Звездная смальта

Мисс Чан оторвалась от комма и подняла глаза на посетителей. Их было трое — приятная женщина зрелого возраста в брючном костюме, мужчина примерно ее лет, худощавый и русый, и еще один — помладше и совсем белокурый. Впрочем, их лица слишком часто мелькали в эфире и на газетных страницах, чтобы секретарша могла их не узнать. — Добрый день, если вы хотите записаться на прием, то мистер Ли… — заученно начала она. — Мы не собираемся записываться ни на какой прием! — крикнул белокурый посетитель, шагая вперед. — Немедленно пропустите нас к вашему хозяину… — Юлиан, ты не в бою, — начала женщина и коснулась плеча говорящего. Тот стряхнул ее руку. — Передайте вашему Ли, или как там зовут этого мошенника, если он сейчас же не примет нас… — Не надо, — девушка подняла руку и испуганно замотала головой. — Я сейчас ему все скажу. Она нажала несколько клавиш на комме. Прозвенела мелодия, и раздался негромкий высокий голос: — Что случилось, Чан? Я, кажется, сказал, что вы можете беспокоить меня только в крайнем случае… — Это крайний случай, — жалобно сказала мисс Чан. — К вам посетители. Очень важные. — Я не могу их принять, — отрезал господин Ли. — Передайте им, пусть придут в среду от часу до трех. — Лучше примите их, пожалуйста, мистер Ли. Они очень серьезно настроены. — Тогда вызови полицию. — Полиция их отпустит… — Да кто они такие? Белокурый гость отодвинул мисс Чан от комма. — С вами желают говорить главнокомандующий Минц, адмирал в отставке Аттенборо и миссис Гринхилл-Ян. — Впусти их, — обреченно произнес мистер Ли. — То есть лучше кого-то одного. Но было уже поздно. В кабинет вошли все трое. — Добрый день, господа, — начал мистер Ли, любезно улыбаясь, отчего его лицо стало шире, а глаза уже. — Вы желаете приобрести наши замечательные натуральные чаи, выращенные в естественных условиях?.. — Перестаньте! — приказал Юлиан Минц. — Или я вас… — Да что происходит? Вас не интересует чай? Хорошо, мы можем вам предложить уникальный мед… — Хватит, — Фредерика Гринхилл-Ян говорила очень тихо, но все замолчали. — Хватит с нас ваших славословий. Ваши буклеты и рекламные ролики ими и так переполнены. Люди покупают ваши пилюли, мед, чай и что там еще за баснословные, хотя эти средства на самом деле ничем не отличаются от аптечных витаминов и сборов, а по некоторым параметрам даже хуже, мы нашли экспертов, которые это подтвердили. Вы делаете деньги не то что из воздуха — из сора под ногами. Но теперь вы вышли за рамки. Она швырнула на стол листовку, на которой взъерошенный смуглый мужчина в военной форме исчезнувшего государства с наслаждением пил чай. «Пить хороший чай могут только мудрецы», — гласила крупная надпись. Буквы помельче воспевали прекрасный оздоровляющий успокоительный и тонизирующий чай из женьшеня, ягод и еще чего-то, а еще ниже совсем мелким шрифтом перечислялись противопоказания, которые было крайне трудно изучить без лупы. — Мой муж никогда не пил ни травяных, ни цветочных чаев, — говорила миссис Ян. — Ему даже зеленый не нравился, он любил только черный, цейлонский, хорошего качества. И эта его фраза — она совсем о другом, не о чае, вы ее вырвали из контекста, исказили, изуродовали. «Пить хороший чай могут только живые», — так он говорил, потому что ненавидел показной патриотизм и тех, кто им пользуется. — Позвольте, — мистер Ли заулыбался еще шире, — эту фразу адмирал Ян сказал задолго до женитьбы, и, возможно… — Я был рядом с ним много лет и знаю, что возможно, а что нет. Адмирал всегда ненавидел ложь, мошенничество, обман, использование людей втемную… — Юлиан Минц задохнулся. — А еще оккультизм, мистику и… Адмирал Аттенборо положил ему руку на плечо, и хорошо сделал: Минц перегнулся через стол, так что мистер Ли вжался в кресло. — Мы требуем, чтобы вы отказались от использования образа адмирала в вашей рекламе… — И вообще всех военнослужащих армии Альянса, — добавил Аттенборо. — Вы думали, что если человек мертв, за него уже некому вступиться? Мы не позволим вам порочить имя адмирала, приплетая его к вашим аферам. Ему хватило этого при жизни! — припечатала миссис Ян. — Вы не только откажетесь от рекламы подобного рода, вы принесете публичные извинения. — А если я этого не сделаю? — быстро спросил мистер Ли, осторожно, словно щупая шестом болотистую почву. Посетители молча усмехнулись, и сердце торговца ухнуло в трясину. — Тогда мы знаем, что делать, — спокойно ответила миссис Ян. — Мы знаем, как сплотить тех, кто готов вступиться за доброе имя адмирала. Их много. — И не только в автономии, — сказал Минц, выпрямляясь и разглядывая Ли с видом хищника, готового напасть. — Я сделаю все, что вы сказали, — обреченно кивнул Ли. Какие будут убытки, какой урон для репутации. Но если не поступиться большей частью, то, вероятно, он потеряет все. *** Трое шли по улице и казались со стороны почти счастливыми. — Чай, кстати, отвратительный на вкус, а эти хваленые таблетки содержат всего четыре витамина, — сердито говорил Юлиан. — И как такую чушь вообще удалось выдвинуть и разрекламировать? — Хорошо, что удалось, — заметила Фредерика. — Иначе мы никогда бы не узнали об этом… у меня слов нет… — Хорошо бы удалось запретить использовать не только Яна, но и всех его товарищей, — Дасти поморщился. — Как вспомню те таблетки, так вздрогну. Ну не нужны были они ему, не нужны, понимаете? Ты, Юлиан, конечно, молод еще для таких разговоров… — Я не так уж молод, я уже скоро с сыном буду об этом говорить, — Юлиан улыбнулся, но невесело. Из всех листовок самой отвратительной казалась та, на которой Шенкопф в обнимку с какой-то прилепленной красоткой похвалялся своей мужской энергией, порожденной новейшим натуральным средством.