что он плакал прошлой ночью. Его нос принял розовый оттенок от постоянного потирания, и Люк слегка всхлипнул, протирая глаза. - Д-доброе утро. Прости за то, что я эм... сказал вчера, - он слабо бормотал. - Не извиняйся. Я не должен был давить на тебя, - ответил Эштон, уставившись на ноги Люка, которые были в носках, и его сердце подпрыгнуло от такого глупого, но в то же время милого жеста. Люк надел носки для Эштона, несмотря на то, что старший снял их с него вчера, что было охренеть как заботливо с его стороны. Блондин грустно вздохнул, рассеянно стуча пальцами по колену. - Ты не давил. Хотя я сказал, что не хочу этого делать, на самом деле, я хотел. И это очень мило, что ты обо мне так думал. Говорил, насколько я хорошо пою и прочую херню. Мне правда хотелось спеть тем вечером, но я подавился, и это случилось. Затем последовала тишина. Эштон не знал, что сказать, а Люк просто-напросто отправился в душ. Когда блондин ушел, Эштон, все еще чувствуя вину, думал, как бы ее загладить. Но ничего не приходило в голову, поэтому он решил ничего и не делать. Ничего. Так как ничто не смогло бы загладить такое унижение. Когда Люк вышел, он быстро удалился на занятия в своей обычной одежде. И было странно, что Люк так внезапно вернулся к прежнему себе, прыгая вокруг. Эштон молчал, вздыхая с облегчением, зная, что с Люком теперь все хорошо, и ему больше не грустно. Так странно видеть Люка расстроенным. Он слишком счастливый для этого. Эштон хотел убедиться, что теперь младший всегда будет счастливым. Как друг, конечно же. Класс пустовал, профессора не было. Двое друзей сели за свои места. Учитывая то, что у них сейчас психология, они решили ответить на несколько последних вопросов перед тем, как лекция начнется. Эштон вытащил лист, разглаживая его. - Кажется ли вам жизнь непонятной или нереальной? - Что? Не знаю, - в замешательстве сказал Люк, разглядывая пустой кабинет. У него не было настроения отвечать на вопросы, он волновался о том, что кто-нибудь войдет и начнет высмеивать его из-за прошлого вечера. Ему не нравилось, когда его оскорбляли. А это постоянно происходило, когда он был ребенком. Необходимость уйти начала заполнять Люка, у него не было желания оставаться в классе. Он был так напуган, что это было нереально. Особенно для такого храброго человека. Он не боится ничего, кроме как нахождения на сцене. Ему нравится внимание, не считая тех моментов, когда это большая группа людей, где-то больше двадцати человек. Эштон засмеялся. - Люк, просто ответь на вопрос. Живот Люка заурчал, и блондин покраснел, потому что был голоден. Однако он задумался над вопросом, беря в руки механический карандаш и разбирая его, а затем собирая обратно. - Иногда мне кажется, что мир очень фальшивый, знаешь, как будто я здесь единственный человек, а все остальные - роботы. Вау, это напоминает мне о том фильме... - "Я, робот"?! Господи боже, я обожаю Уилла Смита. А этот фильм один из моих самых любимых, я его так давно не смотрел, - Эштон выдохнул, широко улыбаясь, пока Люк нетерпеливо кивал. - Серьезно, мы должны его посмотреть, что ли. Блин, не могу поверить, что он тебе тоже нравится. Уилл Смит - это мой, вроде как, кумир. Люк захихикал, представляя себе просмотр кино с Эштоном. К сожалению, он никогда не может сфокусироваться на фильме, но не будет этого признавать. - Да уж, Уилл Смит шикарен. О, урок начинается. М-мне нужно уйти, я, правда, не хочу сейчас здесь находиться, прости, Эштон. Люк поставил Эштона в тупик такой внезапной сменой темы и настроения, но старший только лишь пронаблюдал, как Люк выбегает, и он почувствовал себя неважно. Блондину, должно быть, очень неловко, раз он пропускает занятия. Даже не смотря на плохую концентрацию, он пропускал уроки где-то около двух раз. Так что, видимо, это