Звездная смальта

Он улыбается и подмигивает, когда девушка-ассистентка помогает ему надеть скафандр. Раньше за розенриттерами не водилось такого барства, но теперь все иначе. Они влились в Тринадцатый флот, не собираясь, впрочем, с ним смешиваться, – «Рыцари розы» среди прочих солдат как масло в воде. Тысячи лет назад он попросил бы у этой девчушки шарф или перчатку, чтобы носить на шлеме. Теперь не то: доспехи обтекаемые, удобные – чтобы ни за что не зацепиться, не погибнуть из-за пустяковой заминки. Так что залог вручает не дама рыцарю, а рыцарь даме – пунцовые следы поцелуев, надежно схороненные под формой. Недолговечно, но зато честно. - До скорого свидания, прекрасная дама, - он встает на одно колено и улыбается. Она не видит его улыбки за шлемом, но улыбается тоже. Он не обещает совершать в ее честь подвиги, хотя, если она попросит… нет, если подвергнется опасности, он свернет горы и в одиночку перебьет хоть всю имперскую армию ради безопасности этой девочки с распахнутыми глазами и губками бантиком. Как и ради безопасности любой другой девушки, будь она с Изерлона, из Союза или… - Прощайте, мой рыцарь, я буду вас ждать, - отвечает она. Конечно, встрепанная девочка совсем не похожа на прекрасную даму. Но и он неправильный рыцарь. Пародийный, можно сказать. Настоящие рыцари салютовали противникам, сражались исключительно один на один и рады были завести дружбу со вчерашним соперником. Рыцарю Розы все это не с руки – их слишком ненавидят и боятся по ту сторону коридора. Да и доспехи ему довелось надеть лишь потому, что кто-то придумал зефир-частицы. Подлое и хитрое оружие не позволит стрелять из пистолетов и бластеров, приходится доставать топоры и ножи. А ведь, кажется, о холодном оружии забыли еще в докосмическую эру. Забыли и вспомнили. Скоро еще и конницу возродят – в наземных боях. В космосе за коня вполне сойдет персональный реактивный транспорт. Когда на нем несешься, не хватает только ветра в лицо, чтобы ощутить себя всадником. А потом, когда донесешься, доскачешь до цели, думать уже некогда. Враги бегут навстречу, а ты поднимаешь топор и размеренно, но быстро начинаешь совершать выученные движения. Кровь то брызжет на стены, то плещет в стекло шлема. Хорошо, что на нем специальное покрытие – с него все скользит, и обзор не заслоняется. Крови много, пожалуй, слишком много. Она расцветает алым, пятная белый доспех. Лунебург, когда еще не предал, все злословил, что розенриттеры делают вид, что они – силы добра, паладины в белом, а имперцы честнее, потому у них и доспехи серые. Но в бою и белое, и серое одинаково быстро окрашивается красным. Только и узнаешь чужих, что по трем идеальным кругам на голове, по уродливым шлемам, которые придают имперцам сходство с чудовищами. Это хорошо, что доспех так их уродует. Можно поверить, что ты – борец со злом, с монстрами, с демонами, и идти сквозь них, нанося мерные удары. До конца боя задумываться некогда. А возвращаясь, будешь слишком вымотан, чтобы думать. А потом начнется празднование, шумное пиршество. И окажется очень просто не вспоминать, где и когда рыцарь в белых доспехах солгал себе впервые.