действительно значимая проблема, и это волновало Эштона. Люди вваливались в кабинет, а вскоре за ними последовал и профессор. Лекция не была такой веселой, насколько она казалась с Люком, и Эштон просто перебирал бумажки в своей папке и переставлял карандаши туда-сюда. Он скучал по тому, как Люк постоянно тыкал в него карандашом и играл с его ручками, из-за чего Эштон отдавал их Люку, так как Люк - нечистоплотный и, скорее всего, никогда не моет свои руки. Через какое-то время урок закончился, и Эштон написал Майклу о внезапном уходе прошлым вечером. Майкл убедил его, что все нормально, и что он понял, насколько Люк расстроился. Несмотря на то, что Майкл то и дело красит свои волосы, прокалывает свое тело и обладает самой грязной комнатой в общежитии, они были друзьями, и он счастлив, что встретил этого парня. Когда Эштон добрался до своей комнаты, он постучал в дверь пять раз. Вскоре, с кислой миной на лице, Люк ответил. - Ты в порядке? Что случилось? - Все случилось, - ныл Люк, заваливаясь на свою идеально заправленную кровать, и свернулся в комок. Его длинные ноги прижаты к груди, а руки вокруг них. Эштон нахмурился, подходя и садясь рядом с ним, но сохраняя дистанцию. - Я просто хочу исчезнуть, испариться от еще большего стыда. На лице Эштона появилась грустная улыбка. - Они забудут. Я даже не слышал, чтоб хоть кто-нибудь это обсуждал. На Вечере было не так уж и много народу. И я уверен, если ты выйдешь на сцену еще пару раз, то страх пройдет. Просто практикуйся петь перед людьми. Один человек, затем пять, потом тридцать и так далее. Это поможет тебе привыкнуть к большому количеству людей. - П-правда? - неуверенно спросил Люк. Эштон закивал. - Конечно. А теперь спой для меня. - Что? Нет! - тут же воскликнул Люк, поднимаясь и тряся своей головой. Он не мог спеть перед Эштоном. Да, раньше он это делал, но тогда это было в шутку. Он уже и так эпично провалился на сцене, и сейчас все может стать еще хуже. Эштон будет издеваться над ним, говоря, что это по-девчачьи - писать романтические песни. - Серьезно? Ну давай, просто спой то, что ты хотел тогда на Открытом Микрофоне. Держу пари, это прекрасная песня, и ничего страшного, если ты оплошаешь, все это делают когда-нибудь в своей жизни. Когда Люк и не думал сдвинуться с места, Эштон встал и взял его гитару, передавая младшему. Не задумываясь, он схватил Люка за руку, пытаясь заставить его сесть обратно, и плюхнулся рядом с ним. И да, он дотронулся до Люка. Но это касание было настолько мимолетным, что он даже и не обратил внимания. Однако блондин заметил и не смог сдержать улыбки. Эштон кивнул Люку, чтобы тот начинал. Люк нервно облизнул губы, проходя языком по пирсингу, и похрустел костяшками пальцев. Старший скривился, так как ненавидел, когда люди это делают. Звук щелкающих костей абсолютно не привлекательный. Но Эштон больше старался сфокусироваться на Люке. Музыка была единственной вещью, на которую СДВГ Люка не оказывал никакого влияния, наверное поэтому он так и погружен в нее. Младший закрыл глаза после того, как настроил гитару, пытаясь представить, что он находится в одиночестве. Затем он вздохнул, чувствуя, как Эштон на него уставился и начал тихо-тихо петь, надеясь, что Эштон не услышит. - Мне нужна твоя любовь, чтобы осветить этот дом. Я-я хочу разгадать тебя... Я хочу почувствовать... - Люк, ну чего ты? Доверься мне, я не буду над тобой смеяться. Все же нормально, давай, - обещал Эштон, колеблясь перед тем, как положить свою ладонь на колено мальчика, поощрительно хлопая по нему, но затем убирая. Он чувствовал себя странно, трогая кого-то. Это не то, что он привык делать, даже если он утешал человека. Но Люк выглядел таким напуганным. Как будто бы, если он запнется, то его жизнь закончится. А Эштон знал, какого это. Из-за его ОКР он, даже когда видит маленький предмет не на своем месте, впадает в бешенство. Прикосновение заставило Люка покраснеть, и он смущенно взглянул на Эштона. Голубые глаза загорелись, Люк медленно закивал, продолжая петь уже громче, но все еще тихо. - Я хочу почувствовать тебя сегодня ночью, хочу сказать тебе, что все идет как надо, - Люк слегка улыбнулся Эштону, продолжая петь уже более уверенно. - Мне нужна твоя любовь, чтобы осветить путь домой, и когда я рядом с тобой, я не знаю одиночества. Я хочу почувствовать тебя сегодня ночью, хочу сказать тебе, что все идет как надо. Мы никогда не будем так молоды, как сейчас, пришло время оставить этот старый черно-белый город. Давай ловить момент, давай сбежим, давай не дадим краскам поблекнуть... Пока он допевал песню, Эштон не обратил внимания, как он пялится на Люка с нежной улыбкой. Казалось, что Люк забыл, где находится, теряясь в музыке. Он закрыл глаза, исполняя припев. И да, он немного фальшивил, но все, что было важно - это то, что он пел перед Эштоном. И Люк был прекрасен и внутри и снаружи. Как только блондин закончил, он поднял взгляд на Эштона, мило улыбаясь, и он выглядел намного младше. Будто музыка забрала прошлого Люка и заменила его ребенком, гордившимся рисунком, который он нарисовал для своей мамы. Музыка была этим самым рисунком, а Эштон - человеком, которому он его подарил, широко улыбаясь. Люк положил гитару, а Эштон довольно закачал головой. - Ты не должен принижать себя, Люк. Ты восхитителен. - С-спасибо, - Люк не знал, что сказать. Он не привык к комплиментам, не считая похвалы в сторону его внешности. Это то, за что он нравился людям. - Для кого эта песня? - с любопытством спросил Эштон. - На Открытом Микрофоне ты сказал, что написал ее для кого-то. У тебя есть... парень? В этот момент Люк не был уверен, что он должен ответить. Он видел огонек в глазах Эштона, похожий на ревность. И блондин очень хотел, чтобы это было правдой, хотя Эштон и настаивал на том, что натурал. Но Люк решил рискнуть. Он вздохнул, тревожно шатая ногой и потирая большими пальцами друг о друга. - Она для тебя. Слова пронеслись так быстро, Эштон чуть не упустил их. Но, когда до него дошло, что сказал парень, его глаза округлились, и он почти подавился воздухом, открывая и закрывая свой рот. Люк смотрел на него с покрасневшими щеками , и о боже, Эштон не понимал, что делать. - Люк, я натурал. - Да что ты? Ты когда-нибудь влюблялся в девчонку? - Люк засмеялся, потому что все так говорят, когда кто-то твоего пола пытается признаться тебе. То, что ты натурал, не значит, что тебе не может нравиться кто-то своего пола. По крайней мере дай им шанс, ты же не знаешь точно, гетеро ты или нет. Сначала Эштон хотел сказать, что да, но затем задумался. За все его подростковые годы он никогда не встречался, или даже не обнимался с девочкой, не считая мамы, которую он обнял пару раз. Он никогда ни с кем не целовался, никогда крепко не держался с кем-нибудь за руку. И никогда не влюблялся. Он не знал, какого это - когда тебя кто-то привлекает. Он зажевал свою нижнюю губу, видя самодовольную улыбку на лице Люка. - Что ж, нет. Но это не значит, что мне нравятся парни. Я просто еще не нашел ту, которая примет меня и мое ОКР. - Я принимаю тебя. Всего тебя. Эштон вздохнул, мотая головой туда-сюда. - Как бы мило это не звучало, мне не нравятся парни. - Но ты никогда не говорил, что тебе не нравлюсь я. И твою мать, этот мальчик не поймет, что он не нравится Эштону. Люк - парень, а Эштону не нравятся парни. Ему вообще люди не нравятся, а теперь он чувствует себя тревожно. Как будто кто-то подталкивает его сказать то, чего он не признает. Он встал. Руки слегка трясутся. - Я-я не могу, Люк. Мне нужно идти. - Эштон, пожалуйста... Напуганный Эштон хлопнул дверью, взяв ключи и телефон. То, что он нравится Люку - это то, чего он хотел. Но то, что Люк наверняка воображал, как они целуются и обнимаются, казалось ужасно неправильным. Эштону не нравятся прикосновения, ему не нравится думать о близости с человеком. Но в то же время, ему кажется, что Люк милый и забавный. Он находит его привлекательным, и мысль об этом делала все еще хуже. Эштон позвонил единственному человеку, которому доверяет, зная, что он всегда поможет. - То есть, тебе нравится Люк, но он не может тебе нравиться? Эштон кивнул своей маме, радуясь, что она поняла. Это очень запутанная и сложная ситуация, но его пугает даже мысль встречаться с кем-то. Потому что люди не признают этого, но во всех отношениях присутствует секс. Не у каждого человека с ОКР есть такая проблема, но Эштон боится быть с кем-либо в интиме. Задумываясь о том, чтобы быть голым с другим человеком, целовать и трогать его, Эштону становилось противно. Его мама медленно кивала, она прекрасно знала все о расстройстве сына. Она знала, как он реагирует на конкретные вещи, и почему никогда не встречался ни с кем. - Во-первых: быть геем - нормально. Бог создал всех и любит каждого, поэтому он любит и тебя тоже. Да, есть большая вероятность подхватить что-нибудь во время сексуальной активности с другим мальчиком, но Люк может постоянно проверяться. Даже несмотря на это, Эштон все еще встревожено сидел на стуле, непрерывно складывая салфетку на своих коленях. Они сидели в кафе, в которое он ходил с Люком. Эштону было очень печально в данный момент. Он ненавидел себя за то, что обидел Люка, которому он еще, оказывается, и нравится. Сейчас его волновало то, что может произойти, если они начнут встречаться. Это ведь может и плохо закончиться. - Он выглядит милым, - честно сказала она, видя реакцию сына. - Из того, что ты сказал мне, он поймет тебя, и если он не справится с твоей "недолюбовью", то он не такой уж и хороший, каким кажется. У него есть расстройство, он должен понять, что это влияет на человека, и есть множество трудностей. Для тебя встречаться - одна из них, но ты в этом не виноват. Иногда тебе придется перебороть себя, ладно? Не торопись, убедись, что он понимает. На его лице появилась улыбка, и он кивнул. После, они немного болтали об учебе, и ему стало легче. Конечно, он все еще боялся того, какого это - встречаться с кем-то, особенно с парнем. Но Люк идеален, несмотря на то, что они чрезвычайно разные. Когда его мама ушла, она попросила Эштона дать мальчику шанс, и Эштон обещал, что попробует. Нет никакой гарантии, что может произойти, но он надеется, что все будет нормально. По пути к общежитию, Эштон пугался того, что Люк может сказать. Он не уверен, как все пойдет, и это его беспокоило. Постучав пять раз в дверь, Люк наконец ответил и удивился, увидев Эштона. Он думал, что спугнул парня, что Эштон останется где-нибудь ночевать. Но сейчас он здесь. Весь красивый, в своих очках и со своими вьющимися волосами. А благодаря рубашке в клетку и снэпбэку, он выглядел сексуально, но в то же время мило. - Извини, что я убежал, но Люк. Я не думаю, что ты поймешь, насколько это трудно для меня - быть с кем-то. Мне... мне страшно, ладно? Раньше мне никто не нравился, я продолжал говорить, что просто слишком хорош для них, хотя это никогда не было правдой, - Эштон опустил взгляд, протирая свои вспотевшие ладони о ткань джинсов. Люк пялился на него какое-то время, но затем смущенно улыбнулся. - Ты сказал, что я тебе нравлюсь. - Ну, в общем-то, да, - подтвердил Эштон, немного хихикая. Пару секунд они смотрели друг на друга, как влюбленные дураки, а затем Люк подошел, желая взять руку парня, но понял, что еще рано. - Одно свидание, ладно? Одно. И если все будет хорошо, то мы пойдем дальше. - Идет.